Иванъ Василевичъ Баженовъ – Уставь и практика поста св. Четыредесятницы въ древней церкви.
Постъ Св. Четыредесятницы, какъ по своей исключительной продолжительности, такъ и по высокому внутреннему знаменованію называемый, Великимъ постомъ, учрежденъ Церковью для достойнѣйшаго приготовленія къ срѣтенію величайшаго праздника – дня Воскресенія Христова, приготовленія по образу Самого Подвигоположника-Спасителя, Который сорокадневнымъ постомъ въ пустынѣ предварилъ вступленіе Свое на общественное служеніе и въ Своей проповѣди неоднократно (Матѳ. 4. 2; 17, 21; 9, 15) указывалъ слушателямъ на постъ, какъ на могущественное средство нравственнаго укрѣпленія и какъ на естественное выраженіе скорби и сѣтованія, очищающихъ и возвышающихъ духъ человѣка. По выраженію «Апостольскихъ Постановленій», Четыредесятница составляетъ воспоминаніе жизни Христовой и законодательства (кн. 5, гл. 22). «Христосъ постился предъ искушеніемъ, поучаетъ Св. Григорій Богословъ, а мы постимся предъ Пасхою. Христосъ постился сорокъ дней (ничего не вкушая), потому что Онъ Богъ, а мы соразмѣряемъ постъ съ силами» (40-е слово на Св. Крещеніе). Блаженный Іеронимъ говоритъ: «мы готовимся къ таинству Господню сорокадневнымъ постомъ; постимся столько дней за свои грѣхи, сколько Господь постился за наши беззаконія» (рѣчь о Четыредесятницѣ). Обычай соблюденія такого поста знала уже Апостольская Церковь. «Апостольскія правила» говорятъ о постѣ Св. Четыредесятницы (29-ое правило) какъ объ общеизвѣстномъ учрежденіи, наблюдаемомъ у всѣхъ христіанъ. Ближайшіе по времени къ апостоламъ церковные писатели, такъ называемые мужи апостольскіе, даютъ свидѣтельства въ своихъ твореніяхъ о существованіи этого обычая по всѣмъ христіанскимъ церквамъ и приписываютъ установленіе его св. апостоламъ, устроившимъ первенствующую Церковь согласно руководству ея Основателя въ послѣдніе дни пребыванія среди Своихъ учениковъ по воскресеніи (Дѣян. 1, 3).
Правила собственно церковныя отъ древнихъ временъ охраняютъ установленіе поста Св. Четыредесятницы, опредѣляя въ частности какъ домашній бытъ христіанъ на этотъ періодъ, такъ и богослужебныя особенности великопостнаго времени. Въ домашнемъ своемъ быту христіане ознаменовали время Св. Четыредесятницы строгимъ воздержаніемъ въ пищѣ, чтеніемъ Слова Божія, усердіемъ въ молитвахъ, воздержаніемъ отъ страстей и зла и преимущественнымъ проявленіемъ дѣлъ христіанской любви. Постъ тѣлесный служилъ средствомъ удобнѣйшаго и совершеннѣйшаго выполненія поста духовнаго; тотъ и другой постъ въ своемъ объединеніи образовывали полный, истинный постъ, вполнѣ оправдывавшій свое высокое назначеніе – способствовать духовному возсоединенію постящихся съ Господомъ.
I.
Въ виду того, что постъ тѣлесный облегчаетъ вѣрующимъ выполненіе поста духовнаго, освобождая ихъ отъ разслабленія, лѣности и пожеланій чувственныхъ, производимыхъ обиліемъ питанія, постановленія св. Церкви, со временъ апостольскихъ установившей правила пощенія (69 правило св. апостоловъ), съ подробностью входятъ въ опредѣленія рода пищи, приличествующей тѣмъ или другимъ днямъ Великаго поста, и для вѣрующихъ являются руководствомъ къ христіанскому самовоспитанію. «За благо признано и сіе, – читаемъ въ 56 правилѣ трулльскаго или 6-го Вселенскаго Собора, – да Церковь Божія по всей вселенной, слѣдуя единому чину, совершаетъ постъ и воздерживается какъ отъ всякаго закалаемаго, такъ отъ яицъ и сыра, которые суть плодъ и произведенія того, отъ чего воздерживаются». Прочее изъ пищи считается дозволеннымъ, но съ различными ограниченіями, сообразно важности дней Св. Четыредесятницы. Предписывая хранить весь Великій постъ, православная Церковь издревле установила также святить съ особенною строгостью нѣкоторыя седмицы; такъ доселѣ она блюдетъ особенно первую и послѣднюю (Страстную) седмицы, заповѣдуя могущимъ хранить въ первые два дня первой недѣли Четыредесятницы высшую степень поста – «отнюдь не ясти» (6 Всел. Соб. 56 прав.). Въ остальные же дни Четыредесятницы, кромѣ субботнихъ и воскресныхъ дней, Церковь установила вторую степень воздержанія, состоящую въ однократномъ въ продолженіе дня сухояденіи вечеромъ. Не менѣе строги требованія и относительно Страстной седмицы, какъ даетъ о томъ знать уставъ о ней, дошедшій отъ временъ древнѣйшихъ. «Въ дни передъ Пасхой поститесь, начиная со второго дня до пятка и субботы, въ продолженіе шести дней употребляя одинъ хлѣбъ, соль и овощи, а для питія воду... Особливо въ пятокъ и субботу поститесь всѣ, совсѣмъ ничего не вкушая до ночной пѣсни пѣтела; если же кто не въ силахъ пропоститься два дня, то, по крайней мѣрѣ, пусть соблюдаетъ субботу, ибо Господь о Себѣ рекъ: "егда отымется отъ нихъ Женихъ, тогда постятся"; но въ сіи дни отнятъ отъ насъ Женихъ іудеями, распятъ на крестѣ и со беззаконными вмѣнился» (Постан. Апост. 5 кн., 18 гл.). Требованія церковной дисциплины въ отношеніи пищи умѣряются во всѣ субботніе и воскресные дни Великаго поста, когда разрѣшается третья степень поста, состоящая въ употребленіи сваренной пищи съ елеемъ и притомъ двукратно въ день не только около вечерняго времени, а и вслѣдъ за литургіей (Апост. Прав. 64; Гангрск. соб., прав. 18). Послѣдняя легчайшая степень воздержанія, т.-е. вкушеніе рыбы, разрѣшается только во дни торжественнѣйшихъ праздниковъ: въ праздникъ Благовѣщенія Пресвятой Богородицы, если онъ приходится не въ Страстную седмицу, и въ день Входъ Господня въ Іерусалимъ (Церк. устав., гл. 32; Гангрск. соб. прав. 19). Употребленіе же въ пищу мяса, молока, сыра и яицъ въ Св. Четыредесятницу запрещено, сообразно апостольскому преданію, вселенскимъ соборомъ. Нарушающихъ постъ Св. Четыредесятницы Церковь строго осуждаетъ. «Аще монахъ Св. Четыредесятницу своимъ лакомствомъ разоритъ, еже ясти рыбу, кромѣ праздника Благовѣщенія и недѣли цвѣтныя – да не причастится Святыхъ Таинъ и на Пасху; но другія двѣ недѣли покается, а поклоновъ на день 300. Аще епископъ, или пресвитеръ, или діаконъ, или иподіаконъ, или чтецъ, или пѣвецъ въ четыредесятъ дней не постится, да извержется. Аще мірскій человѣкъ не постится, да отлучится» (50 правил. Лаодик. соб.). Но, дѣйствуя въ духѣ любви и милосердія Спасителя нашего, православная Церковь не возлагаетъ правилъ пощенія во всей полнотѣ на немощныхъ и не отчуждаетъ непостящихся по немощи отъ участія въ духовной радости Причащенія и Пасхи. Правила пощенія издревле имѣютъ обязательную свою силу на членовъ Церкви преимущественно здоровыхъ (Требн. о пріобщен. больного). Дѣти, больные и престарѣлые, не могущіе хранить совершеннаго поста по уставу, не лишаются матерняго благосердія св. Церкви. Такъ уставъ ея о храненіи поста въ первую седмицу Четыредесятницы говоритъ: «въ понедѣльникъ отнюдь не ясти, такожде и во вторникъ. Могущіе же да пребудутъ постящеся до пятка. Немогущіе же сохранити двухъ дней первыхъ Св. Четыредесятницы да ядятъ хлѣбъ и квасъ по вечерни во вторникъ. Подобнѣ же и старіи творятъ». Въ 69 правилѣ св. апостоловъ о храненіи вообще Четыредесятницы постановлено: «кто не постится въ четыредесять дней да извержется, развѣ только по болѣзни: немощному бо прощено есть по силѣ вкушати масла и вина». Такъ, только болѣзнь, дѣтство, престарѣлость и вообще немощь могутъ служить извиненіемъ въ облегченіи отъ поста.
Не смотря на всю строгость и кажущуюся неудобоисполнимость церковныхъ заповѣдей о постѣ св. Четыредесятницы, древніе христане не только не дѣлали какихъ-либо послабленій при пощеніи, но старались какъ бы превзойти своими подвигами мѣру требованій Церкви. Писатель Ерма (I вѣка) въ своей книгѣ «Пастырь» передаетъ между прочимъ о христіанахъ, что они въ дни Великаго поста «вкушали однажды въ день, и то уже вечеромъ, воздерживались отъ вина и всякихъ лакомыхъ яствъ» (подобіе 5). Св. Василій Великій пишетъ Люцину Бетику: «ты не ѣшь мяса, воздерживаешься отъ вина, ждешь вечера, чтобы принять пищу. Иные соревнуютъ другъ другу въ воздержаніи отъ яствъ: одни цѣлые два дня проводятъ безъ пищи, а другіе, удаливъ отъ своего стола не только вино и масло, но и всякое вареніе, во всю Четыредесятницу употребляютъ только хлѣбъ и воду», – свидѣтельствуетъ о своихъ современникахъ св. Іоаннъ Златоустъ (11 бесѣда о статуяхъ и 22 бесѣда). Церковный историкъ Евагрій (въ 6 вѣкѣ) передаетъ о палестинскихъ монахахъ, что они постятся (т. е. не вкушаютъ пищи) цѣлые два и три дня подрядъ, а нѣкоторые по пять дней и болѣе (кн. 1, гл. 21). Древніе православные христіане до того простирали въ Четыредесятницу воздержаніе свое отъ мясныхъ и молочныхъ яствъ, что и самая нужда не могла заставить ихъ нарушить церковныхъ правилъ поста. Св. Златоустъ о строгомъ храненіи поста своихъ современниковъ говоритъ: «иной, хотя бы кто въ наступившій постъ тысячу разъ упрашивалъ его, хотя бы тысячу разъ заставлялъ и принуждалъ пить вино или вкусить что-либо неположеннаго въ посты, скорѣе рѣшится потерпѣть все, чѣмъ прикоснуться къ запрещенной пищѣ» (13 бесѣда по изверженіи цар. статуй). Однажды императоръ Юстиніанъ († 565 г.) по случаю недостатка въ съѣстныхъ припасахъ, бывшаго въ Византіи, велѣлъ во вторую седмицу Великаго поста продавать мясо по дешевой цѣнѣ. И хотя это допущено было по необходимости, однако же народъ по своему благочестію не только не покупалъ и не ѣлъ, желая лучше терпѣть, нежели отступить отъ отеческихъ обычаевъ и преданій, но набросился съ негодованіемъ на самихъ продавцовъ и заставилъ ихъ удалиться съ рынковъ (Церк Истор. Никифора Калл. 17 кн. 32 гл.).
Исторія древней христіанской Церкви, представляя намъ цѣлый рядъ св. угодниковъ Божіихъ, которые прославились преимущественно подвигомъ умерщвленія похоти плоти разнообразными способами, показываетъ, что весьма многіе добровольно избирали постъ, какъ вѣрное и могущественнѣйшее для того средство, чтобы доставить полное господство стремленіямъ духа. Тѣ изъ подвижниковъ, которые отличались преимущественною строгостію поста, соблюдали чрезвычайные посты, какъ то – сухояденіе и совершенное неяденіе по нѣскольку дней сряду, получили названіе постниковъ[1]. Чада Православной Церкви, въ теченіе св. Четыредесятницы обязанныя соблюдать воздержаніе въ пищѣ и питіи, имѣютъ предъ собою многіе высоконазидательные примѣры постничества, чрезъ которые вѣрные въ нашъ вѣкъ изнѣженности и сѣтованій на неудобоисполнимость предписаній св. Церкви могутъ подкрѣплять себя въ томъ благомъ убѣжденіи, что для нихъ возможны, по мѣрѣ силъ своихъ, сокращеніе чувственныхъ страстей и борьба съ чревоугодіемъ. Укажемъ здѣсь замѣчательнѣйшихъ постниковъ древней вселенской Церкви Христовой.
Такъ, преподобный Симеонъ Столпникъ (1 сент.) сначала вкушалъ однажды въ недѣлю, но позже пріучилъ себя къ еще болѣе строгому посту; съ тѣхъ же поръ, когда, затворившись въ небольшой келліи, Симеонъ преодолѣлъ голодъ въ теченіе сорока дней, не прикоснувшись къ хлѣбу и водѣ; онъ ежегодно всю св. Четыредесятницу проводилъ безъ пищи и питья. Преподобные Анинъ (18 марта) и Сикеотъ (22 апр.) не только всю Четыредесятницу не принимали пищи, но иногда и кромѣ этого поста постились 40 дней. Св. Герасимъ (4 марта) съ ученикомъ своимъ Киріакомъ ежегодно удалялся изъ іорданской обители своей въ глубокую пустыню на дни св. Четыредесятницы и оба проводили ихъ безъ всякой пищи, а только каждую недѣлю подкрѣпляли себя причащеніемъ Св. Таинъ Христовыхъ. Св. Макарій Александрійскій (19 янв.) въ теченіе цѣлой Четыредесятницы принималъ пищу только однажды въ недѣлю. Преподобный Петръ Аѳонскій (5 іюля) постился сперва двѣ недѣли, а потомъ лишь чрезъ 40 дней принималъ пищу, приносимую ему ангеломъ. Преп. Виссаріонъ (6 іюня) часто проводилъ безъ пищи цѣлую недѣлю, иногда и 40 дней. Св. Симеонъ Дивногорецъ (24 мая) поставилъ себѣ за правило вкушать пищу иногда чрезъ 3 дня, иногда чрезъ 7, иногда же чрезъ 10 дней. Преп. Савва Освященный (5 декабря) имѣлъ обычай ничего не вкушать 5 дней. Св. Спиридонъ Тримифунтскій (12 дек.) со всѣми своими домочадцами только однажды за всю Страстную седмицу принималъ пищу, а въ остальные дни не вкушалъ ничего. Преп. Иларіонъ (21 окт.) принималъ пищу чрезъ 3-4 дня. Преп. Паисій (19 іюня) подкрѣплялъ себя скудною пищею лишь въ субботу и воскресный день (также Евѳимій Великій, 20 янв.), впослѣдствіи вкушалъ чрезъ двѣ недѣли. Преп. Ѳеодосій Великій (11 янв.) въ теченіе 30 лѣтъ не вкушалъ хлѣба, питался же финиками или зеленью и корнями деревьевъ при томъ въ столь маломъ количествѣ, чтобы только не умереть съ голода. Преподобный Антоній Великій (17 янв.) часто оставался безъ пищи отъ 2 до 4 дней; обыкновенно же принималъ немного хлѣба, соли и воды однажды въ день послѣ солнечнаго заката. Преподобный Павелъ Ѳивейскій (15 янв.) питался плодами пальмы; въ преклонныхъ лѣтахъ ему воронъ ежедневно въ продолженіи 60 лѣтъ приносилъ полхлѣбца. Маркъ Ѳракійскій (5 апр.), не видавшій лица человѣческаго 95 лѣтъ, открылся посѣтившему его св. Серапіону, что голодъ принуждалъ его иногда наполнять чрево землею и пить горькую морскую воду. Также прославились постничествомъ другіе подвижники, напр. преподобный Іаковъ (4 марта), Исихій (5 марта), преподобная Марія Египетская (1 апр.), Арсеній Великій (8 мая), Онуфрій Великій (12 іюня), Аѳанасій Аѳонскій (5 іюля), Киріакъ (29 сент.), Нилъ (12 ноября), Іоанникій Великій (4 ноябр.), Даніилъ Столпникъ (11 дек.) и нѣкоторые другіе подвижники[2].
Не можемъ здѣсь не замѣтить, что такому строгому и особенно продолжительному посту св. постники подвергали себя не вдругъ. Сначала они мало по малу сокращали въ себѣ привычку къ многояденію (т. н. чревобѣсіе) и къ сластолюбію (т. н. гортанобѣсіе) и постепенно пріучали себя, наконецъ, довольствоваться въ такой мѣрѣ скудною пищею, чтобы не умереть. Лишь немногіе угодники, напр. Арсеній Великій, Марія Египетская и др., вдругъ послѣ богатыхъ своихъ столовъ обрекали себя на трапезу изъ сухого хлѣба или пустыннаго зелія; большая же часть ихъ наблюдала постепенность въ добровольномъ пощеніи. Такъ, преподобный Дороѳей, наставляя ученика Досиѳея относительно поста, постепенно отнималъ отъ его обычной трапезы по малой части, и съ четырехъ фунтовъ постепенно уменьшилъ количество насущной его пищи до 8 лотовъ хлѣба. Преподобный Іоаннъ Лѣствичникъ касательно поста даетъ такое правило: «сперва должно исключить изъ своего стола ту пищу, которая плоть нашу утучняетъ, потомъ ту, которая ее разгорячаетъ, а наконецъ все вкусное и сладкое». Привыкши къ столь необычному для другихъ посту, св. постники приводили свое тѣло въ такое состояніе, что постъ отнюдь не былъ имъ въ тягость; напротивъ, малѣйшее невоздержаніе было для нихъ вредно. И замѣчательное явленіе! При такомъ чрезвычайномъ постѣ, соединенномъ съ великими трудами тѣлесными и продолжительными, иногда денно-нощными, бдѣніями, св. постники сохраняли тѣло свое въ полномъ здоровьѣ, крѣпости и силѣ, во всякое время были бодры, легки и готовы къ дѣятельности. Болѣзни постигали ихъ рѣдко, а усиленное воздержаніе не только не сокращало ихъ жизнь, а еще способствовало долгожизненности. Въ этомъ убѣждаютъ насъ многіе примѣры необыкновенно продолжительной жизни между постниками. Такъ, св. Алипій Столпникъ (26 ноябр.) жилъ 118 лѣтъ, Павелъ Ѳивейскій 113, Анинъ 11О, Киріакъ 107, Антоній и Ѳеодосій Великіе по 105 лѣтъ, Іоаннъ Молчальникъ 104 года, Симеонъ Столпникъ 103, Макарій Александрійскій и Маркъ Ѳракійскій болѣе 100 лѣтъ, Евѳимій Великій и Макарій Египетскій по 97 лѣтъ, Паисій Великій 95, Савва Освященный и Іоанникій Великій по 94 года, Пахомій Великій 80, Даніилъ Столпникъ 80 и др.[3].
По примѣру Іисуса Христа, непрерывно постившагося 40 дней, св. Церковь и Отцы внушаютъ вѣрующимъ поститься всѣ дни Великаго поста, а не нѣкоторые только дни его и обличаютъ тѣхъ, кои избираютъ для себя нѣкоторыя седмицы для пощенія. Св. Амвросій Медіоланскій говоритъ: «многіе изъ вѣрующихъ въ недѣли Четыредесятницы то постятся, то предаются невоздержанію, такъ что одни семь дней пресыщаются, а слѣдующіе затѣмъ семь дней постятся. Такимъ я долженъ сказать, что они напрасно надѣются на свой постъ, потому что такой постъ безполезенъ; ибо хотя они воздерживаются въ извѣстные дни и не вкушаютъ сладкой пищи, но тѣмъ не угождаютъ Богу, такъ какъ не постятся во всѣ дни Четыредесятницы» (въ словѣ предъ Четыред.). Тѣхъ немногочисленныхъ христіанъ, которые полагали постъ только въ перемѣнѣ скоромныхъ блюдъ на постныя, а не въ уменьшеніи ихъ количества, изысканности и разнообразіи, – строго обличали пастыри Церкви, какъ фарисействующихъ въ своихъ подвигахъ, какъ далекихъ отъ разумѣнія духа истиннаго пощенія. «Есть такіе хранители Четыредесятницы, говорилъ блаж. Августинъ, которые соблюдаютъ постъ ея болѣе прихотливо, нежели благочестиво – изъ набожности; которые не столько обуздываютъ прежнія похоти, сколько изыскиваютъ новыя удовольствія, обременяютъ столы разными дорогими фруктами, боятся, какъ нечистыхъ, тѣхъ сосудовъ, въ которыхъ варилась мясная пища, а въ своей плоти не боятся похоти чрева и гортани; постятся не для того, чтобы воздержаніемъ уменьшить обыкновенную ѣду, но чтобы умножить неумѣренную алчность отлагательствомъ принятія пищи; ибо, когда придетъ время подкрѣпить себя пищей, они, какъ скотъ въ ясляхъ, бросаются къ тучнымъ столамъ, обременяютъ желудокъ многими блюдами, расширяютъ чрево, раздражаютъ позывъ на пищу разными искусственными, иноземными приправами, дабы самымъ изобиліемъ яствъ не утомить его. Есть и такіе, что пьютъ вино не для здоровья, а для наслажденія, какъ будто Четыредесятница не есть соблюденіе благочестиваго смиренія, а поводъ къ новымъ удовольствіямъ» (Слово 74-е). Но такія сильныя и рѣзкія обличенія показываютъ намъ лишь то, въ какой мѣрѣ бичуемыя словомъ проповѣдника явленія далеки были отъ общаго строя христіанъ въ дни Великаго поста, расходились съ общепринятымъ порядкомъ воздержанія. Ясно, что чѣмъ рѣже встрѣчались на свѣтломъ его фонѣ такія темныя пятна, тѣмъ глубже и сильнѣе они должны были возмущать Духъ христіанскаго пастыря, настойчивѣе вызывать его на подобное приведенному строго-обличительное слово, которое и не могло, конечно, не оказывать на нравы современниковъ благотворнаго воздѣйствія уже въ силу одной своей внутренней мощи и искренности.
II.
По указанію Іисуса Христа и св. апостоловъ, постъ тѣлесный непремѣнно требуетъ и духовнаго поста, который долженъ быть всегда, но особенно при воздержаніи тѣлесномъ. Господь Іисусъ и апостолы всегда соединяли свой постъ съ духовнымъ – съ удаленіемъ отъ міра и съ молитвою и учили соединять тѣлесный постъ съ духовнымъ (Матѳ. 17, 21; I Кор. 11, 27). Такимъ образомъ и св. Церковь съ постомъ тѣлеснымъ всегда требуетъ отъ вѣрующихъ и поста духовнаго – молитвы и прочихъ дѣлъ христіанской любви, хотя и всегда потребныхъ, но преимущественно во дни постные. «Постящеся, братіе, тѣлеснѣ, постимся и духовнѣ, взываетъ Церковь словами пророка Исаіи (58, 6-7), разрѣшимъ всякій союзъ неправды: всякое писаніе неправедно раздеремъ: дадимъ алчущимъ хлѣбъ, и нищыя безкровныя введемъ въ домы, примемъ отъ Христа Бога велію милость» (Церк. служба въ вечеръ среды перв. седм. Четыредесятн., самогласенъ дне, гл. 8). «Постъ чистый, удаленіе грѣха, отчужденіе страстей, любовь къ Богу, мотивы прилежаніе, слезы со умиленіемъ, и о убогихъ попеченіе» (понедѣл. 2 седм. кан. п. 1, ирм. 2). «Истинный постъ есть злыхъ отчужденіе, воздержаніе языка, ярости отложеніе, похотей отлученіе, оглаголанія лжи и клятвопреступленія; сихъ оскудѣніе постъ истинный есть и благопріятенъ» (понедѣл. 1 седм. на стиховнѣ самогл. дне, гл. 3). «Очистимъ себе, братіе отъ всякія скверны плоти и духа, свѣщы душъ нашихъ просвѣтимъ нищелюбіемъ, не снѣдающе другъ друга оклеветаніемъ» (субб. сырная, на стиховнѣ самооглас. гл. 2). Предписывая правила о неяденіи и сухояденіи, Церковь постоянно старается внушить вѣрующимъ, что одинъ постъ тѣлесный, безъ духовнаго, одно воздержаніе отъ пищи и питія безъ воздержанія отъ страстей, безъ истинной молитвы, строгаго покаянія, цѣломудрія и другихъ добродѣтелей не приноситъ постящемуся никакой пользы. «Отъ брашенъ постящися, душе моя, и страстей неочистившися, всуе радуетеся неяденіемъ; аще бо не вина ти будетъ ко исправленію, яко ложная возненавидѣна будеши отъ Бога, и злымъ демономъ уподобишися, николи же ядущимъ» (среда сырная на стиховнѣ самоглас. дне, гл. 1). «Отложеніе брашенъ постъ непріятный, правѣ ищущимъ, аще прегрѣшеній исправленіе не будетъ» (четвергъ 2 седм. кан. п. 8, ирм. 3). Духовный постъ состоитъ въ богомысліи, чтеніи слова Божія въ церковныхъ собраніяхъ и дома, въ молитвѣ, въ дѣлахъ любви къ Богу и ближнимъ, въ удаленіи отъ разсѣянія для безпрепятственнаго духовнаго стяжанія.
Считая время поста болѣе благопріятствующимъ для богомыслія, священныхъ занятій и упражненій въ добродѣтеляхъ, вѣрующіе съ особеннымъ усердіемъ предавались этимъ дѣламъ. «Во время жатвы, разсуждали они, собирается пища для тѣла: такъ въ дни Четыредесятницы, какъ во время духовной жатвы, должно собирать пищу для души, которая бы могла питаться ею для жизни вѣчной. Нерадивый, ничего не заготовившій въ свое время, цѣлый годъ терпитъ голодъ: такъ тотъ, кто постомъ, чтеніемъ Писанія, молитвою пренебрежетъ въ настоящее время собрать для души духовную пшеницу и небесное питіе, потерпитъ вѣчную жажду и тяжелую бѣдность» (сл. 56). И христіане, дѣйствительно, не тратили драгоцѣннаго времени даромъ. Богослужебныя собранія во дни Четыредесятницы обыкновенно учащались и бывали постоянно такъ многолюдны, что самые вмѣстительные храмы переполнялись теперь народомъ до крайней тѣсноты. Св. Аѳанасій Великій, архіепископъ Александрійскій, въ своемъ защитительномъ словѣ къ императору Констанцію говорилъ о собраніяхъ христіанъ 4 вѣка для богослуженія во время Четыредесятницы: «повѣрь мнѣ, государь, – я клянусь тебѣ въ этомъ самою истиною, что во время молитвенныхъ собраній въ Четыредесятницу, отъ невмѣстимости церквей и отъ многочисленнаго стеченія народа, была такая тѣснота, что нерѣдко уносили домой задавленными весьма много дѣтей, не мало молодыхъ женщинъ, также весьма много старцевъ, и немало отроковъ и отроковицъ, хотя по милости Божіей никто не умеръ». Пользуясь многолюдствомъ богослужебныхъ собраній, древніе Отцы и учители Церкви особенно охотно отдавались въ эти дни дѣлу церковнаго учительства, руководя слушателей своими наставленіями на пути соотвѣтствующихъ времени благочестивыхъ упражненій. Настойчиво и опредѣленно тогда они требовали отъ вѣрующихъ подвиговъ поста духовнаго, какъ главныхъ и существенныхъ при исполненіи заповѣди церковной о постѣ, преподавали и частныя наставленія касательно этого рода духовныхъ наставленій. Прежде и больше всего настаивали они на общей согласованности въ внѣшнимъ добрымъ поведеніемъ внутреннихъ расположеній сердца, доказывая, что одна внѣшность въ постѣ не только не благоугодна Богу, но и неполезна, даже прямо вредитъ намъ. «Какая польза для тебя, спрашиваетъ св. Григорій Нисскій, если ты устами не касаешься мяса, а между тѣмъ злорѣчіемъ уязвляешь своего брата? Что это за благочестіе, если, пія только воду, ты будешь соплетать коварство и мучиться нечестивой жаждой крови? Вѣдь и діаволъ не употребляетъ пищи, какъ духъ безтѣлесный; однакоже онъ, по причинѣ злобы своей, ниспалъ съ высоты» (изъ словъ о нищелюбіи и благотвор.). «Если ты исполненъ злобы, говоритъ св. Златоустъ, – для чего тебѣ истощать плоть? Если внутри тебя зависть и любостяжаніе, что пользы въ томъ, что ты пьешь одну воду? Если душа, госпожа въ тѣлѣ, заблуждается, то для чего наказываешь рабыню ея – чрево?» (72 бесѣда о постѣ). «Все наше попеченіе да будетъ о спасеніи души, поучаетъ тотъ же святитель, и о томъ, какъ бы намъ обуздать тѣлесныя похоти, совершить истинный постъ, т. е. воздержаніе отъ зла, ибо въ этомъ и состоитъ постъ. Воздержаніе отъ пищи принято для того, чтобы ослабить силу плоти и коня этого сдѣлать намъ покорнымъ. Постящемуся болѣе всего нужно обуздывать гнѣвъ, пріучаться къ кротости и снисхожденію, имѣть сокрушенное сердце, отражать нечистые помыслы и вожделѣнія, испытывать свою совѣсть, подвергать истязанію умъ, и что добраго сдѣлано нами въ ту, что въ другую недѣлю, какой прибытокъ получили мы, какой недостатокъ исправили у себя въ настоящую седмицу. Вотъ это истинный постъ» (въ бесѣдѣ 8 на кн. Бытія, 4, в XI, 2).
Но еще недостаточно часто или ежедневно ходить въ церковь, постоянно слушать поученія пастырей церкви и поститься всю Четыредесятиицу. Какъ на одно изъ надежныхъ средствъ поддержать и закрѣпить въ себѣ настроенность добрую, приличествующую днямъ поста н покаянія, Отцы и учители Церкви указывали на частое и усердное домашнее чтеніе и слушаніе Слова Божія. Блаженный Августинъ, внушая христіанамъ слушать ежедневное чтеніе Свящ. Писанія въ храмѣ во время Четыредесятницы, совѣтуетъ также, «чтобы они перечитывали это Писаніе дома – у себя, дабы какъ питается плотъ наша, такъ оживлялась и душа наша Словомъ Божіимъ, и чтобы человѣкъ всецѣло, внутренній и внѣшній, насыщался святою и спасительною трапезою. Если же только одна плотъ питается, то значитъ, что насыщается служанка, а госпожа удручается голодомъ. Итакъ съ усердіемъ должны вы читать и слушать Божественное Писаніе, чтобы и въ жилищахъ своихъ и всюду, гдѣ бы ни случилось быть вамъ, могли вы пересказывать его и другимъ и назидать ихъ, что слово Божіе, какъ плоть чистыхъ животныхъ, непрестаннымъ размышленіемъ усвояя себѣ, могли вы изъ него извлечь для себя полезный сокъ, т. е. духовное чувство и для себя и для другихъ при помощи Божіей» (слово 56).
Воздержаніемъ тѣлеснымъ, молитвенными упражненіями, духовною сосредоточенностію не ограничивались въ дни Четыредесятницы требованія Церкви къ ея вѣрнымъ чадамъ, и заполнялось и все ихъ дѣйствительное времяпровожденіе. Во время поста, по словамъ церковныхъ учителей, приличны ему и возвышаютъ его особенно дѣла милости и благотворенія ближнимъ. Во время св. Четыредесятницы отказывая себѣ въ пищѣ, питіи и въ прочихъ удовольствіяхъ, по установленію Церкви, мы тѣмъ болѣе обязываемся питать неимущихъ остатками, сберегаемыми подвигомъ поста. Древніе христіане, творя дѣла христіанскаго благочестія особенно въ постъ, дѣйствительно раздавали бѣднымъ пищу, которую надлежало бы во время Четыредесятницы приготовлять къ своему столу, но которая сберегалась пощеніемъ (Игнат. Богонос. въ посл. къ Филиппійц.). Оригенъ называетъ блаженнымъ того, кто, постясь, питаетъ нищаго, ибо такой постъ весьма пріятенъ Богу (бесѣда 10 на кн. Левит.). «Не говори мнѣ, бесѣдуетъ св. Златоустъ, столько-то дней я постился, не ѣлъ того иди другого, не пилъ вина, ходилъ въ рубищѣ, но скажи намъ – сдѣлался ли ты изъ гнѣвнаго тихъ, изъ жестокаго благосклоненъ... Не показывай поста безполезнаго, ибо одинъ постъ тѣлесный не восходитъ на небо безъ сопровожденія сестры своей – милостыни, которая есть не только его спутница и союзница, но и его колесница. Откуда это извѣстно? Изъ словъ ангела Корнилію: "молитвы твоя и милостыни твоя взыдоша на память предъ Бога" (Дѣян. 10, 4)». «Ты постишься! Докажи мнѣ это своими дѣлами. Какими, говорить, дѣлами? Если увидишь нищаго, подай милостыню; если увидишь своего друга счастливымъ, не завидуй» (бесѣда 72 о постѣ и молитвѣ; 10 бесѣда по случаю низверж. цар. статуй – 11, 4). Св. Григорій Двоесловъ говорить: «Господу пріятенъ такой постъ, который соединенъ съ милосердіемъ къ нищимъ и любовью къ ближнимъ. Посему все то, что будешь отнимать у себя во время поста, ты долженъ удѣлять нищей братіи, дабы то, чѣмъ будешь обуздывать плоть свою, послужило въ пользу бѣднаго». Св. Іоаннъ Златоустъ говоритъ: «Милосердіе и любовь суть крылья поста; коими онъ возносится къ небу и безъ коихъ лежитъ и валяется по землѣ. Постъ безъ милосердія есть знакъ голода, а не образъ святости; постъ безъ любви есть поводъ къ сребролюбію, ибо отъ этой бережливости сколько сохнетъ тѣло, столько толстѣетъ карманъ. Итакъ, постясь, будемъ отдавать въ руку бѣднаго нашъ обѣдъ, который готово было истребить наше чрево» (слово 8 о постѣ и милостынѣ). Такая благотворительность бѣднымъ естественно вытекала изъ характера и значенія Великаго поста: въ это время христіане сами ожидали отъ Бога милости и прощенія, а потому и съ своей стороны считали необходимою обязанностью творить дѣла милосердія къ ближнимъ.
Чувство милосердія и состраданія къ ближнимъ, какъ особенно свойственное благочестивымъ христіанамъ во дни поста и сокрушенія, отразилось даже и на законахъ гражданскихъ. Такъ, по законамъ императора Ѳеодосія Великаго (кн. 9, ст. 35, зак. 4 н 5), въ дни Четыредесятницы прекращалось судопроизводство въ государственныхъ установленіяхъ по уголовнымъ и другимъ преступленіямъ, которыя грозили отвѣтчикамъ, въ случаѣ осужденія ихъ, тѣлеснымъ наказаніемъ; на дни поста назначеніе тѣлесныхъ наказаній, примѣнявшихся въ ту пору довольно широко, отмѣнялось. Присужденіе ихъ считалось несовмѣстнымъ съ тѣмъ духомъ снисхожденія и всепрощенія, какимъ должна была проникаться въ это преимущественно время вся жизнь христіанина. Одно только знаемъ исключеніе изъ означенныхъ постановленій: это – дѣло морскихъ разбойниковъ, расхищавшихъ съѣстные припасы, привозимые изъ Африки въ Римъ, – грабежи коихъ до того были опасны и вредны народному благополучію, что Ѳеодосій приказалъ производить надъ ними допросъ съ пытками во всякое время, не исключая и самой Четыредесятницы и даже праздника Пасхи.
Чтобы возбудить въ христіанахъ благочестіе и болѣе расположить ихъ къ посѣщенію храмовъ, во времена Четыредесятницы правилами Церкви запрещены были всѣ общественныя игры и зрѣлища (код. Ѳеодосія кн. 15, гл. 5, зак. 5) и непростительнымъ грѣхомъ считалось для христіанъ, если они въ это время – въ дни общественнаго покаянія, смиренія, духовнаго плача и сѣтованія о грѣхахъ позволяла себѣ суетныя забавы и удовольствія свѣта, которымъ предавались въ это время блуждавшіе во мракѣ суевѣрія и нечестія язычники. Св. Григорій Богословъ, сильно обличая одного градоначальника (Целевзія) за то, что онъ во время поста давалъ зрѣлища, говоритъ: «Не хорошо ты, судія, дѣлаешь, что не постишься... Предлагать непотребныя зрѣлища значитъ безславить себя. По крайней мѣрѣ знай, судія, что ты подпадешь суду» (письмо 71). Св. Златоустъ сильно обличалъ тѣхъ христіанъ, которые посѣщали «сатанинскія конскія ристалища» и игры въ циркѣ во время Четыредесятницы[4]. Всѣ такія забавы и увеселенія несовмѣстны съ священнымъ временемъ Четыредесятницы, потому что поселяли въ христіанахъ чувствованія и помыслы, несовмѣстные съ подвигами поста и покаянія. Вся жизнь общественная, держась строго стези церковныхъ предписаній и, слѣдуя безпрекословно голосу христіанскихъ пастырей, принимала въ періодъ Четыредесятницы строй степенный и ровный, благопріятно дѣйствовавшій на всѣхъ, кто бывалъ свидѣтелемъ такой благотворной перемѣны въ обычной картинѣ житейской суеты будничнаго дня. «Какое благо не происходитъ для насъ отъ поста? – говоритъ св. Златоустъ въ словѣ, произнесенномъ послѣ великаго поста. Вездѣ великая тишина; все исполняется непорочной веселости. Жилища освобождаются отъ шума, бѣготни, всякаго рода смятенія. Все общество хранитъ благочиніе, подобное тому, какое господствуетъ въ духѣ и жилищахъ. Ни вечеромъ не слышно поющихъ, ни днемъ не видно суетящихся и нетрезвыхъ, не слышно ни крику, ни ссоръ, но вездѣ великая тишина».
Такъ какъ св. Четыредесятница была временемъ строгаго поста и сердечнаго сокрушенія, то въ продолженіи ея воспрещались всѣ празднества, какъ дни радости и веселья, и позволялось совершать ихъ только въ дни воскресные и субботніе. Такъ, относительно празднествъ въ честь св. мучениковъ, которыя въ древности проводимы были съ особеннымъ торжествомъ, на Лаодикійскомъ соборѣ постановлено было: «въ Четыредесятницу рожденія мучениковъ праздновати, но совершать память ихъ въ субботы[5] и въ дни воскресные» (пр. 51) Одинаково, по несообразности житейскаго, веселья съ днями всеобщаго поста и покаянія, запрещалось въ св. Четыредесятницу совершать браки и праздновать день рожденія (Лаодик. соб. пр. 52). Даже совершеніе Божественной литургіи запрещалось въ простые дни Четыредесятницы и разрѣшалось только по субботамъ и воскреснымъ днямъ и еще въ праздникъ Благовѣщенія Пресвятой Богородицы (Лаодик. соб. пр. 49; Трулл. соб. пр. 52). Причина этого, безъ сомнѣнія, заключается въ томъ, что литургія совершается съ особеннымъ торжествомъ; возношеніе даровъ въ таинствѣ св. Евхаристія показываетъ всю высоту благодатнаго дерзновенія къ Богу, на которую восходятъ вѣрующіе силою искупительной смерти Христовой, притомъ въ первыя времена тотчасъ послѣ литургіи слѣдовала радостная вечеря любви (Дѣян. 2, 46). Между тѣмъ Четыредесятница есть время душевной скорби, сердечнаго сокрушенія о грѣхахъ, сѣтованія и самоуничиженія предъ Богомъ; поэтому совершеніе литургіи, по крайней мѣрѣ – полной, въ эти дни было бы въ нѣкоторомъ родѣ смѣшеніемъ печали съ торжествомъ, самоуничиженія съ дерзновеніемъ. Но чтобы продолжительнымъ лишеніемъ св. Даровъ не ослаблять духа вѣрующихъ, Церковь Христова опредѣлила въ простые дни Четыредесятницы, преимущественно по средамъ и пятницамъ, совершать литургію не полную, безъ таинства Евхаристіи, т. е. литургію преждеосвященныхъ Даровъ, которая обыкновенно соединялась съ вечернимъ богослуженіемъ.
Въ дни Великаго поста, какъ дни сокрушенія о грѣхахъ и раскаянія преимущественно предъ другими постами, св. Церковь самымъ богослуженіемъ своимъ издревле особенно руководствуетъ насъ къ спасительному сокрушенію, по возможности удаляя въ это время всякую торжественность и веселіе. Въ своихъ особенныхъ молитвахъ, «яже священникъ своимъ прихожанамъ въ первый понедѣльникъ Великаго поста или во иной день первыя постныя седмицы во храмѣ чтетъ», св Церковь, между прочимъ, произноситъ: «Боже, пронарекій дни сія постныя закономъ и пророки и евангелисты, сподоби всѣхъ въ чистотѣ теченіе постное прейти. Даждь рабомъ Твоимъ сердечное сокрушеніе и болѣзнь о грѣсѣхъ, имиже Тебе Творца своего прогнѣваша, могущую ихъ отъ грѣховъ очистити. Даждь убо Господи имъ скончати безъ порока сей святый постъ и въ немъ Твоя заповѣди исполняти, яко да въ чистой совѣсти причастимся неосужденно Твоему божественному Тѣлу и животворящей Крови». И, сознавая свою грѣховность, чада св. Церкви Христовой не могутъ не взывать въ дни Четыредесятницы согласно молитвенному призыву Церкви: «Боже, очисти мя грѣшаго и помилуй мя!».
И. Баженовъ.
«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1915. № 8. С. 245-255.
[1] Св. Церковь еще въ древности установила въ субботу Сырной седмицы собороное празднованіе памяти всѣхъ преподобныхъ и богоносныхъ мужей и женъ, просіявшихъ пощешениіемъ. – ред.
[2] Въ православной древней русской Церкви также многіе изъ подвижниковъ явили примѣры великаго постничества. Преподобный Никодимъ Кожеозерскій (3 іюля), предаваясь сокрушенной молитвѣ въ выкопанной имъ глубокой пещерѣ, провелъ однажды безъ всякой пищи всю св. Четыредесятницу. Преподобный Павелъ Обнорскій (10 янв.) въ теченіе недѣли употреблялъ хлѣбъ и воду только въ субботу и воскресный день. Преподобный Іоаннъ Затворникъ Печерскій (18 іюля) иногда 2-3 дня оставался безъ пищи, иногда же и всю седмицу. Преподобный Антоній Печерскій (10 іюля) употреблялъ въ пищу сухой хлѣбъ и лишь чрезъ день, иногда же чрезъ цѣлую недѣлю. Преподобный Исаакій Печерскій (14 февр.) лишь чрезъ день принималъ пищу, которую подавалъ ему въ пещеру самъ Антоній Великій. Преподобный Даміанъ (5 окт.) во всю свою жизнь ничего не вкушалъ, кромѣ хлѣба и воды. Преподобный Прохоръ (10 февр.) до конца жизни въ сладость вкушалъ приготовляемый имъ самимъ хлѣбъ изъ лебеды. Преподобный Іоаннъ Устюжскій (29 мая) и преподобный Савва Псковскій (28 авг.) въ среду и пятницу вовсе не принимали пищи, въ прочіе же дни недѣли вкушали немного хлѣба и воды. Преподобный Пафнутій Боровскій (1 мая) не прнималъ пищи въ понедѣльникъ и пятокъ, въ среду разрѣшалъ сухояденіе, въ прочіе же дни недѣли трапезовалъ вмѣстѣ съ братіей. Многіе и другіе русскіе подвижники (напр. Сергій Радонежскій, сент.) налагали на себя необычайный постъ.
[3] Между русскими постниками также многіе отличались долголѣтіемъ, таковы напр.: преподобный Павелъ Комельскій жилъ 112 лѣтъ, Савва Крыпецкій около 100 л., преподобный Антоній и Никонъ Печерскіе по 90 л., Кириллъ Бѣлозерскій 90 л., Пафнутій Боровской 84 года и др.
Не можемъ не признаться – насъ – современныхъ христіанъ приводитъ въ великое изумленіе и эта суровая жизнь постниковъ и это необыкновенное при ихъ подвижничествѣ долголѣтіе, которое даже обыкновенно у нихъ простиралось отъ 60 до 80 лѣтъ, а иногда и болѣе, даже свыше 115 лѣтъ. Не вступая въ изслѣдованіе причинъ этого необычнаго явленія, мы однако же вкратцѣ отмѣтимъ ихъ. Естественной причиной долголѣтія св. подвижниковъ является освобожденіе, очищеніе себя отъ различныхъ страстей, чувственныхъ и духовныхъ, которыя такъ часто разстраиваютъ здоровье и сильно сокращаютъ жизнь людей. Съ другой стороны, самая простая жизнь внѣшняя и суровая строгость тѣлесной жизни постниковъ, въ связи съ разнообразными трудами, естественно закаляла ихъ противъ вредныхъ внѣшнихъ вліяній, сообщала тѣлу ихъ великую крѣпость, безъ которой оно не могло бы существовать долго. Но, безъ сомнѣнія, однѣми естественными причинами нельзя вполнѣ объяснить долголѣтія св. постниковъ. Чудная жизнь ихъ поддерживаема была благодатію Божіею, которую они въ обильной мѣрѣ привлекали къ себѣ вѣрою, молитвою и постомъ, и тогда вещество обыкновенное и малогодное для употребленія дѣлалось цѣлительнымъ и живительнымъ для нихъ. Благодатію Божіею, внутренно наполняющею св. подвижниковъ, устроялась собственно духовная ихъ жизнь, но сила этой благодати обнаруживалась и на жизни тѣлесной, для которой становились менѣе изнурительными и разрушительными великіе труды и подвиги постниковъ. При содѣйствіи всесильной благодати Божіей, возвышающейся надъ естественными законами и порядкомъ жизни, св. постники въ связи съ свободою отъ грубыхъ и разрушительныхъ страстей, при простотѣ и суровости жизни внѣшней и высокомъ совершенствѣ жизни нравственной, дѣйствительно могли достигать изумительнаго для насъ долголѣтія.
[4] Согласно съ постановленіемъ Церкви и нашъ отечественный законъ гражданскій (Сводъ уставовъ благочин. ч. XIV, ст. 177 и 178) запрещаетъ давать публичные концерты въ теченіе первой и послѣдней недѣли Великаго поста, а во весь Великій постъ запрещаетъ публичные маскарады и зрѣлища.
[5] Исполняя это правило собора, Церковь совершаетъ память св. великомученика Ѳеодора Тирона не въ первый и не иной день первой седмицы Четыредесятницы, но въ субботу этой Седмицы.
