О МОЛИТВЕ И ТРЕЗВЕНИИ. (ИЗ ТЕТРАДЕЙ ИЕРОСХИМОНАХА СЕРАФИМА КАРУЛЬСКАГО. Ч. 3)
Іеросхимонахъ Серафимъ былъ однимъ изъ послѣднихъ русскихъ аѳонскихъ старцевъ-отшельниковъ, подвизавшихся на суровой Карули. Скончался осенью 1981 года. Живя высоко духовной жизнью, постоянно простираясь мыслію къ Богу, онъ стяжалъ истинное богомысліе. Плоды его богомыслія и есть ниже-помѣщаемыя записки. Предлагаем нашим читателям продложение выписки изъ тетрадей о. Серафима «Мысли о спасении». – Ред.
О душеполезном одиночестве
Плакал я сегодня во сне — «Господи, дай мне одиноким, одним, уединенным быть, да в страхе Твоем спасаюсь!
Ибо я увлекаюсь «стадностию» и до страха (из-за этого) не могу дойти, но — «уста наша при нас суть, кто нам Господь есть?» — как муравьи попадавшие в воду, по чувству стадности хватаются один за другого и все погибают. Ибо нет в стадности падших разума духовного, ни страха Божия... сего ради начало спасения — «Блажен муж иже не иде на совет нечестивых (не живущих по закону Господню, иже вси мы падшии, только «хотящии» спастися), но в законе Господнем воля его» — и оставив стадность падших, уединившись душею и внешне — поучается «в законе Господнем день и нощь» — настолько, надолго, постоянно. Внутренно одинокий («монос»): так и живет, чтобы страха Божия не потерять, который приходит когда в одиночестве ощутит человек приближение Господа Бога Святого, яко Огнь все нечистое и дерзкое пред Ним пожигающий... и сего в общем кружении стадности падшии не ощущающе один другого низвергают в ров оный (преп. Пахомия видение...).
Есть любовь Христа ради — заповедь данная во спасение, дабы добрые дела делать по любви сей — спасаться. Есть любовь — близость духовная во Христе — познание Христово и стремление к Нему, в общении и близости духовной единодушных о Христе ПОДОГРЕВАЮЩАЯ, а есть любовь — близость и смешение внутреннее, хотя и с желанием духовной дружбы, но по наличному, не духовному ещё состоянию душ, с духовного начинаясь, а далее, по недостатку духовного в себе, на низшее нисходить, и близости установившейся ради и смешения внутреннего, обоих увлекает в ров тот!
Сего-то ради одиночество лучше, в нем отрезвление от взаимовлияния, тогда мысль о Боге у хотящего спастись и страх Божий и труд чистительный во уповании милости Его, отсюда — движение ко спасению (сего и другу моему желаю и предоставляю удаляясь от него незрелости нашей ради), — сего ради одиночество полезно, и желаю его и удаляюсь от людей. (Да не тонем вместе, близости своей ради, при ней же труд спасительный заповеданный отцами во спасение — оставляется, как те муравьи...)
Одиночество — да истрезвившись найду себя пред Господом, и тогда в страхе Его, трезвенно возьмусь за дело своё, за дело очищения своего сердца — сего ради будь одинок внутренно да спасительное совершается в тебе!
А образ жизни безмолвной, одинокой, конечно и особый свой чин и делание имеет, и безразсудно и неправо оглядываясь на чин общежития его во всем держаться — зачем и вышел? чего искал? Разве не жили отцы в безмолвии и — что делали там? общежительное ли? Верою вышел, на неже призван, трудясь в очищении — раскрывайся пред Господом — сам (один!), иди к Нему! Сего не отрекайся под предлогом иных вразумить — привлечь, сам тогда останавливаясь, закосневая — за других не дадим ответа — чего они задерживались, а за себя, яко призвание ощутив, разумев — себя задерживал!
Все призываемся, всем открыто, всем делание свое предлежит, по мере своей и состоянию, и аще каждый своего не делает — как приближается? и заботится об этом только самому остановка своему делу — призывающему иных.
«Нас ради человек и нашего ради спасения» — этого хочет Господь — да кто-нибудь приидет ныне к Нему... а не один другого призывая, — никто сам не идет! — большая тщета для Него! Если бо и истинно желаешь привлечь — ничего лучше нет, как личный пример — «спасайся сам и около тебя тысячи спасутся» — видя делом спасающегося!.. Не так ли жизнь отцов показывала всегда? Сам прошедший путь некий и иному может указать, а не пройдя ещё, призывать один другого на месте толкаясь.
Господи, Господи, ведь указание нам дано, указание, что труд спасает, падших, и какой труд — указано! А труда-то и нет у нас! Что же: иной закон будем полагать себе во спасение?! Богоданный чрез отцов труд обходя будем спасаться?
Все средства спасительные и помощь Господня — ждет нас: только труд самый дай — этим занимайся, за «ДЕЛАНИЕМ» вся остановка... (сего ради сказано: «ленивый раб и лукавый» — труд обходя — мудрования многого взыскали взамен!.. но всё сие — всуе!)
А труженик по вере — простой! не ищет такой мудрости: нет нужды!.. когда главную мудрость, т.е. самый труд производит. Сего ради и одиночество и безмолвие: да если общая жизнь труда спасительного не производит, но даже и отвлекает от него — сего ради в одиночество уходи, да свое делаешь. Далек еще путь! а время сокращается — да успеешь ко дню тому!
Начало спасения — свобода двигающая вниманием
Почему так долго, долго — длинный ряд лет! — мы не исправляемся?! Не поверили бы, если бы кто-либо сказал нам раньше: «и за 40 лет почти не изменишься!» — Потому что не живем внутреннею своею жизнью, но внешне! и она, незнаемая нами, остается всё прежняя, неочищенная.
Живем в удалении от внутренней нашей жизни НЕ ТРУДЯСЬ, т.е. над очищением, преобразованием её и это потому, что не разсматриваем ее и потому что не употребляем средств и способностей, которыми это (очищение) делается.
Ум отсечен от сердца в нашей жизни душевной, — каждый из сих живут отдельно, а ум-внимание мог бы чистить именем Господним! но он бродит по всему миру, а сердце, как запущенный сад, производит терние и сорную траву... долго, долго!
Большие перемены совершаются часто в глубине нашей, а мы считаем, не видя того, что мы неизменны пребываем; из этого исходим, на это рассчитывая, а вот, это не так! Если таких перемен не замечаем, то что сказать про те малые, которым внимая очищает себя внутренно живущий?! Потому годами безплодны!
Ум бродит, не внимает сердцу, не видит внутренней жизни, не работает в этом винограднике, саду, огороде... он и остается запущенным всегда, ибо внимания (ума) это дело!
Не становится ум на МЕСТО СВОЕ, на стражу свою, на «делание»! и кто другой за него будет делать это ЕГО дело?! (потому и 40 лет безплодны!!)
Вот о каких «переменах» говорю я: разве ты не знал уже этого 40 лет тому назад? а не замечал когда и как теряешь сие «единое на потребу» не видишь, не знаешь какая перемена в тебе? — «чего лишаюся аз!» не сообразишь, не оценишь... и остаюся ЧУЖОЙ сам себе! Какое же может быть преуспеяние?!
Как же не чужой, когда жизнь свою внутреннюю не вижу, не знаю? именно — чужой!
Начало спасения (что выше его для верующего?!), когда призывает Господь тайно, — есть склонение свободы (закон этот верен). Сочетание «свободы и благодати» от начала спасения и до конца его, до жизни вечной, — это возможность спасения со стороны человека, — но в чем оно выражается? как действует — чтобы ко спасению шёл человек?
— Слыши! Свобода ВНИМАНИЕ направляет ко спасительному всему — к Богу, к словесам Его, к церковным богослужениям, таинствам, ко внутреннему «деланию» — («последние будут первии») — Эта свобода — когда это наше «что хочу — делаю!» хочет спасаться, ибо НА ЭТО Бог призывает... получается уже что свобода из дара сего — «что хочу делаю» обращается в послушание Богу и данной Им совести, и избегает тем погибельного «диавольского самовластия» — «занятый» получается сосуд! — занятый Волею Божиею, делом спасения.
Итак, начало спасения (со стороны самого человека): свобода направляет внимание, учимая Богом («Учай человека разуму» — Господь) — куда направлять... а далее, отсюда мысли, хотения, чувства напояются спасительным, Богоугодным, вместе и страстей избегают — и это ОТ НАПРАВЛЕНИЯ ВНИМАНИЯ зависит — вот и шествие есть по пути спасения, подготовка души к исходу, верное шествие к вечности (как у того старца было, что улыбнулся трижды перед смертью).
Видишь человек не особые дела, подвиги, поставленные себе самому цели — сами по себе — (ибо когда главное это упускается — они «сами по себе» остаются... и разсыпаются в ничто) — не это все начало основания спасения о Господе, а внимание управляемое свободой, научаемой Богом: зная уже (от Церкви, от Отцов, т.е. от Бога: со вне) что есть Богоугодно — спасительное: туда свобода направляет внимание, там внимание вместе с самой свободой находят пажити верные и источники чистых вод и возрастает душа к вечности «в Бога богатея!»
Итак, когда в плену себя видишь. в омрачении — направь внимание свое на спасительное нечто (в прошлом познавал то), к словесам Его, к «деланию» о Господе и быстро начнётся рассвет в душе...
Это бо и общее начало, вообще, это и в каждом отдельном случае: падения, забвения, омрачения, иже на пути спасения так часто случаются — периоды темные. Одно начало и основание («пал — возстань!»): внимание направь на Господа... а далее, оно само найдет там нужное к возстанию: там бо, в сокровищницах Своих, уготовал Господь все нужное для спасения человека... и — Сам — близ! — «до скончания века, Аминь!»
«Далече от грешник спасение яко оправданий Твоих не взыскаша...» «Близ еси Ты, Господи, и вси путие Твои истина...» — вот куда свобода может направлять внимание, и направляя — идет человек ко спасению, Богом призываем, Богом вразумляем. — Сам тайно руководит доверившихся Ему Посетитель душ наших! и благоволит к человеку, когда свобода его, избирая Богоугодное, направляет туда свое внимание... остальное бо — дело Его! «Свое» бо сделал человек: покорился Богу с доверием и любовью... и внимание направил к Нему и тому, что от Него!
А начало и основание спасительного такого склонения свободы т.е. направлять внимание на Богоугодно-спасительное — вера новозаветная, Богоявленная: БОГ ЕСТЬ ГОСПОДЬ НАШ ИИСУС ХРИСТОС! Отсюда доверие Ему с покорной любовью... ОТСЮДА и свобода, избирая яже от Него, направлять внимание на все спасительное...
«Свет от Света! Бог истинный от Бога истинного... — Единосущен Отцу» такое и отношение к Нему верующего сердца! и отсюда все дальнейшее...
«Сами себе, и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим!»
И молитва Иисусова и есть — это! особенно, усиленно, вседушно, действительно: по смыслу дела спасения, по состоянию и нужде «падшего» это призывание Бога и стремление души к Нему есть «единое на потребу». Молитва Иисусова — «делание» сердца! на него же внимание направляет свобода!
Если посмотреть молча, безпристрастно, внимательно, чтобы увидеть САМУЮ СУЩНОСТЬ человеческой жизни на земле — состояние внутреннее, наличное, нужду истинную его, то ничего нет лучшего для него, ничего более нужного, соответственного его состоянию, как молитва Иисусова — «делание» её! (это, что касается его личной ДЕЯТЕЛЬНОСТИ... а что касается ДАРОВ Божиих, по потребе «падшего», — Св. Причастие!)
Молитва Иисусова
Молитва Иисусова это кратко и точно выраженная истинная потребность человека, самая сущность всех его нужд — все это наиболее верно и плодно восполняется молитвою Иисусовою! — довольно бы её одной вместо всех дел спасительных, если бы человек мог бы удержать её навсегда... и только потому что не может по роду болезни своей внутренней ограничиться ей — тянет его болезнь его на разсеяние, на многое! — тогда только можно соглашаться, что нужно ему еще что-то, кроме молитвы сей — не может бо!.. а что касается самой наинужной потребности его — «падшего», то ничего более верного нет! она — именно — «по болезни врачевство!»
Его и даровал Господь, как венец даров Своих любящим Его на Тайной Вечери — нужнейшее, кратчайший путь души к Нему! Именно — верующим в Него, именно — любящим Его (обрати внимание на это!), ибо эти то и наиболее готовы ограничиться «единым на потребу» — таковые то наиболее закрыли в себе пути ко многим иным «подготовительным» деланиям, — ко многому разсеянию! Таким, которые по вере и любви к Нему способны «потерпеть Господа» — этим наиболее и дана молитва эта, потому что могут ограничиться ею — того бо она требует! вообще же она — кратчайший путь к Богу для всех земнородных «падших».
Не путай: одно — кратчайший путь, другое — доступнейший! Кратчайший — для всех, доступный же для тех только — особенно доступный — их собственный! которые верою и любовию ко Господу прелетели чрез многие ступени «делания» подготовительные, для приседения Ему яко Мария, ибо ступени те нужны тем у кого веры и любви ко Господу не хватает заняться исключительно сим даром Его — на них бо ступенях тех восполняется недостаток в сем — на тех ступенях — чем же более веры и любви ко Господу и упования на Него, тем способней он оставив многие (подготовительные) делания ограничится существеннейшим деланием земнородного падшего — молитвою Иисусовою; им — особый путь, особые
дары, особая жизнь — по достоянию, по справедливости... «неизреченными прикосновениями прикасающимся Неприкосновенному».
Не по лицеприятию, но по их порыву на призыв Господа, по состоянию их, по способности быть с Ним!
Вообще же для возгоревшегося духом устремиться к Самому Господу, нет лучшего делания как молитва Иисусова — эта жизнь духа в Боге!
Тут ответ и тем, кто по временам (только) возгорается духом ко Господу — взыскати Лица Его! — в таком состоянии их, в такие времена и им тот же закон — «делание» молитвы Иисусовой — единое сие!
Подобно тому здесь, как видел преп. Макарий Великий у тех двух братий монахов: у одного как свечи огненные возлетала по временам молитва к Богу, у другого как непрестанная огненная вервь...
И еще раз повторю: испытай самым тщательным, вернейшим испытанием и найдешь, что никакая «деятельность» человеческая не нужна человеку столько, сколько Молитва Иисусова именно — «падшему», именно призываемому к небу — «кто Мне служит Мне да последует», «вы не от мира сего, яко же и Аз от мира сего несмь!» — таково призвание! Таков и соответственный призванию такому дар — имя Господне! к коему приложена на то сила особая, Божия, очищающая и покрывающая грядущего к Нему верою и любовию.
С другой стороны, сам человек без Бога — земля и пепел и погибший! гниющий пленник! Вот почему нет ничего вернее человеку как молитва Иисусова! Вот преславные дела Бога нашего! по Величию Его неизреченному, так и дар Его! такая сила, такой размах: от тления — на престол Его! — Кто яко Бог?!! — ...только и ты, тварь, будь великодушна! зря величие дара, красоту добродетели Его — не мерою дает Бог Духа! — возгорись ответно духом к Нему — во-первых — смирением, таже доверчивым самопреданием себя благой Его, спасительной Воле! ничего больше ты и не можешь ничего более от тебя и не требуется! Хочет — далее — чтобы ты очищался, освобождался плена земного, освящался силою имени Его — приими дар! «Делай!»
(1968—1969 г.г.)
О совмещении внешнего делания с памятью Божьею
«С Богом Святым!»
Можно человеку жить с Богом, можно — без Бога, так и живут люди.
С Богом жить возможно по причине изволения Его к тому и расположенности к тому самого человека... тогда обстоятельства и условия жизни человека делаются или благоприятными или неблагоприятными к тому, т.е. открывается, что не в них суть дела, а в личном расположении человека, в желании его, склонности к тому.
Чтобы жить с Богом — осуществить это, — нужно оставить место Ему в делах своей жизни — дать место!
У каждого человека свои дела, ими занята вся жизнь, и если есть мысль у него и желание жить с Богом, то осуществить это желание он может присоединяя к делам своим — первое — память Божию. Можно присоединять, тому кто хочет, можно не присоединять — тому кто и не думает этого и не ищет, а отсюда уже постепенно далеко расходятся их пути! А внешне, может быть, и рядом живут, т.е. в тех же равных условиях, но один — с Богом, другой — без Бога!
Итак, первое — желание! Далее — влияющее здесь и решающее — насколько человек захвачен своими внешними делами, насколько пленен ими, насколько важными и неотложными они представляются ему, может быть потому, что старшие или начальствующие над ним требуют непременного исполнения их во время и во всем объёме — «сделай все» и — «к сроку», или личные нужды, или ближних, о которых он должен заботиться. Как бы то ни было но это захваченность делами! и она то много противится самой и памяти Божией, а без неё — как жить с Богом?! Нужно целью себе поставить — отвоевать эту свободу, чтобы можно было держать в себе эту память Божию — во чтобы то ни стало! И это дело законное человеку, правое пред Богом и возможное по условиям земной жизни человеческой, вникай — увидишь! А препятствия к тому — кажущиеся. Верно, что сначала это трудно, но это просто от непривычки только, а вовсе не от того, чтобы память Божия действительно мешала делам! Ничего подобного!
Так что хотящий будет присматриваться к этому делу и присматриваясь найдет возможность исполнять это в себе, и тогда к удивлению его и убеждению оказывается, что память Божия много помогает всем его делам, а самого его делает спокойнее, успешнее в делах его — веселее делается жить! Тогда вспоминает он слова псалма — «помянух Бога и возвеселихся!»
Итак, если ослабеет эта «захваченность» души делами внешними, открывается возможность «дать место Богу» в делах своих, тогда можно и жить с Ним. Делами бо человеческими заполнена жизнь человека, а если есть в них место Богу то вот и жизнь с Богом.
Но как это осуществляется практически? — Память Божия — это начало, а далее — чувства сердечные, а ведь они — самая жизнь человека! Внимай себе! чувства сердечные (разные!) во всей жизни человеческой, при всех делах его, движутся в нем, живут, меняются, сопровождают все его дела, соучаствуют всей внешней жизни человека, чувства — приятное, неприятное, раздражение, радость, огорчение, зависть, стремление к чему-либо или уклонение от чего-либо — всякие такие внутренние переживания сопровождают все внешние дела человека, всю жизнь его. Они — есть! Не то, что это выдумано!
И вот, среди их и есть такие чувства, которые сродны памяти Божией, соответствуют ей: страх Божий, вера, благоговение, благодарность Ему (как терпит нас многосогрешающих! да еще и благодетельствует!), доверие к Нему — склонность ввериться Ему (благ бо есть и милосерд до нежности материнской! «аще и жена забудет исчадие чрева своего, Аз не забуду тебя!»), любовь к Нему, надежда — такие и сродные мысли и есть следующее, что нужно находить в сердце своем, выделять их, из среды других, взращивать: при помощи их и осуществится желание — жить с Богом!
И их, вместе с памятью Божьею, нужно присоединять к делам своим, т.е. внешним, которые, подобно пузырькам некиим, сосудам могут быть наполнены (и наполняются на деле!) теми или иными чувствами сердечными. Поминая Бога при делах своих, имей и чувства соответственные памяти о Нем: эти чувства будут в тебе, делателе земных своих дел, будут же во время дел твоих — вот у тебя и начинается жизнь с Богом! Такая она и есть!
Господь хочет быть с человеком: «радость Моя с сынами человеческими...» (Притч. 8, 31), «и тии будут людие Мои и Аз буду Богом их» (точнее: «и буду им в Бога, и тии будут Ми в люди») (Иер. 31, 33), «и будет яко же радуется жених о невесте, тако возрадуется Господь о тебе!» (Исаии 62, 5) — в этом-то и основание надежды — жить с Богом! остается человеку — содействовать этой воле Божией, а содействовать, в его состоянии падения (и Господь знает, учитывает это, по человечески говоря о Нем) человек может — памятию о Боге, чувствами к Нему — хотя все это слабо и разстроено в нем, но главное — желание, и усилие (то и другое — по вере!) — остальное Господь силен восполнить и сих укрепить. Поэтому благонадежно начинай!
А «захваченность», это влияние внешнего на человека — противься ему! Нужно — нужно! но да не обладают сердцем! (дела). И нужное бо можно делать свободным или порабощенным сердцем — и так и так можно сделать нужное! Но ты делай — свободным сердцем. А свободное может, делая, и Бога поминать и внимать Ему. В этом и возможность открывается жить с Богом и — начало сего! Отсюда и перевес может начаться: внимание и желание быть с Богом может брать силу и пересиливать захваченность, увлеченность, порабощенность души делами своими обычными — внешними: дела остаются, а власть их над душою ослабевает весьма, тогда и перевешивает внутренняя жизнь, сопровождающая внешние дела: то раньше они занимали все внимание и сердце человека, а внутренняя жизнь при этом была не заметна (как шла — неизвестно! «сама собой», как растут безродные, запущенные дети — не внимает тому человек), а теперь (когда власть внешнего ослаблена над душою), меняется значение того и другого, т.е. влияние их на человека: внешние дела делаются маловажными для души «пустеют» в своем (прежнем) значении, а внутренняя жизнь привлекает к себе все внимание и обретает главное значение — берет перевес. Вот и открывается отсюда самая реальная возможность жить с Богом, когда мысли и чувства сердца — с Ним!
Тогда и торопиться нечего в делах своих, ни суетиться — все это только мешает! Мешает тому, чтобы во время дел этих «жить с Богом». Раньше — дела — «все»! а внутренняя жизнь при них, какой-то туман, на который не обращалось внимание, занятое «деланием» дела, а теперь дела — покров, под покровом которых делается главное дело, а оно, в сущности, жизнь с Богом! Отсюда истекает радость, веселие, свет! и здесь можно сказать: «возсия мирови свет разума!» Оказывается тогда, что без внешних дел труднее «с Богом жить» — не за что вниманию уцепиться! и чувства к Нему (ведь они слабые у начинающего, как и внимание его разсеянное) легко испаряются и остается человек, без внешних дел, как растение выдернутое из земли, корни его не обретают ни твердой опоры, ни соков укрепляющих... так и человек без внешних дел слабеет и во внутренней своей жизни и теряет возможность жизни с Богом. Господь устроил жизнь человеческую! Внемли! «Суету даде Бог человекам, да не в горшая впадут». «Суета» — дела земные «без Бога» делаемые, но они лучше, чем делание безумных и погибельных страстей и грехов, к коим так склонен падший человек! Но эта же «суета» т.е. дела земные, человеческие, если будут делаться с мыслию о Боге, с целью спасения, делаются лествицею восхождения духовного.
«Православный путь», приложение к журналу «Православная Русь» за 1986 г. С. 56-64.
