МАРКО ѲРАЧЕСКІЙ.
Исполняется вторая тысяча лѣтъ съ той великой и таинственной ночи, когда разверзшееся небо открыло пастухамъ Виѳлеемскимъ сонмы силъ ангельскихъ и наполнилось дивнымъ славословіемъ: Слава въ вышнихъ Богу и на землѣ миръ, въ человѣцѣхъ благоволеніе!.. Тысяча девятьсотъ восемь лѣтъ, какъ день одинъ, кануло въ вѣчность съ той великой и препрославленной ночи, когда Сынъ Божій, Предвѣчный Младенецъ, вся исполняяй Неописанный, вселившись въ утробу Дѣвичью, явилъ спасеніе міру Своимъ воплощеніемъ, готовясь волею Своею исполнить волю Отца Своего Небеснаго и совершить во едино съ Собою и со Отцомъ и Духомъ Святымъ все вѣрующее въ Него человѣчество, искупивъ его крестной Своей смертію и воскресеніемъ отъ рабства діаволу, грѣху и смерти.
Побѣлѣли нивы, близится жатва... и жатвы такъ много, что передъ страдой предстоящей, непосильной слабымъ человѣческимъ силамъ, трепетное сердце человѣческое взываетъ къ Господину жатвы – да вышлетъ Онъ дѣлателей Своихъ на ниву Свою.
«Если вы будете имѣть вѣру съ горчичное зерно и скажете горѣ сей: перейди отсюда туда, и она перейдетъ, и ничего не будетъ невозможнаго для васъ»... Сказавшій то Самъ Хрістосъ Господь, днесь и во вѣки Той же, Онъ – Господинъ жатвы, отъ Него и дѣлатели: помолимся Ему и изведетъ Онъ ихъ на жатву Свою, на міръ Свой, на міръ души моей, на міръ всѣхъ, любящихъ Его и чающихъ втораго и славнаго Его пришествія на землю для страшнаго и нелицепріятнаго Суда надъ искупленнымъ Его страданіями человѣчествомъ.
Хрістосъ днесь Той же и во вѣки! Сила Его та же теперь, что была отъ созданія и прежде созданія міра въ премірной вѣчности, и силы Его, совершающейся въ Церкви, и врата адовы не одолѣютъ. Что же это за сила такая, въ чемъ ея проявленіе? Мы, именующіе себя хрістіанами, такъ далеко ушли теперь отъ полноты и простоты первоначальнаго хрістіанскаго вѣдѣнія, что намъ непонятна и чужда стала сила эта, заключенная вся въ явленіяхъ силы и духа, а не въ словахъ премудрости человѣческой. А между тѣмъ, она была и, стало быть, она жива и до сего времени, стало быть, есть она и теперь, только мы-то, насильно отторгающіе себя отъ Первоисточника силы, ею уже владѣть не въ состояніи: мы – машина, въ которой всѣ части исправны, въ котлѣ налита вода, наложены дрова въ топку – готовая къ дѣйствію, готовы къ великой и плодотворной работѣ, но нѣтъ огня и некому зажечь его, потому что не зовемъ Того, Кто одинъ этотъ огонь возжечь можетъ. А если и зовемъ, то «отъ скверны плоти и духа», забывъ, что Богъ нашъ есть Огнь, поядаяй все нечистое.
И стоитъ наша машина безъ дѣйствія: дрова гніютъ въ топкѣ, вода въ котлѣ тухнетъ, желѣзо окисляется, покрывается ржавчиной, заклепки, проѣденныя ржавчиной, вываливаются, протухшая вода просасывается во всѣ швы и... наконецъ, рветъ и самую машину. Наложена печать разрушенія и мерзости запустѣнія...
Кто виноватъ?
А между тѣмъ, эта машина призвана работать и работала, и творила дѣла, какъ и тѣ, и даже больше тѣхъ, которыя творилъ Тотъ, Который все Тотъ же, какъ былъ вчера, какимъ будетъ во всѣ времена, какимъ останется и въ то время, когда уже не будетъ времени, когда все пройдетъ и сотворено будетъ все новое – и новое небо, и новая земля, то небо и та земля, гдѣ правда обитаетъ и гдѣ будетъ Богъ обитать съ человѣками, и гдѣ Онъ отретъ всякую слезу съ очей ихъ, и гдѣ уже не будетъ ни смерти, ни плача, ни вопля, ни болѣзни уже не будетъ, ибо прежнее прошло.
Въ наше лютое и страшное время, когда безумцы, именующіе себя хрістіанами, возвышаютъ свой голосъ, объявляя хрістіанство дискредитированнымъ и отжившимъ свой вѣкъ, полезно и благовременно напоминать тѣмъ, чье сердце, призванное питаться и жить высокимъ, не можетъ въ тайникахъ своихъ сокровенныхъ примириться съ тѣмъ, что внушаютъ имъ хулители Духа, полезно и важно возстановить въ памяти тѣ божественныя проявленія силы хрістіанской и духа, которыми такъ велика была у Бога подвижническая вѣра Угодниковъ Божіихъ... Не новое и не свое предлагаю я вниманію тѣхъ, которые удостоятъ меня своимъ вниманіемъ, а старое и хрістіанское, настолько основательно забытое, что оно можетъ показаться не только новымъ, но для нѣкоторыхъ и... неудобь вмѣстимымъ... Но дѣло мое – сѣять, а прозябнетъ ли и дастъ свой плодъ посѣянное сѣмя – это въ рукахъ Бога. Итакъ, съ Божьей помощью – въ путь!., въ Египетскую пустыню, въ Еѳіопію, за много вѣковъ назадъ къ Тому Хрісту, Который и теперь Тотъ же.
⸭ ⸭ ⸭
«Повѣдалъ авва Серапіонъ: живя во внутренней Египетской пустынѣ, пошелъ я къ великому отцу Іоанну на благословеніе и, принявъ отъ него благословеніе, присѣлъ отдохнуть отъ трудовъ путешествія и задремалъ. И увидѣлъ я во снѣ двухъ отшельниковъ, которые такъ же, какъ и я, пришли къ старцу за благословеніемъ. Замѣтивъ меня, одинъ сказалъ другому:
– «А, это авва Серапіонъ – примемъ отъ него благословеніе».
Тогда мой старецъ Іоаннъ, услыхавъ, что они между собою говорили, сказалъ имъ:
– «Дайте ему немного отдохнуть: онъ только нынче пришелъ изъ пустыни и очень усталъ».
Они же на это сказали старцу:
– «Вѣдь, вотъ, сколько времени онъ трудится въ пустыни, а все не идетъ къ Марку, который живетъ на горѣ Ѳраческой въ Еѳіопіи. А вѣдь между всѣми подвижниками пустынными нѣтъ равнаго тому Марку: ему уже сто тридцать лѣтъ отъ рожденія и девяносто пять лѣтъ протекло, какъ онъ подвизается въ пустынѣ, не видя лица кого-либо изъ живущихъ на землѣ. И вотъ, незадолго до нашего къ тебѣ прихода, были у него изъ свѣта уже вѣчной жизни нѣкоторые святые и обѣщали ему взять его къ себѣ»...
Какъ только сказали они это отцу Іоанну, я воспрянулъ отъ дремоты и, не видя никого у старца, разсказалъ ему видѣнное. На это старецъ сказалъ мнѣ:
– «Отъ Бога тебѣ это видѣніе... Только гдѣ эта гора Ѳраческая?»...
И сказалъ я ему на это:
– «Молись за меня, отецъ!» – и, сотворивъ молитву, поцѣловалъ старца и пошелъ въ Александрію. До Александріи же пути было около двѣнадцати дней, а я его прошелъ въ пять, день и ночь трудясь въ пути по жестокой той пустыни, пожигаемый днемъ такимъ солнечнымъ зноемъ, что попалялась и самая земля.
Войдя въ Александрію, спросилъ я о пути къ горѣ Ѳраческой одного купца, – какъ далеко она въ Еѳіопіи? И отвѣчалъ мнѣ купецъ:
– «Воистину, отецъ, велика длина того пути: только до предѣловъ Еѳіопіи, до племени Хетѳеевъ, двадцать дней пути, а та гора, о которой ты спрашиваешь, еще дальше».
И опять я спросилъ его:
– «А сколько нужно будетъ на потребу тѣлесную взять съ собой пищи и питія? – хочу я идти туда».
Отвѣчалъ мнѣ:
– «Если бы тебѣ туда отправиться моремъ, путь твой тогда не будетъ продолжителенъ, потому что морскимъ путемъ не далеко отстоитъ та страна. Ну, а пойдешь по сухому пути, то пройдешь всѣ тридцать дней».
Услыхавъ отъ него все это, взялъ я воды въ плоскую тыкву, немного финиковъ и, возложивъ упованіе на Бога, взялся за трудъ путешествія и шелъ по той пустынѣ двадцать дней. И въ пути этомъ не видѣлъ ничего – ни звѣря, ни птицы: нѣтъ въ той пустынѣ ни покоя, ни корма – не сходятъ тамъ на землю ни дождь, ни роса, и нѣтъ въ той пустынѣ ничего, что могло бы идти въ пищу.
Прошло двадцать дней и вышла вся вода, что была у меня въ тыквѣ, и вышли всѣ финики, и я сильно изнемогъ: ни дальше мнѣ идти было можно, ни назадъ возвращаться. И былъ я, какъ мертвый. И вотъ явились мнѣ тѣ два отшельника, которыхъ я раньше видѣлъ въ видѣніи у Іоанна, великаго старца, и они, ставши предо мною, сказали мнѣ:
– «Встань и иди съ нами!»
И когда я всталъ, то увидѣлъ, какъ одинъ изъ нихъ приникъ къ землѣ и, обратившись ко мнѣ, спросилъ:
– «Хочешь ли ты освѣжиться?»
И отвѣчалъ я ему:
– «Твоя на то воля, отче!»
И показалъ онъ мнѣ корень отъ сѣмянъ пустынныхъ и сказалъ мнѣ:
– «Бери и съѣшь отъ этого корня, а затѣмъ продолжай свой путь съ силой Господней».
Я съѣлъ немного и тотчасъ освѣжился, и была безпечальна душа моя: какъ будто и не было вовсе изнеможенія моего. И, показавъ слѣдъ, по которому надлежало мнѣ идти къ святому Марку, они отошли отъ меня. Я же, продолжая свой путь, подошелъ къ горѣ настолько высокой, что она, казалось мнѣ, досягала высоты небесной; и не было на ней ничего, кромѣ земли и камней. И когда подошелъ я къ горѣ, то увидѣлъ сбоку ея море. И восходилъ я на гору ту семь дней.
Когда же настала седьмая ночь, увидѣлъ я Ангела Божія, сходившаго съ неба къ святому Марку со словами:
– «Блаженъ ты, авва Маркъ, и благо тебѣ будетъ. Вотъ мы привели къ тебѣ отца Серапіона, котораго возжелала душа твоя видѣть, такъ какъ инаго рода человѣческаго ты не пожелалъ видѣть».
Я же, слышавъ это, шелъ, по видѣніи томъ, безъ боязни до тѣхъ поръ, пока не достигъ пещеры, въ которой жилъ святой Марко. Когда же я приблизился къ дверямъ пещеры, то услыхалъ, что святой стихословитъ псаломъ Давидовъ:
– «Передъ очами Твоими, Господи, тысяча лѣтъ, какъ день вчерашній»...
И прочіе стихи изъ того же псалма... Затѣмъ, отъ великаго избытка въ немъ духовной радости, началъ говорить себѣ:
– «Блаженна душа твоя, Марко, тѣмъ, что не осквернилась нечистотами міра сего, не плѣнился умъ твой помыслами скверными. Блаженно тѣло твое, что не увязло въ похотяхъ и страстяхъ грѣховныхъ. Блаженны очи твои, что не могъ ихъ пресытить діаволъ зрѣніемъ красоты чуждой. Блаженны уши твои, что не услышали они ни голоса, ни призыва жалкаго въ суетномъ мірѣ. Блаженны ноздри твои, что не обоняли онѣ непріязненнаго смрада грѣховнаго. Блаженны твои руки, что не удержали въ себѣ и не прикоснулись къ чему-либо отъ вещей человѣческихъ. Блаженны твои ноги, не вступившія на пути, въ смерть ведущія, и стопы твои, на грѣхъ не подвизавшіяся. Душа твоя и плоть твоя исполнились духовной жизни и освятились сладостью святыхъ ангеловъ»...
И опять продолжалъ святой говорить къ душѣ своей:
– «Благослови, душа моя, Господа и все внутреннее мое Имя Святое Его! Благослови, душа моя, Господа, и не забывай всѣхъ воздаяній Его!.. Чего скорбишь, душа моя, не бойся, – не будешь ты удержана въ темницахъ адовыхъ, и не возмогутъ бѣси оклеветать тебя: нѣтъ въ тебѣ благостію Божіею порока грѣховнаго. Ополчится за боящихся Господа Ангелъ Господень, и избавитъ ихъ Господь. Блаженъ рабъ, сотворившій волю Господа своего»...
И это, и многое другое, въ утѣшеніе своей души и въ утвержденіе несомнѣнной надежды на Бога, изрекъ Маркъ Преподобный... Затѣмъ подошелъ онъ къ дверямъ пещеры и съ плачемъ радости воззвалъ ко мнѣ, съ умиленіемъ говоря:
– «Какъ же великъ трудъ сына моего духовнаго, Серапіона, потрудившагося увидѣть пребываніе мое!»
И благословивъ меня обѣими своими руками и поцѣловавъ, сказалъ:
– «Девяносто пять лѣтъ я пробылъ въ пустынѣ сей и не видѣлъ человѣка. Нынѣ же вижу лицо твое, видѣть которое желалъ я уже много лѣтъ, и ты не полѣнился поднять на себя трудъ такой, чтобы придти ко мнѣ: Господь мой Іисусъ Хрістосъ воздастъ тебѣ воздаяніе въ тотъ день, въ который будетъ судить тайное человѣческое!»
И сказавъ мнѣ это, Преподобный Марко велѣлъ мнѣ сѣсть.
И началъ я, говоритъ Серапіонъ, спрашивать его о всякой хвалы достойномъ житіи его, и онъ повѣдалъ мнѣ:
– «Девяносто пять лѣтъ, какъ я уже говорилъ тебѣ, пребываю я въ этомъ вертепѣ, и не видѣлъ не только человѣка, но ни звѣря, ни птицы, ни хлѣба человѣческаго не ѣлъ, ни въ одежды не одѣвался. Тридцать лѣтъ я страдалъ отъ великой нужды и терпѣлъ скорбь отъ голода и жажды, и наготы, а больше всего отъ діавольскихъ нападеній. Въ тѣ годы, вынужденный голодомъ, я ѣлъ простую землю, изморенный жаждой, пилъ воду морскую. До тысячи разъ клялись другъ другу бѣсы потопить меня въ морѣ и, схвативши меня и нанося мнѣ побои, стаскивали меня внизъ горы сей, но я вставалъ вновь и опять всходилъ наверхъ горы. И опять они влачили меня до тѣхъ поръ, пока осталась на мнѣ кожа да кости. И когда они, влача меня, били, то вопили мнѣ:
– «Уйди изъ земли нашей: отъ начала не было здѣсь ни одного человѣка – какъ же ты дерзнулъ придти сюда?»
Послѣ же такого тридцатилѣтняго страданія, послѣ такихъ страданій отъ голода, жажды, наготы и бѣсовской брани, излилась на меня благодать и милосердіе Божіе и Его смотреніемъ измѣнилась плоть моя естественная, и выросли волосы на тѣлѣ моемъ, и приносится мнѣ пища неоскудѣвающая, и приходятъ ко мнѣ Ангелы Господни. И было дано мнѣ видѣть мѣсто Царства Небеснаго и обителей душъ святыхъ, блаженства, обѣщаннаго и уготованнаго творящимъ добро. Видѣлъ я явленіе рая Божьяго и древо разумѣнія, отъ котораго вкусили наши праотцы; видѣлъ и Еноха въ раю и Илію... и все чего только я ни просилъ, все показалъ мнѣ Господь»...
И спросилъ я блаженнаго Марка, говоритъ Серапіонъ:
– «Скажи мнѣ, отецъ, какъ совершился приходъ твой сюда?» Святой, въ отвѣть мнѣ на это, началъ повѣствовать такъ:
– «Родился я въ Аѳинахъ и проходилъ тамъ ученіе философское. Когда же умерли мои родители, то я сказалъ себѣ: и я такъ же умру, какъ и мои родители умерли – возстану-ка я да добровольно отлучу себя отъ міра, прежде чѣмъ мнѣ неволей быть изъ него восхищену. И въ тотъ же часъ совлекъ я съ себя одежды и повергъ себя на доскѣ въ море, и, носимый волнами, по Божьему смотрѣнію присталъ къ горѣ сей»...
Въ такой-то бесѣдѣ, говоритъ Серапіонъ, засталъ насъ наступившій день, и я увидѣлъ тѣло его, какъ звѣря, все обросшее волосами, и ужаснулся, и затрепеталъ отъ страха: до того не оставалось въ немъ благолѣпія вида человѣческаго, и ни по чемъ нельзя было бы узнать въ немъ человѣка, если бы не голосъ и не слова, изъ устъ его исходящія.
Увидѣвъ боязнь мою, сказалъ онъ мнѣ:
– «Не ужасайся виду моего тѣла: плоть тлѣнна – взята отъ тлѣнной земли»...
И спросилъ меня святой:
– «Стоитъ ли міръ въ законѣ Хрістовомъ по прежнему обычаю?»
И я ему отвѣтилъ:
– «Стоитъ благодатію Хрістовой теперь тверже, чѣмъ во времена прежнія».
Опять спросилъ онъ меня:
– «Продолжается ли идольское служеніе и гоненіе на хрістіанъ донынѣ?»
– «Престало гоненіе», отвѣчалъ я: «съ помощью святыхъ вашихъ молитвъ, и нѣтъ идолослужеыія».
И, слышавши это, возрадовался старецъ радостью великой... Опять спросилъ онъ меня:
– «Есть ли нынѣ въ мірѣ такіе святые, которые творили бы силою чудеса, о которыхъ Господь въ Евангеліи сказалъ: «если будете имѣть вѣру съ зерно горчичное и скажете горѣ сей, сойди отсюда и ввергнись въ море, и будетъ по вашему»...
И при этихъ словахъ святаго, говоритъ Серапіонъ, внезапно сдвинулась гора съ мѣста своего тысячъ на пять локтей и сѣла въ морѣ. Поднявъ голову, увидѣлъ Марко, что пошла гора, погрозилъ ей рукою и сказалъ ей:
– «Что съ тобою, гора? Не тебѣ я говорилъ сдвинуться, а въ бесѣдѣ съ братомъ: стань опять на мѣстѣ своемъ».
И когда онъ сказалъ это, стала гора на мѣстѣ своемъ. Видѣвъ же это, я палъ ницъ отъ страха, а онъ, взявши меня за руку, поднявъ, сказалъ:
– Развѣ ты не видѣлъ такихъ чудесъ во дни твои?»
Я же отвѣтилъ ему:
– «Нѣтъ, отче!»
Вздохнувъ, заплакалъ онъ горько и сказалъ:
– «Горе землѣ, на которой хрістіане только именемъ этимъ называются, а не таковые по дѣламъ своимъ»... и опять сказалъ:
– «Благословенъ Богъ, что привелъ меня на мѣсто сіе святое и не далъ мнѣ умереть въ отечествѣ моемъ, чтобы быть погребеннымъ въ землѣ, оскверненной многими грѣхами»!...
И, когда прошелъ день тотъ, проведенный нами въ псалмопѣніи и духовной бесѣдѣ, и насталъ уже вечеръ, сказалъ мнѣ Преподобный:
– «Братъ Серапіонъ, не время ли намъ, помолясь, сотворить любовь и вкусить отъ трапезы?
Я же ничего ему на это не отвѣтилъ... И тотчасъ, воздѣвъ руки къ небу, началъ Преподобный говорить псаломъ: «Господь пасетъ меня и ничего меня не лишитъ»... и по окончаніи псалма, обратился онъ къ пещерѣ со словами:
– «Предложи, братъ, трапезу», – а затѣмъ, обращаясь ко мнѣ, сказалъ:
– «Войдемъ и приступимъ къ трапезѣ, которую послалъ намъ Богъ».
Я же подивился въ себѣ и былъ въ ужасѣ, такъ какъ никого, за весь день въ пещерѣ не видѣлъ, кромѣ одного Марка святаго, а онъ обращаетъ свое вѣщее слово кому-то невидимому и повелѣваетъ предложить трапезу.
Когда же мы вошли въ пещеру, то я увидѣлъ трапезу и два стола стоящихъ, и на нихъ положены были два мягкихъ и свѣтлыхъ хлѣба, сіяющихъ, какъ снѣгъ и благолѣпныя видомъ своимъ овощи, и двѣ рыбы печеныя, и чистыя травы, и маслины и финики, и соль и корчага, полная воды, слаще меда. Когда же мы сѣли сказалъ святой Марко:
– «Благослови, сынъ мой Серапіонъ!»
Я же сказалъ:
– «Прости меня, отецъ!»
И сказалъ святой:
– «Господи, благослови!»
И увидѣлъ я съ неба простертую близь трапезы руку, крестомъ знаменующую предложенныя явства. Когда же мы поѣли, сказалъ онъ:
– «Возьми, братъ, это отсюда!»
И трапеза была принята невидимой рукой.
И дивился я и тому, и другому: и тому, невидимому слугѣ (то Ангелъ Господень безплотный, повелѣніемъ Божіимъ, служилъ ангелу во плоти, Марку Преподобному) и тому, что я во всѣ дни жизни моей не вкушалъ такого сладкаго хлѣба и прочей пищи и не пилъ такой сладкой воды, какъ за той трапезой. Тогда сказалъ мнѣ святой:
– «Видѣлъ ты теперь, братъ Серапіонъ, сколько благъ Богъ посылаетъ рабамъ Своимъ? На всякій день посылалось мнѣ отъ Бога по одному хлѣбу и по одной рыбѣ, нынѣ же ради тебя удвоилъ нашъ Господь трапезу и послалъ намъ два хлѣба и двѣ рыбы. И такой трапезой питаетъ меня Господь все время за первое мое злостраданіе: «за тридцать лѣтъ, говорилъ ужъ я тебѣ, моего пребыванія на этомъ мѣстѣ, не нашелъ я ни одного корня растительнаго, которымъ могъ бы питаться; претерпѣвая и голодъ, и жажду, отъ великой нужды ѣлъ я землю и пилъ горькую морскую воду, и ходилъ я и нагъ, и босъ; и отпали отъ ногъ моихъ пальцы отъ мороза и сильнаго зноя; и солнце пожгло плоть мою; и лежалъ я на землѣ ницъ, какъ мертвый; и бѣсы бороли меня, какъ Богомъ оставленнаго. Но я съ помощью Божіей все терпѣлъ это ради любви Его Божественной. Когда же исполнилось тридцать лѣтъ страданія моего, повелѣніемъ Божіимъ выросли на мнѣ волосы, пока не покрыли, какъ одеждой, всѣ мои суставы. И съ тѣхъ поръ и донынѣ не возмогли бѣсы приблизиться ко мнѣ; голодъ и жажда не обладаютъ мною и не тяготятъ меня ни морозъ, ни зной, и сверхъ всего ничѣмъ я не былъ боленъ. Сегодня же кончается мѣра жизни моей и послалъ тебя Богъ сюда, чтобы святыми твоими руками опряталъ смиренное тѣло мое».
И спустя времени мало опять сказалъ мнѣ святой:
– «Братъ Серапіонъ! побудь со мною эту ночь безъ сна, ради разлученія души моей съ тѣломъ».
И стали мы оба на молитву и пѣли псалмы Давидовы.
Также сказалъ мнѣ святой:
– «Братъ Серапіонъ! по исходѣ души моей, положи тѣло мое въ пещерѣ этой съ миромъ Хрістовымъ и камнями загради двери пещерныя и тогда ступай восвояси, а здѣсь не оставайся».
Я же поклонился Преподобному и началъ со слезами просить прощенія и, моля его, говорилъ ему:
– «Отче! умоли Бога, чтобы взялъ Онъ меня съ тобою, чтобы идти мнѣ туда, куда и ты идешь».
Отвѣчалъ мнѣ святой:
– «Въ день веселія моего не плачь, а возвеселися. Тебѣ же подобаетъ возвратиться на мѣсто свое. Господь же, приведшій тебя сюда, да даруетъ тебѣ спасеніе ради труда твоего и Богоугожденія твоего. Знай же, что твое возвращеніе отсюда будетъ не тѣмъ слѣдомъ, какимъ ты пришелъ сюда, но инымъ необычнымъ шествіемъ дойдешь ты до мѣста своего».
И, помолчавъ мало времени, опять началъ говорить Марко:
– «Братъ Серапіонъ! Великъ этотъ день для меня – изъ всѣхъ дней жизни моей великъ: сегодня душа моя разрѣшается отъ страданій плотскихъ и идетъ успокоиться въ обители небесной. Сегодня почіетъ тѣло мое отъ многихъ трудовъ и болѣзней; сегодня приметъ меня свѣтъ покоя моего».
И только сказалъ онъ это, какъ пещера исполнилась свѣта свѣтлѣе солнца и вся гора та – благоуханія ароматнаго, и, взявъ меня за руку, говоритъ Серапіонъ, началъ такъ говорить Марко Преподобный:
– «Пребудь такой же, пещера моя! Въ тебѣ я пребылъ тѣломъ моимъ, работая Богу во временной моей жизни, и опять пребудетъ въ тебѣ до общаго воскресенія мертвое тѣло мое, бывшее домомъ болѣзнямъ, трудамъ и нуждамъ. Ты же, Господи, душу мою отъ тѣла разлучи: Тебя ради претерпѣлъ я голодъ и жажду, и наготу, и морозъ, и зной, и тѣсноту всякую. За то Самъ, Владыко, одѣнь меня одеждой славы въ страшный день пришествія Твоего. Почійте, очи мои, не дремавшія въ ночныхъ молитвахъ; почійте, ноги мои, утомленныя отъ труда ночныхъ стояній! Отхожу я отъ временной жизни, всѣмъ же, остающимся на землѣ, желаю спасенія: спаситесь, постники, въ вертепахъ и горахъ скитающіеся Бога ради! Спасени будьте, трудники Божіи, всякую нужду и трудъ терпящіе ради пріобрѣтенія Царства Небеснаго! Спаситесь, узники Хрістовы заточенные, правды ради изгнанные, не имѣющіе инаго утѣшенія, кромѣ Бога единаго! Спаситесь, монастыри и лавры, работающіе Богу день и ночь! Спаситесь, Церкви святыя, грѣшниковъ очищеніе! Спаситесь, священники Господни, ходатаи къ Богу за человѣковъ! Спаситесь, чада Царства Хрістова, Хрісту святымъ крещеніемъ усыновленныя! Спаситесь, Хрістолюбцы, принимающіе странниковъ, какъ Самого Хріста! Спаситесь, милостивые, достойные помилованія! Спаситесь богатые въ Господѣ, богатѣющіе въ дѣлахъ добрыхъ, расточители Хріста ради благъ земныхъ! Спаситесь, обнищавшіе Господа ради! Спаситесь, цари благовѣрные и князи, правдой и милосердіемъ судъ творящіе! Спаситесь, смиренномудрые постники и трудолюбивые подвижники! Спаситесь, всѣ о Хрістѣ другъ друга любящіе! Да будешь спасена вся земля и всѣ на тебѣ живущіе въ мирѣ и любви Хрістовой!»
И по тѣхъ рѣчахъ обратился ко мнѣ Преподобный Марко, говоритъ Серапіонъ, поцѣловалъ меня и сказалъ:
– «Да будешь спасенъ и ты, братъ Серапіонъ! Хрістосъ, ради Котораго ты съ упованіемъ принялъ на себя трудъ сей, Тотъ да воздастъ тебѣ воздаяніе по труду твоему въ день Своего пришествія!»
И опять сказалъ мнѣ святой:
– «Братъ Сераніонъ! Заклинаю тебя Господомъ нашимъ Іисусомъ Хрістомъ, Сыномъ Божіимъ, да не возмешь ты чего-либо отъ смиреннаго моего тѣла, даже ни волоса единаго, и да не прикоснется къ нему какое-либо одѣяніе: пусть тѣ волосы, въ которые облекъ меня Богъ, пусть они будутъ тѣлу моему одеждой погребенія. И ты здѣсь да не останешься!»
И когда изрекъ это святый, и я рыдалъ, былъ съ небесъ голосъ, вѣщающій:
– «Принесите Мнѣ сосудъ, избранный отъ пустыни, принесите Мнѣ дѣлателя правды, совершеннаго хрістіанина и вѣрнаго раба! Гряди, Марко, гряди, упокойся во свѣтѣ радости и духовной жизни!»
– «Преклонимъ колѣна, братъ мой!»
И мы преклонили колѣни. И услышалъ я голосъ ангельскій, говорящій Преподобному:
– «Простри руки твои!»
Услышавъ тотъ голосъ, я, говоритъ Серапіонъ, тотчасъ всталъ и, взглянувъ, увидѣлъ душу святаго, уже разрѣшившуюся отъ союзовъ съ плотью, покрываемую руками ангельскими одеждой бѣлосвѣтлою и на небеса возносимую. И увидѣлъ я путь воздушный къ небу и открывшійся покровъ небесный... И видѣлъ я изготовившіеся и на пути стоящіе полки бѣсовскіе, и голосъ ангельскій къ бѣсамъ обращенный и говорящій:
– «Бѣгите, сыны тьмы, отъ лица свѣта правды!»
Удержана же была на воздухѣ святая та душа не болѣе часа единаго; и былъ съ неба голосъ къ ангеламъ вѣщающій:
– «Возьмите и принесите сюда посрамившаго бѣсовъ!»
И когда преподобная душа безъ вреда прошла сквозь строй полковъ сатанинскихъ и приближалась къ небу, увидѣлъ я какъ бы простертую съ небесъ руку, принимающую душу непорочную. И тутъ же скрылось видѣніе то отъ очей моихъ и болѣе я уже ничего не видѣлъ. Было же это около шестого часа. И опряталъ я и положилъ честное тѣло святаго, и ночь ту всю провелъ на молитвѣ.
Когда же насталъ день, сотворилъ я съ радостными слезами надъ тѣломъ обычное пѣснопѣніе и, облобызавъ его, положилъ въ пещерѣ, заградивъ двери пещеры камнями. Помолившись довольно, я сошелъ съ горы той, съ молитвой къ Богу и призывая святаго на помощь мнѣ для исхожденія изъ той страшной и непроходимой пустыни.
Когда же солнце сѣло, я присѣлъ отдохнуть, и вотъ, предстали мнѣ вновь тѣ два отшельника и сказали:
– «Воистину, братъ Серапіонъ, тѣло такого блаженнаго отца ты сегодня предалъ погребенію, что и міръ весь его не достоинъ. Теперь встань и путешествуй ночью, такъ какъ воздухъ прохладенъ – днемъ же изъ-за сильнаго зноя тебѣ ходить неудобно».
Я всталъ и послѣдовалъ за ними и путешествовалъ съ ними до утра слѣдующаго дня. Когда же стало свѣтать, сказали они мнѣ:
– «Братъ Серапіонъ! Иди съ миромъ восвояси и молись Господу Богу».
И недалеко отошелъ я отъ нихъ, и, когда поднялъ очи и посмотрѣлъ передъ собою, то увидѣлъ, что я уже подхожу къ вратамъ церкви, что въ монастырѣ Іоанна великаго старца. Былъ же я въ удивленіи великомъ и прославилъ громогласно Бога, и помянулъ я тутъ слова Марка Преподобнаго, имъ мнѣ сказанныя: «не тѣмъ слѣдомъ, которымъ ты пришелъ ко мнѣ, будетъ твое возвращеніе». И увѣровалъ я, что невидимо я былъ перенесенъ сюда молитвами святаго, и возвеличилъ я милость Преблагаго Бога нашего, явленную мнѣ по молитвѣ и прошенію Преподобнаго отца нашего Марка, вѣрнаго раба Божія.
Когда же авва Іоаннъ услышалъ мой голосъ, то скоро вышелъ ко мнѣ навстрѣчу и сказалъ мнѣ:
– «Въ мирѣ съ Богомъ ты возвратился къ намъ, братъ Серапіонъ!»
И пошли мы съ нимъ въ церковь, и повѣдалъ я старцу и ученикамъ его все со мной бывшее. И всѣ прославили Бога. Старецъ же сказалъ мнѣ:
– «Воистину, братъ мой, этотъ былъ совершенный хрістіанинъ, а мы только именуемся хрістіанами, дѣлами же далеко отстоимъ отъ истиннаго хрістіанства!»...
⸭ ⸭ ⸭
Такова дивная и, по языческимъ нашимъ современнымъ понятіямъ, сверхъестественная исторія, переданная позднѣйшимъ хрістіанскимъ поколѣніямъ со словъ Преподобнаго Серапіона Четь-Минеями Православной Церкви.
Творимъ ли мы дѣла самоотверженія ради любви Искупителя, подобныя Марку Ѳраческому? Отъ мала до велика подобны ли мы великому старцу Іоанну, въ смиреніи своемъ сказавшему, что онъ уже считаетъ себя хрістіаниномъ только по имени, а дѣлами далеко отстоитъ отъ истиннаго хрістіанства?
Что же мы про себя то скажемъ? Лучшіе изъ насъ, наиболѣе совершенные! что вы про себя то скажете?... И когда намъ слышится адскій голосъ отступничества, вопіющій, что христіанство дискредитировано, скажемъ себѣ:
– Узнаемъ въ устахъ человѣческихъ уста Апокалипсическаго звѣря, говорящія гордо и богохульно, того звѣря, которому дано вести войну со святыми и побѣдить ихъ, и которому поклонятся всѣ живущіе на землѣ, имена коихъ не написаны въ книгѣ жизни у Агнца, закланнаго отъ созданія міра. (Апок. XIII).
«Церковное слово». Изд. Вологодскаго братства Всемилостиваго Спаса. 1908. № 82. С. 505-511; № 83. С. 521-527.
