Сестра Наталія Помазанская – Возникновеніе, расцвѣтъ и упадокъ христіанскихъ школъ (Краткій историческій очеркъ).
«Царство небесное подобно закваскѣ, которую женщина взявши положила въ три мѣры муки, доколѣ не вскисло все» (Матѳ. 13, 33).
Забастовки, демонстраціи, бойкотъ и срывъ уроковъ – эта странная волна непорядковъ въ средней школѣ пронеслась недавно по многимъ городамъ Франціи (такъ читаемъ въ газетахъ). Какъ объяснить этотъ взрывъ протеста молодежи, такъ сильно взволновавшій преподавателей и членовъ министерства образованія?
Не отражаетъ ли онъ не только кризисъ системы образованія, но и особую болѣзнь современнаго общества, которая не могла не отразиться и на молодежи. То, что произошло со школой, этимъ «храмомъ знанія» не могло не произойти безъ вліянія окружающей его среды. Если раньше школа была до извѣстной степени оторвана отъ жизни, то теперь она оказалась открытой ко всѣмъ тѣмъ перемѣнамъ, которыя стали происходить въ обществѣ.
Исчезновеніе самыхъ элементарныхъ цѣнностей, обѣдненіе духовной культуры, сильный упадокъ нравственности, особенно въ наше время, все это не могло не отразиться и на современной школѣ. Да и сохранились ли теперь христіанскія школы? Сохранился ли въ нихъ христіанскій духъ? Не превращается ли современное общество въ общество языческое, въ новѣйшіе «Аѳины», «этотъ городъ полный идоловъ», вступая въ который «возмутился духомъ» св. апостолъ Павелъ.
Надо признаться, что современное общество болѣе изобрѣтательно, судя по развитію техники, нежели древнее. Какое разнообразіе идоловъ оно создало? И идейныхъ и научныхъ, соціальныхъ, а главное – героевъ театра, популярныхъ пѣвцовъ. Какъ одинъ философъ выразился: – «что это уже не то наивное идолопоклонство, а здѣсь чувствуется сознательный и упорный духъ противленія, вооруженный силой знанія, отвлеченной мысли. Поздній часъ кладетъ болѣе рѣзкія и густыя тѣни, нежели часъ ранній, сумеречный».
Небезынтересно приподнять завѣсу времени и взглянуть на появленіе первыхъ христіанскихъ школъ.
Съ тѣхъ поръ, какъ на землѣ впервые появилось желаніе осознать себя и окружающій міръ, появились и первыя школы.
Особенно прославилась, благодаря своимъ знаменитымъ учителямъ, школа Александрійская. Тамъ развивались многія науки: астрономія, математика, философія, медицина; здѣсь Зенодотъ раздѣлилъ Иліаду на отдѣльныя главы, составилъ къ ней вступленіе, и здѣсь родилась первая греческая грамматика, и расцвѣла математика, благодаря Евклиду. Онъ составилъ здѣсь свою геометрію и основалъ школу математики, просуществовавшую 700 лѣтъ.
Нельзя не упомянуть работы произведенныя Эратосфеномъ по географіи, а также его работы по астрономіи, положившія основаніе составленію календаря, которымъ мы пользуемся и донынѣ.
Христіанство не сразу, а постепенно проникало въ языческія школы и измѣняло ихъ духъ. Подъ вліяніемъ христіанскаго ученія мѣнялся человѣкъ, его нравъ, взглядъ на міръ, на себя. Такимъ образомъ, постепенно мѣнялось само общество и мѣнялись школы. Мѣнялись цѣнности жизни, углубились понятія личности, а главное, понятіе ея отвѣтственности передъ Богомъ и ближнимъ. Все это не могло не отразиться на системѣ обученія, на дѣтяхъ и на требованіяхъ къ ихъ обученію.
Конечно, всѣ эти измѣненія произошли медленно, въ теченіе вѣковъ, почти незамѣтно.
Уже во ІІ-мъ вѣкѣ (св. Іустинъ Философъ) появились и первыя христіанскія школы, но ихъ было такъ немного, что христіанскимъ родителямъ приходилось посылать дѣтей въ языческія школы. При этомъ возникла серьезная проблема: какъ сохранить дѣтей отъ вреднаго вліянія языческихъ нравовъ. II-IV вѣка особенно ярко отражаютъ картину различія между христіанскими воззрѣніями и языческими. Самое главное это то, что цѣли обученія были разныя. Если язычники, какъ и современные матеріалисты, главнымъ образомъ, смотрѣли на школу какъ на способъ пріобрѣтенія матеріальнаго успѣха, славы, то христіанскіе родители ожидали отъ образованія совсѣмъ иного.
Благодаря сохранившимся письмамъ отцовъ Церкви, и другимъ письменнымъ свидѣтельствамъ, намъ можно познакомиться съ тѣмъ міромъ и даже сравнить его съ нашимъ.
Приведемъ для примѣра христіанскаго учителя Оригена, о которомъ одинъ изъ его учениковъ (св. Григорій Неокесарійскій), вспоминая о своей разлукѣ со школой Оригена и съ самимъ учителемъ, говорилъ, что разставшись съ нимъ, онъ долго чувствовалъ себя «какъ бы Адамомъ, изгнаннымъ изъ рая, какъ бы заблудшей овцой, какъ бы израильтяниномъ въ плѣну вавилонскомъ». Христіанскій учитель Оригенъ искренно и съ вѣрой исполнялъ заповѣдь Христа – не имѣть двухъ одеждъ, поэтому ходилъ безъ сапогъ, босой, и отклонилъ предложенія своихъ друзей ему помочь. И вотъ, благодаря его нравственнымъ качествамъ, ученики любили его всѣмъ сердцемъ.
А что общаго можетъ быть между учителемъ языческимъ и, напримѣръ, христіанскимъ учителемъ Климентомъ Александрійскимъ?
Климентъ не прежде рѣшился принять званіе наставника юношества, какъ рѣшивъ такіе вопросы: – «свободенъ ли онъ отъ предразсудковъ и зависти, не ищетъ ли славы, не стремится ли онъ къ другой какой наградѣ, кромѣ спасенія своихъ слушателей. Когда Климентъ рѣшилъ для себя эти вопросы, только тогда онъ сталъ учителемъ въ подражаніе Христу» (А. Лебедевъ, Церковно-историческія повѣствованія).
Такіе учителя, безъ сомнѣнія, много послужили успѣхамъ распространенія христіанства, призывая языческій міръ слѣдовать ихъ примѣру, имъ самимъ шедшимъ вслѣдъ за своимъ великимъ Учителемъ.
Однако, такихъ учителей тогда еще было мало, слишкомъ мало.
А теперь посмотримъ, какое наставленіе давали родители христіанскіе, наказывать за подобныя поступки.
Очень плохо, по словамъ писателей, было то, что юноши не отставали отъ взрослыхъ въ пристрастіи къ разнаго рода зрѣлищамъ.
Тотъ же блаженный Августинъ въ своей «Исповѣди» пишетъ: «невинности не было уже даже у дѣтей языческихъ. Родители не заботились о томъ, чтобы отвращать дѣтей отъ плотскихъ похотѣній, внушать имъ негодованіе къ безстыдству и безпутству».
Въ школахъ дѣло обстояло еще хуже. Товарищи не только не сдерживали другъ друга въ нравственной строгости, но наоборотъ, подталкивали одинъ другого къ безнравственнымъ поступкамъ.
«Въ результатѣ, – какъ говоритъ св. Григорій Нисскій, получалось то, что юноши «свободно предавались грѣховнымъ чувственнымъ удовольствіямъ», тѣмъ болѣе, что за преступленіе противъ цѣломудрія, «законъ не угрожалъ никакой опасностью, ни наказаніемъ. И неудивительно, что юноши, по словамъ одного современника, ходили «по путямъ вавилонскимъ и валялись въ грязныхъ нечистотахъ».
«Говорятъ, что дѣло доходило до того, что такимъ юношамъ нравились не только грѣховныя поступки, но и самый грѣхъ, такъ сказать въ своей идеѣ... Они начинали любить не предметъ своихъ увлеченій, пристрастій, паденій, нѣтъ, а самое паденіе, самый грѣхъ, живущій въ душѣ» (Блаженный Августинъ, 2, 4).
И дальше онъ пишетъ: «Кто безнравственнѣе избиралъ предметы разговора, тому товарищи, забывая всякій стыдъ, кричали браво, браво».
Въ тѣ времена христіанскіе ученики являлись полной противоположностью.
Въ надгробномъ словѣ Кесарію, св. Григорій Богословъ говорить: «Христіанскіе ученики съ довѣріемъ относились къ наставникамъ, убѣгали сообществъ и бесѣдъ съ неблагонравными, никого не было, кто бы былъ извѣстнѣе цѣломудріемъ болѣе ихъ; они дѣлались предметомъ удивленія цѣлаго города, гдѣ учились».
Эти христіанскіе юноши представляютъ прекрасный примѣръ и для будущаго поколѣнія. Отравленные язычествомъ, безнравственностью, школы не вредили имъ, и какъ пишетъ св. Григорій Богословъ – «душепагубные Аѳины превращались для нихъ въ душеспасительные Аѳины. Всюду они вносили духъ Христовъ по словамъ евангельскимъ – «аще и что смертное испіютъ, не вредитъ имъ».
Въ это время христіанство со своимъ благотворнымъ вліяніемъ все больше измѣняло семью, общество и школу. Когда оно наконецъ восторжествовало, и его ученіе стало доминирующимъ, измѣнилась, конечно, и обстановка въ школахъ.
Періодъ этотъ былъ долгимъ и сложнымъ, и требуетъ спеціальнаго изученія. Въ короткой статьѣ обхватить его невозможно.
Со временемъ, можно предположить, нравственная дисциплина пріобрѣла болѣе внѣшній обликъ, ограничиваясь больше наблюденіемъ за поведеніемъ учениковъ, не стараясь проникнуть въ ихъ внутреннюю жизнь.
А изъ-за невозможности руководить душами дисциплина часто становилась суровой и жестокой.
Начиная съ конца Средневѣковья, духовная жизнь человѣчества, достигшая во многихъ отрасляхъ жизни небывалыхъ успѣховъ, развивалась внѣрелигіозно. Постепенно наступалъ, такъ называемый, вѣкъ языческаго гуманизма.
Безусловно во многихъ школахъ онъ вызвалъ какъ бы снова возвращеніе къ языческому міровоззрѣнію.
Въ Россіи же проявленіе этого міровоззрѣнія появилось, главнымъ образомъ, въ концѣ ХІХ-го вѣка.
Нѣкоторые философы считаютъ, что наше историческое время особенное: если раньше и встрѣчались отдѣльныя антирелигіозныя теченія, то не было такого непримиримаго стремленія «свести человѣка на землю и опустошить небо».
Вотъ, по словамъ того же философа, – «произошло упраздненіе внутренняго человѣка, преобладаніе въ немъ внѣшнихъ впечатлѣній и событій, то общественныхъ, то политическихъ и прямо развлекательныхъ.
Но вернемся къ школамъ. Ничто не передаетъ духъ эпохи такъ ярко, какъ взятые изъ нея живые образы.
Приведемъ отрывки изъ воспоминаній (Давыдова) о школѣ конца ХІХ-го вѣка.
«Въ тяжелое время никто не протянулъ мнѣ руку помощи, никто не заглянулъ въ мою душу, а въ ней тогда царила тьма. Техника ученія въ гимназіи создала два враждебныхъ лагеря: начальство (учителя и дирекція) и ученики. На сторонѣ перваго была полнота власти, второго – товарищеская солидарность. Въ трудную минуту ученикъ зналъ, что онъ не одинокъ. Все это создавало нездоровую атмосферу, гдѣ о нравственномъ вліяніи учителей не могло быть и рѣчи. Ученики, оставляя школу, не создавали, за рѣдкимъ исключеніемъ, близкихъ связей со своими учителями. А если и были прекрасные учителя, то въ силу создавшихся условій и традицій они мало вліяли на духовное развитіе своихъ учениковъ, которое оставалось во власти своихъ сверстниковъ. Такъ было въ то время въ средней школѣ, такъ и осталось въ высшей» (Давыдовъ, Воспоминанія).
Къ сожалѣнію, во многихъ случаяхъ и семья не могла дать нужнаго духовнаго наставленія.
Въ интересной статьѣ приватъ-доцента М. А. Членова имѣются данныя о семейныхъ отношеніяхъ студенчества начала ХХ-го вѣка.
«Большинство опрошенныхъ студентовъ удостовѣрили отсутствіе всякой духовной связи съ семьей. Авторъ также обвиняетъ современную семью въ неумѣніи предохранить дѣтей своихъ отъ ранняго растлѣнія. Дѣти часто не знаютъ дѣтства и не только истощаютъ свои силы, но и губятъ въ ранней молодости свою душу, отравляютъ воображеніе, искажаютъ разумъ. Поэтому очень много дѣтей вступаютъ въ университетъ уже растлѣнными. Авторъ далѣе пишетъ:
– «Второе мѣсто послѣ семьи въ жизни интеллигентнаго ребенка занимаетъ школа. Однако, утвержденіе, что средняя школа не имѣетъ вліянія на выработку міросозерцанія, пожалуй, не совсѣмъ вѣрно. Такое вліяніе существуетъ, но чисто отрицательное. Въ школѣ ученикъ себя чувствуетъ какъ во враждебномъ лагерѣ, гдѣ противъ него строятъ ковы, подсиживаютъ его и готовятъ ему гибель. Часто въ представленіи ребенка школа – это большое зло, но, къ несчастью, неизбѣжное. Учитель нападаетъ, ученикъ обороняется. Опять таки, главное вліяніе на внутреннее развитіе оказываетъ товарищеская среда» (А. С. Изгоевъ, Объ интеллигентной молодежи).
Одинъ опрошенный студентъ жалуется: «односторонняя свобода горше всякаго рабства. Весь строй проникнутъ отрицаніемъ внутренней свободы. Ужасно не думать такъ, какъ думаютъ всѣ. Васъ дѣлаютъ изгнанникомъ. Нравственное совершенствованіе не пользуется кредитомъ въ средѣ передовой молодежи, почему-то убѣжденной, что это – реакціонная выдумка» (студ. Левченко).
А вотъ краткія свѣдѣнія съ Запада, тоже въ началѣ XX вѣка:
«Соціалистическое городское управленіе (Италія) запретило въ школахъ всякія внѣшнія проявленія религіознаго чувства, даже простое осѣненіе себя крестнымъ знаменемъ».
«Германскій вождь соціализма Либкнехтъ сказалъ: «Школа должна быть возстановлена противъ Церкви, учитель противъ священника. Наука есть врагъ религіи».
Въ 1915 году писатель, М. В. Лодыженскій писалъ: «Не надо быть пророкомъ чтобы предусмотрѣть возможность грядущихъ соціальныхъ бѣдствій, грядущихъ соціальныхъ потрясеній. Страшныя испытанія придется пережить грядущимъ поколѣніямъ». Возвращеніе къ языческому міровоззрѣнію вернуло школы къ школамъ первыхъ вѣковъ христіанства. А наше время?
Вотъ что пишетъ Бѣлозеровъ (въ тульской газетѣ, въ наше время): «Вотъ что касается школы... школа давно сползла въ болото. Отчасти по своей винѣ, но въ большей степени въ силу злую экспериментовъ, которые надъ ней проводились десятилѣтіями... въ школѣ чинопочитаніе еще извращеннѣе, чѣмъ въ гулагѣ...».
Но въ современномъ мірѣ появилось еще болѣе сильное оружіе, способствующее растлѣнію дѣтей и молодежи.
Одинъ священникъ изъ Москвы пишетъ: «Однако все и вся превзошелъ I-й Московскій дѣтскій фестиваль... Если раньше воспитаніе дѣтей проходило у насъ подъ знакомъ бога войны Марса, то теперь афиша Киностудіи дѣтскихъ и юношескихъ фильмовъ им. Горькаго напоминаетъ учебникъ по анатоміи.
На фестивалѣ демонстрировался греческій фильмъ «Пейзажъ въ туманѣ», содержавшій такую сцену, что даже видавшіе виды кинокритики удивлялись, зачѣмъ нужно смаковать такія детали. Режиссеръ, узнавъ о включеніи его фильма въ программу дѣтскаго фестиваля, подалъ протестъ, ибо предназначался фильмъ только для взрослыхъ. Однако перестроившіеся педагоги-атеисты посчитали, что для совѣтскихъ дѣтей это какъ разъ то, что надо» – (свящ. В. Полосинъ).
И дѣйствительно «поздній часъ, – какъ писалъ философъ, – положилъ болѣе мрачныя тѣни отъ страшнаго крыла, и наступило уныніе и недоумѣніе народовъ, и наибольшую горечь новѣйшаго идолопоклонства приходится вкушать дѣтямъ».
Сестра Наталія Помазанская.
«Православная жизнь». 1992. № 2. С. 11-16.
