Проф. Николай Ивановичъ Сагарда – Смыслъ и значеніе словъ: «и абiе изыде кровь и вода» (Iн. XIX, 34).
Іудейскій законъ не дозволялъ оставлять тѣло повѣшеннаго на деревѣ послѣ захода солнца; требовалось погребеніе его въ тотъ же день (Второз. XXI, 23; Ін. XIX, 31-42). И іудеи, которые не считали оскверненіемъ начать свой праздникъ убіеніемъ своего Мессіи, теперь сильно безпокоились о томъ, чтобы святость слѣдующаго дня, начинавшагося съ закатомъ солнца, не нарушена была висящими трупами на крестяхъ. До конца дня оставалось часа два-три, и такъ какъ жизнь распятыхъ продолжалась въ стратныхъ мукахъ предсмертнаго томленія иногда по нѣсколько дней, то члены синедріона, съ цѣлью ускорить смерть распятыхъ, рѣшились совершить надъ ними новую казнь и стали просить Пилата о сокращеніи жизни осужденныхъ посредствомъ пребитія голеней. Это crurifragium, какъ оно называлось, состояло въ томъ, что ноги несчастныхъ страдальцевъ разбивались тяжелымъ молотомъ или толстыми палками, и отъ сотрясенія почти всегда наступала моментальная смерть. Пилатъ, вѣроятно, находилъ просьбу весьма умѣстною, потому что видѣ распятыхъ на Голгоѳѣ, въ такой близости къ святому граду и храму, омрачалъ бы праздничное настроеніе ликующаго народа, собравшагося въ Іерусалимъ на Пасху изъ разныхъ странъ; поэтому онъ не только безъ затрудненія далъ свое согласіе, но и послалъ на лобное мѣсто воиновъ для приведенія въ исполненіе просьбы синедріона. Когда воины пришли на Голгоѳу, то два разбойника показывали еще ясные признаки жизни, борющейся со смертію, и по отношенію къ нимъ страшное наказаніе тотчасъ же приведено было вь исполненіе. Но, подойдя къ Іисусу Христу, воины увидѣли, что Онъ уже мертвъ; они не пребили Ему голеней, и лишь одинъ изъ нихъ, вѣроятно, чтобы не оставалось никакого сомнѣнія въ смерти, вонзилъ въ бокъ Спасителя широкое лезвіе своего копья и нанесъ Ему такую рану, что, по воскресеніи, Господь, для увѣренія Ѳомы, предлагалъ ему вложить руку въ свои ребра (Ін. XX, 27). Изъ открытой раны тотчасъ истекла кровь и вода: единъ отъ воинъ копіемъ ребра Ему прободе, и абіе изыде кровь и вода (Ін. XIX, 34). Воинъ этотъ, по преданію, былъ Лонгинъ. Художники обычно представляютъ пронзеннымъ правый бокъ, вѣроятно, на основаніи Іезек. XLVII, 1-2; но такъ какъ воинъ стоялъ предъ крестомъ и держалъ копье въ правой рукѣ, то ударъ долженъ быть направленъ въ лѣвый бокъ, и это вполнѣ естественно, если у воина было желаніе сдѣлать смерть Распятаго несомнѣнною.
Толкователи посвящаютъ не мало времени и вниманія вопросу объ истеченіи крови и воды изъ раны Спасителя. Западные ученые, старающіеся свести все къ дѣйствію естественныхъ причинъ, ищутъ ихъ и здѣсь, строятъ различныя предположенія о столь быстрой смерти Божественнаго Страдальца, находившагося въ цвѣтѣ лѣтъ и не ослабленнаго прежними болѣзнями, и для большей авторитетности этихъ своихъ предположеній приглашаютъ въ качествѣ экспертовъ знаменитыхъ анатомовъ, на основаніи ихъ медицинскихъ указаній, въ большинствѣ случаевъ приходятъ къ тому заключенію, что смерть Іисуса Христа послѣдовала отъ разрыва сердца, и въ этомъ видятъ естественное основаніе для истеченія воды и крови. Какъ извѣстно, при смерти этого рода, разрывается одна изъ сердечныхъ сумокъ, а затѣмъ происходитъ истеченіе крови въ перикардій, или предсердіе, наполненное безцвѣтною жидкостью, похожею на воду. Ударъ копья, – говорятъ, – пронзилъ именно перикардій. и изъ него поэтому истекла вода и кровь{1}. Такое объясненіе дѣлало бы сообщаемый Евангелистомъ фактъ вполнѣ понятнымъ, если бы эти ученые могли доказать, что Спаситель дѣйствительно умеръ отъ разрыва сердца, и если бы и при этомъ предположеніи ихъ объясненіе не вызычало со стороны другихъ «знаменитыхъ анатомовъ» возраженій настолько серьезныхъ, что на основаніи ихъ показаній нѣкоторые западные ученые отрицательнаго направленія пытаются даже заподозрить достовѣрность самаго сообщенія Ап. Іоанна{2}. Другіе изслѣдователи приводятъ нѣсколько иныя объясненія, основанныя также на данныхъ анатоміи: указываютъ на водянистую лимфу въ перикардіи, на разложеніе крови на составные элементы crassamentum и serum и т. п. Но общій несомнѣнный выводъ изъ всѣхъ подобныхъ попытокъ тотъ, что указанное Евангелистомъ явленіе физіологически не объясняется сколько-нибудь удовлетворительно. Этого результата, признаваемаго добросовѣстнѣйшими западными изслѣдователями, которыхъ ни въ какомъ случаѣ нельзя заподозрить въ пристрастіи, для насъ вполнѣ достаточно, чтобы оставить эту точку зрѣнія людей пытающихся установить естественные законы тамъ, гдѣ они злодѣйскимъ образомъ нарушены были самими людьми, и дерзко осмѣливающихся приступать съ анатомическимъ ложемъ къ тѣлу Божественнаго Мертвеца. Для насъ важна точка зрѣнія самого Евангелиста, который съ благоговѣйнымъ трепетомъ и сердечною болью взиралъ на возлюбленнаго Страдальца, стараясь не пропустить ни одного движенія Его, и который только слагалъ въ сердцѣ своемъ наблюдаемые факты, не доискиваясь физіологическаго объясненія ихъ.
Древніе христіане смотрѣли на изліяніе крови и воды изъ прободеннаго бока Спасителя, какъ на чудо, необъяснимое естественными законами{3} и только ставили вопросъ о внутреннемъ смыслѣ и значеніи этого факта. Но въ изъясненіи его они расходились самымъ рѣшительнымъ образомъ: одни видѣли здѣсь указаніе на таинства, крещенія и евхаристіи, другіе – на крещеніе водою и кровію, третьи видятъ символъ того, что Спасителъ, вкусивъ смерть отъ рукъ человѣческихъ, сдѣлался для людей источникомъ оправданія и внутренряго обновленія; нѣкоторые, особенно новѣйшіе изслѣдователи, слова: «абіе изыде кровь и вода» – направляютъ противъ докетовъ – еретиковъ, отрицавшихъ дѣйствительность воплощенія Христа Сына Божія и признававшихъ смерть Его призрачною. Такое разнообразіе толкованій, не имѣющихъ за себя ни экзегетическихъ, ни (за исключеніемъ послѣдняго) историческихъ основаній, даетъ смѣлость и намъ предложить изъясненіе разсматриваемаго выраженія Апостола, какое намъ кажется наиболѣе естественнымъ.
Вслѣдъ за повѣствованіемъ о непребитіи голеній, прободеніи ребра и изліяніи крови и воды Апостолъ торжественно продолжаетъ: И видѣвый свидѣтельствова и истинно есть свидѣтельство его, и той вѣсть, то истину глаголетъ, да вы вѣру имете. Быша бо сія, да сбудется писаніе: кость не сокрушится отъ него. И паки другое писаніе глаголетъ: воззрятъ нанъ, его же прободоша (ст. 35-37). Изъ этихъ словъ ясно, что объ изліяніи крови и воды Апостолъ говоритъ какъ о чрезвычайно поразительномъ и высокознаменательномъ событіи, и настойчивое указаніе на самовидчество имѣетъ отношеніе и къ этому событію не менѣе, чѣмъ къ несокрушенію костей и прободенію ребра. Далѣе, несокрушеніе костей и прободеніе ребра ссылкою на исполненіе въ нихъ пророчествъ, ясно отмѣчены какъ несомнѣнные признаки мессіанскаго достоинства Умершаго; отсюда съ полною увѣренностью должно заключать, что и третій фактъ – изліяніе воды и крови изъ прободеннаго ребра – въ мысли Апостола имѣетъ также важное мессіанское значеніе; если для этого факта не приведено пророчества изъ Ветхаго Завѣта, то не потому, что объ изліяніи воды и крови Евангелистъ говоритъ только мимоходомъ, какъ о слѣдствіи прободенія ребра, но потому что не оказалось подходящаго пророчества, и отъ этого факта нисколько не теряетъ въ своемъ значеніи.
Какимъ же образомъ изліяніе воды и крови свидѣтельствуетъ о мессіанскомъ достоинствѣ Распятаго? Отвѣта на этотъ вопросъ нужно искать въ другомъ писаніи того же Апостола, гдѣ о крови и водѣ сказанно опредѣленнѣе, – именно въ первомъ его посланіи, въ словахъ: Сей есть пришедый водою и кровію{4}, Іисусъ Христосъ, не водою точію, но водою и кровію (V, 6). Если одинъ и тотъ же писатель два раза ставитъ вмѣстѣ слова: «кровь и вода», то можно быть увѣреннымъ, что въ обоихъ случаяхъ онъ соединяетъ съ ними одно и тоже опредѣленное представленіе. Что въ Евангеліи кровь предшествуетъ водѣ, а въ посланіи наооборотъ, это не такъ важно, чтобы, на основаніи измѣненія порядка, отрицать тѣсную внутреннюю связь между обоими мѣстами. Если же признаемъ взаимоотношеніе обоихъ мѣстъ несомнѣннымъ, то должно отправляться отъ болѣе яснаго мѣста и въ Ін. V, 6 искать комментарія для Ін. XIX, 34.
Въ 5-мъ стихѣ V главы Апостолъ пришелъ къ главному и единственному основанію христіанства и всей человѣческой жизни – къ вѣрѣ въ Іисуса, какъ Христа Сына Божія, въ которой и съ которою христіанинъ дѣлается причастникомъ побѣды надъ боговраждебнымъ міромъ и его княземъ, совершенной Имъ, какъ Сыномъ Божіимъ; онъ коротко и смѣло обращается къ личному сознанію вѣрующихъ съ вопросомъ: кто есть побѣждаяй міръ, токмо вѣруяй, яко Іисусъ есть Сынъ Божій (V, 5). Это вопросъ торжествующей увѣренности въ неопровержимости своего утвержденія; онъ имѣетъ тонъ побѣдной пѣсни: никто, кромѣ христіанина, не можетъ выступить съ притязаніями на побѣду надъ міромъ, потому что всѣ, кромѣ христіанъ, находятся подь нераздѣльнымъ владычествомъ міра, суть его покорные рабы, не имѣющіе силъ и желанія и подумать о противодѣйствіи ему. Но Христосъ разрушилъ дѣла діавола, господствующаго въ мірѣ (III, 8), изгналъ князя міра сего (Ін. XII, 31) и въ прощальной бесѣдѣ торжественно сказалъ своимъ ученикамъ: дерзайте, яко азъ побѣдихъ міръ (Ін. XVI, 33). Онъ побѣдилъ міръ потому, что Онъ не отъ міра сего: Онъ – единородный Сынъ Божій; и если бы Іисусъ былъ только простой человѣкъ, хотя бы и одаренный силою свыше, этого не могло бы быть. Поэтому и для всякаго, кто хочетъ вступить въ борьбу съ міромъ и побѣдить его, существуетъ только одинъ путь, чтобы сдѣлаться причастникомъ этой побѣды, – усвоить ее чрезъ вѣру, что Іисусъ есть дѣйствительно Сынъ Божій, Христосъ. Только вѣрующій въ эту истину тѣмъ самымъ признаетъ за несомнѣнный фактъ Его побѣду надъ міромъ и чрезъ вѣру усвояотъ ее себѣ. Отсюда вѣра въ Іисуса, какъ Христа, Сына Божія, является единственною основою богосыновства и ручательствомъ за то, что и на будущее время это состояніе обезпечено для насъ, такъ какъ эта вѣра побѣждаетъ боговраждебный міръ и въ немъ все то, что стремится разрушить наше общеніе съ Богомъ. Эта вѣра есть фундаментъ, на которомъ зиждется все христіанство; противъ нея поэтому и направляли всѣ свои силы представители антихристова духа – лжепророки. Въ виду этого Апостолъ считаетъ необходимымъ установить незыблемыя основанія, на которыхъ непоколебимо утверждается эта вѣра; въ ряду этихъ доказательствъ важнѣйшее мѣсто занимаютъ приведенныя слова: сей есть пришедый и т. д.
Путь доказательства, избранный Апостоломъ, самый естественный и самый убѣдительный для вѣрующихъ: сначала онъ утверждаетъ то положеніе, что человѣкъ Іисусъ есть Христосъ, Мессія, воплотившійся въ Немъ для выполненія божественныхъ предначертаній о спасеніи человѣческаго рода; единеніе между человѣкомъ Іисусомъ и Христомъ полное, ипостасное и постоянное, такъ что послѣ воплощенія Онъ всегда есть «Іисусъ Христосъ», и тотъ, кто когда-либо осмѣлился бы сказать, что «Іисусъ нѣсть Христосъ», есть лжецъ, антихристъ (Ін. II, 22). Но доказывая, что Іисусъ есть Христосъ, Апостолъ вмѣстѣ съ тѣмъ доказываетъ и то, что Онъ есть Сынъ Божій, ибо только единородный Сынъ Божій, сый въ лони Отчи, могъ совершить дѣло спасенія человѣчества; и дѣйствительно Отецъ послалъ Сына Спасителемъ міра (Ін. IV, 14); отсюда Іисусъ, съ Которымъ ипостасно соединился Христосъ, есть истинный Сынъ Божій. Такимъ образомъ, Апостолъ прежде всего долженъ доказать, что Іисусъ есть Христосъ; тогда непоколебимо утверждается и положеніе пятаго стиха, что Іисусъ есть Сынъ Божій. Какимъ же образомъ онъ идетъ къ своей цѣли? «Пришедый» въ отношеніи къ Іисусу Христу у Ап. Іоанна есть техническое выраженіе, сходное по смыслу съ «грядый», обычно прилагаемымъ къ ожидаемому Мессіи, къ пришествію Его, какъ Спасителя міра (Мѳ. XI, 3, Лк. VII, 19, Ін. XI, 27, XII, 13); этотъ терминъ не опредѣляетъ собою одного какого-либо момента въ жизни Іисуса Христа (рожденія, выступленія на общественное служеніе): оно обнимаетъ весь историческій фактъ явленія Іисуса, какъ Христа, Сына Божія, безъ расчлененія этого явленія на отдѣльные акты. «Пришествіе» находитъ ближайшее опредѣленіе въ словахъ «водою и кровію», которыя тѣснѣйшимъ образомъ соединены съ «пришедый», какъ моменты, особенно характеристичные для него: въ нихъ, такъ сказать, документально утверждается пришествіе Іисуса именно какъ мессіанское. На нихъ и ихъ соединеніи Апостолъ полагаетъ особенную силу; съ этой стороны выразительными являются слѣдующія слова: «не водою точію, но водою и кровію». Послѣднимъ предложеніемъ съ особенною силою оттѣняется та мысль, что моменты, обозначенные словами «вода» и «кровь», должны быть взяты въ полномъ своемъ объемѣ и затѣмъ соединены самымъ тѣснымъ и неразрывнымъ образомъ для истинной и полной характеристики мессіанскаго пришествія Іисуса. Что же разумѣетъ Апостолъ подъ водою и кровію? На что онъ указываетъ въ нихъ? Правильное рѣшеніе этого вопроса возможно только въ томъ случаѣ, если будутъ приняты во вниманіе слѣдующія положенія: 1) «пришедый» (въ греч. форма аориста), указываетъ на прошлый историческій фактъ, исторически данное пришествіе Іисуса Христа; поэтому «вода» и «кровь», такъ тѣсно связанные съ нимъ и между собою, оба должны быть чисто внѣшними историческими моментами въ исторической жизниІисуса Христа: 2) оба термина должны обозначать два момента, которые стоятъ въ прямомъ и непосредственномъ отношеніи къ мессіанскому пришествію Іисуса и имѣютъ существенно характерное значеніе для него, и 3) оба момента должны быть такими событіями, которыя временно не совпадаютъ и въ извѣстной степени самостоятельны, вслѣдствіе чего нѣкоторыми далее отдѣляемы были другъ отъ друга; каждое изъ нихъ представляетъ важное событіе въ жизни Іисуса Христа; но по своему мессіанскому смыслу и содержанію они только въ неразрывномъ соединеніи даютъ правильный образъ Іисуса – Мессіи. Если примемъ во вниманіе все это, то въ жизни Іисуса Христа находимъ два историческихъ момента, которые отвѣчаютъ выраженіямъ «вода» и «кровь», – именно крещеніе Іисуса отъ Іоанна въ началѣ Его общественнаго служенія и крестную смерть съ пролитіемъ крови – въ концѣ. То и другое событіе берется въ полномъ своемъ объемѣ, со всѣми сопровождавшими ихъ обстоятельствами, а не только самый актъ крещенія въ водѣ и смерть на крестѣ; но для краткости каждое изъ нихъ обозначается однимъ словомъ, которое вызываетъ представленіе о цѣломъ событіи. Эта терминологія Ап. Іоанна хорошо была извѣстна читателямъ посланія изъ его устныхъ бесѣдъ, равно какъ извѣстно было и то важное значеніе, какое придавалъ Апостолъ этимъ событіямъ въ дѣлѣ мессіанскаго служенія Іисуса. Крещеніе отъ Іоанна Предтечи есть торжественный актъ вступленія Іисуса въ отправленіе Своего мессіанскаго служенія, первый шагъ въ исполненіи воли Божіей въ качествѣ Мессіи, исполненіе всякой правды; съ этого времени Онъ является уже не тѣмъ, чѣмъ казался прежде: при крещеніи Онъ явленъ былъ Крестителю, а чрезъ него и всему Израилю, какъ Божественный Посланникъ, Мессія, Сынъ Божій. Азъ не вѣдѣхъ Его, – говоритъ Креститель въ Евангеліи Іоанна, – но пославый мя крестити водою, той мнѣ рече: надъ Него же узриши Духа сходяща и пребывающа на Немъ: Той есть крестяй Духомъ Святымъ. И азъ видѣхъ и свидѣтельствовахъ, яко Сей есть Сынъ Божій (I, 33-34). Смерть на крестѣ была завершительнымъ актомъ Его миссіи на землѣ, какъ Искупителя, крайнимъ пунктомъ самоуничиженія Воплотившагося, но вмѣстѣ съ тѣмъ и началомъ Его прославленія; поэтому въ Его крови – центръ Его мессіанскаго служенія, такъ какъ безъ кровопролитія не бываетъ оставленіе (Евр. IX, 22; ср. I Ін. I, 7, ІV, 10; Апок. I, 5; V, 8; VII, 14; I Петр. 1, 2; Евр. X, 22, XII, 24). Такимъ образомъ, вѣра въ мессіанство Іисуса имѣетъ непоколебимое основаніе; дѣйствительный мессіанскій характеръ историческаго Іисуса покоится на двухъ основныхъ камняхъ. Крещеніе Господа во Іорданѣ со всѣмъ, что существенно принадлежитъ къ этому событію, и смерть на крестѣ съ пролитіемъ крови – это двѣ печати въ началѣ и концѣ книги земного мессіанскаго служенія Іисуса, неразрывно соединенныя между собою; онѣ имѣютъ столь выдающееся значеніе въ опредѣленіи Его мессіанскаго служенія, что для полнаго удостовѣренія въ этой истинѣ достаточно сказать: Онъ дѣйствительно пришелъ водою и кровію. Въ такомъ характерномъ началѣ и кровавомъ концѣ Своей жизни Онъ показалъ, доказалъ и явилъ Себя міру, какъ истинный Мессія, поэтому и имя ему – Іисусъ Христосъ.
Прибавка: не водою точію, но водою и кровію, – неопровержимо указываетъ на полемическій характеръ этихъ словъ; они направлены противъ тѣхъ (Керинѳъ и гностики различныхъ оттѣнковъ), которые неправильно понимали соединеніе въ Лицѣ Іисуса Христа Божескаго и человѣческаго естества, не признавали единства Его Богочеловѣческой личности, Его жизни и Его дѣла, разрывали то, что должно быть представляемо въ Немъ какъ единое. Отъ Іисуса, Котораго они во всякомъ случаѣ признавали простымъ человѣкомъ, они отдѣляли небеснаго, изь высшаго міра духовъ сшедшаго, Христа, высочайшаго эона, искупительнаго духа. Соединеніе эона – Христа съ Іисусомъ, по ихъ ученію, было только временное; предѣльными пунктами его были крещеніе и начало страданій: Христосъ соединился съ Іисусомъ въ водахъ крещенія и оставилъ Его предъ страданіями; страдалъ и умеръ на крестѣ только человѣкъ Іисусъ. Распятый Мессія и для нихъ, какъ и для іудеевъ, былъ соблазномъ; они не могли понять тайны страданій Христа; она признавали божественно учащаго и божественно дѣйствующаго, но не страждущаго Мессію, и, по ихъ представленію, Христосъ есть пришедый водою только, а не водою и кровію. Въ посланіи, вызванномъ усиленною дѣятельностью еретиковъ, направленною на обольщеніе вѣрующихъ, Апостолъ, излагая истинное ученіе объ Іисусѣ, какъ Мессіи, не могъ не коснуться этого ложнаго воззрѣнія, разрушающаго самыя основы христіанства, энергично оттѣнилъ его и противопоставилъ истинное ученіе о Лицѣ и дѣлѣ Мессіи. Читатели посланія должны помнить, что признавать пришествіе Іисуса Христа водою только значитъ мыслить по-еретически, ниспровергать основной догматъ христіанства и лишать себя всѣхъ благодатныхъ плодовъ искупительнаго дѣла: Іисусъ, пришедшій только въ водахъ крещенія, былъ бы лишь Пророкомъ, но не Искупителемъ; таковымъ Онъ является въ крови, изліянной на крестѣ въ умилостивленіе за грѣшный родъ человѣческій.
Такой глубокій смыслъ заключается въ словахъ «вода» и «кровь», неразрывно соединенныхъ между собою. – Представима теперь себѣ Апостола Іоанна на Голгоѳѣ. Онъ прошелъ за Спасителемъ весь путь Его страданій, видѣлъ Его распятіе и невѣроятныя муки, слышалъ послѣдній возгласъ; на его глазахъ склонилась глава Божественнаго Мертвепа. Возлюбленный ученикъ продолжалъ стоять у креста. Пришли воины. Одинъ изъ нихъ варварски пронзилъ бокъ Спасителя. Іоаннъ видѣлъ глубокую рану, видѣлъ, какъ изъ нея истекла кровь и вода. Все это неизгладимо напечатлѣлось въ памяти Апостола, хотя, быть можетъ, онъ въ то время не имѣлъ яснаго и глубокаго пониманія всего совершившагося. Прошло время. Въ пламени языковъ пролить былъ Духомъ Святымъ ясный свѣтъ на всю земную жизнь и дѣятельность Іисуса Христа (ср. Дн. II, 38-40); наставляющій на всякую истину вмѣстѣ съ тѣмъ явился великимъ комментаторомъ, изъяснившимъ истинный смыслъ двухъ великихъ событій Его исторической крещенія въ водахъ Іордана и кровавой смерти на крестѣ; тогда «вода» и «кровь» явились для Іоанна, въ истинномъ своемъ значеніи, какъ признаки мессіанскаго достоинства пришествія Іисуса. Вспомнилъ онъ тогда и объ изліяніи крови и воды изъ пронзеннаго ребра Спасителя и увидѣлъ въ этомъ поразительномъ фактѣ ясное указаніе на то, что Распятый на крестѣ есть истинный Мессія, пришедшій водою и кровію, почему и сдѣлалъ столь выразительное упоминаніе о немъ наряду съ другими мессіанскими признаками – несокрушеніемъ кости и прободеніемъ ребра.
Н. Сагарда.
«Полтавскія Епархіальныя Вѣдомости». 1898. № 10. Ч. Неофф. С. 365-377.
{1} Ср. Конн. Гейки, Жизнь и ученіе Іисуса Христа, – перев. свящ. М. Ѳивейскаго. М. 1894. Вып. IV, стр. 261.
{2} См. у Прот. проф. о. Буткевича, Жизнь Господа нашего Іисуса Христа, – стр. 742-743.
{3} Ср. Руководство къ толковому чтенію четвероевангелія Д. Боголѣпова и Объясненіе важнѣйшихъ мѣстъ четвероевангелія, С. В. Кохомскаго, въ толкованіяхъ на Ін. XIX, 34.
{4} «И Духомъ» въ Нов. Зав. на четырехъ языкахъ, изданымъ С-Петербургской Сѵнодальной типографіей, по благословенію Святѣйшаго Сѵнода, въ греч. текстѣ пропущено, а въ славянскомъ заключено въ скобки, не читается оно въ большинствѣ греческихъ списковъ и въ древнѣйшихъ спискахъ славянскаго перевода, а также въ Нов. Зав. св Алексія.
