Новосвмуч. пресвитеръ Іоаннъ Восторговъ – Миссіонерство.
Рѣчь по случаю годичнаго поминовенія усопшихъ членовъ православнаго миссіонерскаго общества 3-го января 1910 г. въ церкви епархіальнаго дома въ Москвѣ, за архіерейскимъ богослуженіемъ, въ присутствіи Ея Императорскаго Высочества Великов Княгини Елисаветы Ѳеодоровны.
Православное миссіонерское общество сегодня поминаетъ заупокойной молитвою своихъ почившихъ членовъ. Ежегодно это моленіе глубоко трогаетъ сердце. Воспоминаемъ трудниковъ и подвижниковъ святого миссіонерскаго дѣла, скончавшихся и потрудившихся на далекомъ сѣверѣ, въ тундрахъ и вѣчныхъ льдахъ, въ горахъ Алтая, въ дебряхъ Кавказа, въ степяхъ Поволжья, въ Сибирскихъ безграничныхъ степяхъ, и далеко за предѣлами Россіи – въ странахъ невѣрнаго Китая, Кореи и Японіи. Поминаемъ и тѣхъ, которые, находясь внѣ непосредственной миссіонерской работы, способствовали ей своимъ словомъ, литературнымъ трудомъ, денежными и иными пожертвованіями.
И встаетъ предъ нами невольно вся прошлая скорбная исторія русской миссіи, и, особенно, теперешнее ея положеніе, тяжелѣе котораго, кажется, еще не было за тысячу лѣтъ существованія Россіи.
Можно всецѣло примѣнить къ почившимъ подвижникамъ миссіонерскаго дѣла слова заупокойнаго о нихъ моленія: «Въ путь узкій ходшіи прискорбный, вси въ житіи крестъ твой, яко яремъ, вземшіи»... Можно повторить въ примѣненіи и къ живымъ работникамъ миссіи слова святого Апостола-миссіонера: «До нынѣшняго часа и алчемъ, и жаждемъ, и наготуемъ, и скитаемся, и труждаемся, дѣлающе своими руками... Яко отребіе – какъ соръ – міру быхомъ, всѣмъ попраніе доселѣ!...» (1 Кор. IV, 11-13).
Да, и донынѣ миссіонерскому дѣлу суждено испытывать только скорби, нужды и лишенія, только бѣдность и убожество, всѣ неудобства существованія на случайныя средства, и, въ довершеніе всего, почти полное невниманіе со стороны тѣхъ слоевъ общества, которые, по своему вліянію на жизнь, могли бы оказывать миссіонерству властную и дѣятельную поддержку, а по своему отвѣтственному положенію, должны бы имѣть къ нему особый интересъ.
Интересъ къ миссіи! Объ этомъ можно говорить развѣ только словами пророка: «горькимъ словомъ моимъ посмѣюся» (Іep XX, 8). Кто же, въ самомъ дѣлѣ, нынѣ занятъ вопросомъ о расширеніи и укрѣпленіи миссіонерскаго дѣла? Кому оно близко и дорого?
Пять лѣтъ уже русское общество, – образованное и имѣющее руководящее для жизни значеніе, – занято какими-угодно интересами, только не религіозными, не церковными, не миссіонерскими. Но и изъ забытыхъ дѣлъ, самое забытое и заброшенное – дѣло миссіонерское. О немъ говорить, какъ о чемъ-то безконечно чуждомъ общему сознанію, какъ о дѣлѣ, близкомъ небольшой кучкѣ людей, по обязанности ли или по невозможности достать другое занятіе, занятыхъ миссіей.
Политическія партіи, воздухоплаваніе, урожай, борьба за власть, общественные скандалы, восхожденіе однихъ къ власти и паденіе другихъ, – вотъ занятія людей такъ называемыхъ серьезныхъ. Сплетни и пересуды, пустые интересы веселья, выгоды, себялюбія, личныхъ счетовъ и соображеній – вотъ занятія людей ничтожныхъ.
Гдѣ тутъ говорить о миссіонерствѣ? Гдѣ тутъ помочь этому апостольскому дѣлу?! Создалось даже особое пренебрежительное отношеніе къ нему, подъ незамѣтнымъ, но тлетворнымъ вліяніемъ такъ называемой прогрессивной, а въ сущности еврейской печати, для которой, конечно, христіанская миссія и опасна и безконечно ненавистна. Эта печать, наоборотъ, постепенно и въ теченіе десятковъ лѣть прививаетъ и внушаетъ русскому обществу особо покровительственное отношеніе и расположеніе ко всему, что неправославно или стоить внѣ христіанства. Въ то время, какъ всякая ревность православнаго миссіонера немедленно заливается грязью клеветы и представляется, какъ насиліе надъ якобы угнетеннымъ мусульманиномъ, язычникомъ, или сектантомъ: въ то самое время всѣ мерзости, обманы и насилія этихъ мнимыхъ угнетенныхъ тщательно замалчиваются. Кто знаетъ о томъ, что въ прошеніяхъ Сибирскихъ бурятъ о возвращеніи въ язычество включены сотни и тысячи лицъ или умершихъ, или пропавшихъ безъ вѣсти, или даже вовсе не существовавшихъ, – женъ и дѣтей, людей не женатыхъ и не семейныхъ? Кто знаетъ, что какой-либо бурятъ Агуанхъ Джорджіевъ, пользуясь тѣмъ, что состоитъ на службѣ при Министерствѣ Иностранныхъ Дѣлъ, пользуясь чинами и играя орденами предъ простодушными калмыками и бурятами, среди нихъ ведетъ пропаганду противъ христіанства, отторгаетъ отъ Церкви путемъ обмана крещенныхъ, даетъ несбыточныя обѣщанія и вмѣстѣ организуетъ стойкое инородческое чисто-политическое движеніе, направленное противъ Россіи? Кто читалъ о томъ, что въ Казани напечатаны напередъ заготовленные приговоры и прошенія для инородцевъ Волги и крещенныхъ киргизовъ, въ которыхъ изложены заявленія о желаніи отпасть отъ православія? Прошенія подписаны людьми неграмотными, и, когда ихъ спрашиваетъ духовная власть, то имъ, оказывается, совершенно неизвѣстно содержаніе того, что подписано ихъ именемъ и отъ ихъ имени...
Кому, наконецъ, приходилось читать въ передовой прессѣ о томъ, что на дняхъ случилось въ Москвѣ: сектантскій проповѣдникъ, заѣзжій нѣмецъ Фетлеръ, заготовилъ печатныя заявленія для православныхъ о томъ, что они отказываются отъ православія и переходятъ въ сектантство по убѣжденію. Въ заявленія надо только вставить имена. Фетлеръ имѣлъ смѣлость просить разрѣшенія у власти напечатать эти заявленія; когда же ему не было разрѣшено, онъ путемъ обмана ихъ напечаталъ въ типографіи. Потомъ нашлись и совращенные, вписанные въ эти помянники, и они по простодушію письменно засвидѣтельствовали, что дѣйствительно совращены Фетлеромъ, увѣряющимъ, однако, что сектанты подъ его руководствомъ занимаются только одною молитвою для своихъ, но не соблазняютъ и не зазываютъ православныхъ1.
Увы, обо всемъ этомъ молчитъ наша передовая литература и не вѣдаетъ общество: проснется оно и узнаетъ, когда, можетъ быть, будетъ уже поздно... Такъ даже не смотря на этотъ сильнѣйшій натискъ на Церковь со стороны ея враговъ, у насъ нѣтъ интереса къ миссіонерскому дѣлу.
И вспоминаются стародавнія времена живой вѣры, изъ которой всегда вытекаютъ сами собою и живой миссіонерскій интересъ и живое миссіонерское дѣло. Изъ древняго Новгорода идутъ проповѣдники вѣры и на Валаамъ, и въ Бѣломорье, и въ Соловки, и на всѣ озера Сѣвера, и на тогдашній Дальній Востокъ, къ Вяткѣ Хлыному. Святой Стефанъ Пермскій изъ дальнихъ мѣстъ своего апостольскаго подвига не разъ приходитъ въ Москву, упрашиваетъ князей, бояръ, купцовъ помочь ему въ его трудѣ, и не отходитъ неуслышаннымъ. Идутъ въ Казань святые Гурій и Германъ, Варсонофій, идетъ Кириллъ въ Астрахань, – всѣ съ богатыми вкладами и средствами отъ Москвы на построеніе храмовъ и монастырей, на дѣло просвѣщенія инородцевъ свѣтомъ Евангелія. Приходятъ въ Москву много разъ и изъ угнетенной Грузіи цари и архипастыри, и изъ подавленнаго мусульманствомъ Востока просвѣтители-патріархи «за милостыней» и всѣхъ ихъ привѣтливо встрѣчаетъ щедродательный народъ, и правительство не щадитъ средствъ на поддержаніе православія. Святую вѣру тогда не считали «частнымъ дѣломъ» а православіе не расцѣнивали одинаково съ мусульманствомъ и дикимъ шаманствомъ!
Открывается путь въ Сибирь, и опять изъ Москвы идутъ туда десятками «добрые старцы» въ Тобольскъ, на Енисей, въ Даурію, идутъ снабженные всѣмъ необходимымъ для проповѣди и для устроенія церковной жизни среди дикихъ инородцевъ. И въ новое время Великій Петръ, посылая въ Китай миссію, выражаетъ достойное великаго человѣка, по величію замысла, пожеланіе о томъ, чтобы «и богдыханъ и его богдойскіе народы отъ тьмы зловѣрія въ свѣтъ православной вѣры произвести»...
Наконецъ, и послѣ Петра Великаго, въ послѣдніе два вѣка жизни Россіи, при всемъ пренебреженіи къ религіозной идеѣ, при всемъ пренебреженіи къ русскому національному чувству, народное міровоззрѣніе все-таки сказалось тѣмъ, что всѣ наши восточныя войны были борьбою міра христіанскаго съ мусульманскимъ, борьбою Креста и полумѣсяца: на языкѣ народномъ басурманъ и врагъ стали однозначущими словами. Если бы не было этой идеи, самыя войны съ Турціей были бы для народа чуждыми и непонятными, и не вызывали бы всеобщаго подъема духа и того героическаго настроенія, о которомъ свидѣтельствуетъ исторія русско-турецкихъ походовъ.
И вотъ результаты нашей исторіи: инородческія окраины Сѣвера и востока Европы, инородческія рѣки Волга, Ока, Москва, Шексна и другія силою православія объединились и стали Русскою землею, единымъ и братскимъ народомъ, съ единымъ и великимъ міровымъ призваніемъ, которое опредѣляется для Россіи не силою культуры, образованности, – этимъ мы никогда сами не были сильны, – но только и единственно православіемъ. Такимъ образомъ, русскій народъ, русская государственность до самаго послѣдняго Петербургскаго періода нашей исторіи, были пропитаны религіознымъ, слѣдовательно, миссіонерскимъ интересомъ. Только этотъ именно послѣдній періодъ нашей исторіи и создалъ жалкія и совершенно лживыя фразы, повторяемыя неизмѣнно нашими дипломатами всюду, что русская Церковь «чужда-де прозелитизма», и поэтому не интересуется ни распространениемъ, ни упроченіемъ православія внѣ русскаго народа. Если подъ этою фразою понимать отвращеніе нашего народа отъ іезуитскихъ пріемовъ проповѣди, отъ пріемовъ обмана, насилія и политиканства, то, конечно, съ такимъ сужденіемъ нельзя не согласиться, но если, какъ это часто бываетъ, подъ такими фразами разумѣется будто бы полное отсутствіе у русской Церкви миссіонерской ревности и миссіонерскаго интереса, то здѣсь кроется или недоразумѣніе, или лицемѣріе и злой умыселъ, вообще же, – глубокая неправда.
Ибо никакая живая Церковь не можетъ жить безъ миссіонерскаго дѣла, какъ не можетъ жить человѣкъ, здоровый и разумный, безъ языка и безъ потребности общенія и поддѣльчивости мысли и чувства къ себѣ подобнымъ. Въ этомъ смыслѣ, миссіонерство есть явленіе вѣчное, ибо оно коренится въ свойствахъ, способностяхъ и запросахъ самой природы человѣка. Смотрите: въ Евангеліи мы читаемъ, что иногда Спаситель прямо запрещалъ отдѣльнымъ лицамъ разглашать объ оказанныхъ имъ чудесныхъ благодѣяніяхъ, но тѣ шли и, не въ силахъ будучи сдержать своей вѣры, проповѣдывали о Немъ по всей странѣ. Когда же утверждено было царство Божіе, царство вѣры и благодати, то есть Церковь Христова, тогда и Самъ Господь указываетъ вѣрующимъ и Церкви на дѣло миссіонерское, какъ на первое и главное: «шедше въ міръ весь, проповѣдите Евангеліе всей твари». Почему? Ужъ если современнымъ людямъ непонятна ревность о славѣ Бога, а выше всего и единственно пріемлемы побужденія любви къ ближнимъ, то вотъ почему: «иже вѣру иметь и крестится, спасенъ будетъ, а иже не иметь вѣры, осужденъ будетъ» (Марк. XVІ, 15-16).
Нужно ли здѣсь, въ поясненіе, говорить о миссіонерствѣ Церкви апостольской, когда самые слова: апостолъ и миссіонеръ – стали однозначущими? Вотъ разсѣявшіеся послѣ гоненій Іерусалимскіе христіане пронесли вѣру Христову по всей Палестинѣ, Финикіи, Кипру и Сиріи (Дѣян. XI, 19). Вотъ возникаетъ первая Церковь, изъ язычниковъ, впервые давшая вѣрующимъ имя христіанъ, – и смотрите, какой здѣсь необычайный и величайшій размахъ миссіонерской работы! Оттуда исходить Павелъ, Сила, Лука, Тимоѳей. А далѣе: сирійскіе проповѣдники, вдохновляемые я воспитанные Антіохійскою Церковью, прошли и въ Малую Азію, и въ Арменію и Индію; 12 сирскихъ отцовъ въ Грузіи, первые епископы Крыма и даже, судя по нѣкоторымъ даннымъ, и первый русскій митрополитъ Михаилъ были сирійцы!
Смотрите, какъ захватываютъ миссіонерскіе интересы не только мужчинъ, но и женщинъ: не только мѵроносицы, не только «жены честивыя», обращенныя Павломъ во всѣхъ мѣстахъ его проповѣди, но и дарственныя жены, а рядомъ и простыя христіанки всюду, въ христіанскихъ народахъ, на зарѣ ихъ христіанской жизни, явились на высотѣ апостольскаго подвига: въ Римской имперіи Клена, въ Россіи Ольга, среди славянъ и на западѣ Европы: Домбровка, Людмила, Берта, Клотильда – все изъ царицъ и княгинь, Нина, Рипсимія въ Грузіи и Арменіи, – вотъ свидѣтельницы этой истины, слава и украшеніе христіанской миссіи!
Взгляните теперь на страны и народы, въ которыхъ упала живая вѣра, а вмѣстѣ упала и миссіонерская дѣятельность: прежде славная Антіохія въ развалинахъ, Сирійская Церковь сама едва только отбивается отъ нашествія инославныхъ миссіонеровъ, Армянская, Сирохалдейская, Коптская церкви влачатъ жалкое существованіе....
Неужели эту судьбу готовятъ и русской Церкви? Неужели не понимаютъ, что отнять у Россіи православіе это значить вычеркнуть тысячу лѣтъ ея исторіи и свести ее къ нулю? Неужели не понимаютъ, что въ міровыхъ судьбахъ и въ міровой исторіи, – въ то время, какъ народы Запада могутъ говорить о культурѣ и цивилизаціи. которою они сильны, – Россіи внѣ православія сказать нечего, и ея существованіе не имѣеть никакого смысла, и что наоборотъ: православіе даетъ Россіи столь высокое міровое призваніе, столь великое слово, которое она глаголетъ вѣками и міру, – какого не могъ сказать ни одинъ народъ въ исторіи, кромѣ Византіи. Неужели не понимаютъ, что убить миссіонерское дѣло въ русской Церкви значитъ поставить ее въ положеніе предсмертной агоніи, и самую Церковь взять отъ лѣниваго и безпечнаго народа, зарывающаго талантъ свой въ землю и, по силѣ грознаго обѣтованія Спасителя, отдать другимъ племенамъ, творящимъ плоды царствія Божія, а не обращающимъ его только въ личное достояніе и пользованіе (Мѳ XXI. 43)?
Да сохранитъ насъ Господь отъ этой страшной опасности!
Въ народѣ нашемъ, въ той его части, огромной по численности, въ простотѣ души и сердца вѣрующей, которая живетъ въ Церкви и съ Церковью, – несомнѣнно, живъ и интересъ къ святому дѣлу миссіи. Разскажите ему о томъ, какъ язычники обращаются «въ крещеную вѣру», разскажите о чудесахъ и дѣйствіяхъ благодати на дикомъ Алтаѣ, на далекомъ Сѣверѣ, среди мусульманъ и язычниковъ – и посмотрите, какъ заблистаютъ взоры слушателей и поднимается ихъ духъ, и готово и горитъ усердіе, готовы посильныя жертвы на дѣло миссіи. Какъ хотятъ всѣ и жаждутъ того, чтобы иновѣры и невѣры обратились въ «нашу вѣру»! Какой интересъ вызываетъ всякое обращеніе въ православіе, и рядомъ съ этимъ, какое проявляется презрѣніе и негодованіе, если видятъ, что это обращеніе не искренне и вызвано соображеніями и побужденіями, ничего общаго съ религіей ые имѣющими!
Будемъ же и мы горячими въ вѣрѣ и любящими сынами Церкви, твердыми, вѣрными, а не равнодушными! Тогда мы сохранимъ въ нашей Церкви и въ нашемъ народѣ начала вѣчной жизни, а жизнь всегда родитъ жизнь. Такъ служа святынѣ вѣры въ предѣлахъ своей земли и для своего народа, мы тѣмъ самымъ будемъ служить всему міру и общему благу всего человѣчества. Тогда мы не погасимъ въ себѣ духа любви ко святому миссіонерскому дѣлу и будемъ отзывчивы на его нужды. Тогда будемъ мы скорбѣть великою скорбью и стыдиться при воспоминаніи о томъ, что горячность вѣры нашей и всего нашего народа доселѣ не согрѣла всѣхъ обитателей нашего царства, въ которомъ еще имѣется немало язычниковъ и стоитъ черное море мусульманства, не сокращаясь, а по мѣстамъ даже расширяясь въ своихъ предѣлахъ. Скажутъ: трудное дѣло внести въ эту среду свѣтъ Христовъ. А предкамъ нашимъ было легче? Но они, имѣя въ тысячу разъ меньше орудій проповѣди и христіанскаго воздѣйствія, по сравненію съ нашимъ временемъ, пронесли имя Христово такъ далеко въ среду языческихъ народовъ, что теперь приходится дивиться ихъ успѣхамъ. Не отъ трудности, а отъ холодности и маловѣрія, зависитъ безсиліе миссіонерскаго движенія и успѣха.
Имѣйте вѣру Божію, заповѣдуетъ Спаситель, – вѣру живую, жизнеспособную, какъ зерно горчичное – и тогда вы будете двигать горами, «и ничего не будетъ для васъ невозможнаго» (Мр. XI, 23 Мтѳ. XVII).
По вѣрѣ, по ревности, ради усердія ко Христу, помогите, братіе, духовною и матеріальною помощью святому миссіонерскому дѣлу! Аминь.
Протоіерей I. Восторговъ.
«Китайскій Благовѣстникъ». 1910. Вып. 3 (1 марта). С. 7-14.
1 Называемъ въ печати имена цѣликомъ; готовы предстать на судъ; докажемъ все документами. Но увѣрены, что и на эти обвиненія промолчатъ, какъ промолчали на опубликованное мною годъ назадъ Сообщеніе о томъ, что всѣ сектантскіе наставники подкуплены заграничными деньгами: причемъ мною также были указаны и лица, и мѣста, и суммы полученныхъ денегъ.
