Проф. Степанъ Михайловичъ Сольскій – О лицемѣрномъ служеніи (Слово на Пассію 2-й недѣли Великаго поста).
Сынъ человѣческій идетъ, якоже есть писано о Немъ; горе же человѣку тому, имъ же Сынъ человѣческій предастся; добрѣе было бы ему, аще не бы родился человѣкъ той (Марк. 14, 21).
Съ такими словами, исполненными скорби и вмѣстѣ карающаго обличенія, Спаситель нашъ обратился къ своимъ ученикамъ, готовясь совершить съ ними послѣднюю священную вечерю. Такъ Онъ говорилъ къ нимъ, имѣя предъ глазами своего предателя. Онъ зналъ умыселъ Іуды, давно проникалъ въ его намѣреніе, но по Своей неизреченной любви къ падшимъ и заблудшимъ грѣшникамъ терпѣлъ его въ Своемъ сообществѣ до такой минуты, пока онъ самъ не оставилъ Его. И теперь Онъ не только не изгналъ его изъ сонма святыхъ Своихъ избранниковъ, не лишилъ его участія въ великомъ святомъ таинствѣ, но скорбя и сокрушаясь о его глубокомъ паденіи, желая предостеречь его отъ совершенія тяжкаго грѣха, говоритъ: горе человѣку тому, имъ же Сынъ человѣческій предастся. Преступленіе уже созрѣло въ умѣ Іуды, намѣреніе продать своего учителя въ руки беззаконныхъ было обдумано, но еще не было приведено въ исполненіе, Іуда еще могъ пріостановиться съ его выполненіемъ; и вотъ человѣколюбивый Господь, желая еще вызвать въ немъ раскаяніе, указываетъ на тяжкую кару, предстоашую за позорный поровъ: добрѣе было бы ему, аще не бы родился человѣкъ той. Слова эти, исполненныя сердобольной заботливости о гибнущей душѣ, могли бы потрясти и отрезвить сердце, еще не омраченное беззаконіемъ; но закоснѣніе Іуды во злѣ было уже такъ велико, что вмѣсто ожидаемаго исправленія, онъ съ лицемѣрною наглостію, желая казаться невиннымъ, подобно другимъ ученикамъ, спрашивалъ Господа: «не я ли, Равви» (Матѳ. 26, 25)? Что же собственно расположило Іуду къ совершенію такого тяжкаго грѣха? Что привело его къ подавленію въ себѣ святыхъ чувствъ уваженія и преданности къ своему великому Наставнику? Не любя своего Учителя, онъ могъ оставить его подобно другимъ послѣдователямъ; за чѣмъ же продалъ кровь неповинную въ руки беззаконныхъ? За чѣмъ, злоумышляя на Его жизнь, пріуготовилъ Ему такую позорную казнь?
Превратное и извращенное направленіе въ дѣятельности въ такой сильной мѣрѣ, въ какой вынаружилось въ Іудѣ предателѣ, возникаетъ въ душѣ человѣка не сразу и не мгновенно. Оно слагается постепенно, постепенно овладѣваетъ его умомъ и волею и только послѣ омраченія всего святаго, возвышающаго духъ человѣческій надъ неразумною тварію приводитъ его къ совершенію такихъ тяжкихъ преступныхъ дѣяній, какія совершилъ Іуда. И въ жизви Іуды были такія отрадныя минуты, въ которыя Господь называлъ его «солію земли», «свѣтомъ міра», «блаженнымъ»... Это было въ то время, когда Господь изъ великаго множества людей, Его окружавшихъ, избралъ его въ числѣ двѣнадцати учениковъ, просвѣщалъ Его вмѣстѣ съ другими лучами божественнаго свѣта, готовилъ его вмѣстѣ съ ними быть руководителемъ и просвѣтителемъ людей, находившихся во мракѣ невѣденія (Матѳ. 5 гл.). Іуда внималъ словамъ Спасителя, благоговѣлъ предъ Нимъ, какъ великимъ чудотворцемъ, повелѣвавшимъ силами природы (Марк. 4, 41), до тѣхъ поръ, доколѣ Онъ не сказалъ, что все то, что Онъ дѣлаетъ и чему учитъ, должно служить не къ устройству временнаго благополучія, не къ созиданію тлѣннаго скоропреходящаго царства, но къ возрожденію того духовнаго состоянія, къ возстановленію того царства, которое витаетъ внутри человѣка, почиваетъ въ его сердцѣ, обладая которымъ, человѣкъ не станетъ износить изъ своего сокровища-сердца преступныхъ замысловъ, не станетъ совершать позорящихъ достоинство человѣка дѣйствій, но сдѣлается сыномъ небеснаго Отца, унаслѣдуетъ не блага тлѣнныя и скоропреходящія, но пребывающія во вѣки и дающія наслѣдіе живота вѣчнаго. Когда небесный Посланникъ сталъ раскрывать такія спасительныя истины предъ Своими учениками и послѣдователями, когда сталъ указывать имъ на то, что служеніе такимъ истинамъ не всегда бываетъ соединено съ достиженіемъ временнаго благополучія, но часто требуетъ высокаго самоотверженія и самоотреченія со стороны ихъ исповѣдниковъ, обрекающаго ихъ на тяжкія гоненія и преслѣдованія, что Онъ самъ, провозвѣстникъ этихъ священныхъ истинъ, будетъ преданъ въ руки беззаконныхъ и пропятъ, преступная мысль стала закрадываться въ умъ Іуды. Онъ не любилъ глаголовъ живота вѣчнаго, не расположенъ былъ ряди слѣдованія имъ обрекать себя на гоненія, лишенія, скорби; онъ хотѣлъ оставаться сыномъ вѣка его, искалъ его прелестей; заботы объ очищеніи и просвѣтленіи своего духа, спасеніи своей души были далеки отъ него и не занимали его помысловъ. Но въ то время, когда другіе, подобно ему настроенные, послѣ показаннаго Спасителемъ значенія истинъ, сообщаемыхъ людямъ, и уясненія цѣли своего пришествія, рѣшились навсегда оставить Господа, Іуда не захотѣлъ выдѣлиться изъ сонма двѣнадцати избранныхъ учениковъ, не смотря на то, что Спаситель, проникая въ его намѣреніе, тотчасъ возвѣстилъ, что между двѣнадцатью, оставшимися Ему вѣрными, единъ діаволъ есть (Іоаын. 6, 70. 71). Такимъ образомъ, Іуда, не питая искренней преданности къ своему Учителю, не дорожа тѣми истинами, которыя Онъ вѣщалъ, рѣшился лицемѣрно Ему служить.
Не это ди рѣшеніе Іуды на лицемѣрное служеніе въ ликѣ двѣнадцати избранныхъ учениковъ своему небесному Учителю и проповѣданнымъ Имъ истинамъ привело его къ тѣмъ тяжкимъ преступленіямъ, которыя онъ совершилъ? Войдите въ то расположеніе и настроеніе духа, въ которомъ онъ находился съ этихъ поръ. Въ душѣ онъ не любилъ своего Учителя, не питалъ уваженія къ проповѣдуемымъ Имъ истинамъ, а по внѣшнему виду и выраженію долженъ былъ казаться любящимъ Его, ревнующимъ о преподанныхъ Имъ наставленіяхъ; по внутреннему расположенію онъ хотѣлъ жить по влеченію плотянаго сердца, по указанію чувственныхъ стремленій, а по ввѣшнему поведенію долженъ былъ казаться радѣющимъ о высшихъ небесныхъ благахъ, не пекущимся ни о чемъ земномъ, не прилагающимъ своего сердца ни къ какимъ земнымъ благамъ. Ложь должна была прикрывать каждый шагъ его жизни. Онъ всегда долженъ былъ казаться не такимъ, какимъ былъ на дѣлѣ. Постоянно же прикрывающая его поведеніе ложь должна была окончателыю извратить всѣ нравственныя основы его духовнаго существа. Чѣмъ болѣе онъ оставался въ такомъ положеніи, тѣмъ необходимѣе долженъ становиться извращеннѣе и безнравственнѣе. Спаситель велъ Своихъ учевиковъ отъ меньшаго къ большему совершенству. По мѣрѣ приближенія къ днямъ искупленія, страданій и смерти, Онъ чаще и чаще указывалъ Своимъ ученикамъ ва высовіе подвиги самоотверженія, на необходимость всецѣлаго посвящевія себя благу человѣчества, на безпрекословное предательство себя волѣ Божіей при всѣхъ невзгодахъ жизни. Чѣмъ чище и свѣтлѣе становились вѣрные служители Христовы отъ проникновенія этими истинами, тѣмъ тусклѣе и мрачнѣе дѣлался ликъ злочестиваго Іуды, чуждавшагося этихъ истинъ. Предъ взоромъ любвеобильваго Учителя и его вѣрныхъ послѣдователей, а своихъ сподвижниковъ, Іуда долженъ былъ облекаться во всеоружіе неправды, льсти и обмана. И онъ такъ и дѣлалъ. Когда нѣкая богобоязненная жена, предвидя неминуемую страдальческую кончину своего любимаго Учителя, и желая оказать Ему послѣднюю дань своего глубокаго уваженія, купила драгоцѣнное мѵро и возлила на главу Спасителя, возлежащаго въ дому Симона прокаженнаго, Іуда, питая въ себѣ одну преступную страсть къ наживѣ, вознегодовалъ на нее за напрасную трату столь цѣннаго мѵра, но не во имя лицемѣрно скрываемой страсти, а во имя заботы о нищихъ. «Для чего бы не продать, говорилъ овъ, это мѵро за триста динаріевъ и не раздать нищимъ» (Іоан. 12, 5)? Алчный и жадный, не способный, можетъ быть чашею студеной воды утолить жажду умирающаго, ревнуетъ о нищихъ! Такъ, напыщенное лицемѣріе всегда старается высоко держать свое знамя! Оно желаетъ казаться помышляющимъ объ удовлетвореніи высшихъ насущныхъ потребностей.
Но лицемѣрно надѣтая маска не можетъ же до конца скрывать таящееся подъ ней развращенное существо. Когда Спаситель нашъ вошелъ въ Іерусалимъ, когда пререканія и противодѣйствія, встрѣчаемыя Имъ на каждомъ шагу ясно указали, что теперь наступаетъ то время, когда предъ Богомъ и людьми необходимо было засвидѣтельствовать свою преданность и вѣрность небесному Учителю и Его ученію, тогда злочестивый Іуда поспѣшилъ поступить по внушенію чувства, уже не прикрываемаго лицемѣріемъ. Онъ вошелъ въ соглашеніе съ іудейскими первосвященниками и старѣйшинами о преданіи имъ своего Учителя.
Привыкши хитро скрывать тайные помыслы и преступныя цѣли, Іуда не отказался еще принять участіе въ томъ священномъ собраніи, въ которомъ Господь нашъ установилъ величайшее таинство общенія съ Собою людей чрезъ плоть и кровь, и здѣсь еще разъ пытался прикрыть себя личиною невинности, но въ этотъ священный моментъ вкушенія плоти и крови божественнаго Страдальца, когда все существо присутствующихъ должно было обратиться въ чистѣйшую и пламеннѣйшую любовь, душа злочестиваго Іуды, еще и теперь лицемѣрившаго, сдѣлалась уже вмѣстилищемъ сатаны. И вошелъ въ него сатана, замѣчаетъ евангелистъ (Іоан. 13, 27). Гдѣ не даютъ пріюта для царства правды, мира и любви, тамъ готовятъ жилище для царства тьмы, лжи, обмана, для царства сатаны. Іуда все время при жизни Спасителя чуждавшійся царства свѣта, дѣлался царствомъ мрака и уготовалъ въ себѣ мѣсто для царства вельзевула и его темныхъ дѣлъ.
Продавъ кровь неповинную въ руки беззаконныхъ лицемѣрвымь знакомъ лобзанія, Іуда думалъ было уже насладиться миромъ и покоемъ, дать полный просторъ своимъ нечистымъ стремленіямъ и желаніямъ, но не смогъ подавить въ себѣ поднявшихся мученій и угрызеній пробудившейся совѣсти при видѣ неповиннаго Страдальца, и шедъ удавися. Такъ, большею частію, кончаютъ свою жизнь люди, лицемѣрно служащіе истинѣ и втайнѣ питающіе преступные замыслы и стремленія! По приведеніи въ исполненіе задуманнаго злаго помысла, они не въ состояніи бороться съ возставшими мученіями и угрызеніями совѣсти и насильственно прекращаютъ свою безотрадную жизнь.
Описанный нами печальвый образъ злочестиваго Іуды не возбуждаетъ ли размышленій о многомъ, совершающемся среди насъ въ настоящее время? Растущее и усиливающееся среди насъ хищничество чужаго добра, укрытіе и оправданіе этого хищничества предъ судомъ общественной совѣсти, оправданіе всякаго рода поступковъ, позорящихъ достоинство человѣка, не обязаны ли тому, что у насъ люди съ испорченнымъ сердцемъ и извращенною совѣстію, подъ видомъ ревнителей общественнаго блага, честныхъ и доблестныхъ гражданъ, безкорыствыхъ дѣятелей, повсюду проникаютъ къ намъ на служеніе? Вотъ предъ вами похититель чужаго добра; какъ онъ овладѣлъ имъ? Онъ добылъ его не чрезъ насиліе, не посредствомъ взлома; будь онъ явный злодѣй, его бы побереглись. Нѣть; онъ достигъ этого не такимъ путемъ. Сначала онъ старался снискать довѣріе общества своими якобы безкорыстными дѣйствіями; пріобрѣвъ довѣріе, онъ занялъ въ немъ видное мѣсто; занявъ видное мѣсто, онъ по прежнему продолжалъ вести жизнь, по-видимому, скромную и воздержную, заботился о бѣдныхъ, участвовалъ въ благотворительныхъ учрежденіяхъ, украшалъ храмы и только послѣ такого обмана сталъ приводить въ исполненіе свои преступные замыслы, сталъ расточать имущества другихъ, тайкомъ присвоенныя. Не образъ ли это злочостиваго Іуды, который, войдя въ число двѣнадцати избранныхъ учевиковъ, лицемѣрно оставался въ немъ, питая свои преступные замыслы, ревновалъ объ удовлетвореніи нищихъ и въ заключеніе сдѣлался предателемъ Господа? Вотъ предъ вами оправдавшій завѣдомаго вамъ вора или преднамѣреннаго убійцу. Какъ онъ достигъ этого? Сначала онъ прикрылся именемъ честнаго гражданина, за тѣмъ, оправдывая законопреступнаго, онъ хотѣлъ казаться дѣйствующими или во имя всепрощающей христіанской любви или во имя разнаго рода обстоятельствъ, смягчающихъ преступленіе. Не тотъ же ли это Іуда, который, показывая видъ, будто принадлежитъ къ лику избранныхъ учениковъ, свою преступную страсть къ наживѣ оправдываетъ заботливостію о нищихъ? И многое множество подобныхъ дѣятелей вы встрѣтите въ настоящее время на разныхъ поприщахъ нашей общественной жизни. Не болѣзнь ли это нашего времени? И не стремленіемъ ли лицемѣрно служить обществу отравляются всѣ здоровые соки нашего общественнаго организма? Конечно, Іудино лицемѣріе не составляетъ исключительной принадлежности нашего времени. Но прискорбно, если оно составляетъ преобладающее явленіе, прискорбно, если оно является преобладающимъ въ то самое время, когда создаваемыя для общественнаго блага учрежденія еще не окрѣпли и требуютъ людей, всецѣло посвящающихъ себя безкорыстному служенію общества. Люди, съ преступными видами принимающіе такой вызовъ общества и лицемѣрно посвящающіе себя на служеніе ему, способны убить въ немъ всѣ благія начинанія въ самомъ зародышѣ. Лицемѣрный недугъ самый опасный врагъ всякаго зачинающагося добраго предпріятія. Потому-то Господь, имѣя въ виду своего лицемѣрнаго предателя, сказалъ: «лучше было бы тому человѣку не родиться». И самъ онъ препобѣдилъ его только своею всесильною десницею, воставъ отъ мертвыхъ по преданіи имъ Его на смерть. Какъ же не легко бороться съ этимъ опаснымъ недугомъ слабымъ и немощнымъ людямъ!
Тѣмъ не менѣе, какъ развился и какъ развивается среди насъ этотъ тяжкій недугъ? Мы не видѣли и не видимъ непосредственно своими глазами поучающаго насъ Господа, подобно Іудѣ, не слышало и не слышимъ, подобно ему, непосредственно своими ушами Его спасительныхъ рѣчей, могущихъ насъ умудрить и наставить на путь спасенія. Но мы слушали и слушаемъ Его слова здѣсь въ церкви; насъ учили и учатъ Его заповѣдямъ въ школѣ, въ семьѣ. Какъ относились и относимся мы къ урокамъ и наставленіямъ, въ нихъ предлагаемымъ? Смотрѣли ли и смотримъ ли мы на нихъ, какъ на средства, назначенныя для исправленія и очищенія нашего сердца, возвышенія нашего духа? Или одни изъ насъ вовсе не прилагали и не прилагаютъ въ нимъ своего сердца, а другіе только показываютъ видъ, будто внимали и внимаютъ имъ, а на дѣлѣ подъ кровомъ ихъ продолжали питать и питаютъ свои преступныя стремленія и пожеланія? Вотъ напримѣръ, мы много разъ уже проходили и теперь проходимъ поприще поста и покаянія, назначеннаго для уврачеваніи и исцѣленія нашихъ душевныхъ недуговъ. Съ того ли мы начинали и начинаемъ свое покаяніе, что сознавъ свое удаленіе отъ небеснаго Отца, старались склонить Его на милость исправленіемъ своей прежней жизни и возвращеніемъ въ лоно возлюбленныхъ Его чадъ, или же мы приступали и приступаемъ къ покаянію и посту по принятому обычаю, и поднявъ временно эту непривычную для насъ ношу воздержанія, спѣшимъ поскорѣе высвободиться отъ нея и съ радостію бросаемсвъ объятіе прежней жизни. Коль скоро ни такъ относились и относимся къ одному изъ важнѣйшихъ церковныхъ установленій, то неудивительно, если это святое учрежденіе нашей матери Церкви не давало и не даетъ тѣхъ благихъ плодовъ, какихъ можно было ожидать отъ него. Мы каялись и каемся, а зло растетъ и усиливается. Сѣются добрыя сѣмена, а ростутъ и зрѣютъ плевелы. Стоя здѣсь, мы иногда стонемъ, вздыхаемъ и даже плачемъ, а за дверьми сего сватилица продолжаемъ жить беззаконно. Само святое покаяніе оказывается безсильнымъ уврачевать наши недуги. Одни изъ насъ учились, другіе учатся въ школахъ. Съ такими ли пожеланіями мы вступали и вступаемъ въ нихъ, чтобы укрѣпить въ нихъ свой духъ, просвѣтить свой умъ и сердце для борьбы съ невзгодами жизни, для разумнаго и сознательнаго выполненія долга, возлагаемаго ею на насъ, или же мы хотѣли и хотимъ получить въ нихъ одни внѣшнія права на занятіе извѣстнаго виднаго мѣста въ обществѣ? Коль скоро мы руководились послѣдними стремленіями, то неудивительно, если и самая школа оказывалась не только безполезною, но часто и вредною въ нашей жизни. Наконецъ всѣ мы росли, получали и получаемъ задатки къ добрымъ навыкамъ, къ исполненію заповѣдей Божіихъ, къ уваженію правъ другихъ, къ любви истины и добра въ семьѣ. Считали ли мы обязательными для всей своей жизни первоначальные добрые совѣты богобоязненной матери, или придя въ извѣстный возрастъ, мы поспѣшили отрѣшиться отъ нихъ и вовсе ихъ позабыть? Если мы хотимъ врачевать одолѣвающій насъ недугъ; мы обязаны стать въ искреннія сывовнія, а не лицемѣрныя отношенія прежде всего къ матери Церкви, а за тѣмъ къ школѣ и семьѣ. Если мы не хотимъ дать роста уже проникшему въ намъ злу, не станемъ показывать своего сочувствія какимъ бы то ни было образомъ тѣмъ, которые ласкаютъ это зло, прикрываютъ, оправдываютъ его. Іуда не продалъ бы безбоязненно Господа, если бы не зналъ, что вслѣдъ за нимъ народъ станетъ кричать «распни, распни Его». Если мы не сдѣлаемъ перваго и не приступимъ ко второму, то печальный образъ злочестиваго лицемѣрнаго Іуды не перестанетъ тяготѣть надъ нашею жизнію и всегда будетъ покрывать безславіемъ всю нашу дѣятельность. Сознаемъ же глубину своего паденія и съ твердою рѣшимостію исправиться воззовемъ ко Господу, да не попуститъ Онъ намъ валяться въ грѣховной безднѣ, но да направитъ стопы наша на стезю праву нынѣ и присно и во вѣки вѣковъ, аминь.
С. Сольскій.
«Труды Кіевской Духовной Академіи». 1884. Т. 1. № 4 (Апрѣль). С. 642-651.
