Протоіерей Петръ Смирновъ – Молитва объ усопшихъ и прославленіе святыхъ.
Первое дѣйствіе въ отношеніи къ усопшимъ отцамъ и братіямъ нашимъ, внушаемое чувствомъ любви и уваженія къ намъ, есть молитва о нихъ.
Моленіе объ усопшихъ существовало и существуетъ въ церкви издревле, отъ временъ ветхозавѣтныхъ. Благодать даянія, пишетъ сынъ Сираховъ, предъ всякимъ живымъ да будетъ, и надъ мертвецемъ не возбрани благодати (гл. 7, ст. 36), то есть, по изъясненію митрополита Филарета, принеси къ олтарю жертву по усопшемъ, или, по другому его же толкованію, подай милостыню въ память усопшаго. «Въ исторіи Маккавеевъ, говоритъ святитель Филаретъ, находимъ именно жертву и молитву за усопшихъ. Іуда принесъ оную за воиновъ, умершихъ во грѣхѣ взятія военной добычи отъ даровъ идольскихъ, которыми благочестивый не долженъ былъ осквернять рукъ своихъ (2 Макк. 12, 39-46). Съ тѣхъ поръ, какъ образовалось общественное богослуженіе христіанское, моленіе за усопшихъ вошло въ оное, какъ часть, постоянно къ составу онаго принадлежащая. Свидѣтельствуютъ о семъ всѣ древнія чиноположенія божественной литургіи, начиная съ литургіи апостола Іакова, брата Господня»[1].
Ученіе о молитвѣ за усопшихъ главнымъ образомъ основывается на священномъ преданіи; но Писаніе въ этомъ отношеніи не только не противно преданію, а вполнѣ ему соотвѣтствуетъ и подтверждаетъ его. Указавъ мѣста изъ Священнаго Писанія, относящіяся къ ученію о молитвѣ за усопшихъ, святитель Филаретъ пишетъ: «Все-проницательная премудрость Божія въ Божественномъ Писаніи не провозглашаетъ довольно громко заповѣди молиться за усопшихъ, можетъ быть для того, чтобы, въ надеждѣ на сіе пособіе, не облѣнились живущіе ранѣе тѣлесной смерти со страхомъ свое спасеніе содѣлывать. Но когда и не возбраняетъ сего рода молитвъ: не то ли сіе значитъ, что еще позволяетъ бросить, хотя не всегда рѣшительно надежную, но иногда, и можетъ быть часто, благовременную вервь отторгшимся отъ брега жизни временной, но недостигшимъ вѣчнаго пристанища, душамъ, которыя между смертію тѣлесною и послѣднимъ всемірнымъ судомъ Христовымъ зыблются надъ бездною, то возникая вѣрою, то тяготѣя дѣлами ей несообразными, то возвышаясь благодатію, то низводясь останками поврежденной природы, то восторгаясь божественнымъ желаніемъ, то запутываясь въ грубой, еще не совсѣмъ совлеченной, одеждѣ земныхъ помышленій?»[2].
Что молитва нужна для людей, жившихъ въ мірѣ, среди его пристрастій и соблазновъ, для очищенія души ихъ отъ грѣховныхъ сквернъ, понятно; но не излишне ли молиться о тѣхъ, кто жилъ и скончался въ вѣрѣ и благочестіи? Никакъ не излишне, такъ какъ и они имѣютъ нужду въ очищеніи своей души отъ грѣховныхъ прираженій. «Кто чистъ будетъ отъ скверны? никтоже, аще и единъ день житіе его на земли» (Іова 14, 4). Только мученическая кончина могла давать въ этомъ отношеніи нѣкоторое успокоеніе, такъ какъ, подобно водному крещенію, въ страшную минуту разрыва души и тѣла, сообщала страстотерпцу рѣшительное очищеніе отъ грѣховъ, которыхъ ни дѣломъ, ни въ мысли своей онъ не могъ уже возобновить. Увѣренность же въ твердой вѣрѣ и доброй жизни преставльшагося никакъ не должна умалять молитвы за него, а напротивъ должна усугублять и воодушевлять ее надеждою услышанія. Молитесь о насъ, пишетъ святой апостолъ Павелъ, ибо мы увѣрены, что имѣемъ добрую совѣсть, потому что во всемъ желаемъ вести себя честно (Евр. 13, 18). Молитва живѣе возносится къ небесамъ, при увѣренности, что дорогой покойный велъ добрую и благочестивую жизнь.
«Не излишне ли молиться о святыхъ»? – спрашиваетъ митрополитъ Филаретъ и отвѣчаетъ: однакоже святый Павелъ велитъ молиться о всѣхъ святыхъ (Еф. 6, 18). Не излишне ли молиться объ Апостолахъ, которые суть распространители благодати на всѣхъ прочихъ и первые изъ святыхъ въ церкви: «положи Богъ въ церкви первѣе апостоловъ» (1 Кор. 12, 28). Однако Апостолъ требуетъ, чтобы молились о немъ и не апостолы, и притомъ тогда, какъ онъ уже приближался къ вѣнцу за подвиги апостольничества. Есть молитва въ пользу самаго Евангелія: да слово Господне течетъ и славится, хотя Евангеліе само есть сила Божія во спасеніе всякому вѣрующему (Рим. 1, 16): можно ли бояться излишества въ молитвѣ за вѣрующихъ»?[3].
Итакъ не излишня молитва и за святыхъ. Чѣмъ болѣе увѣренности въ ихъ чистотѣ и святости, тѣмъ сильнѣе и живѣе возносится за нихъ молитва. И вотъ могилы, въ которыхъ почиваютъ особенно потрудившіеся въ подвигахъ благочестія и еще при жизни просіявшіе духовными дарами прозрѣнія и чудотворенія, въ особенности привлекаютъ къ себѣ почитателей ихъ святой памяти – для принесенія за нихъ усердной молитвы, соединяемой съ благотвореніями и принесеніемъ безкровной жертвы. На эту усердную молитву вѣрныхъ слышится отвѣтъ свыше въ чувствахъ умиряемаго отъ разныхъ житейскихъ тревогъ и напастей сердца и въ ниспосланіи отъ Бога, по молитвѣ почившихъ угодниковъ, помощи въ нашихъ многоразличныхъ нуждахъ и обстояніяхъ. Опыты благодатной помощи отъ усопшихъ праведниковъ еще болѣе привлекаютъ къ ихѣ могиламъ усердныхъ богомольцевъ и, наконецъ, совершается прославленіе святаго угодника, послѣ чего молитвы вѣрующихъ возносятся уже прямо къ нему, съ надеждою его предстательства предъ Богомъ.
Что означаетъ это измѣненіе?
Думать, что почившій угодникъ Божій до времени своего прославленія какъ бы все еще нуждался въ умилостивительной молитвѣ, и что, наконецъ, настало время, когда уже прощены всѣ его грѣхи и изъ темницы духовной онъ вводится въ райскія обители, – было бы и слишкомъ дерзновенно, и не сообразно съ обстоятельствами и положеніемъ дѣла. Дерзновенно, ибо кто можетъ полагать какіе-либо предѣлы милосердію Божію? Кто посмѣетъ взиматься на разумъ Божій и опредѣлять его рѣшенія? Молитвы объ усопшихъ отцахъ и братіяхъ, служа выраженіемъ любви и почтенія къ нимъ со стороны вѣрующихъ, могутъ способствовать очищенію ихъ духа отъ грѣховной нечистоты; но оправданіе и освященіе ихъ есть дѣло неизреченной и иеизслѣдимой къ нимъ и намъ милости Божіей. Духъ дышетъ, гдѣ хочетъ, и голосъ его слылшишь а не знаешь, откуда приходитъ и куда уходитъ, такъ бываетъ со всякимъ, рожденнымъ отъ Духа (Іоан. 3, 8), сказалъ Господь Спаситель, а прославленіе угодника Божія есть высшее проявленіе духовной жизни человѣка, возрожденнаго благодатію, и возводитъ его на высоту, нашему взору недосягаемую. Не сообразно съ обстоятельствами и положеніемъ дѣла, потому что знаменія и чудеса, являемыя отъ чтимаго угодника Божія, обыкновенно, и иногда задолго, предваряютъ его прославленіе въ церкви земной. Прежде, чѣмъ будетъ установлено прославленіе его на землѣ, онъ уже силою данной ему благодати, отъ Бога и вразумляетъ недоумѣвающихъ, и врачуетъ болящихъ, и избавляетъ отъ напастей и злоключеній прибѣгающихъ къ нему съ вѣрою. Посему мысль о какомъ-либо судѣ церкви надъ святыми предъ прославленіемъ ихъ должна быть исключена изъ понятія о семъ прославленіи. О семъ и рѣчи не могло бы быть, еслибы нѣкотораго подобія сему дѣйствію не было въ практикѣ западной римско-католической церкви. Тамъ, прежде такъ называемой канонизаціи святого, совершается разборъ его жизни и дѣятельности, напоминающій пріемы не только суда, но и суда гражданскаго[4]. Между тѣмъ дѣло стоитъ совершенно наоборотъ. Святымъ дано право суда не только надъ нами, но и надъ всѣмъ міромъ. «Развѣ не знаете, что святые будутъ судить міръ?» пишетъ апостолъ Павелъ Коринѳянамъ (1 посл. гл. I, 2). Глубокое основаніе этого великаго права лежитъ въ томъ, что Богъ Отецъ весь судъ отдалъ Сыну, да вси чтутъ Сына, якоже Отца (Іоан. V, 22), а Сынъ призвалъ къ соучастію въ семъ судѣ двѣнадцать апостоловъ надъ двѣнадцатью колѣнами Израилевыми (Матѳ. 19, 28); надъ всѣми же племенами и народами право и честь суда пророкъ усвояетъ всѣмъ преподобнымъ Его[5].
Если же невидимое прославленіе угодника Божія въ царствіи небесномъ предваряетъ видимое прославленіе его въ церкви, то не погрѣшаемъ ли мы, вознося до сего видимаго его прославленія молитву объ оставленіи его прегрѣшеній? Молитва объ усопшихъ, совершаемая подъ руководствомъ церкви, не ограничивается однимъ этимъ прошеніемъ объ оставленіи грѣховъ почившему. Достаточно вникнуть лишь въ слова, наиболѣе часто повторяемыя при сей молитвѣ: «Покой, Господи, душу усопшаго раба Твоего», чтобы видѣть, какъ далеко она можетъ простираться и сколь многое обнимать собою. Въ чемъ можетъ быть покой святыхъ? Отвѣтъ на этотъ вопросъ зависитъ отъ рѣшенія вопроса: въ чемъ Господь Богъ полагаетъ Свой собственный покой, который воспріялъ Онъ послѣ шестидневнаго творенія, и въ ознаменованіе котораго былъ установленъ древній праздникъ – суббота; а на сей вопросъ ясный и прямой отвѣтъ далъ Господь Спаситель суевѣрнымъ и неразумнымъ ревнителямъ субботняго покоя: Отецъ Мой доселѣ дѣлаетъ и Азъ дѣлаю (Іоан. 5, 17). Подражая Отцу небесному и Господу Спасителю, и святые угодники, объ упокоеніи которыхъ возносится церковная молитва, сладость своего покоя обрѣтаютъ въ возможности благотворить земнымъ собратіямъ, возносящимъ о нихъ молитву къ престолу Вседержителя. Вознося молитву, вѣрующіе и себя самихъ, и другъ друга Христу Богу предаютъ: преданность волѣ Господней – это существенное и отличительное свойство христіанской молитвы. Но, при этой преданности Богу, какое успокоеніе, какая отрада для любви въ мысли, что, если святые имѣютъ силу и дерзновеніе ходатайствовать за насъ предъ Богомъ, то и мы, живущіе на этой, омраченной грѣхами, землѣ, не лишены возможности споспѣшествовать имъ своею молитвою не только для совершеннаго оправданія ихъ предъ Богомъ, но и иа пути дальнѣйшаго возвышенія ихъ къ тому безконечному совершенству, который указанъ всѣмъ въ словахъ Спасителя: Будите убо совершена, якоже Отецъ вашъ небесный совершенъ есть (Матѳ. 5, 48).
Есть основаніе думать, что въ церкви продолжается молитва о святыхъ и послѣ прославленія ихъ, соединяемая съ священнодѣйствіемъ таинства Евхаристіи. По чину литургіи святого Іоанна Златоустаго, священникъ, ио освященіи Даровъ, молится: Еще приносимъ Ти словесную сію службу, о иже въ вѣрѣ почившихъ праотцѣхъ, отцѣхъ, патріарсѣхъ, прортѣхъ, апотолѣхъ, проповѣдницѣхъ, евангелистѣхъ, мученищѣхъ, исповѣдницѣхъ, воздержницѣхъ и о всякомъ дусѣ праведнѣмъ въ вѣрѣ скончавшемся. Изряднѣе же о Пресвятѣй, Пречистѣй, Преблагословеннѣй, Славнѣй Владычицѣ нашей Богородицѣ и Приснодѣвѣ Маріи, святаго Іоанна пророка, Предтечи и Крестителя, святыхъ, славныхъ и всехвальныхъ апостоловъ... и всѣхъ святыхъ, ихже молитвами, посѣти ны, Боже. Такъ какъ Евхаристія есть жертва не только умилостивительная, но и хвалебная и благодарственная; то слова молитвы священнической относятся къ благодаренію и славословію Господа за прославленіе святыхъ и дарованіе намъ въ нихъ ходатаевъ и заступниковъ, но симъ не исключается и моленіе вѣрныхъ о дарованіи симъ заступникамъ нашимъ высшихъ благъ и еще большаго приближенія къ престолу Всевышняго. Преосвященный епископъ Виссаріонъ, утверждая первое толкованіе сей священнической молитвы, допускаетъ и второе. «Моленіе за святыхъ уже прославленныхъ, пишетъ онъ въ толкованіи на это мѣсто литургіи, основывается на желаніи, чтобы, ради безкровной жертвы, блаженство ихъ возрастало болѣе и болѣе, чтобы тѣ изъ нихъ, которые стояли на низшихъ степеняхъ приближенія къ Богу, достигали высшихъ степеней»[6]. Церковь, какъ великая и истинная Мать, возвышается надъ всѣми и земными, и преставльшимися на небо своими чадами и, уподобляясь Отцу Небесному, объемлетъ въ своемъ попеченіи и живыхъ и умершихъ, и праведныхъ и неправедныхъ, соединяя всѣхъ въ единомысліи и любви[7].
Если же молитва объ усопшихъ святыхъ, споспѣшествуя ихъ прославленію, можетъ быть возносима и по совершеніи сего прославленія, и не перестаетъ быть возносимою отъ лица церкви при совершеніи божественной литургіи, что же означаетъ прославленіе ихъ?
Въ прославленіи святыхъ сынами церкви земной выражается признаніе уже совершившагося въ церкви небесной событія, благоговѣйное преклоненіе предъ волею Господа, дивнаго во святыхъ Своихъ, послушаніе сей волѣ, въ одно и то же время и смиряющее нашъ духъ предъ дивными путями промысла Божія, и исполняющее его радостію и веселіемъ о Господѣ Спасителѣ нашемъ, дарующемъ намъ въ святыхъ своихъ новыхъ заступниковъ и ходатаевъ предъ Его высочайшимъ престоломъ.
Какъ же объявляется эта всеблагая о нихъ и о насъ воля Господня?
Иногда прямо, посредствомъ такъ называемыхъ случайныхъ обстоятельствъ. Случай не напрасно называютъ покровомъ Провидѣнія. Паденіе стѣны, при сооруженіи храма, пробиваетъ сводъ гробницы, въ которой положено было тѣло почившаго святаго угодника, и пріоткрываетъ его нетлѣнные останки. Необходимость расширить храмъ побуждаетъ разобрать гробницу угодника для перенесенія гроба въ другое мѣсто, и при семъ открываются признаки нетлѣнія. Вниманіе вѣрующихъ возбуждено. Усиливаются съ одной стороны моленія о почившемъ угодникѣ Божіемъ, съ другой – учащаются чудеса и знаменія по молитвенному его предстательству предъ Богомъ. Такого рода обстоятельства способствовали къ прославленію святителей Леонтія, Исаіи, Алексія, Іоны, въ наше время Митрофана, Тихона и другихъ.
Иногда Господь особыми знаменіями указывалъ на святыхъ угодниковъ и совсѣмъ не извѣстныхъ міру. Къ селенію Боровичамъ (нынѣ городъ Новгородской губерніи) въ XVI столѣтіи на льдинѣ по рѣкѣ Метѣ принесенъ былъ открытый гробъ (колода) и въ немъ были обрѣтены мощи отрока, пребывавшія въ нетлѣніи и источавшія благодать исцѣленія. Святый отрокъ являлся въ сновидѣніи многимъ «старымъ» людямъ и наименовалъ себя Іаковомъ, тезоименитымъ брату Господню. Устроена была часовня, въ которой положены были мощи того не извѣстнаго міру угодника Божія. Знаменія и чудеса продолжали совершаться для прибѣгавшихъ къ нему съ вѣрою. Его молитвенному заступничеству приписывается въ канонѣ, составленномъ въ честь его, низложеніе варварскаго нашествія (или отъ хана Девлетъ-Гирея, или отъ польскаго короля Стефана Баторія). Дѣло окончилось тѣмъ, что установлено было празднованіе святому Іакову, и честныя мощи его были перенесены въ ближайшую къ часовнѣ церковь, а изъ сей церкви перенесены патріархомъ Никономъ въ устроенный имъ на Валдайскомъ озерѣ Иверскій монастырь и положены въ серебряной позолоченой ракѣ, съ оставленіемъ нѣкоторой части сихъ мощей въ Боровицкомъ монастырѣ, гдѣ и сохраняются они понынѣ на прежнемъ мѣстѣ въ особенной ракѣ[8].
Указанія сіи иногда шли противъ погрѣшительныхъ мнѣній современныхъ почившему угоднику людей и были для нихъ вразумленіемъ. Въ 1520 году въ Двинскомъ округѣ (нынѣшней Архангельской губерніи), въ селѣ Верколѣ, отъ благочестивыхъ поселянъ Космы и Аполлинаріи родился сынъ, названный при святомъ крещеніи Артеміемъ. Тихій, кроткій, богобоязливый, отрокъ Артемій на 13 году жизни, работая вмѣстѣ съ отцомъ въ полѣ, былъ пораясенъ громомъ, хотя молнія и не коснулась его тѣла. Тѣло его было положено въ лѣсу, близъ мѣста его кончины, непогребеннымъ и вдали отъ церкви, «понеже они – современники отрока Артемія – тѣхъ убіенныхъ громомъ или молніею гнушаются». Спустя 28 лѣтъ послѣ кончины праведнаго Артемія, по необычному свѣту надъ лѣсомъ, было обрѣтено забытое всѣми тѣло угодника Божія. Разнеслась о томъ молва по окрестности, собрались крестьяне, перенесли тѣло праведнаго Артемія въ село и положили на паперти церкви святителя Николая. Богъ прославилъ мощи праведника чудесами, и святыя мощи его почиваютъ теперь въ каменномъ храмѣ, посвященномъ его имени, въ устроенномъ, по повелѣнію царя Алексѣя Михаиловича, на мѣстѣ погребенія его монастырѣ[9].
Многіе изъ угодниковъ Божіихъ прославлялись еще при жизни дарами прозрѣнія и чудотвореній, и такимъ образомъ Господь предуказывалъ въ нихъ Своихъ избранниковъ. Дѣйствія благодати Божіей не изслѣдимы и не постижимы.
Указаніемъ воли Божіей къ прославленію святыхъ служитъ и гласъ народа, который не напрасно называется гласомъ Божіимъ. Съ чудесами и знаменіями отъ святыхъ угодниковъ Божіихъ совершается то же, что замѣчено въ Евангеліи о чудесахъ Господа Спасителя нашего. Совершая чудеса, Онъ иногда нарочито заповѣдывалъ не разглашать о нихъ. Но сколько Онъ ни запрещалъ имъ, они еще болѣе разглашали. И чрезвычайно дивились и говорили: все хорошо дѣлаетъ, и глухихъ дѣлаетъ слышащими и нѣмыхъ говорящими (Марк. 7, 36. 37). Не противленіе волѣ Господней, а переполнявшія сердце чувства радости и благодарности побуждали исцѣленныхъ Господомъ и очевидцевъ чудесъ Его разглашать о нихъ. Отъ избытка сердца говорили уста. Тѣ же чувства, какія влекли къ ногамъ Господа Спасителя благодарнаго самарянина, побуждали и этихъ очевидцевъ чудесъ Его повѣдать всѣмъ о славныхъ дѣлахъ Спасителя міра. Такимъ же образомъ распространяется слава и о тѣхъ чудесахъ, которыя являетъ Господь по молитвамъ святыхъ угодниковъ, и наконецъ она распространяется по всей области и странѣ, и среди вѣрующихъ начинаетъ чувствоваться потребность опредѣлить болѣе яснымъ и точнымъ образомъ отношенія къ прославленному знаменіями и чудесами угоднику Божію, сообразно возвѣщаемому сими знаменіями и чудесами прославленію его въ церкви небесной. Опредѣленіе отношеній имѣетъ великое значеніе въ жизни человѣческой. Достаточно, напримѣръ, назвать имена отца, матери, сына, брата, чтобы сразу понять, въ какомъ отношеніи стоитъ извѣстное лицо къ другому. А здѣсь является вниманію такой важный, такой близкій къ жизни, такой вліятельный на жизнь духовную вопросъ, какъ призывать въ своей молитвѣ имя столь прославляемаго угодника Божія, является желаніе вѣрнѣе и ближе знать его жизнь, имѣть предъ глазами его изображеніе, знать день, когда ему праздновать, имѣть пособія къ возношенію ему молитвъ, пользоваться пѣснопѣніями для прославленія его святой жизни, подвиговъ и чудесъ. Церковная власть призывается къ тому, чтобы дать правильный и авторитетный отвѣтъ на устремленный къ ней вопросъ народа.
Иногда выразителями этого общаго движенія въ православномъ народѣ являлись благочестивые государи. Поставляя выше всего религіозное просвѣщеніе народа и принимая горячо къ своему сердцу духовныя его нужды, они были искренними пособниками церковной власти къ изысканію и утвержденію истины въ столь важномъ дѣлѣ, какъ прославленіе святыхъ угодниковъ Божіихъ. Въ житіи митрополита Іоны, въ которомъ читается разсказъ о соборахъ 1547 и 1549 годовъ, говорится слѣдующее о царѣ Іоаннѣ IV: «возжелѣ отъ всея душа, еже ему Богъ на память приведе, иже (еже) въ Русской земли царскія ему державы премірное богатство взыскати и собрати, иже отъ многъ временъ и донынѣ сокровенно и забвенію предано, великіа свѣтительницы, новѣйшіа чудотворцы, овѣхъ своими царскими очима видѣвъ, а овѣхъ же отъ многихъ извѣстныхъ очевидѣцъ слышавъ, Богомъ прославляемы многими и неизреченными чюдесы, и вси приходящіи къ нимъ съ вѣрою всякимъ многоразличнымъ недугомъ исцѣленіе получаху и всякъ праведный гнѣвъ Божій моленіемъ ихъ на милосердіе претворяемъ, и вся благая потребная молитвами ихъ исправляется»[10]. Составитель житія святаго благовѣрнаго князя Александра Невскаго, написаннаго, по порученію митрополита Макарія, тотчасъ послѣ собора 1547-го, на которомъ установлено было ему праздновать, говоритъ: «благочестивый царь Іоаннъ Васильевичъ, поболѣвъ душею о не написанныхъ о святомъ Александрѣ ни отъ когоже, положилъ благо совѣтъ съ преосвященнымъ митрополитомъ Макаріемъ, яко да подвигшеся извѣстно изыскати о святѣмъ... и писанію предати..., и митрополитъ Макарій царево желаніе, паче же Божіе изволеніе, тщася исполнити, созвалъ всеосвященный архіерейскій соборъ, трудолюбно подвигся, по священнымъ правиламъ изыскавъ, извѣстно обрѣте, со всяцѣмъ опасеніемъ повелѣ мнѣ, убогому написати сіе»[11].
Эти порывы искренняго и живого усердія къ прославленію святыхъ угодниковъ Божіихъ со стороны православнаго народа и его властителей никакъ не означаютъ того, чтобы сама церковная власть оставалась не причастною къ столь общему единодушному ихъ движенію. Изъ исторіи прославленія святыхъ угодниковъ видно, что въ каждомъ событіи сего прославленія церковная власть зорко слѣдила за признаками явленія воли Господней и движеніемъ мыслей и чувствъ въ народѣ, ввѣренномъ ея попеченію; но до времени яснаго обнаруженія этой зиждительной въ церкви воли Господней всѣ свои предварительныя распоряженія и дѣйствія, по возможности, облекала подобающею святынѣ тайною.
Вотъ одно изъ сихъ предварительныхъ дѣйствій церковной власти къ прославленію святого угодника. Въ 1845 году въ Задонскомъ монастырѣ начата была кладка новаго каменнаго обширнаго храма, по плану архитектора Тона, а прежній каменный храмъ, подъ алтаремъ котораго покоилось тѣло святителя Тихона, назначенъ былъ къ сломкѣ. Когда разобрали храмъ и оказалось необходимымъ разобрать и ветхій алтарь, уже давшій трещины и угрожавшій паденіемъ, преосвященный Антоній, архіепископъ Воронежскій, имѣя въ виду двукратное по тѣмъ же обстоятельствамъ перенесеніе гроба святителя и чудотворца Митрофана, призналъ необходимымъ снять надгробіе, устроенное надъ склепомъ, разобрать самый склепъ, въ которомъ находился гробъ святителя Тихона и вынувъ его, безъ оглашенія перенести въ теплую монастырскую церковь и положить подъ спудъ, что, послѣ самоличнаго осмотра мѣста, и поручено было совершить настоятелю монастыря архимандриту Серафиму съ нѣкоторыми избранными іеромонахами при запертыхъ извнутри храма дверяхъ. Все время, пока производилась эта работа, преосвященный въ своей келліи стоялъ на молитвѣ. По очисткѣ кирпичей, оказалось, что крышка и боковыя доски гроба подверглись разрушенію, нижняя же доска, состоящая изъ двухъ половинокъ, оставалась цѣлою, и явлены были нетлѣнныя мощи святителя, при чемъ по всей усыпальницѣ распространилось неизъяснимое благоуханіе. Когда дали знать о семъ преосвященному Антонію, онъ, хотя и съ большимъ трудомъ, самъ спустился въ глубину склепа, въ чувствахъ радости, благоговѣнія и умиленія припалъ къ персямъ святителя и, лобызая руку его, благодарилъ Господа, что Онъ исполнилъ желаніе сердца его, удостоилъ увидѣть нетлѣнные останки святаго угодника и молитвенника Тихона, а потомъ, обратясь къ присутствующимъ, произнесъ: «мощи нетлѣнны и подобны мощамъ святыхъ угодниковъ, почивающихъ въ Кіевопечерской лаврѣ». По распоряженію преосвященнаго Антонія, мощи святителя Тихона были положены въ новый гробъ, поставлены посреди церкви и совершена была предъ ними панихида. Затѣмъ гробъ, закрытый крышкою, обвязанъ былъ кругомъ тесьмою, запечатанъ и поставленъ былъ на сѣверной сторонѣ храма поверхъ пола. Это было за шестнадцать лѣтъ до прославленія святителя Тихона и торжественнаго открытія святыхъ и цѣльбоносныхъ мощей его[12].
Протоіерей Петръ Смирновъ.
«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1903. № 11. С. 396-403.
[1] Слова и рѣчи, т. 3, стр. 213.
[2] Тамъ же, стр. 212.
[3] Тамъ же, т. 3, стр. 211.
[4] Недавно объявлялось тамъ о канонизаціи Орлеанской дѣвы Іоанны д’Аркъ, при немъ описанъ былъ судъ надъ ея личностію и жизнію. Здѣсь, на подобіе гражданскаго суда, были и прокуроръ, и адвокаты, былъ даже адвокатъ отъ діавола, якобы противящагося ея прославленію. По различію воззрѣній на прославленіе святыхъ въ православной греко-восточной церкви утвердилась иная практика, чѣмъ въ римско-католической: если нѣкоторыя частныя дѣйствія и сходствуютъ, то духъ, мысль, одушевляющая ихъ, иные.
[5] Подробное выясненіе сей истины – см. въ словѣ митрополита Филарета о судѣ святыхъ, т. 2, стр. 219 и сл.
[6] Толкованіе на Божественную литургію. Изд. 4 (Спб. 1895 г.), стр. 236.
[7] Въ литургіи святаго Василія Великаго, по освященіи Даровъ, священникъ проситъ Господа такими словами: насъ же всѣхъ, отъ единаго хлѣба и чаши причащающихся, соедини другъ ко другу въ единаго Духа Свято причастія, да обращенъ милость и благодать и со всѣми святыми, отъ вѣка Тебѣ благоугодившими праотцы, отцы, патріархи, пророки, апостолы, проповѣдники, благовѣстники, мученики, исповѣдники, учительши, и со всякомъ духомъ праведнымъ въ вѣрѣ скончавшемся и пр., а въ литургіи святаго Іоанна Здатоустаго возносимъ прошеніе и о самихъ святыхъ... О томъ и другомъ моленіи въ литургіяхъ такъ пишетъ Ѳеодоръ, епископъ Андидскій, писатель XII в.: «Молитва, читаемая послѣ явленій Божественныхъ даровъ, имѣетъ двоякій смыслъ, иной у Василія Великаго и иной у Іоанна, имѣющаго уста драгоцѣннѣйшія золота, какъ въ этомъ могутъ убѣдиться любомудрствующіе. Божественный Василій, творя воспоминаніе святыхъ, говоритъ какъ-бы такъ: да обрѣтемъ милость и благодать со святыми отцами, патріархами и всѣми праведниками. Златословесный же въ написанномъ имъ считаетъ при личнымъ приносить жертву и за нихъ. И по справедливости: ибо Пастырь добрый пролилъ кровь не только за грѣшниковъ и для ихъ только примиренія съ Богомъ принесъ Себя въ жертву, но и за праведниковъ.. И мы исповѣдуемъ, что созерцаемъ въ таинствѣ (Евхаристіи) ту же смерть и то же воспріятіе, и несомнѣнно, что дѣлающими приношеніе достойно исполняется теперь все то, что совершалось въ то время». (Объясненіе литургіи, составленное Ѳеодоромъ, епископомъ Андидскимъ. Н. Красносельцева, стр. 25, 26. Православный Собесѣдникъ 1884. Пособіе къ изученію устава богослуженія, протоіерея К. Никольскаго (Спб. 1900), стр. 447, прим, 2). Какой-либо разности въ указанныхъ мѣстахъ чина лптургіи нѣтъ: у Златоуста указуется самый путь къ тому единенію со святыми, о которомъ церковь проситъ въ молитвѣ Василія Великаго.
[8] Мѣсяцесловъ русскихъ святыхъ – прибавленіе къ «Подольскимъ Епарх. Вѣдомостямъ» выпускъ I, стр. 150 (Каменецъ-Подольскъ. 1903 г.).
[9] Тамъ-же, стр. 118.
[10] У Ключевскаго въ Древнерусскихъ житіяхъ стр. 401. – Цитовано въ Исторіи канонизаціи святыхъ. Проф. Е. Голубинскаго, стр. 95.
[11] Рукопись библіотеки Спб. дух. академіи 327 – въ Исторіи русской церкви преосвященнаго Макарія т. VI, кн. I, стр. 217 въ примѣч.
[12] Прот. А. Лебедевъ. Святитель Тихонъ Задонскій. Спб. 1890 г., стр. 229-230.
