Николай Рафаиловичъ Бобровъ – Заветы Святителей Церкви Православной.
«Тѣмъ же изыдите отъ среды ихъ и отлучитеся,
глаголетъ Господь, и нечистотѣ ихъ не прикасайтеся»
(Исаіи 52, 11).
Въ книгѣ князя Григорія Трубецкого «Красная Россія и Святая Русь» (Парижъ, 1931 г.) есть такое свидѣтельство объ историкомъ Церковномъ Соборѣ 1917-1918 г.:
«Черезъ нѣкоторое время я переѣхалъ въ Москву и тамъ возобновилъ участіе въ работахъ Церковнаго Собора, членомъ коего я состоялъ Если въ гущѣ народной мнѣ довелось наблюдать исканія «алчущихъ и жаждущихъ правды»,... то здѣсь въ Москвѣ, на Соборѣ, у меня могла только еще болѣе укрѣпиться вѣра, что не изсякли ключи живой воды въ Россіи... Въ соборъ вошли, во-первыхъ, всѣ епархіальные епископы Русской Церкви, затѣмъ представители духовныхъ семинарій и, наконецъ, выборные отъ духовенства и мірянъ каждой епархіи. Рядомъ со спеціалистами каноническаго права и богословія сидѣли и простые крестьяне, и сплошь и рядомъ, въ самыхъ серіозныхъ вопросахъ одерживало мнѣніе... простыхъ смиренныхъ крестьянъ. Такъ было, напримѣръ, съ вопросомъ о возстановленіи Патріаршества, который возбудилъ оживленныя пренія... Помню, какъ на каѳедру взошелъ простой крестьянинъ, который объясиилъ по-своему, почему крестьяне хотятъ, чтобы былъ Патріархъ. Онъ сказалъ: «У насъ нѣтъ больше Царя. Нѣтъ Отца, котораго мы бы любили. Сѵнодъ любить не возможно, а потому мы, крестьяые, хотимъ Патріарха...». Эти простые слова, – свидѣтельстгвуетъ князь Трубецкой, – вѣрно изобразили господствовавшее на Соборѣ настроеніе. Съ паденіемъ Царской власти, Россія лишилась реальнаго симовола народнаго единства... Никто, лучше Патріарха, не могъ олицетворить это послѣднее. Въ этомъ сказалась вѣрная историческая традиція, ибо Церковь была той силой, которая въ самомъ началѣ нашей исторіи помогла объединенію Россіи...».
И такой Патріархъ, подлинно олицетворяющій Отца всенароднаго, былъ Соборомъ избранъ!
«Предъ нами стоялъ облаченный въ одежды Никона и Адріана патріархъ, какь дивное видѣніе минувшихъ вѣковъ. Предъ нимъ была какъ бы вся Русская Земля, въ лицѣ священнаго Собору», пишетъ въ своихъ воспоминаніяхъ непосредственный организаторъ торжества интронизаціи патріарха, Высокопреосвященный митрополитъ Анастасій. «Всѣ радовались о немъ, какъ дѣти, когда возвращаютъ отца. Но эта радость», – вспоминаетъ владыка Анастасій, – «невольно растворялась со скорбью при мысли о томъ, что, возводя его на высокій патріаршій престолъ, мы возносимъ его на крестъ... Всѣхъ томило тяжкое предчувствіе, предвѣщавшее великія страданіе Церкви и ея главѣ именно за то, что она одна осталась непоколебимой среди революціонной бури и одна смѣла противостоять тому безумію, какое охватило русскій народъ...». «На меня», – пишетъ владыка Анастасій, – «была возложена обязанность сказать поучеціе въ концѣ литургіи, съ цѣлью поясненія самого чинопослѣдованія интронизаціи...».
Въ этомъ одухотворенномъ поученіи, владыка Анастасій, между прочимъ, сказалъ:
«...Отъ собора этихъ святыхъ предстоятелей за Русь и поставляется нынѣ новый свѣтильникъ Церкви; отъ ихъ благодатной руки изливается сугубое благословеніе на главу новаго первоіерарха... Великій первопрестольникъ Россійскій Святитель Петръ простираетъ ему свой жезлъ..., чтобы нынѣ, когда раздирается хитонъ русской церкви, когда раздираются ризы русской державы..., онъ, нашъ новый первостоятель, собралъ этимъ свяшеннымъ жезломъ расточенное... Святитель Филиппъ... заповѣдуетъ своему престолопреемнику подвизаться даже до крови за паству свою и безбоязненно обличать и вразумлять носителей власти... если эта власть отступаетъ отъ скоего высокаго христіанскаго призванія. Возстаетъ предъ нами и онъ, свидѣтель великій и вѣрный, адамантъ православія, священномученикъ Ермогень... Онъ завѣщаетъ послѣднему крѣпко стоять за святую вѣру, за Домъ Пресвятыя Богородицы, бодрствовать надъ отечествомъ, охраняя его отъ расхищенія внѣшними и внутренними врагами, и не бояться убивающихъ тѣло, души же не могущихъ убити. Воздвизается нынѣ и другой великій печальникъ Земли Русской, Преподобный Сергій... и благословляетъ и укрѣпляетъ его на предлежащій ему крестоносный подвигъ...».
Неуклонно слѣдуя завѣтамъ «Собора святыхъ предстоятелей за Русь» и опираясь на Соборъ представителей всей Русской Земля, Патріархъ Тихонъ могъ говорить, поучая и обличая, дерзновенно и властно. «Оиъ не только ободрялъ и утѣшалъ свою паству, но и безбоязненно обличалъ Совѣтскую власть за преслѣдованіе Церкви, осквернепіе святынь, разрушеніе государства, безсудныя казни, угнетеніе народа и другія совершенныя ею преступленія».
«Опомнитесь, безумцы», взываетъ Патріархъ въ первомъ своемъ Посланіи, обращаясь къ большевикамъ, «вѣдь то, что вы творите, не только жестокое дѣло, это – поистинѣ дѣло сатанинское... Властыо данною намъ отъ Бога, запрещаемъ вамъ приступать къ Тайнамъ Христовымъ, анаѳематствуемъ васъ, если только вы еще носите имена христіанскія и хотя по рожденію своему принадлежите къ Церкви Православной...».
Отечески взываетъ Патріархъ къ совѣсти русскихъ людей: «Грѣхъ растлилъ нашу землю... Грѣхъ, тяжкій нераскаянный грѣхъ вызвалъ сатану изъ бездны, изрыгающаго нынѣ хулу на Господа и Христа Его, воздвигающаго открытое гоненіе на Церковь... Плачьте же, дорогіе братія и чада, оставшіеся вѣрными Церкви и Родинѣ, плачьте о великихъ грѣхахъ нашего Отечества, пока оно не погибло до конца. Плачьте о самихъ себѣ и о тѣхъ, кто по ожесточенію сердца, не имѣютъ благодати слезъ...».
Но величественно и грозно звучитъ голосъ Святителя Тихона въ обращеніи къ совѣсти служителей зла:
«...Нынѣ же къ вамъ, употребляющимъ власть на преслѣдованіе ближнихъ и невинныхъ, простираемъ мы наше слово увѣщанія... А иначе взыскуется отъ васъ всякая кровь праведная, и отъ меча погибнете сами вы, взявшіе мечъ (Матѳ. 25, 52)».
Народъ понялъ самоотверженіе владыки, онъ видѣлъ въ немъ пастыря добраго, душу свою за нихъ полагающаго и всѣмъ существомъ тянулся къ нему. Поняли и богоборцы, какая несокрушимая преграда, въ лицѣ Святѣйшаго Тихона, стоитъ у нихъ на пути захвата «церковнаго корабля», чтобы искоренить религію и испепелить храмы Божіи. Устами «прокурора» Крыленко сатанинская власть на весь міръ провозгласила:
«Судьба гражданина Тихона въ нашихъ рукахъ, и вы можете быть увѣрены, что мы не пощадимъ этого представителя классовъ, которые въ теченіе столѣтій угнетали русскій народъ... Совѣтское Правительство будетъ безпощадно и не окажетъ никому снисхожденія... Мы объявили войну религіи... Русскій народъ долженъ освободиться отъ этого послѣдняго ига...».
Въ постоянной и напряженной борьбѣ съ сатанистами безвременно угасъ «великій свѣтильникъ... отлетѣлъ Ангелъ Церкви отъ Россіи» и... сатана свободно вошелъ въ нѣдра церковной жизни.
Нѣтъ нужды цитировать краснаго «патріарха» Алексѣя, для котоpaгo незабвенна память богоборца Джугашвили-Сталина: три красныхъ «ордена» не свидѣтельствовали ли измѣны святому Православію? Это онъ, красный «патріархъ», свидѣтельствовалъ о... «добромъ, участливомъ, и благожелательномъ отношеніи къ нуждамъ церковнымъ» величайшаго изъ всѣхъ злодѣевъ всѣхъ вѣковъ и всѣхъ временъ Іосифа Джугашвили.
«Совѣтская власть обманываетъ простыхъ людей заграницей, которые склонны идти за этой властью, ради обѣщанія благъ земныхъ, но удерживаются слухами объ ея антирелигіозныхъ дѣйствіяхъ. Ролъ «патріархіи» – вводить въ заблужденіе, сознательно уяаствовать въ обманѣ, распространять завѣдомую ложь въ пользу Совѣтской власти. Это – открытая измѣна Истинѣ». (Соловчанинъ – пресвитеръ Михаилъ Польскій).
Приснопамятный Митрополитъ Анастасій особенно строго относится къ лжесвидѣтельству со стороны служителей Церкви. «Для служителя Церкви ложь является сугубымъ преступленіемъ, тотъ, кто призванъ быть вѣрнымъ свидѣтелемъ Христовымъ, сознательно лжетъ предъ своею совѣстью, предъ людьми и предъ Богомъ, то онъ поистинѣ становится повиненъ въ грѣхѣ хулы на Духа Святаго, за который Христосъ Спаситель строго осудилъ фарисеевъ».
Подлинная Церковь – Церковь «тихоновская», «совѣтскому» священноначалію не подчинившаяся, ушла въ подполье... «катакомбы», – гонимая и преслѣдуемая. Страждущая Русская Православная Церковь, ушедшая отъ своихъ преслѣдователей въ «катакомбы», а, частью, милостію Божіей, выведенная изъ огня совѣтчины заграницу, чтобы до времени, Богомъ назначенному, нерушимо хранить вѣру Православную и безбоязненно исповѣдывать предъ лицомъ Вселенной ея Истинность, – едины суть.
«Едиными усты и единымъ сердцемъ» эта Единая, и единственная, Русская Православная Церковь непрестанно возноситъ свой молитвы ко Престолу Царя Славы: простить, помиловать, пощадить изнемогающій въ коммунистическомъ рабствѣ русскій народъ... И только совѣтскіе «церковники», съ краснымъ орденоноснымъ «патріархомъ» Алексѣемъ во главѣ воспѣваютъ «славу» своему родному богоборческому «правительству», завѣряютъ явныхъ сатанистовъ въ своей «беззавѣтной» имъ «преданности» и... безстыдно лгутъ всему міру о, якобы, «счастливой, веселой и зажиточной жизни» въ странѣ голода, нищеты, рабства, произвола и террора.
Есть мѣсто, куда это зло не проникаетъ, «есть Престолъ, на которомъ Сама Истина утверждаетъ Свое Царство». Но, что долженъ почувствовать, что долженъ пережить русскій народъ, когда и... «оттуда, съ высоты послѣдняго прибѣжища отвергнутой міромъ Правды, съ высоты амвона провозглашаются слова лицемѣрія, человѣкоугодничества и клеветы. Тамъ, гдѣ мерцалъ для нихъ свѣтомъ невечернимъ Образъ воплощенной Истины, смѣется въ отвратительной гримасѣ личина отца лжи...» (Епископъ-исповѣдникъ Дамасскинъ).
Развѣ не страшно это?
«И тутъ нельзя не повторить снова, съ настойчивостью, съ ходомъ событій лишь наростающей: возращаться надо русскому человѣку въ Истинную Церковь. Мало не отвергнуть Церковь. Мало даже отводить ей мѣсто въ своемъ пониманіи вещей, – пустъ даже и почетное. Надо войти въ нее, въ Истинную Церковь, преемственно восходящую къ истокамъ нашего духовнаго бытія, и, ничего своего не принося, войти – всѣмъ своимъ существомъ. И задуматься надо: какую «печать» готовитъ намъ слиткомъ долго практикуемая «примиримостъ». И не замѣтишь, какъ на твоемъ лицѣ заиграетъ отблескъ «улыбки сатанинской».
***
Перемѣщаясь въ Горній Міръ, блаженнѣйшій Митрополитъ Анастасій – несокрушимая твердыня Русскаго Православія, членъ Священнаго Патріаршаго Сѵнода, избранный Собромъ 1917-1918 г. и ближайшее къ Святѣйшему Патріарху Тихону лицо, а въ изгнаніи предсѣдатель Сѵнода Русской Православной Церкви заграницей, оставилъ всѣмъ, и священнослужителямъ и мірянамъ, чадамъ Церкви Русской Православной, священный завѣтъ:
«Завѣщаю непоколебимо стоять на камнѣ Святаго и спасительнаго Православія, свято хранить апостольское преданіе, блюсти братское единеніе, миръ и любовь между собою... Что касается Московской Патріархіи и ея іерарховъ, то поскольку они находятся въ тѣсномъ, дѣятельномъ и доброжелательномъ союзѣ съ Совѣтской властью, открыто исповѣдующей свое полное безбожіе и стремящейся насадить атеизмъ во всемъ русскомъ народѣ, то съ ними Зарубежная Церковь, храня свою чистоту, не должна имѣть никакого каноническаго, молитвеннаго и даже простого бытового общенія...».
Завѣтъ этотъ – прямое слѣдствіе анаѳемы, наложенной Святѣйшимъ Патріархомъ Тихономъ 19 января 1918 года на богоборческую коммунистическую власть и «тяготѣющій до сего времени надъ ней и надъ всѣми, кто съ ней сотрудничаетъ или поддерживаетъ общеніе». Завѣтъ Блаженнѣйшаго Анастасія никто изъ русскихъ православныхъ людей не смѣетъ, нарушить, какъ никто изъ нихъ не можетъ нарушить прещеніе Святѣйшаго Тихона, послѣдняго Патріарха Московскаго и всея Россіи «не вступать съ извергами рода человѣческаго въ какое-либо общеніе».
Завѣты обоихъ святителей – священны. Зарубежная Церковь свято хранитъ ихъ нерушимо, какъ... «Церковь Истинная, преемственно восходящая къ истокамъ нашего духовнаго бытія», и ничего «своего» въ нее не внесшая.
Н. Бобровъ.
«Православная Жизнь». 1965. № 11. С. 5-9.
***
Подъ грубое ярмо не преклоняя выи,
Свободныя отъ суетныхъ оковъ,
У ногъ божественныхъ смиренныя Маріи,
Вникайте въ свѣтъ непреходящихъ словъ.
Пустъ скажетъ вамъ толпа, что вы ушли отъ вѣка –
– Явите, смѣлыя, лицо свое,
Не обезьяній ликъ, но образъ человѣка,
О Господи, подобіе Твое!
Любовь Глухова.
«Православная Жизнь». 1965. № 11. С. 9.
***
Святители.
(Стихотвореніе священника на совѣтской сѣверной каторгѣ)
Цинготные, изъѣденные вшами,
Сухарь изглоданный въ рукѣ...
– Встаете вы суровыми рядами
И въ русскихъ святцахъ, и въ моей тоскѣ.
Въ баракахъ душныхъ, на дорогахъ Коми,
На пристаняхъ, подъ снѣгомъ и дождемъ,
Какъ люди плакали о дѣтяхъ вы, о домѣ
И падали, какъ люди подъ крестомъ.
Васъ хоронили наши страхъ и злоба,
Да льдистый вѣтеръ сѣверной земли.
Безъ имени, безъ чуда, въ смертной дрожи,
Оставлены въ послѣдній часъ...
Но палитъ ваша смерть, какъ пламень Божій
И осуждаетъ насъ...
«Православная Русь». 1998. № 2. С. 15.
