Объ изученіи церковной исторіи.
Предметъ и задача церковной исторіи.
Церковная исторія есть наука, излагающая исторію христіанской Церкви. Она имѣетъ право на названіе науки, потому что представляетъ собою тщательное и систематическое изложеніе фактовъ и вытекающихъ изъ нихъ выводовъ. Она излагаетъ исторію христіанской Церкви, т. е. исторію религіознаго общества, учрежденнаго Богомъ на землѣ для спасенія людей. Исторія христіанской Церкви есть вмѣстѣ съ тѣмъ исторія различныхъ христіанскихъ обществъ, такъ называемыхъ частныхъ церквей. Это практическое опредѣленіе, вѣроятно, никого не введетъ въ заблужденіе, если при этомъ не будетъ упускаться изъ виду главный предметъ церковной исторіи – исторія Церкви вселенской.
Изъ такого опредѣленія непосредственно вытекаетъ отношеніе всеобщей исторіи къ исторіи христіанской Церкви. Гражданская исторія излагаетъ жизнь обществъ людей, какъ людей. Церковная исторія излагаетъ ихъ жизнь, какъ обществъ, состоящихъ изъ христіанъ. Хотя церковная исторіи есть вѣтвь всеобщей исторіи, но вполнѣ возможно и весьма важно изучать ихъ отдѣльно, потому что исторія народовъ въ культурномъ и соціально-политическомъ отношеніяхъ составляетъ одинъ предметъ изученія, тогда какъ совсѣмъ другой – особый предметъ изученія представляетъ исторія тѣхъ же народовъ, разсматриваемыхъ со стороны ихъ религіозной жизни. Вышеприведенное опредѣленіе указываетъ также различіе между церковной исторіей и другими вѣтвями богословія. Факты, представляемые исторіею Церкви, отличны отъ фактовъ, излагаемыхъ въ библейскомъ богословіи, или въ догматикѣ, или въ пастырскомъ богословіи, хотя, по-видимому, нѣкоторыя части ихъ перекрещиваются между собою. Однако, если библейская исторія кажется отраслію церковной исторіи, то это возможно только тогда, если забывается существенное различіе между апостольскимъ вѣкомъ и послѣдующими вѣками. Также хотя исторія христіанскихъ догматовъ можетъ казаться просто вѣтвію догматическаго богословія, однако это возможно только до тѣхъ поръ, пока мы не обращаемъ вниманія на чисто историческую задачу этой отрасли церковной исторіи. Одно – изложить вѣрованія такъ, какъ ихъ содержали христіане различныхъ вѣковъ, и совсѣмъ другое – представить совокупность вѣрованій въ ихъ логической связи, безотносительно къ различнымъ вѣкамъ. Подобнымъ же образомъ и пастырское служеніе могло бы быть изучаемо въ томъ видѣ, въ какомъ оно представляется намъ въ прошедшихъ вѣкахъ, и это изслѣдованіе могло бы составить часть церковной исторіи. Но пастырское богословіе есть особая наука, разсматривающая пастырскую дѣятельность безотносительно къ тому или другому отдѣльному вѣку. Между тѣмъ именно хронологія и элементъ развивающійся составляютъ существенныя отличія церковной исторіи, какъ и всякой вообще исторіи.
Задача церковной исторіи состоитъ въ томъ, чтобы дать точный и ясный отчетъ о развитіи христіанской Церкви во всѣхъ различныхъ сторонахъ пли проявленіяхъ ея жизни и дѣятельности, – воспроизвести по всѣмъ существующимъ источникамъ, могущимъ снабдить насъ какими-либо свѣдѣніями, исторію многосторонней жизни христіанской Церкви, ея борьбы и побѣды, ея поборниковъ и противниковъ, ея внутренній ростъ и внѣшніе успѣхи въ дѣлѣ обращенія въ христіанскую вѣру иновѣрныхъ, ея дѣла милосердія, ея самоуправленіе, ея движенія впередъ и назадъ. Чтобы выполнить эту задачу, необходимо пройти, по крайней мѣрѣ, двѣ предварительныя ступени. Съ одной стороны, важно имѣть въ виду здѣсь, какъ и во всякой исторіи, огромное, имѣющее важное значеніе, различіе между оригинальными источниками исторіи христіанской Церкви и содержаніемъ этихъ источниковъ, обработаннымъ въ формѣ исторіи. Съ другой стороны, необходимо быть знакомымъ съ нѣкоторыми вспомогательными науками. Когда источники будутъ старательно отдѣлены отъ всего того, что представляетъ уже ихъ переработку, и когда будетъ пріобрѣтено надлежащее знакомство съ предварительными науками, только тогда можетъ быть съ успѣхомъ прослѣженъ дѣйствительный ходъ историческихъ событій.
Первая важная ступень къ разрѣшенію задачи церковной исторіи, какъ сейчасъ было сказано, есть умѣнье точно отдѣлить оригинальные источники, изъ которыхъ мы заимствуемъ необходимыя свѣдѣнія, отъ содержанія этихъ источниковъ, обработаннаго въ формѣ исторіи. Достовѣрность оригинальныхъ источниковъ и источниковъ обработанныхъ очень различна. Неандеръ, напр., написалъ исторію христіанской Церкви. Спрашивается, насколько же она достойна довѣрія? Очевидно, она заслуживаетъ довѣрія только въ той степени, въ какой она представляетъ содержаніе оригинальныхъ источниковъ, критически провѣренное и взвѣшенное. Въ самомъ дѣлѣ, достоинство такого труда зависитъ отъ четырехъ условій: богатства оригинальныхъ источниковъ, критической оцѣнки этихъ источниковъ, взаимнаго ихъ соглашенія соотвѣтственно этой оцѣнкѣ и, наконецъ, литературнаго таланта. Повѣствованія, излагаемыя въ курсѣ исторіи, не могутъ быть ни подробнѣе, ни достовѣрнѣе оригинальныхъ источниковъ, критически разсмотрѣнныхъ. Главный вопросъ относительно всѣхъ заимствованныхъ повѣствованій состоитъ въ томъ: подтверждается ли ихъ достовѣрность оригинальными источниками. Воображеніе ихъ авторовъ можетъ быть богато, слогъ – блестящъ, изложеніе – классическое, но если они даютъ болѣе, чѣмъ сколько позволяютъ свидѣтельства оригинальныхъ источниковъ, если они изукрашены вымыслами, или если они не соотвѣтствуютъ этимъ свидѣтельствамъ, то они плохи и скудны. Существуетъ два критерія для оцѣнки каждой обработанной исторіи: точна ли она и вѣрна ли источникамъ? Есть два критерія и для оцѣнки оригинальныхъ источниковъ: современны ли они описываемымъ въ нихъ событіямъ и достовѣрны ли они? Мы не должны, однако, слишкомъ узко понимать то, что разумѣется подъ оригинальными источниками. Ихъ должно искать во всѣхъ памятникахъ, какъ вещественныхъ, такъ и письменныхъ; во всѣхъ памятникахъ, имѣющихся на лицо, будутъ ли то зданія, картины, домашняя утварь, гробницы, надписи на скульптурныхъ произведеніяхъ, какое-нибудъ забытое кладбище прошлыхъ временъ; и во всѣхъ письменныхъ документахъ, какъ-то: дѣяніяхъ и постановленіяхъ соборныхъ, актахъ мученическихъ, монастырскихъ уставахъ, правительственныхъ указахъ, литургіяхъ, символахъ вѣры, писаніяхъ отцовъ и учителей Церкви, равно какъ и ихъ многочисленныхъ преемниковъ, подвизавшихся на обширномъ поприщѣ христіанской литературы. Существуетъ удачное дѣленіе этихъ источниковъ, по ихъ характеру, на три класса: 1) памятники древности (antiquitates), куда относятся, напр., древнія сказанія, лѣтописи, вещественные памятники, 2) разсказы очевидцевъ или современниковъ и 3) компендіумы исторіи, составленные по источникамъ, болѣе уже не существующимъ (такова, напр., церк. исторія Евсевія Кесар.).
Другая необходимая ступепь къ разрѣшенію задачи церковной, какъ было сказано выше, есть достаточное знакомство съ нѣкоторыми вспомогательными науками. Здѣсь мы упомянемъ лишь о тѣхъ пособіяхъ, которыя имѣютъ ближайшее отношеніе къ изученію исторіи. Они могутъ быть раздѣлены на спеціальныя и общія. Спеціальныя пособія облегчаютъ пониманіе отдѣльныхъ фактовъ, представляемыхъ источниками, и обнимаютъ собою такіе предметы, какъ правила исторической критики и данныя географіи, хронологіи и статистики. Общія пособія помогаютъ произвести оцѣнку всѣмъ свидѣтельствамъ источниковъ, разсматриваемыхъ, какъ одно цѣлое; сюда относятся: всемірная исторія, исторія отдѣльныхъ народовъ и эпохъ, исторія культуры вообще, въ частности – исторія философіи, науки и литературы, исторія искусствъ и проч.
Польза изученія церковной исторіи.
Изученіе церковной исторіи имѣетъ въ высшей степени важное значеніе въ дѣлѣ религіознаго образованія. Прежде всего обратимъ вниманіе на то, какую важность пріобрѣли вообще историческія изслѣдованія въ нашъ вѣкъ. Одну изъ отличительныхъ особенностей нашего времени составляетъ глубокое пониманіе практическаго значенія историческихъ изслѣдованій. Въ нашъ вѣкъ положено прочное начало истинно-научной исторіи. Вмѣсто того, чтобы быть и считаться лишь однимъ изъ отдѣловъ изящной и занимательной прозы, исторія сдѣлалась уже одною изъ отраслей положительнаго знанія. Научная исторія стремится прежде всего къ открытію истины, къ безпристрастному изображенію дѣйствительнаго характера людей, времени и событій, о которыхъ она трактуетъ. Въ этомъ-то именно и заключается то начало объективности, которое лежитъ въ основѣ историческихъ изслѣдованій нашего времени. Съ быстрымъ развитіемъ всѣхъ отраслей научныхъ изслѣдованій почувствовалась потребность въ болѣе точныхъ знаніяхъ касательно прошлаго. Люди науки убѣдились, что всестороннее знаніе прошлаго необходимо для составленія правильныхъ взглядовъ на настоящее и вообще для расширенія умственнаго кругозора. Вслѣдствіе такого взгляда на исторію, примѣненіе историческаго метода во всѣхъ отрасляхъ науки приняло обширные размѣры. Сознаніе важности историческаго взгляда на данный предметъ такъ сильно овладѣло умами нашего времени, что вошло въ обычай начинать изученіе какой-либо отрасли науки краткимъ обзоромъ ея исторіи. На жизнь стали смотрѣть, какъ на движеніе, ростъ, развитіе, а отсюда знаніе прошлаго стало считаться необходимымъ условіемъ для практическаго уразумѣнія настоящаго и для надлежащаго подготовленія къ будущему. Трудно себѣ представить, до какой степени простирается сила и обширность вліянія историческихъ знаній. Вопросы, запутанные всевозможными предразсудками некритической мысли, при историческомъ ихъ изученіи являются передъ нами въ холодномъ свѣтѣ безразличнаго прошлаго. Историческій взглядъ на изучаемый предметъ сообщаетъ изслѣдованію послѣдняго въ одно и то же время и большую ясность, и большую объективность. Если предметъ нашего наблюденія находится слишкомъ близко къ нашему глазу, то различныя черты и оттѣнки его, по причинѣ ограниченности сѣтчатой оболочки, не могутъ быть отражены и собрали во всей ихъ полнотѣ, даже при самомъ сильномъ напряженіи глаза; напротивъ, на извѣстномъ разстояніи они производятъ надлежащій эффектъ, и тогда получается болѣе точное изображеніе предмета. Слѣдовательно, нѣкоторое разстояніе необходимо для обозрѣнія предмета, который мы хотимъ ясно видѣть. Критическое изученіе исторіи расширяетъ умственный кругозоръ подобно путешествію за границу, восполняетъ ограниченные взгляды отдѣльнаго лица изслѣдованіями и выводами, сдѣланными цѣлымъ рядомъ мыслителей и тружениковъ въ теченіи нѣсколькихъ вѣковъ. Эти замѣчанія вполнѣ примѣнимы и по отношенію къ критическому изученію исторіи христіанской Церкви.
Религіозное образованіе было бы не полно безъ знанія великаго предмета церковной исторіи еще и по другой причинѣ. Весьма полезно познакомиться съ жизнію и дѣятельностію вождей и учителей христіанскихъ, дѣйствовавшихъ въ разныя эпохи. Чтеніе и изученіе житій святыхъ и жизнеописаній великихъ дѣятелей церковныхъ должно занимать важное мѣсто въ дѣлѣ религіознаго образованія. Много поучительнаго для себя можемъ мы извлечь изъ знакомства съ жизнію великихъ людей прошлаго, съ ихъ заблужденіями, страданіями и подвигами покаянія, съ ихъ блестящими дѣяніями и мудрыми ученіями, съ ихъ скорбями и радостями.
Изученіе церковной исторіи должно внушать и поддерживать, въ интересахъ религіознаго образованія, убѣжденіе въ огромномъ значеніи апостольскаго вѣка въ исторіи христіанства. Исторія Церкви есть исторія большаго или меньшаго приближенія ея членовъ къ ученію и жизни первыхъ учениковъ Христа. Это имѣетъ свое философское объясненіе. На первый взглядъ кажется совершенно легкимъ выразить словами то, до чего мы дошли путемъ непосредственнаго созерцанія; но въ дѣйствительности столько же трудно воплотить въ словахъ, какъ и въ дѣлахъ, то, что мы непосредственно познаемъ. Дѣло въ томъ, что всякая наука, съ ея безконечными изслѣдованіями, съ ея противорѣчивыми гипотезами, съ ея движеніями впередъ и назадъ, съ ея прямыми и окольными путями, есть въ сущности стремленіе дать логическое выраженіе тому, отъ чего мы получили непосредственныя впечатлѣнія. Всякій здоровый глазъ видитъ, но труды цѣлыхъ поколѣній и проницательнѣйшихъ умовъ среди этихъ поколѣній до сихъ поръ еще не постигли тайны зрѣнія, т. е. не дали вполнѣ естественнаго (адэкватнаго) логическаго выраженія феномену зрѣнія. То же самое имѣетъ мѣсто и въ религіозномъ мірѣ. Апостольскій вѣкъ былъ вѣкомъ непосредственнаго религіознаго вѣдѣнія. Апостолы воспринимали религіозную истину непосредственно изъ источника ея; во время земной жизни Христа Спасителя прямо изъ Его устъ, а потомъ чрезъ внушеніе отъ Духа Святаго. Послѣдующіе вѣка болѣе или менѣе стремились къ тому, чтобы яснѣе выразить словами и воплотить въ жизнь то, челу учили апостолы. Такимъ образомъ и выходитъ то, что каждый вѣкъ представляетъ собою зеркало, которое отражаетъ въ извѣстной степени и съ большею или меньшею ясностію апостольскій вѣкъ и характеристическія черты этого великаго времени, которое возстаетъ предъ нами тѣмъ рельефнѣе, чѣмъ ближе мы знакомимся съ церковной исторіей. Одна эпоха болѣе выдвигаетъ впередъ одинъ элементъ апостольскаго ученія, другая болѣе выясняетъ иныя стороны этого ученія. Въ умственныхъ блужданіяхъ и нравственныхъ уклоненіяхъ отъ образца, начертаннаго въ Св. Писаніи, въ ошибкахъ мысли и дѣла, апостольскій вѣкъ является великимъ исправителемъ. Въ настоящее время все болѣе и болѣе увеличивается сознаніе важности этого вѣка, равно какъ замѣчено, что всякое движеніе впередъ въ ученіи или въ церковной практикѣ въ теченіе всей исторіи Церкви обусловливалось болѣе или менѣе сознательнымъ возвращеніемъ къ первоначальнымъ источникамъ христіанства. Чѣмъ точнѣе наши свѣдѣнія о различныхъ фазисахъ исторіи Церкви, тѣмъ неотразимѣе и яснѣе становится свѣтъ, окружающій время земной жизни Христа Спасителя и Его апостоловъ.
Есть еще причина, почему желательно, чтобы изученіе исторіи Церкви входило въ планъ общаго образованія; она заключается въ томъ, что это изученіе представляетъ значительныя выгоды для безпристрастнаго обсужденія великихъ вопросовъ, имѣющихъ вѣчное значеніе. Одни и тѣ же основные вопросы представляются всякому мыслящему уму, и мы считаемъ неоцѣненнымъ преимуществомъ, если можемъ разсматривать эти вопросы на нѣкоторомъ отъ насъ разстояніи. Никто не въ состояніи бываетъ скрыть своихъ собственныхъ недостатковъ и качествъ, и только по сравненію себя съ другими можемъ мы составить понятіе о томъ, что мы въ дѣйствительности. Каждый человѣкъ, по заключенію одного остроумнаго писателя, въ сущности состоитъ изъ трехъ лицъ: того, какимъ онъ является въ дѣйствительности, того, какимъ онъ самъ себя считаетъ, и того, какимъ считаютъ его другіе. Понятно, что та оцѣнка самая правильная, которая совмѣщаетъ въ себѣ всѣ эти три частныя мнѣнія. Такимъ образомъ, ничто не можетъ быть труднѣе и вмѣстѣ съ тѣмъ необходимѣе, какъ получить ясное и правильное понятіе о томъ, что важно и что не важно въ нашихъ убѣжденіяхъ и въ нашемъ поведеніи. Здѣсь опять церковная исторія приходитъ къ намъ на помощь. Многія воззрѣнія могутъ быть разсматриваемы, какъ слѣдствія лишь психическаго, а не логическаго процесса; многія мнѣнія вытекаютъ скорѣе изъ темперамента, чѣмъ изъ убѣжденія. Намъ присущи нѣкоторый врожденный консерватизмъ, нѣкоторая косность и упорство при встрѣчѣ съ новыми началами и новыми путями, будутъ ли они вѣрны, или дожны. Недостатки и ошибки неразлучны съ жизнію человѣческой. Представители Церкви обыкновенно раздѣляютъ достоинства и недостатки своего времени и своей страны. Они такъ же погрѣшаютъ, какъ и всякій человѣкъ; они полезны, какъ орудія спасенія, но несовершенны, какъ и всѣ люди. Отрицать это значило бы противорѣчить несомнѣннымъ фактамъ исторіи. Не менѣе безполезнымъ было бы доказывать безусловную необходимость совершенія тѣхъ обрядовъ, которые, какъ мы знаемъ изъ церковной исторіи, по своему происхожденію не принадлежатъ ни первому, ни второму, ни третьему, ни четвертому вѣкамъ, наиболѣе почитаемымъ Церковью. Было бы безполезно провозглашать вредными для благочестія тѣ обряды, которыхъ, какъ мы тоже знаемъ изъ исторіи и изъ житій святыхъ, придерживались многіе святые пастыри, мученики и подвижники. Вообще изученіе церковной исторіи доставляетъ умѣнье отличать существеннее и необходимое въ дѣлѣ вѣры и благочестія отъ всего случайнаго, мелочнаго, имѣющаго лишь временное или мѣстное значеніе.
Если существуетъ много причинъ, дѣлающихъ изученіе церковной исторіи весьма цѣннымъ пособіемъ въ дѣлѣ общаго религіознаго образованія, то еще болѣе причинъ, почему ея изученіе становится совершенно необходимымъ для основательнаго богословскаго образованія. Безъ сомнѣнія то, что полезно въ дѣлѣ религіознаго образованія вообще, полезно въ особенности для образованія богослововъ и церковныхъ проповѣдниковъ. Изученіе жизнеописаній святыхъ людей, надлежащее пониманіе важности и неизмѣримаго значенія Новаго Завѣта для оцѣнки прошлаго и настоящаго церковной жизни, выясненіе различныхъ до противоположности стремленій и направленій прошлаго, все это представляетъ несомнѣнный обще-богословскій и, въ частности, гомилетическій интересъ и значеніе. Но существуютъ еще и другія причины, почему церковная исторія должна быть старательно изучаема всѣми, кто посвятилъ себя богословію.
Во-первыхъ, церковная исторія указываетъ на высокое положеніе какое библейское богословіе занимаетъ въ исторіи рода человѣческаго въ сравненіи съ естественнымъ и языческимъ богословіемъ. Слова апостола Павла, назвавшаго ученіе Евангельское «силой Божіей во спасеніе всякому вѣрующему» (Римл. 1, 16), можетъ съ полною увѣренностію повторить каждый изучающій церковную исторію. Ученіе Христа въ теченіе всей исторіи человѣчества, дѣйствительно, высказало себя силой Божіей, ведущей ко спасенію. Во всѣ вѣка, съ самого начала христіанства, оно было могущественнѣйшимъ средствомъ исцѣленія, оздоровленія и укрѣпленія для народовъ, его принимавшихъ.
Во-вторыхъ, богословъ не можетъ обойтись безъ понятія о единствѣ вѣры, которое даетъ намъ церковная исторія. При крайнемъ разнообразіи возникшихъ съ теченіемъ времени церковныхъ обществъ, при кровопролитныхъ столкновеніяхъ между ними изъ-за вѣроисповѣдныхъ разностей, при враждебныхъ вообще отношеніяхъ между ними, апостольскія слова: «Единъ Господь, едина вѣра, едино крещеніе» (Ефес. IV, 5) повторяются все чаще и чаще. Изучающему исторію Церкви открывается возможность наиболѣе яснымъ образомъ убѣдиться въ существованіи единой всемірной Церкви и опредѣлить характеристическія ея черты.
Въ-третьихъ, тотъ богословъ лучше подготовленъ для выполненія своей спеціальной задачи, который вынесъ изъ изученія исторіи Церкви убѣжденіе въ томъ, что, не смотря на безконечное разнообразіе исповѣданій и обрядовъ, все-таки въ цѣломъ существуетъ прогрессъ въ мірѣ нравственномъ и умственномъ. Историческій прогрессъ, какъ и всѣ дѣла человѣческія, не есть неуклонное, исключительное движеніе впередъ. Однимъ изъ основныхъ законовъ его оказывается борьба различныхъ и противоположныхъ направленій. Изучая ходъ исторіи церковнаго просвѣщенія и культа, церковной жизни и организаціи, можно подумать сначала, что Церковь одного вѣка отличается отъ Церкви другаго вѣка, вѣрованія одного времени отличны отъ вѣрованій предшествующаго и послѣдующаго времени. Церковная исторія можетъ показаться на первый взглядъ не представлящей почти ничего иного, кромѣ повѣствованія о внутреннихъ и внѣшнихъ борьбахъ, о возвышеніяхъ и паденіяхъ историческихъ лицъ, объ ересяхъ и расколахъ, о преобразованіяхъ и возвратахъ къ старинѣ. Но при внимательномъ ея изученіи становится очевиднымъ прогрессивный характеръ христіанской исторіи. Церковная исторія показываетъ, какъ христіанское ученіе завоевываетъ себѣ все болѣе и болѣе обширное поле. Споры изъ-за различнаго пониманія догматовъ и различной церковной практики, усиленіе однихъ направленій и паденіе другихъ, ереси и борьба съ ними, нападенія на Церковь и защита ея, все это способствовало въ теченіе вѣковъ общему возвышенію успѣховъ Церкви и прогрессу церковнаго вѣросознанія. Послѣдній выражался двоякимъ образомъ: во-первыхъ, въ болѣе совершенномъ пониманіи частныхъ догматовъ и, во-вторыхъ, въ тѣхъ исправленіяхъ, цѣлой ихъ совокупности, какъ системы, которыя, вслѣдствіе тѣсной связи между всѣми истинами вѣры, неизмѣнно вызывались каждымъ замѣтнымъ движеніемъ впередъ церковной науки. Дѣйствительно, оппозиція противъ ересей и вызванныя ею догматическія изслѣдованія мало-по-малу превратили неопредѣленныя и шаткія выраженія истинъ вѣры въ опредѣленныя и точныя положенія и опредѣленія, которыя, по мѣрѣ того, какъ ихъ границы все болѣе и болѣе замыкались, вліяли въ свою очередь и на всю систему догматовъ, содѣйствуя установленію между ними болѣе близкой и ясной связи, ведя къ болѣе строгимъ логическимъ выводамъ и къ болѣе тонкому анализу. Сравнимъ, напр., выраженіе догмата о Св. Тройцѣ въ апостольскомъ символѣ вѣры съ изложеніемъ того же догмата въ символѣ вѣры св. Аѳанасія Великаго и въ символѣ Никео-цареградскомъ, или, еще лучше, сравнимъ выраженіе догмата объ искупленіи въ апостольскомъ символѣ вѣры съ изложеніемъ того же догмата въ «Посланіи патріарховъ восточной каѳолической Церкви о православной вѣрѣ», и прогрессъ, вызванный вѣковой борьбою съ ересями, становится яснымъ, Что для первыхъ проповѣдниковъ было предметомъ простой, непосредственной вѣры, то для позднѣйшихъ учителей вѣры сдѣлалось уже предметомъ знанія, цѣннымъ результатомъ продолжительнаго и упорнаго труда предшествовавшихъ поколѣній. Какъ велико наслѣдство, оставляемое потомству каждымъ историческимъ или просто общественнымъ дѣятелемъ, который даетъ надлежащее выраженіе тому, что прежде было не ясно и не опредѣленно, будетъ ли то поэтъ, живописецъ, архитекторъ, государственный человѣкъ, законовѣдъ или богословъ – кто это можетъ измѣрить? И въ самомъ дѣлѣ, исторія свидѣтельствуетъ о томъ, что есть сходство между Божіимъ Откровеніемъ, даннымъ въ Св. Писанія, и Божіимъ Откровеніемъ въ природѣ. Св. Писаніе есть неисчерпаемый источникъ драгоцѣнныхъ истинъ, которыя все полнѣе, шире и яснѣе открываются для того, кто упорнѣе стремится проникнуть въ ихъ глубь и кто владѣетъ лучшими для того средствами. Церковная исторія свидѣтельствуетъ о прогрессѣ какъ въ области культа и правовыхъ порядковъ, такъ и въ области собственно вѣросознанія. Были недостатки и пробѣлы въ томъ и другомъ отношеніи, но мало-по-малу они исчезали. Общее же состояніе Церкви въ настоящее время, хотя и далеко отъ идеала, но замѣтно улучшается съ теченіемъ времени.
Сверхъ того, въ-четвертыхъ, для богослова въ высшей степени важно основательно изучить спеціальныя богословскія задачи настоящаго и непосредственнаго будущаго. Дѣятели настоящаго – наслѣдники прошлаго и подготовители будущаго. Они занимаютъ опредѣленное положеніе во времени и, пользуясь плодами трудовъ своихъ предшественниковъ, должны въ свою очередь сдѣлать на поприщѣ этихъ трудовъ нѣсколько шаговъ впередъ. Существуютъ особенныя опасности, волнующія нашъ вѣкъ и завѣщанныя намъ предыдущими вѣками; существуютъ особенныя обязанности, которыя выпадаютъ на долю нашего поколѣнія; отъ надлежащаго исполненія этихъ обязанностей будетъ зависѣть и то мѣсто, которое оно займетъ во времени, и то значеніе, какое оно получитъ въ исторіи человѣчества. Есть особые, спеціальные вопросы, на которые только наше поколѣніе можетъ отвѣтить. И въ высшей степени важно выполнить въ точности задачу, выпавшую на нашу долю. Изученіе церковной исторіи способствуетъ къ осуществленію этого назначенія, представляя намъ возможность обозрѣть то историческое положеніе, въ которое мы поставлены прошлымъ, и предусмотривать то, къ которому слѣдующее движеніе насъ должно привести. Разсматривая, напримѣръ, современное состояніе эсхатологіи, мы наталкиваемся въ ней на особые вопросы и задачи, возникшія въ наше время, и только тотъ можетъ ихъ правильно рѣшить, кто, зная прошлое, въ состояніи избѣжать его ошибокъ и воспользоваться его успѣхами.
Наконецъ, знаніе церковной исторіи составляетъ непремѣнное условіе для всякаго удовлетворительнаго изученія системы богословія. Данныя для богословской системы и самая эта система – не одно и то же. Библія даетъ намъ данныя; церковная исторія указываетъ на попытки выработать по этимъ даннымъ цѣлую систему богословія. Изученіе церковной исторіи не менѣе необходимо, чѣмъ и приведеніе имѣющихся данныхъ въ одну стройную систему. Игнорировать результаты, которыхъ достигли христіанскіе мыслители въ теченіе многихъ вѣковъ, было бы величайшимъ легкомысліемъ, какъ и величайшимъ эгоизмомъ. Даже больше, это было бы явнымъ игнорированіемъ божественнаго домостроительства, пути котораго мы изучаемъ въ церковной исторіи. Поэтому, въ каждомъ изслѣдованіи относительно истинъ христіанскаго вѣроученія долженъ имѣть мѣсто вопросъ о томъ, какъ эти остины понимались прежде въ разныя времена.
Взглядъ на исторію изученія церковной исторіи.
Подобно другимъ отраслямъ богословскихъ наукъ, церковная исторія должна была пройти длинный путь развитія, прежде чѣмъ достигла настоящаго своего состоянія. Собственно исторія ея разработки, какъ науки, начинается лишь съ шестнадцатаго вѣка. До XVI вѣка мы находимъ болѣе только матеріалъ для церковной исторіи, чѣмъ собственно исторію. Правда, Евсевій Кесарійскій, составитель знаменитой «Церковной исторіи» (Historia ecclesiastica), въ десяти книгахъ, обнимающей время отъ Рождества Христова до 324 г. по Р. X., получилъ за этотъ трудъ названіе отца церковной исторіи; но это названіе не вполнѣ примѣнимо къ нему. Въ исторіи Евсевія описано столько современныхъ ему событій и приведено столько выписокъ изъ давно утраченныхъ источниковъ, что ее можно скорѣе назвать лѣтописью и причислить къ оригинальнымъ источникамъ, чѣмъ исторіей. То же самое можно сказать и о трудахъ по церковной исторіи Сократа, Созомена, Ѳеодорита, которые писали въ пятомъ вѣкѣ, Ѳеодора и Евагрія, которые писали въ шестомъ вѣкѣ. Каждый изъ нихъ велъ нить повѣствованій съ того мѣста, гдѣ его предшественникъ прерывалъ ее. Отъ шестаго до шестнадцатаго столѣтія, за исключеніемъ компиляцій изъ трудовъ Евсевія и его послѣдователей, исторія Церкви не была разработываема и изучаема, собственно какъ исторія. Правда, было много написано хроникъ, очерковъ исторіи Церкви у отдѣльныхъ народовъ, повѣствованій о различныхъ монашескихъ орденахъ, біографій папъ, епископовъ, миссіонеровъ, житій святыхъ; но всѣ эти книги были скорѣе матеріаломъ для церковной исторіи, чѣмъ собственно исторіей. Полное начертаніе исторіи христіанской Церкви превышало умственные запросы и научныя силы тѣхъ временъ.
Лишь во второй половинѣ XVI вѣка мы встрѣчаемъ первую попытку составленія полной церковной исторіи. Эту попытку представляютъ собою знаменитыя такъ называемыя «Магдебургскія центуріи» (Centuriae Magdeburgenses), предпринятыя Матѳѣемъ Флаціемъ Иллирійскимъ и составленныя, при содѣйствіи десяти сотрудниковъ, въ періодъ времени отъ 1559 до 1574 г., въ тринадцати томахъ in folio. Католики нерѣдко спрашивали протестантовъ, гдѣ была ихъ церковь до Реформаціи? Отвѣтъ на этотъ вопросъ и данъ со стороны протестантовъ въ Магденбургскихъ центуріяхъ. Какъ показываетъ самое заглавіе этого труда, исторія Церкви въ немъ излагается по столѣтіямъ. Каждое столѣтіе разсматривается въ шестнадцати главахъ, именно: 1) общій взглядъ на данное столѣтіе, 2) пространство Церкви, 3) внѣшнее положеніе ея, 4) вѣроученіе, 5) ереси, 6) богослуженіе, 7) церковное управленіе, 8) расколы, 9) соборы, 10) епископы и учители Церкви, 11) еретики, 12) мученики, 13) чудеса, 14) Евреи, 15) другія религіи, 16) политическія перемѣны.
Появленіе этихъ «Центурій» составило эпоху какъ по методу, такъ и оо содержанію. Что касается до метода, то положеннаго въ основу этой исторіи размѣщенія историческаго матеріала по столѣтіямъ, съ различными варіаціями въ частныхъ рубрикахъ, ученые держались въ теченіе двухъ столѣтій. Церковная исторія Мозгейма (Mosheim) была послѣднимъ трудомъ, написаннымъ по этому методу (въ полов. XVIII в.). Первый по времени выдающійся историческій трудъ, послужившій отвѣтомъ на «Магдебургскія центуріи» со стороны католиковъ, былъ составленъ Бароніемъ († 1607), подъ заглавіемъ: «Annales ecclesiastici», въ двѣнадцати томахъ in folio; на эту работу онъ употребилъ тридцать лѣтъ непрерывнаго труда. Эти Анналы были исправляемы и продолжаемы нѣсколько разъ. Они представляли долгое время главный сводъ (компендіумъ) церковной исторіи съ католической точки зрѣнія. Послѣ выхода въ свѣтъ Магдебургскихъ центурій появилось много церковно-историческихъ трудовъ не только въ лютеранской, но и въ другихъ протестантскихъ церквахъ. Такъ, напр., кальвинистъ швейцарецъ Готтингеръ (Hottinger) написалъ въ девяти томахъ in folio «Церковную исторію Новаго Завѣта» (Historia Ecclesiastica Novi Testamenti 1651). Піэтисты также создали свои «Центуpiи» въ трудѣ Готфрида Арнольда (Gattfrietl Arnold) въ двухъ томахъ in folio, подъ заглавіемъ: «Безпристрастная исторія Церкви и еретиковъ» (Unparteiische Kirchen- und Ketzerhistorie 1699); а раціоналисты въ свою очередь получили свои «Центуріи» въ церковной исторіи Генке (Ненке), напечатанной въ девяти томахъ въ Брауншвейгѣ отъ 1788 до 1820 г. Всѣ эти авторы и ихъ подражатели придерживались такого механическаго метода изложенія, что, не смотря на несомнѣнную пользу ихъ трудовъ, какъ сборниковъ матеріала, теперь они представляютъ лишь чисто историческій интересъ.
Новѣйшая эпоха церковной исторіи начинается Неандеромъ. Онъ первый приложилъ къ исторіи христіанской Церкви тотъ новый методъ изслѣдованія, который въ рукахъ Нибура воскресилъ исторію языческаго Рима. Три принципа руководятъ всѣми его трудами. Онъ критически разсматриваетъ свои источника, добросовѣстно старается представить истину и избѣгаетъ всякихъ уклоненій отъ предмета. Вмѣсто того, чтобы составлять каталогъ великимъ людямъ, событіямъ и догматамъ по столѣтіямъ, онъ старается дать фотографическій снимокъ съ послѣдовательныхъ періодовъ въ исторіи Церкви, какими они являются не въ произвольно взятыхъ границахъ времени, но по устроенію Промысла Божія. Въ настоящее время въ основаніи каждаго научнаго церковно-историческаго изслѣдованія лежатъ эти три принципа, т. е. критическая разработка источниковъ, научное изложеніе фактовъ и научное выведеніе общихъ истинъ изъ разсмотрѣнія историческихъ фактовъ. Слава Неандера, какъ піонера въ примѣненіи новыхъ плодотворныхъ методовъ въ области церковной исторіи, упрочена навсегда: исторія Неандера, послѣ Магдебургекихъ центурій, была вторымъ церковно-историческимъ трудомъ, составившимъ эпоху, и именно потому, что въ ней впервые были примѣнены къ разработкѣ этой отрасли знанія новѣйшіе научные методы историческаго изслѣдованія.
Источники церковной исторіи.
Научныя занятія церковною исторіею состоятъ въ изученіи ея источниковъ, ея періодовъ и ея различныхъ составныхъ частей. Необходимая предварительная подготовка къ научнымъ занятіямъ въ области исторіи христіанской Церкви или какого-либо изъ ея періодовъ состоитъ въ критическомъ изученіи всякаго рода данныхъ или матеріаловъ церковной исторіи, доставляемыхъ всѣми, доступными для насъ, источниками. Эти источники различны. Церковно-историческія данныя могутъ быть почерпаемы изо всѣхъ тѣхъ памятниковъ прошлаго, которые вообще извѣстны подъ именемъ древностей. Сюда относятся: древніе храмы и гробницы, архитектурные памятники разнаго рода, надписи, повѣствующія намъ о великихъ людяхъ или великихъ событіяхъ, кладбища, подобныя Римскимъ катокомбамъ, печати разныхъ оффиціальныхъ лицъ, медали и всякаго рода изображенія, относящіяся къ достопамятнымъ событіямъ. Далѣе, научные матеріалы могутъ быть также заимствуемы изъ письменныхъ произведеній всякаго рода, современныхъ изслѣдуемымъ событіямъ. Сюда относятся: соборныя дѣянія или акты, императорскіе декреты, папскія буллы, литургіи и другія богослужебныя чинопослѣдованія, символы и исповѣданія вѣры, монастырскіе уставы, проповѣди, лѣтописи, записки современниковъ, наконецъ, вообще литературныя произведенія всякаго рода. Исторіи, написанныя слишкомъ поздно, чтобы быть современными извѣстнымъ историческимъ событіямъ, но составленныя по источникамъ, явившимся въ свѣтъ вскорѣ послѣ наступленія этихъ послѣднихъ, подобно знаменитой церковной исторіи Евсевія, должны быть причислены къ оригинальнымъ источникамъ. Всякое свидѣтельство, которое современно или почти современно изучаемой исторической эпохѣ, становятся оригинальнымъ источниковъ свѣдѣній касательно этой эпохи. Возможность разобрать почти уже уничтоженную надпись или живопись на стѣнѣ, открытіе зарытой въ землю урны, опубликованіе документовъ, найденныхъ въ государственныхъ или церковныхъ архивахъ, все это должно быть настолько же полезно для разрѣшенія извѣстныхъ историческихъ вопросовъ, какъ и систематическое изложеніе фактовъ у какого-нибудь современнаго историка. Изучающій церковную исторію не долженъ пренебрегать никакимъ источникомъ, какъ бы онъ ни казался ничтоженъ, если только онъ можетъ разсчитывать на извлеченіе изъ этого источника какихъ-либо свѣдѣній, могущихъ бросить новый свѣтъ на изучаемое событіе или эпоху. Онъ долженъ перерыть всю массу матеріаловъ, какіе только можетъ найти, подвергая разумной критикѣ содержаніе этихъ матеріаловъ. Одни только современные данной эпохи источники сами по себѣ еще не составляютъ исторіи, достойной довѣрія; но источники пріобрѣтаютъ таковое значеніе, когда содержаніе ихъ бываетъ провѣрено и надлежаще оцѣнено проницательнымъ и яснымъ умомъ изслѣдователя.
Раздѣленіе церковной исторіи на періоды и составныя части.
Періоды церковной исторіи рѣзко обозначаются. Ихъ, конечно, не слѣдуетъ опредѣлять по столѣтіямъ, хотя подраздѣленіе ихъ по столѣтіямъ довольно близко подходитъ къ истинѣ. Опредѣленіе періодовъ церковной исторіи по столѣтіямъ и было одной изъ главныхъ причинъ того механическаго, неестественнаго характера, какимъ отличался прежній методъ изложенія этой науки.
Исторія христіанской Церкви дѣлится на четыре главныхъ періода. Первый періодъ простирается отъ начала христіанства до торжества его надъ язычествомъ при Константинѣ Великомъ (34-313 г.); второй – до окончательнаго отпаденія западной церкви отъ восточной (313-1054 г.); третій – до паденія византійской имперіи на Востокѣ (1453 г.) и начала реформаціи на Зададѣ (1517 г.); четвертый – до настоящаго времени.
Составныя части церковной исторіи также ясно обозначаются. Прежде всего она раздѣляется на исторію внѣшняго состоянія Церкви и на исторію внутренняго ея состоянія. Исторія Церкви по внѣшнимъ отношеніямъ послѣдней въ свою очередь подраздѣляется также на двѣ части, потому что мы должны имѣть въ виду, съ одной стороны, отношенія Церкви къ государству, съ другой – распространеніе Церкви среди невѣрующихъ или отношенія ея къ міру, еще не просвѣщенному свѣтомъ Евангелія. Со стороны внутренняго состоянія Церкви, ея исторія дѣлится на нѣсколько частей, такъ какъ необходимо изучать, во-первыхъ, общій характеръ каждой эпохи или періода, во-вторыхъ, жизнь великихъ церковныхъ дѣятелей даннаго періода, въ-третьихъ, духовное просвѣщеніе и въ особенности исторію догматовъ, и въ-четвертыхъ, – практику Церкви; сюда относятся: богослуженіе, христіанская жизнь, церковное управленіе и церковное искусство.
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1889. Т. 3. № 44. С. 257-266; № 45. С. 284-295.
Св. Григорій Богословъ назвалъ исторію «складчиною мудрости и разумомъ многихъ людей, собраннымъ во едино» (Твор. V, 274), а Цииеронъ – «свидѣтелемъ временъ, свѣтильникомъ истины, памятію души, наставницею жизни, описаніемъ прошедшей жизни». Если какая похвала прилична исторіи, и если для читателя есть какая польза отъ чтенія ея, то она по преимуществу относится къ церковной. Ибо здѣсь заключаются свѣдѣнія о царствѣ Христовомъ на эемлѣ, о православной Церкви, родившей и воспитавшей насъ въ чадъ Божіихъ.
Предисловіе къ «Лѣтописи церковныхъ событій» Епископа Арсенія (Иващенко). СПб. 1899.
