Павелъ Петровичъ Петрушевскій – Водоосвященіе въ праздникъ Срѣтенія Господня (въ юго-западной Россіи).
Праздникъ Срѣтенія Господня въ юго-западной Россіи имѣетъ ту особенность, что по многимъ монастырямъ, соборнымъ и приходскимъ церквамъ въ этотъ день передъ литургіей совершается освященіе воды, нерѣдко съ вожженіемъ свѣчей. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ это водоосвященіе совершается очень рано; иногда бываетъ исхожденіе для этого съ крестами и прочею святынею къ колодезю или источнику. Такой обычай является мѣстнымъ. Въ сѣверной Россіи этого обычая не существуетъ. Въ церковномъ уставѣ водоосвященіе въ праздникъ Срѣтенія Господня не положено. Откуда же и чѣмъ объяснить происхожденіе этого обычая въ юго-западной Россіи? – Вопросъ этотъ уже не разъ затрогивался въ нашей духовной печати{1}. Конечно, будь найдено какое-либо письменное свидѣтельство о времени существованія и введенія этого церковнаго обычая, дѣло намъ представилось бы ясно. Пока же остается мѣсто лишь болѣе или менѣе вѣроятнымъ догадкамъ.
Одинъ изъ священниковъ южной Россіи объясняетъ происхожденіе обычая освящать воду въ день Срѣтенія Господня такъ. Издавна, по его мнѣнію, въ народѣ существуетъ вѣра въ «пристритъ» или по древнему «устрѣтеніе» (собственно дурныя послѣдствія отъ встрѣчъ); для предохраненія отъ «пристрита» народъ считаетъ самымъ дѣйствительнымъ средствомъ св. Срѣтенскую воду; Церковь наша будто-бы пошла на встрѣчу этому суевѣрію и, вмѣсто искорененія его, стала содѣйствовать его утвержденію повсемѣстнымъ освященіемъ воды въ праздникъ Срѣтенія Господня. Поэтому оный священникъ призналъ Срѣтенскую воду своего рода талисманомъ и освященіе воды въ этотъ праздникъ въ своемъ приходѣ отмѣнилъ, къ великому, впрочемъ, соблазну и неудовольствію своихъ прихожанъ{2}. Намъ кажется такой поступокъ приходскаго пастыря, слишкомъ поспѣшнымъ и мнѣніе его на счетъ повода къ Срѣтенскому водоосвященію черезчуръ смѣлымъ. Если бы обычай этотъ существовалъ въ нѣкоторыхъ лишь мѣстностяхъ, въ нѣкоторыхъ только приходахъ южной Россіи, если бы совершался по усмотрѣнію того или другого настоятеля, – тогда дѣло другое. Но чѣмъ объяснить его повсемѣстность на югѣ Россіи, древность и упроченность? Ужели вся южно-русская Церковь стала совершать его лишь потому, что народу понадобилась Срѣтенская вода противъ «пристрита»? Если въ народѣ случается иногда суевѣрное употребленіе святыни, то слѣдуетъ ли отсюда, что она существуетъ лишь для удовлетворенія народнаго суевѣрія? Нужно замѣтить, что Срѣтенская св. вода употребляется въ народѣ не противъ только «пристрита», а главнымъ образомъ для освященія себя и домовъ, къ огражденію отъ напастей діавола, къ предохраненію отъ несчастій и всякихъ недуговъ, къ умноженію имѣній и всякому благополучію, совершенно съ тою же мыслію и вѣрою, съ какими употребляется нами и всякая другая освященная вода. Намъ кажется, проще, безъ лишнихъ натяжекъ можно объяснить появленіе и утвержденіе этого благочестиваго обычая первоначальнымъ учрежденіемъ и характеромъ самаго праздника Срѣтенія Господня въ древности и особыми обстоятельствами жизни южно-русской Церкви.
Праздникъ Срѣтенія Господня впервые появился на востокѣ, съ 4, если даже не съ 3 вѣка{3}, а затѣмъ и на западѣ, не позже времени папы Геласія (492-496 г.){4}. Какъ церковный праздникъ, онъ есть прямое слѣдствіе раньше введеннаго праздника Рождества Христова, такъ какъ 2-е февраля, въ которое онъ празднуется, приходится какъ разъ въ 40-й день послѣ 25 декабря. Первоначально онъ былъ, какъ полагаютъ, только Господскимъ праздникомъ и назывался Срѣтеніе. Съ 5 в. съ нимъ стали соединять и воспоминаніе объ очищеніи по закону Божіей Матери, которая, впрочемъ, по благодати «не требовала очищенія, яко нескверная, неблазная, нетлѣнная, пречистая» (Ч.-Мин. 2 февр.). Отсюда произошло названіе festum purificationis Mariae, а такъ какъ по евангельскому сказанію на первомъ планѣ при встрѣчѣ Спасителя въ храмѣ выступаетъ старецъ Симеонъ Богопріимецъ, то праздникъ сей называется еще festum Simeonis. Особенностію этого праздника на востокѣ и западѣ въ древности служили торжественные ходы съ зажженными свѣчами и съ пѣніемъ псалмовъ и гимновъ. Въ жизнеописаніи св. аввы Ѳеодосія Киновіарха (430-529 г.), составленнымъ Кирилломъ Скиѳопольскимъ, упоминается о введеніи этого обычая въ Іерусалимской церкви, по желанію и совѣту знатной христолюбивой женщины, супруги префекта, въ послѣдствіи бывшей діакониссы Икеліи, слѣдующее: «сія благочестивая Икелія, прошедшая весь путь благочестія, указала въ числѣ первыхъ быть Срѣтенію Спасителя, нашего Бога со свѣчами»{5}. По словамъ болландистовъ, праздникъ очищенія Маріи или Срѣтеніе Господне праздновался въ Финикіи, Сиріи, на Кипрѣ и въ Египтѣ (у Коптовъ). Они къ нему даже прилагаютъ слова блаж. Августина о повсемѣстномъ почитаніи его Церковію (Quod universa tenet Ecclesia etc.){6}. Основаніемъ кь этому обряду служило то, что принесенный въ храмъ Богомладенецъ былъ, по словамъ старца Симеона, «свѣтъ во откровеніе языковъ».... Эту мысль выражаечъ и наша Церковь въ своихъ стихирахъ на сей праздникъ, именуя Христа Младенца возсіявшимъ изъ Дѣвы «Солнцемъ правды, просвѣщающимъ сущія во тмѣ» (троп.). Указывая на пришедшее въ храмъ Іерусалимскій Солнце правды, вожженныя свѣчи въ рукахъ христіанъ служили такъ же символомъ духовной чистоты, необходимой для встрѣчи Господа. Посему въ предпраздничномъ канонѣ нашей Церкви говорится: «мысленно вжегше вси добродѣтелей свѣщы, любовію съ Симеономъ и Анною, свѣщеносцы предусрящемъ, хотящу освятити поющыя его» (п. 9). Такъ же и въ западной церкви при освященіи свѣчей для хода читается слѣдующая молитва: «Господи Іисусе Христе, Сыне Бога Живаго, Ты еси свѣтъ истинный, просвѣщаяй всякаго человѣка, грядущаго въ міръ. Молимъ Тебя, благослови сіи свѣчи, и дай намъ благодать, чтобы гдѣ онѣ зажигаются, наши сердца озарились невидимымъ огнемъ и чистотою Св. Духа, освободились отъ всякой слѣпоты грѣха и порока, и по прошествіи сего темнаго и полнаго опасностей пути земного были допущены къ вѣчному свѣту»{7}. Отъ употребленія свѣчей, особымъ образомъ освящаемыхъ, праздникъ этотъ получилъ на западѣ имя «праздника свѣчей» – festum candeelarum{8}.
Но появившись въ церковной практикѣ еще въ 4 и 5 в., этотъ праздникъ не былъ повсюднымъ. Только со времени имп. Юстиніана Вел. въ 6 в. онъ сталъ праздноваться повсюду и съ особой торжественностью. Поводомъ къ этому былъ слѣдующій случай. Въ концѣ 541 года въ Константинополѣ и окрестностяхъ появилась страшная моровая язва, которая поражала ежедневно отъ 5 до 10 тыс. народа, при чемъ многія тѣла, даже богатыхъ и знатныхъ людей, оставались безъ погребенія.... Въ другихъ мѣстахъ къ моровой язвѣ прибавилось другое бѣдствіе, сильное землетрясеніе: въ Антіохіи множество народа погибло подъ развалинами домовъ и церквей, въ томъ числѣ и епископъ Антіохійскій Евфрасій, убитый въ самой церкви. Въ Мизіи городъ Помпеополь былъ совершенно разоренъ подземною силою, и половина его со всѣми жителями была поглощена землею. Въ это время гнѣва небеснаго Богъ открылъ одному благочестивому мужу Свою волю, чтобы установлено было празднованіе ὑπαπαντὴ, т. е., Срѣтенія Господня наравнѣ съ прочими Господскими и Богородичными великими праздниками. Слово откровенія Божія было принято съ вѣрою и радостію: во второй день февраля 542 г, совершено было торжественное празднованіе со всенощнымъ бдѣніемъ и крестнымъ ходомъ. Въ тотъ же день прекратились моровая язва и землетрясеніе по всей имперіи. Съ того времени «начаша со всенощнымъ бдѣніемъ и исхожденіемъ со кресты (сей праздникъ) праздновать» (Ч.-Мин. 2 февр., на основ. Анастасія Библіот. и Георгія Кедрина въ Синопс.). Съ этимъ крестнымъ ходомъ по всей вѣроятности соединялось и водоосвященіе, которое, какъ извѣстно, совершалось на востокѣ въ началѣ кажнаго мѣсяца.
Съ принятіемъ христіанства изъ Греціи наши предки приняли отъ греческой Церкви и особенныя ея обряды. Такъ, вѣроятно, перешелъ къ намъ и обычай торжественнаго празднованія Срѣтенія Господня съ водоосвященіемъ и крестнымъ ходомъ. Но этотъ обычай могъ держаться у насъ до тѣхъ поръ, пока существовали болѣе тѣсныя связи съ Византіей. Со времени же раздѣленія русской митрополіи на двѣ (въ полов. 15 в.), сѣверная, Московская митрополія стала жить самостоятельною жизнію, сношенія ея съ востокомъ стали рѣже и связи слабѣе; поэтому здѣсь мало-по-малу могъ быть оставленъ и обрядъ Срѣтенскаго водоосвященія, тѣмъ болѣе что онъ по уставу нигдѣ не положенъ. Въ Кіевской же митрополіи, оставшейся по прежнему въ зависимости отъ патріарха Константинопольскаго (до 70 годовъ 17 ст.), этотъ обрядъ удержался. При такомъ предположеніи для насъ становятся понятными и нѣкоторыя особенности Срѣтенскаго водоосвященія въ южной Россіи. Такъ, если здѣсь иногда бываетъ исхожденіе съ крестами и прочею святынею на источники и къ колодцамъ, то мы склонны видѣть въ семъ остатокъ тѣхъ торжественныхъ крестпыхъ ходовъ, которые учреждены были на сей праздникъ императоромъ Юстиніаномъ въ Византіи.
Изъ всего вышесказаннаго слѣдуетъ, что обычай водоосвященія въ праздникъ Срѣтенія Господня, по всей вѣроятности, есть наслѣдіе отъ греческой Церкви и посему не напрасно онъ пользуется такимъ уваженіемъ въ народѣ, какъ обычай древній. Для него водоосвященіе въ праздникъ Срѣтенія есть непремѣнная часть или дополненіе праздника, и св. Срѣтенская вода принимается имъ съ особеннымъ благоговѣніемъ, какъ средство къ благодатному освященію и предохраненію себя отъ всего дурного, а такъ же на пользу своего хозяйства, скота, пчелъ и т. п. Если онъ дорожитъ этою св. водою и старается имѣть ее въ своемъ домѣ и хозяйствѣ, то въ этомъ нѣтъ еще ничего суевѣрнаго. Полагаемъ, что не возставать противъ этого добраго обычая слѣдуетъ, а, напротивъ, поддерживать и поощрять его. Если что-нибудь здѣсь и примѣшивается народомъ суевѣрнаго, какъ вѣра въ «пристритъ», то слѣдуетъ искоренять, исправлять и сглаживать эти чужеродные придатки и наросты, но не посягать на добрыя, благочестивыя и древнія учрежденія.
П. Петрушевскій.
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1899. Т. 1. № 6. С. 125-131.
{1} См. Церк. Вѣд. 1890 г., ч. I, стр. 146-148, № 5 и Руков. для с. п. 1879 г., № 28.
{2} Руков. для с. п. 1879 года, № 28.
{3} Это доказывается дошедшими до насъ поученіями на этотъ праздникъ св. отцевъ: Меѳодія Патарскаго или Тирскаго (3 в.), Амфилохія Иконійскаго, Григорія Нисскаго и Іоанна Златоуста.
{4} Real-Encyklop. В. VIII, s. 663.
{5} Палест. Патер., изд. Императ. Правосл. Палест. Общества, вып. 8, I, 7. II, 1.
{6} Première Encyclopédie Théologique, par M. l'abbé Migne, t. VIII, pag. 1060.
{7} Real-Encyklop. В. VIII, s. 663, Lichtmesse.
{8} На западѣ этотъ праздникъ съ процессіями получилъ всеобщее распространеніе, между прочимъ, и въ виду противодѣйствія чрезъ него языческимъ февральскимъ празднествамъ (люперкаліи и амбурбаліи). См. Migne, стр. 1060 и Real-Encyklop., В. VIII, s. 663-664.
