Николай Петровичъ Розановъ – Изъ исторіи ученія о дѣятельности злыхъ духовъ.
Съ половины 17 столѣтія раціонализмъ возсталъ противъ многихъ христіанскихъ догматовъ, которыя представлялись ему противорѣчащими и Св. Писанію, и человѣческому разуму. Особенно удары раціонализма стали направляться противъ ученія христіанства о бытіи духовъ и ихъ вліяніи на людей, главнымъ же образомъ противъ ученія о бытіи діавола. Въ теченіе двухъ съ половиною вѣковъ появлялось не мало сочиненій, авторы которыхъ старались показать все свое остроуміе въ нападкахъ на этотъ догматъ, и нельзя сказать, чтобы эти нападки не произвели впечатлѣнія на читающее общество. Кромѣ того, такъ называемыя, опытныя науки не хотѣли оставаться въ предѣлахъ своихъ областей и также воздвигали гоненіе на то, что казалось имъ суевѣріемъ. По этимъ причинамъ вѣра въ бытіе злыхъ духовъ и въ ихъ дѣйствіе на человѣка почти совершенно затмилась даже и въ душахъ тѣхъ, которые считаютъ себя настоящими христіанами. Въ виду этого, полезно возстановить въ своемъ сознаніи то, что предала намъ древняя Церковь о дѣйствіяхъ злыхъ духовъ на человѣка: та глубочайшая увѣренность, какая обнаруживается во всѣхъ приводимыхъ ниже христіанскихъ сказаніяхъ о дѣйствіяхъ злыхъ духовъ, не можетъ не произвести впечатлѣнія обратно противоположнаго тому, какое получается отъ разныхъ раціоналистическихъ сочиненій объ этомъ предметѣ.
⸭ ⸭ ⸭
Св. апостолъ Петръ въ первомъ своемъ посланіи говорилъ христіанамъ о діаволѣ: «противникъ вашъ діаволъ ходитъ какъ рыкающій левъ, ища кого поглотить» (5, 9). Послѣапостольское ученіе Церкви о діаволѣ представляетъ не что иное, какъ подробнѣйшее раскрытіе и разъясненіе этого основнаго положенія, высказаннаго ап. Петромъ.
Прежде всего Церковь кознями діавола объясняла тѣ явленія, которыя сопровождались вредными послѣдствіями для цѣлаго христіанскаго общества, именно съ одной стороны гоненія, воздвигавшіяся на христіанъ со стороны язычниковъ, а съ другой ереси, нарушавшія внутренній миръ Церкви. Такъ по поводу первыхъ – христіане Ліонской и Вьеннской церквей писали въ посланіи къ своимъ единовѣрцамъ: «противникъ (т. е. діаволъ) напалъ на насъ со всею силой, предваряя послѣднее свое пришествіе, когда онъ ничѣмъ уже не будетъ удерживаемъ. Пріучая и предуготовляя своихъ слугъ (т. е. язычниковъ) къ возстанію на рабовъ Божіихъ, онъ пользовался всѣми средствами»{1}. По словамъ того же посланія, самъ сатана подущалъ служившихъ у христіанъ язычниковъ взводить на своихъ хозяевъ-христіанъ разныя нелѣпыя обвиненія. Относительно муч. Вивліи въ посланіи говорится: «въ числѣ отрекшихся отъ вѣры находилась Вивлія. Діаволъ считалъ уже ее своею жертвою, но хотѣлъ, чтобы она подверглась осужденію и за богохульство, а потому вывелъ ее на мученіе и принуждалъ ее обвинять насъ въ безбожіи», Историкъ христіанской церкви Евсевій, пережившій послѣднее жестокое гоненіе Діоклетіана, точно также объясняетъ происхожденіе гоненій вообще. «Ненавистный демонъ, врагъ добра, – говоритъ онъ вооружилъ противъ насъ всѣ смертоносныя силы свои и сперва, подобно лютому псу, грызущему зубами бросаемые въ него камни и свою ярость противъ отгонятелей, показывающему на мертвыхъ предметахъ, обратилъ звѣрское свое бѣшенство на камни храмовъ и на бездушное вещество зданій въ надеждѣ опустошить чрезъ то церкви. Потомъ, испуская страшный свистъ и зміиное шипѣніе, то въ видѣ угрозъ нечистыхъ тиранновъ, то въ видѣ богохульныхъ предписаній злочестивыхъ правителей, онъ дышалъ на насъ смертію, заражалъ губительнымъ ядомъ уловленныя имъ души и, посредствомъ пагубнаго жертвоприношенія бездушнымъ идоламъ, почти умерщвлялъ ихъ»{2}.
Происхожденіе ересей въ Церкви отцы и учители Церкви также объясняютъ вліяніемъ діавола. Діаволъ, тщеславный соперникъ Божій, – говоритъ церковный писатель Тертулліанъ, – просвѣтилъ ихъ (т. е. еретиковъ) до такой степени, что, вопреки слову Спасителя, сотворилъ сихъ лжеучителей мудрѣе учителя своими ядовитыми внушеніями{3}; онъ – отецъ ересей{4}. Этимъ самымъ по мнѣнію Евсевія Кессарійскаго, съ одной стороны діаволъ приводилъ къ погибели души христіанъ, увлекавшихся ученіемъ еретиковъ, а съ другой – удерживалъ отъ вступленія въ Христіанскую Церковь язычниковъ, которые, видя безнравственную жизнь еретиковъ, не отличая ихъ отъ дѣйствительныхъ членовъ Церкви, должны были составить себѣ очень неблагопріятное представленье о всѣхъ христіанахъ.
Кромѣ этихъ главныхъ средствъ, которыя діаволъ употреблялъ противъ всей Церкви, желая остановить ея ростъ, онъ пользовался и другими, которыми хотѣлъ повредить отдѣльнылъ ел членамъ. «Не общее ли въ народѣ мнѣніе, – говоритъ Тертулліанъ въ своемъ сочиненіи о крещеніи, – что извѣстные нечистые духи носятся надъ водами, какъ бы въ подражаніе тому, что въ началѣ Духъ Божій носился верху воды? Много слышно разсказовъ о мрачныхъ источникахъ, объ ужасныхъ ручьяхъ, о купальняхъ въ баняхъ, о чанахъ въ домахъ, о заколдованныхъ колодезяхъ и водоемахъ, которые, судя по сказкамъ, глотаютъ или душатъ людей силою, конечно, злаго духа». По мнѣнію того же учителя Церкви, діаволъ причиняетъ тѣлу людей тяжкія болѣзни и женскіе припадки: онъ поселился напр. въ одной женщинѣ, бывшей въ театрѣ, который, по представленію Тертулліана, былъ истиннымъ храмомъ сатаны. Различныя физическія бѣдствія, какъ чума, опустошительный градъ и гроза обязаны, по словамъ Климента Александрійскаго, діаволу своимъ происхожденіемъ. Діаволъ, по ученію отцовъ и учителей Церкви, былъ виновникомъ всякихъ волненій, возникавшихъ въ душѣ человѣка и увлекавшихъ людей къ разнаго рода излишествамъ. «Когда приступитъ къ тебѣ гнѣвъ или досада, – говорится къ книгѣ «Пастырь» Ерма, – знай, что въ тебѣ злой ангелъ; также когда взойдетъ на твое сердце пожеланіе многихъ дѣлъ, разныхъ и роскошныхъ яствъ и питій, гордость, хвастовство, надменность и тому подобное, – тогда знай, что съ тобою злой ангелъ».
Еще большія разъясненія объ этомъ вліяніи діавола на человѣка мы находимъ въ аскетическихъ твореніяхъ. Первымъ письменнымъ памятникомъ, въ которомъ встрѣчаются такія разъясненія служитъ жизнь св. Антонія Великаго (†356 г.), составленіе которой приписывается св. Аѳанасію Александрійскому (†373). Она заслуживаетъ особеннаго вниманія, какъ прототипъ всѣхъ позднѣйшихъ разсказовъ о борьбѣ подвижниковъ со діаволомъ. Въ этомъ сочиненіи говорится прежде всего о томъ, что діаволъ возбуждалъ въ подвижникѣ нечистыя пожеланія. «Одинъ (т. е. діаволъ), влагалъ нечистые помыслы, другой (т. е. Антоній) отражалъ ихъ своими молитвами; одинъ приводилъ въ раздраженіе члены, другой, по-видимому, какъ бы стыдясь сего, ограждалъ тѣло вѣрою, молитвою и постомъ. Не ослабѣвалъ окаянный діаволъ, – ночью принималъ на себя женскій образъ, во всемъ подражалъ женщинѣ, только бы обольстить Антонія; Антоній же, помышляя о Христѣ и высоко цѣня дарованное Имъ благородство и разумность души, угашалъ угль его обольщенія». Когда на Антонія не оказало дѣйствія такое искушеніе, діаволъ приходитъ къ нему въ одну ночь со множествомъ демоновъ (въ пещеру) и наноситъ ему столько ударовъ, что тотъ отъ боли остается безгласно лежащимъ на землѣ; и, какъ самъ Антоній увѣрялъ, весьма жестоки были его страданія, и удары, нанесенные людьми, не могли бы, по словамъ его, причинить такой боли. Однако и это средство не помогло діаволу въ его дѣлѣ: Антоній не уходилъ изъ пещеры. Тогда діаволъ рѣшился подѣйствовать на подвижника страхомъ: «ночью – разсказываетъ св. Аѳанасій – демоны производятъ такой громъ, что, по-видимому, все то мѣсто пришло въ колебаніе и, какъ бы разоривъ четыре стѣны Антоніева жилища, вторгаются, преобразившись въ звѣрей и пресмыкающихся. Все мѣсто мгновенно наполнилось призраками львовъ, медвѣдей, леопардовъ, воловъ, змѣй, аспидовъ, скорпіоновъ, волковъ. Каждый изъ сихъ призраковъ дѣйствовалъ соотвѣтственно наружному своему виду. И всѣ сіи привидѣнія производятъ страшный шумъ, обнаруживаютъ лютую ярость. Антоній, поражаемый и уязвляемый ими, чувствуетъ ужасную тѣлесную боль, но тѣмъ паче, бодрствуя душою, лежитъ безъ трепета, и хотя стонетъ отъ тѣлесной боли, однако же, трезвясь умомъ и, какъ бы посмѣиваясь, говоритъ: «ежели есть у васъ сколько-нибудь силы, то достаточно было пройти и одному изъ васъ. Но поелику Господь отнялъ у васъ силу, – то пытаетесь устрашить множествомъ. Но и то служитъ признакомъ вашей немощи, что обращаетесь въ безсловесныхъ». Господь послѣ этого отогналъ отъ него демоновъ. Затѣмъ, демоны цѣлыми толпами являлись къ оградѣ жилища Антонія, стучались къ нему и жалобно вопили: «удались отъ нашихъ мѣстъ; что тебѣ въ этой пустынѣ? не перенесешь нашихъ козней».
Наконецъ самъ Антоній въ одномъ изъ своихъ поученій соединяетъ въ одно ясное и опредѣленное представленіе различные виды борьбы демоновъ съ христіанами и преимущественно съ монахами. По его словамъ, множество демоновъ находится въ окружающемъ насъ воздухѣ, они принимаютъ на себя видъ великановъ, толпы воиновъ, и при этомъ бываютъ дерзки и крайне безстыдны, являются въ видѣ прорицателей будущаго, высокорослыми, достающими до кровли, или имѣющими чрезмѣрную толстоту. Иногда они являлись въ томъ видѣ, въ какомъ изобразилъ Богъ левіаѳана въ откровеніи Іову, говоря; очи его – видѣніе денницы (Іов. 4, 9-11). Нерѣцко, будучи сами невидимы, представляются они поющими псалмы, припоминаютъ изреченія изъ писаній. Иногда они въ то время, какъ подвижники, занимаются чтеніемъ, подобно эху повторяютъ то, что тѣ читаютъ: а если подвижникъ засыпаетъ, то будятъ его на молитву и дѣлаютъ это такъ часто, что не даютъ заснуть. Иногда, принявъ на себя монашескій образъ, представляются благоговѣйными собесѣдниками, чтобы обмануть подобіемъ образа, совѣтуютъ вовсе не принимать пищи, или же стучатъ, свистятъ, безумно смѣются, а если кто не обращаетъ на нихъ вниманія, плачутъ и проливаютъ слезы. Разъ къ Антонію явился звѣрь, который до чреслъ походилъ на человѣка, а голени и ноги его были подобны ослинымъ: это былъ діаволъ. Однажды діаволъ ему являлся такимъ громаднымъ, что голова его заходила за облака и тутъ то онъ ловилъ души, стремившіяся къ небу. Блаж. Іеронимъ (†420 г.) разсказываетъ объ Иларіонѣ великомъ (†372 г.), что этотъ преподобный отшельникъ, стоя на молитвѣ, слышалъ плачъ дѣтей, рыданіе женъ, ревъ львовъ и разнообразный шумъ. Бѣсы то устрашали его, устремляясь противъ него на колесницѣ, запряженной свирѣпыми конями, то искушали его, являясь въ видѣ нагихъ женщинъ. Разъ, когда будучи побѣжденъ естественною немощью, онъ забылся на молитвѣ и сталъ думать о постороннихъ вещахъ, на плечи его вскочилъ бѣсъ въ видѣ ратника и, ударяя его ногами по ребрамъ и бія бичемъ по плечамъ и шеѣ, кричалъ: бѣги, бѣги, зачѣмъ спишь? и смѣясь, спрашивалъ: хочешь ли ячменя? «По Діалогамъ» св. Григорія Великаго (†604 г.), духи въ видѣ черныхъ людей приходили унести душу умиравшаго грѣшника (IV, 18): эти черные и страшные духи стояли предъ нимъ и готовы были схватить душу его и отвести въ адскую темницу (гл. 88).
Иногда умирающій грѣшникъ видѣлъ предъ собою чернаго дракона, который хвостомъ опутывалъ его колѣна, а голову свою всунулъ въ ротъ грѣшника и высасывалъ изъ него душу (гл. 38); нѣкоторый адвокатъ Валентинъ, проводившій легкомысленную жизнь, умеръ и тѣло его было погребено въ церкви мученика Сира. Но въ полночь послышались въ этой церкви голоса, какъ будто кого-то насильно гнали изъ нея или тащили вонъ. Сторожа церковные сбѣжались на эти голоса и увидѣли двухъ страшныхъ духовъ, которые связали путами ноги этого Валентина и тащили его вонъ; онъ громко кричалъ и рвался (гл. 53). Когда одна монахиня стала въ саду съ жадностію ѣсть овощи, забывъ предварительно перекреститься, то вдругъ ее схватила нечистая сила и повергла на землю. Когда увидѣли ее въ страшныхъ мученіяхъ, тотчасъ попросили св. отца Еквиція, чтобы онъ поспѣшилъ исцѣлить боляшую своею молитвою. Едва только вступилъ въ садъ св. Еквицій, нечистый духъ, вошедшій въ монахиню, началъ ея устами кричать, какъ бы прося пощады: «что я сдѣлалъ, что я сдѣлалъ? я былъ въ овощахъ, какъ она пришла и съ ними приняла и меня» (I, гл. IV). Нечистые духи ходили въ людей и мучили ихъ: такъ на одну женщину демонъ напалъ въ храмѣ и въ виду всѣхъ началъ ее мучить, а потомъ овладѣлъ и однимъ изъ пресвитеровъ, который возложилъ-было св. одежду на больную, чтобы изгнать духа. Когда нечистый духъ былъ изгнанъ изъ больной св. епископомъ Фортунатомъ, то въ сумерки, принявъ на себя образъ странника, началъ ходить по улицамъ города и кричать! «вотъ что сдѣлалъ святой-то епископъ Фортунатъ!.. выгналъ изъ своего дома странника! И теперь вотъ я ищу по городу ночлега и не могу найти!» Когда его пригласили въ одинъ домъ, онъ бросился на малолѣтняго сына хозяина, сидѣвшаго предъ каминомъ, повергъ его въ огонь и тамъ задушилъ его. Несчастный отецъ, говоритъ Григорій, тотчасъ догадался, кого изгналъ отъ себя епископъ и кого онъ принялъ къ себѣ въ домъ (глав. 10, кн. I). Діаволъ бросаетъ камнемъ въ веревку, на которой спускали хлѣбъ затворнику Венедикту, и обрываетъ (кн. 2 гл. I). Тотъ же затворникъ разъ вдругъ увидѣлъ женщину, которую злой духъ привелъ предъ очи его ума: при видѣ ея сердце раба Божія воспылало такимъ огнемъ, что пламень страсти едва умѣщался въ его сердцѣ, и, отвлекаемый страстью, онъ почти желалъ уже оставить пустыню (гл. 2 кн. 2-я). Одинъ монахъ не могъ стоять на молитвѣ въ церкви потому, что какой-то черный мальчикъ, котораго видѣлъ только одинъ святой, тащилъ его вонъ за край одежды (7 гл., 4). На того же Венедикта діаволъ нападалъ съ разинотою огненною пастью огненными глазами. Всѣ слышали – сообщаетъ св. Григорій, – что совершилъ діаволъ. Прежде всего назвалъ св. мужа по имени; когда же онъ не отвѣтилъ врагу, діаволъ тотчасъ сталъ изрыгать хулы на него. Ибо крича: «Венедиктъ, Венедиктъ», и не слыша отъ него никакого отвѣта, тотчасъ закричалъ: «проклятый, а не благословенный, что у меня съ тобою общаго?» (гл. 8). Разъ монахи не могли поднять одного нужнаго для постройки храма камня, и ясно стало – замѣчаетъ Григорій – что на немъ сидѣлъ самъ древній врагъ, котораго не могли сдвинуть руки столькихъ мужей (гл. 9). Этотъ же безпокойный врагъ человѣка тѣхъ же монаховъ испугалъ мнимымъ пожаромъ и заставилъ ихъ выбѣжать изъ пекарни, (которая показалась имъ воспламененною) (гл. II). Тѣ же монахи однажды строили стѣну монастыря и злой духъ при этомъ опрокинулъ ту часть стѣны, которая воздвиглась, и раздавилъ одного монастырскаго послушника (гл. II). Когда епископъ Дацій остановился въ одномъ домѣ, гдѣ находился нечистый духъ, то слышалъ тамъ ночью рычаніе львовъ, блеяніе овецъ, мычаніе ословъ, шипѣніе змѣй, визжаніе свиней и пискъ мышей. Дацій, пробужденный этими звѣриными голосами, тотчасъ всталъ, и въ сильномъ гнѣвѣ громогласно говорилъ, обращаясь къ діаволу: «по дѣламъ случилось съ тобою, проклятый, что ты, который говорилъ: поставлю престолъ мой къ сѣверу и буду подобенъ Вышнему, – теперь, за свою гордость, уподобился свиньямъ и мышамъ». Духъ нечистый усрамился и ушелъ изъ дома (кн. 3 гл. 4). Діаволъ по ночамъ въ капищѣ съ жадностію выслушиваетъ отъ подчиненныхъ ему духовъ отчетъ въ томъ – кто и сколько изъ нихъ сдѣлалъ зла людямъ добродѣтельнымъ{5}. Св. Мартина подвижника діаволъ хотѣлъ изгнать изъ пещеры, превратившись въ змѣя. Змѣй вползалъ въ пещеру къ одинокому затворнику и, когда святой молился, онъ распростирался предъ нимъ, когда святой повергался на землю, змѣй также лежалъ возлѣ него. Никонецъ онъ былъ побѣжденъ безбоязненностью святаго и съ воемъ удалился изъ пещеры, сожигая всѣ попадавшіяся ему на пути растенія (гл. 16). Однажды пресвитеръ Стефанъ, воротившись изъ путешествія домой, сказалъ, въ разсѣяніи своему слугѣ: «поди, діаволъ, разуй меня». Послѣ этихъ словъ, ремни башмаковъ его начали развязываться съ необыкновенною силою и скоростію. Очевидно, – замѣчаетъ Григорій, – что позванный для снятія обуви діаволъ повиновался. Пресвитеръ, увидавъ это, сильно испугался и громогласно началъ восклицать: «удались, проклятый, удались, не тебѣ сказалъ я это, а слугѣ». Послѣ этого діаволъ тотчасъ отступилъ, и ремни, какъ были имъ почти распутаны, такъ и остались (гл. 21).
У восточныхъ аскетическихъ писателей того же періода не менѣе подобныхъ разсказовъ. Напримѣръ, св. Ефремъ Сиринъ (†379 г.) сообщаетъ, что преподобному Авраамію затворнику (†ок. 360 г.) бѣсъ явился въ видѣ отрока, пѣвшаго псаломъ «блажени непорочніи въ путь ходящіи». Епифаній Кипрскій (†403) передаетъ о существованіи цѣлой секты сатаніанъ, которые молились діаволу, чтобы не потерпѣть отъ него вреда. Евтихіанъ клирикъ разсказываетъ о своемъ господинѣ, церковномъ экономѣ въ г. Аданѣ, Ѳеофилѣ, что тотъ вступилъ въ союзъ съ діаволомъ, явившимся ему въ циркѣ; для достиженія при помощи діавола епископской каѳедры, Ѳеофилъ написалъ собственною рукою отреченіе отъ Христа и Его Матери. Іоаннъ Мосхъ (†ок. 623 г.) въ «Дугѣ духовномъ», описывающій ту же жизнь подвижниковъ, которую описываетъ и св. Григорій, сообщаетъ иногда случаи борьбы подвижниковъ съ демонами. Такъ, когда авва Стефанъ читалъ однажды въ своей кельѣ книгу, предъ нимъ видимымъ образомъ предсталъ демонъ и сказалъ: «удались, старикъ, отсюда, тебѣ не будетъ пользы». Старецъ отвѣчалъ демону: «если ты хочешь, чтобы я удалился отсюда, то заставь эту скамейку, на которой я сижу, ходить». Демонъ, выслушавъ это, тотчасъ сдѣлалъ, чтоне только заходила скамейка, но и вся келья. Старецъ, увидѣвъ хитрость демона, сказалъ ему: «хотя ты и мастеръ своего дѣла, но я не выйду отсюда», и, сотворивъ молитву, изгналъ демона (гл. 62). Подвижникъ Ѳеодосій, въ состояніи экстаза, борется съ діаволомъ, имѣвшимъ видъ огромнаго, сильнаго и безобразнаго ефіопа (гл. 65). По навожденію діавола, лошакъ убиваетъ одного мальчика (гл. 100). Въ келью одного старца діаволъ пришелъ въ монашеской одеждѣ; когда онъ постучался въ дверь, старецъ отворилъ ему и сказалъ: «сотвори молитву». Демонъ произнесъ: «нынѣ и присно и во вѣки вѣковъ, аминь». Но старецъ сказалъ ему: «ты не такъ вошелъ; твори молитву и скажи; «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу»... Когда старецъ сказалъ это, демонъ, какъ бы прогнанный огнемъ, исчезъ (118 гл.). Другому старцу сталъ слышаться звукъ военной трубы, – чѣмъ демонъ хотѣлъ обезпокоить его (гл. 151). Еще случай. Когда одинъ старецъ сидѣлъ въ кельѣ, плелъ корзины и пѣлъ стихи, вдругъ въ окно вошелъ какъ-бы сарацинскій мальчикъ и, ставъ предъ старцемъ, началъ плясать подъ пѣніе старца, говоря: «старецъ, хорошо я пляшу?» и, когда тотъ ничего не отвѣчалъ, снова спросилъ: «нравится ли тебѣ, старецъ, какъ я пляшу?» Когда и на это старецъ промолчалъ, мальчикъ сказалъ ему: «ты думаешь, злой старецъ, что дѣлаешь великое дѣло? я говорю тебѣ, что ты ошибся въ 65, 66 и 67 псалмѣ». Но старецъ положилъ земной поклонъ и мальчикъ исчезъ (гл. 159). У другаго старца діаволъ, духъ злопамятства, зажегъ занавѣску и рогожку, на которой тотъ молился (гл. 160). Одного монаха діаволъ довелъ до самоубійства (гл. 175)...
Впрочемъ, у многихъ церковныхъ писателей діаволъ не представляется въ какомъ-нибудь видимомъ образѣ – онъ является здѣсь только съ духовной стороны, какъ возбудитель злыхъ желаній. Такъ, напр., св. Григорій Богословъ въ своихъ твореніяхъ изображаетъ только эту внутреннюю искусительную дѣятельность діавола по отношенію къ людямъ. «Пришелъ ты, злодѣй, (знаю твои замыслы) – говоритъ онъ въ своемъ стихотвореніи «на лукаваго» – пришелъ ты, неуступчивый, лишить меня вождѣленнаго и вѣчнаго свѣта. Какъ же будучи тьмою, явился ты мнѣ свѣтомъ? Не обманешь такою лживостью... Сперва неважными грѣхами, какъ ручей впадаешь ты въ сердце, потомъ открываешь себѣ широкую дорогу, а тамъ уже входишь большею и мутною рѣкою, пока не поглотитъ меня твоя пасть, или бездна... Бѣги отъ моего сердца, злокозненный! бѣги скорѣе, бѣги отъ моихъ членовъ, бѣги отъ моей жизни, тать, змій, огонь, Веліаръ, грѣхъ, смерть, пучина, драконъ, звѣрь, ночь, засада, бѣшенство, смѣшеніе, завистникъ, человѣкоубійца!.. Удались же, или низложу тебя крестомъ, предъ которымъ все трепещетъ».
Въ особенности далеко пошли въ изображеніи козней діавола западные христіанскіе писатели въ 9 вѣкѣ, Агобаръ, епископъ Ліонскій, попытался-было ограничить вѣру въ діавола, возставая противъ мысли о томъ, что бури обязаны своимъ происхожденіемъ злобѣ діавола (liber contra insulsam vulgi opinionem de gramine et tomtris), но за то цѣлый соборъ парижскій (829 г.) защитилъ это вѣрованіе и даже прибавилъ, что діаволъ занимается еще отнятіемъ молока у коровъ. Гинкмаръ Реймскій признаетъ за вѣдьмами способность, при помощи діавола, портить новобрачныхъ. Діаволъ въ это время изображается въ томъ же видѣ, какъ и у аскетовъ, только съ прибавленіемъ, что онъ голый, съ морщинистою, какъ бы отъ элефантіазиса, кожею. Ратбертъ въ стихотвореніи, составленномъ въ честь св. Галла, утверждаетъ, что діаволъ является въ видѣ животнаго, чернаго, какъ воронъ. Такимъ же изображается онъ въ актахъ св. Афры. Аббатъ Тритемій утверждаетъ, что діаволъ бросалъ камнями въ священниковъ, шедшихъ съ св. Дарами къ своимъ умирающимъ прихожанамъ. Два діавола, по словамъ актовъ Вормсскаго собора 895 г., однажды ночью извлекли изъ церкви за ноги одного погребеннаго тамъ человѣка. Даже папы обличаемы были въ общеній съ діаволомъ, какъ это говорили напр. объ Іоаннѣ XII. Въ это время (9-10 в.в.) на западѣ все, что казалось необычнымъ, приписывалось дѣйствію діавола, и папа Сильвестръ, напр,, потому считался чернокнижникомъ, что мало показывался въ обществѣ. Что касается востока, то здѣсь сказанія о демонскихъ искушеніяхъ особенно часто встрѣчаются въ житіяхъ святыхъ, составленныхъ Симеономъ Метафрастомъ – (IX-X в.). Онъ сообщаетъ множество разсказовъ о томъ, какъ демоны старались отвлечь преподобныхъ иноковъ отъ отшельнической жизни и какъ вредили они вообще всѣмъ людямъ. Такъ въ житіи Даніила столпника (по изложенію четіихъ миней св. Димитрія Ростовскаго) повѣствуется о томъ, что нечистые духи, жившіе въ одномъ пустомъ языческомъ храмѣ, на берегу моря, топили плывшихъ мимо этого храма и убивали мимо ходящихъ путешественниковъ. Когда преподобный Даніилъ сталъ изгонять бѣсовъ изъ этого храма, то бѣсовскій князь бросалъ въ него каменьями и разными другими средствами старался устрашить его. Святой увидѣлъ однако, что бѣсы вылетѣли изъ того мѣста въ образѣ ночныхъ нетопырей. Св. Ѳеодорѣ Александрійской бѣсъ явился въ образѣ ея мужа и убѣждалъ ее возвратиться къ мірской жизни. Другой разъ онъ представился княземъ, а всадники, окружавшіе его; кричали Ѳеодорѣ: князь ѣдетъ, князь ѣдетъ! поклонись князю! Преподобной Матронѣ діаволъ являлся то въ видѣ прекрасной женщины, то въ видѣ старухи, изъ очей которой выходилъ огонь. Преподобный Алипій столпникъ отгналъ напавшихъ на него бѣсовъ и нѣкоторые изъ прохожихъ встрѣчали ихъ, бѣжавшихъ въ разныхъ образахъ и кричавшихъ: Алипій прогналъ ихъ! Пахомію Великому бѣсъ является въ видѣ большаго крикливаго пѣтуха, бросающагося прямо въ лице преподобному. Другой разъ множество бѣсовъ, желая разсмѣшить преподобнаго, обвернули дубовый листокъ длинною и толстою веревкою, и тащили его какъ бы большой камень, крича: тащите, тащите!
Изъ 11 вѣка дошло до васъ житіе преп. Василія Новаго, гдѣ помѣщено сказаніе блаж. Ѳеодоры о путешествіи ея по мытарствамъ, которое послужило основаніемъ для составленія нашего церковнаго ученія о мытарствахъ. По ея словамъ, предъ тѣмъ какъ ей умереть, она видѣла вокругъ своего одра множество звѣрообразныхъ ефіоповъ, которые глядѣли на нее кровавыми и черными очами и всѣми средствами устрашали ее, желая похитить ее и отнести въ мѣсто мученія. Послѣ того, какъ Ѳеодора умерла и душа ея была взята ангелами въ небесное жилище, демоны встрѣчаютъ ее въ такъ называемыхъ мытарствахъ, въ воздушномъ пространствѣ, и стараются преградить ей доступъ на небо, выставляя на видъ грѣхи ея. Въ объясненіе того, откуда демоны знаютъ всѣ поступки человѣка, ангелы сказали Ѳеодорѣ, что отъ самаго крещенія за человѣкомъ слѣдуютъ два ангела – добрый и злой. Первый хранитъ человѣка и записываетъ его добрыя дѣла, а послѣдній записываетъ всѣ грѣхи человѣка по мытарствамъ, или по категоріямъ. Нѣкоторые изъ демоновъ показались Ѳеодорѣ необыкновенно страшными и отвратительными. Такъ на 4-мъ мытарствѣ чревоугодія бѣсы-мытари имѣли видъ обжоръ и пьяницъ, скакали и плясали съ прегудицами, на 5-мъ бѣсы были подобны четвероногимъ, гадамъ, жабамъ и др. Затѣмъ всѣ послѣдующія сказанія о явленіяхъ діавола представляются уже повтореніемъ того, что находится въ твореніяхъ Отцевъ и Учителей Церкви и житіяхъ святыхъ.
Н. Розановъ.
«Московскія Церковныя Вѣдомости». 1897. № 18. С. 234-238.
{1} Евсевія Ц. Ист. V, 1.
{2} Тамъ же X, 4.
{3} О надписаніяхъ гл. 34.
{4} Противъ Валентина гл. 22.
{5} Замѣтимъ, что крестное знаменіе, которымъ и прежде отгоняли бѣсовъ христіане, дѣлается теперь въ глазахъ нѣкоторыхъ простымъ магическимъ средствомъ, такъ что даже невѣрующій іудей, оградившій себя крестомъ, прежде чѣмъ ночевать въ этомъ капищѣ, не могъ быть тронутъ духами, которые, увидѣвъ, что онъ огражденъ крестомъ, воскликнули въ страхѣ: «о, это пустой запечатанный сосудъ!» (п. 7).
⸭ ⸭ ⸭
Согласно Житію (въ Новомъ Сборникѣ – Neὸν Εκλόγιον) византійскаго аскета преп. Кирилла Филеота (ὁ Θιλεώτης; род. ок. 1015 г. во Фракіи, въ дер. Филеа близъ Деркоса, † 2 дек. 1110), незадолго до смерти діаволъ, помутивъ разсудокъ, послалъ ему страшное искушеніе, желая погубить его душу. Кириллу привидѣлось, что къ нему въ келью пришелъ севастъ Іоаннъ и пожелалъ совершить тамъ литургію. На этой мнимой литургіи, гдѣ бесы служили подъ видомъ священниковъ, Кириллъ чуть было не причастился Св. Таинъ, но въ послѣдній моментъ засомнѣвался и не сталъ этого дѣлать. Когда видѣніе разсѣялось, святой долго не могъ прійти въ себя и не вѣрилъ, что все, что онъ видѣлъ, было бесовскимъ наважденіемъ. Монахи забезпокоились, что онъ лишился разсудка. Но исповѣдь и причастіе избавили Кирилла отъ заблужденій; онъ очень испугался и долго лилъ слезы.
⸭ ⸭ ⸭
Согласно Житію преп. Серафима Саровскаго, діаволъ, исконный врагъ всякаго добра, видя столь искреннее, усердное и, поистинѣ, высокое подвижничество старца, вооружился противъ пего разными искушеніями. По своей хитрости, начиная съ легчайшихъ, онъ сперва наводилъ на подвижника разныя страхованія. По сказанію одного почтеннаго лѣтами іеромонаха Саровской пустыни, однажды во время молитвы преп. Серафимъ слышалъ за стѣнами келліи вой звѣря; потомъ представлялось ему, что злые люди начали ломать дверь келліи; выбили у двери косяки и бросили къ ногамъ молящагося старца претолстый кряжъ (отрубокъ) дерева, который восемь человѣкъ съ трудомъ вынесли изъ келліи. Въ другіе разы, и днемъ, особенно же ночью, во время стоянія на молитвѣ, ему видимо вдругъ представлялось, что келлія его разваливается на четыре стороны и что къ нему со всѣхъ сторонъ рвутся страшные звѣри съ дикимъ и яростнымъ ревомъ и крикомъ. Иногда вдругъ являлся предъ нимъ открытый гробъ, изъ котораго вставалъ мертвецъ. Были еще и болѣе жестокія нападенія злобнаго врага: по Божію попущенію, діаволъ поднималъ праведника на воздухъ и оттуда съ такою силою ударялъ объ полъ, что, если бы не ангелъ-хранитель, самыя кости отъ такихъ ударовъ могли бы сокрушиться. Вѣроятно, при этихъ искушеніяхъ преподобный Серафимъ видѣлъ и самыхъ злыхъ духовъ. Одинъ мірячинъ спрашивалъ однажды о. Серафима: «батюшка! видали-ль вы злыхъ духовъ? Старецъ съ улыбкою отвѣчалъ: «они гнусны!.. какъ на свѣтъ ангела взглянуть грѣшному не возможно, такъ и бѣсовъ видѣть ужасно, потому что они гнусны». Имѣя въ виду эти искушенія отъ злыхъ духовъ, о. Серафимъ, впослѣдствіи благословляя другихъ на пустынное житіе лишь послѣ тщательнаго испытанія, говорилъ, что живущіе въ монастырѣ борются съ противными силами, какъ съ голубями, а живущіе въ пустынѣ, какъ со львами и леопардами.
⸭ ⸭ ⸭
Типъ иконы Божіей Матери «Взысканіе погибшихъ» возникъ подъ вліяніемъ византийской повѣсти VII в. «О покаяніи Ѳеофана эконома церковнаго въ градѣ Аданѣ», на Руси извѣстной съ XVII в., помѣщенной св. Димитріемъ Ростовскимъ въ его Четьи-Минеяхъ, подъ 23-мъ числомъ іюня мѣсяца. Эта назидательная и трогательная повѣсть разсказываетъ о томъ, какъ во времена импераратора Іустиніана Ѳеофилъ, отличавшійся необыкновенною честностію и благочестіемъ и исполнявшій обязанности архіерейскаго эконома, былъ незаслуженно оклеветанъ и поруганъ. Въ минуту унынія и отчаянія онъ совершилъ тяжкій грѣхъ. Мучительное чувство раскаянія скоро начало томить изнывающую душу, но утѣшенія не получалось. Въ полномъ сознаніи безсилія человѣческаго, несчастный рѣшился прибѣгнуть къ единой надеждѣ ненадежныхъ, скорой Помощницѣ всѣхъ притекающихъ Пресвятой Владычицѣ Богородицѣ, и отъ Нея чудеснымъ образомъ получилъ полное исцѣленіе отъ всѣхъ душевныхъ мукъ и полное успокоеніе. (А. И. Георгіевскій «О происхожденіи типа иконы Богоматери «Взысканiе погибшихъ» древнѣйшихъ списковъ ея» // «Орлов. Еп. Вѣд.». 1904. № 51. Отд. Неофф. С. 1243-1253.).
Сост. Ред.
