Новопрепмуч. Архим. Николай (Орловъ) – Явленіе Господа Петру (Изъ воскреснаго утренняго Евангелія въ недѣлю 5-ю по Пятидесятницѣ).
«Воистину воста Господь и явися явися Симону» (Лк. 24, 34; 1 Кор. 15, 5).
Причины этого особеннаго явленія Господа и его значеніе для апостола Петра кроются въ самомъ душевномъ состояніи послѣдняго. Мы должны уяснить себѣ это состояніе. По повѣствованію всѣхъ четырехъ евангелистовъ, ап. Петръ въ ночь преданія Господа отрекся отъ Него, отрекся усиленно, съ клятвою (Мр. 14, 7). Каковы бы ни были мотивы этого отреченія, но, отказываясь отъ личности Господа, апостолъ уже тѣмъ самымъ отрекался и отъ того служенія, отъ того апостольскаго званія, которое онъ получилъ отъ Господа и которое состояло въ томъ, чтобы «быть съ Нимъ и ходить на проповѣдь» о Его царствіи (Мр. 3, 14). Мы знаемъ, какое жгучее раскаяніе охватило душу апостола, когда онъ это созналъ! Жить съ сознаніемъ, что теперь кончились всѣ тѣ отношенія къ Господу, въ которыхъ заключалась вся цѣль и смыслъ его бытія, что эти отношенія уже никогда и никогда не возобновятся, – это для натуры подобной Петру значило потерять самый источникъ жизни, значило умереть нравственно. Выйдя со двора отреченія, апостолъ, чрезвычайно выразительно замѣчаютъ евангелисты, «плакася горько» (Мѳ. 26, 75; Лк. 22, 62).
Исходъ изъ этого состоянія для него могъ быть двоякій: или отчаяніе, или надежда, надежда на то, что при условіи покаянія возможность заглажденія въ очахъ Господа его поступка, а слѣдовательно, и возвращенія его въ апостольское служеніе для него остается и навсегда не потеряна. Апостолъ нашелъ послѣдній. То обстоятельство, что послѣ своего отреченія, равно какъ и въ послѣдующее время апостольской исторіи, Петръ является дѣйствующимъ вмѣстѣ съ Іоанномъ[1], даетъ основаніе думать, что въ первые же моменты Петръ былъ поддержанъ Іоанномъ, что онъ искалъ этой поддержки у своего друга. И самъ Іоаннъ, по всей вѣроятности, во-время пришелъ на помощь къ нему, тѣмъ болѣе, что по просьбѣ же Іоанна Петръ былъ введенъ и во дворъ (Іоан. 18, 15-16). Вѣроятно, Іоаннъ въ утѣшеніе ему говорилъ, что и вина всѣхъ другихъ не меньше, чѣмъ его (см. Мѳ. 26, 56), что Господь не измѣнилъ Своей къ нему любви, ибо хотя Онъ и предсказалъ о его паденіи, но не исключилъ его изъ круга учениковъ. Эта поддержка друга спасла, по крайней мѣрѣ, Петра отъ участи Іуды, однако едва ли она могла въ немъ возбудить полную надежду на возвращеніе его въ прежнее положеніе. Это могъ сдѣлать одинъ Господь. Петръ еще могъ думать, что Господь приметъ его въ число вообще Своихъ послѣдователей, но чтобы принялъ и какъ апостола и не измѣнилъ Своей личной къ нему любви, – этого онъ слишкомъ не хотѣлъ допустить!
Итакъ, онъ не чувствовалъ успокоенія. Приступы мрачнаго отчаянія иногда готовы были имъ овладѣть. Въ такія минуты Петръ старался уединиться отъ своего друга. Тутъ-то въ одинъ изъ такихъ моментовъ, можно думать, и произошло ему явленіе Господа. Евангеліе не говоритъ ни объ обстоятельствахъ этого явленія, ни о томъ, что было здѣсь между Господомъ и Петромъ. Первая встрѣча глубоко падшаго ученика съ его Господомъ и Учителемъ, безъ всякаго сомнѣнія, была столь священна и потрясающа (говоритъ одинъ изъ толковниковъ), что она и должна была произойти безъ постороннихъ свидѣтелей. Возможно, что Господь ничего ему и не сказалъ, а только посмотрѣлъ на него взглядомъ любви и всепрощенія. Но и самаго факта явленія было достаточно, чтобы чувство отчаянія въ душѣ Петра уступило мѣсто надеждѣ. Эта надежда въ немъ еще болѣе ожила, сдѣлалась даже несомнѣнною, когда Господь, въ тотъ же самый день явившись всѣмъ апостоламъ вмѣстѣ и даровавъ имъ извѣстныя полномочія, вовсе однакоже не исключилъ Петра изъ ихъ лика[2]. Это-то составляло собою первый важнѣйшій моментъ въ томъ совершающемся дѣлѣ возстановленія Петра въ чинѣ апостольства, которому завершеніе мы видимъ въ бесѣдѣ на берегу Галилейскаго озера. Апостолъ прошелъ весь до конца путь покаянія...
Можно опредѣлить довольно вѣрно, въ какое время дня имѣло мѣсто это самое явленіе. Когда Лука п Клеопа пришла въ Эммаусъ, было уже «къ вечеру» и «приклонился день» (Лк. 24, 29). Былъ близокъ, слѣдовательно, заходъ солнца, а онъ падалъ на 6 час. вечера (т. е. по нашему обозначенію времени), такъ какъ тогда было весеннее равноденствіе. Принимая во вниманіе, что 60 стадій разстоянія отъ Іерусалима равнялись 10½ верстамъ на наши мѣры длины (40 стадій = 1 геогр. милѣ = 7 в.), мы бы положили на все путешествіе до Эммауса примѣрно три часа. Апостолы тотчасъ же возвращаются и въ Іерусалимъ. При понятной для насъ поспѣшности въ ходьбѣ пройти то же разстояніе они могли въ меньшій срокъ, употребивши около двухъ часовъ. Такимъ образомъ, явленіе было между 3 и 8 часами, и такъ какъ Лукѣ и Клеопѣ оно еще не было извѣстно при уходѣ ихъ изъ Іерусалима, то съ большею вѣроятностью можно склоняться къ мысли, что оно совершилось въ промежутокъ отъ 6 до 8 часовъ.
«Костромскія Епархіальныя Вѣдомости». 1905. № 14. Ч. Неоф. С. 429-431.
[1] Они вмѣстѣ идутъ ко гробу (Іоан. 20, 2-11, вмѣстѣ отправляются ловить рыбу (21, 2), ходятъ на молитву (Дѣян. 3, 1) и пр.
[2] Въ это явленіе Господь со всѣми учениками бесѣдовалъ, какъ именно съ апостолами, и однако не видно, чтобы Петра Онъ не причислялъ къ ихъ сонму.
