Архіепископъ Амвросій (Протасовъ) – Слово въ день преставленія св. Арсенія Тверскаго.
Побѣждающему дамъ сѣсти со Мною на престолѣ Моемъ, якоже и Азъ побѣдихъ и сѣдохъ со Отцемъ Моимъ на престолѣ Его (Апок. 3, 21).
Мужайся, ратуй, побѣждай воинъ Христовъ! Побѣды твои возвеличатся въ небесахъ; ты возсядешь съ Подвигоположникомъ твоимъ на престолѣ славы непреступныя, на которомъ возсѣсѣдитъ Онъ со Отцемъ Его; ты примешь отъ руки Его царствіе благолѣпія и вѣнецъ доброты; ты возсіяешь, яко солнце, въ селеніяхъ пренебесныхъ; нескончаемое блаженство увѣнчаетъ главу твою, и слава Господня возсіяетъ на тебѣ. Побѣждающему дамъ сѣсти со Мною на престолѣ Моемъ, говоритъ Іисусъ Христосъ. Рабы и угодники міра, вмѣняющіе житіе праведнаго въ неистовство, и за безчестіе – кончину его! Могутъ ли тѣ блага, коими прельщаетъ и уловляетъ васъ міръ, сравниться съ симъ воздаяніемъ праведнаго? Такъ, міръ напишетъ имена ваши на земли; но Іисусъ написуетъ имена подвижниковъ своихъ на небеси. Міръ вводитъ героевъ своихъ въ храмъ славы земныя, при рукоплесканіяхъ народныхъ; – тѣ, иже Христовы суть, внидутъ во храмъ славы небесныя, во дворы Бога вышняго, при восклицаніяхъ силъ небесныхъ, торжествующихъ побѣду ихъ, при радостномъ гласѣ самого Бога: благіе рабы и вѣрные, внидите въ радость Господа вашего (Матѳ. 25, 21). Міръ обѣщеваетъ любимцамъ своимъ безсмертіе во времени, въ которомъ одна смерть царствуетъ повсюду; – Іисусъ даруетъ оное въ вѣчности, гдѣ смерть пожерта побѣдою (1 Кор. 15, 54). Но что я говорю? Онъ еще въ сей странѣ смерти тлѣнное рабовъ своихъ облекаетъ въ нетлѣніе и мертвенное ихъ облекаетъ въ безсмертіе (1 Кор. 15, 53). Воззрите на Праведника Божія, при гробѣ которого собрались мы торжествовать исходъ его изъ тѣла смерти сей. Онъ и во гробѣ своемъ сіяетъ безсмертіемъ, и святые останки его, толико лѣтъ прославленные нетлѣніемъ во времени, все разрушающемъ, не вѣщаютъ ли намъ о толь славномъ безсмертіи, коимъ наслаждается онъ въ вѣчности, на небеси?
Такова мзда, таковый вѣнецъ предлежитъ рабамъ Христовымъ и во времени и въ вѣчности! Но, братіе мои, чтобы получить вѣнецъ сей, надлежитъ подвизаться до смерти. Буда вѣренъ до смерти, и дамъ ти вѣнецъ живота, вѣщаетъ сый и грядый Ангелу смирнскія церкви (Апок. 2, 10)
Жизнь наша есть брань безъ перемирія, есть какъ бы поле ратное, на которомъ мы должны побѣдить, и возсѣсть со Іисусомъ на престолѣ славы Его; или быть побѣжденными, и участь наша будетъ участь раба неключимаго, который вверженъ будетъ во тьму кромѣшную.
Побѣдить? но кто сей врагъ, съ которымъ долженствуемъ мы вести брань непримиримую?
Это міръ грѣшный, который весь во злѣ лежитъ, Который воюетъ на насъ, то своими ложными правилами, то своими соблазнительными примѣрами, то своими благами скоропреходящими: вотъ его оружія! Противопоставимъ правиламъ его – правила Евангелія, примѣрамъ его – примѣръ Іисуса, вождя и наставника нашего, и примѣры рабовъ Его; благамъ его скорогиблющимъ – сокровища нетлѣющія на небеси, и мы побѣдимъ его, содѣйствующей намъ силѣ Божіей,
Разсмотримъ сіе подробнѣе, при гробѣ Праведника сего, побѣдившаго міръ, и сѣдящаго нынѣ на престолѣ славы небесный, съ Подвигоположникомъ его и нашимъ Іисусомъ.
Міръ и міродержитель тьмы вѣка сего не преставали вооружаться противъ царства Христова, съ того самаго времени, какъ открылось оно на земли. Въ началѣ возставали они на рабовъ Іисуса распятаго открытою силою. Какихъ гоненій, какихъ бѣдъ, какихъ козней, не умышляли они на нихъ? Тамъ міръ вооружается противъ нихъ огнемъ и мечемъ, здѣсь ввергаетъ ихъ въ темницы мрачныя; тамъ заключаетъ ихъ во узы тяжкія, – здѣсь осуждаетъ на смерть поносную. Нѣтъ нужды распространяться о семь, – раскройте книгу бытія Церкви на земли, и вы узрите сіе.
Но когда царство свѣта восторжествовало надъ царствомъ тьмы, когда цари и Владыки преклонили вѣнчанныя главы свои предъ главою Увѣнчаннаго терніемъ; когда крестъ Распятаго прешелъ отъ Голгофы на вѣнцы ихъ: тогда измѣнилъ міръ только оружія свои, но не престалъ однакоже ратовать на избранныхъ Божіихъ. Такъ, міръ не гонитъ ихъ нынѣ, какъ первыхъ подвижниковъ вѣры: но не престаетъ соблазнять ихъ лживыми своими правилами; онъ не изощряетъ мечи свои на нихъ, но продолжаетъ изливать ядъ лживаго ученія своего, да прельстить аще возможно и избранныя (Матѳ. 21, 24). Посмотримъ, братіе, на правила его: не говорятъ ли въ свѣтѣ обыкновенно, что можно любить міръ невинно, и наслаждаться удовольствіями его не противно духу Евангелія; что строгость Христіанская, отверженіе себя, и умерщвленія непрестанныя, молитва прилѣжная, храненіе чувствъ и сердца неослабное, постъ, воздержаніе, суть обязанности отшельниковъ, а не Христіанъ, живущихъ въ свѣтѣ; что лѣтами юности можно пожертвовать міру, и посвятить на служеніе Богу токмо дряхлую старость, останки изможденнаго удовольствіями тѣла, и сокрушеннаго заботами житейскими духа; что не дѣлая явнаго зла, которое возмущаетъ и взоры и души людей, можно быть покойнымъ въ совѣсти своей; что простить обиду врагу своему есть дѣло души рабскія, и что человѣкъ благородный обязанъ преслѣдовать оскорбителя своего, даже съ оружіемъ въ рукахъ; что увеселенія, забавы, игры, разсѣянія, суть невинныя занятія, на которыхъ позволительно убивать время; что среди изобилія и довольства можно уже жить для самаго себя; что слабость природы нашей извиняетъ въ насъ грѣхи наши предъ судилищемъ Бога милосердаго, и что будетъ Онъ судить насъ не такъ, какъ судятъ люди, безъ милости; что наконецъ желать возвести человѣка къ совершенству, каковое проповѣдуеть Евангеліе, было бы превознести его превыше природы его, и содѣлать изъ него Ангела паче, нежели человѣка.
Вотъ правила міра! Какъ они обольстительны! Какъ легко уловляются ими души неутвержденныя! Ахъ! ежели бы міръ открыто проповѣдывалъ, что надлежитъ безтрепетно посмѣваться Правосудію небесному, среди неправдъ нашихъ; что можно ненаказанно противиться волѣ Его; то мы бы устрашились ученія сего! Чтожъ дѣлаетъ онъ? Онъ подслащаетъ ядъ свой, и позлащаетъ, такъ сказать, стрѣлы свои. Онъ обѣщеваеть намъ согласить Христа съ Веліаромъ, свѣтъ со тьмою, небо съ землею; онъ указуетъ намъ путь пространный, усѣянный цвѣтами, которымъ безъ трудовъ, безъ побѣдъ, безъ усилія, можемъ мы достигнуть воздаянія Праведныхъ, вѣнцовъ небесныхъ. Онъ не требуетъ, чтобъ мы, яко Петръ во дворѣ Архіереовѣ, рекли о Іисусѣ: не знаю человѣка (Матѳ. 26, 72); но чтобъ служили и сему Господу, и приносили вмѣстѣ кадило и пороку; чтобъ жили и Богу и свѣту, и для земли и для неба; исполняли нѣкоторыя правила Евангелія и не оставляли обычаевъ міра, противныхъ правиламъ Евангелія; – и какъ легко обольщаетъ онъ сердце наше, прилежащее отъ юности на злое (Быт. 8, 21)! Оно охотно бы желало согласить сіи правила міра съ законами вѣры, и служить Іисусу, только бы не распинаться съ Нимъ, слѣдовать за Нимъ на Ѳаворъ, дабы зрѣть славу Его, а не на Голгофу, дабы раздѣлять съ Нимъ страданія Его; кратко: исполнять правила свѣта, и успокоивать себя обѣтованіями вѣры!
Но Христіанинъ, испытуя правила сіи при свѣтѣ вѣры, и разсматривая ихъ въ зерцалѣ глагола Божія, видитъ всю прелесть ихъ. Какъ, говоритъ онъ, соглашу я правила міра съ правилами вѣры? – жизнь сокровенную со Христомъ въ Бозѣ (Кол. 3, 5), къ которой призванъ я, съ жизнію разсѣяннаго міра? – обязанности столь святыя, кои налагаетъ на меня титло Христіанина, съ обязанностями міра грѣшнаго? – любовь къ Богу всесовершенную съ склонностями сердца нечистаго? Развѣ по правиламъ міра судимъ я буду, а не по правиламъ вѣры, въ послѣдній день? Развѣ могу я имѣть другое Евангеліе, нежели то, которое принесъ мнѣ Іисусъ Христосъ? Міръ хочетъ убѣдить меня, что можно любить его невинно; но развѣ не сказано мнѣ, что любы міра сего есть вражда на Бога (Іак 4, 4)? Міръ увѣряетъ меня, что строгость Христіанина къ самому себѣ не относится ко всѣмъ; но развѣ не всѣмъ благовѣстилъ Подвигоположвикъ мой, что надлежитъ внити въ царство Его узкими враты (Матѳ. 7, 13), и что не могу иначе послѣдовать за Нимъ, какъ взявши крестъ Его, и отвергшися себя (Map. 8, 35)? Міръ требуетъ отъ меня, да лѣтами юности моей пожертвую я удовольствіямъ его; но не писано ли: помяни сотворшаго тя во днехъ юности твоея, дондеже не пріидутъ дни злобы твоея (Еккл. 12, 3)? Міръ проповѣдуетъ мнѣ, что довольно не дѣлать явнаго зла, чтобъ быть покойну въ совѣсти своей, что не всѣ призваны быть святыми; но не повелѣваетъ ли Богъ: будите святи, яко Азъ святъ есмь (1 Петр. 1, 10); не вѣщаетъ ли мнѣ слово Его: что сія есть воля Божія, святость наша (1 Сол. 4, 3), и что кромѣ святыни, никтоже узритъ Господа (Евр. 12, 14)? Міръ имѣетъ правиломъ, мстить врагу своему; – но не писано ли: возлюбленніи не мстите себѣ (Рим. 12, 19)? Не повелѣно ли мнѣ: любить враги моя, добро творити ненавидящимъ меня, и молиться за творящихъ мнѣ напасть (Лук. 6, 35)? – Міръ погубляетъ время то въ играхъ непрестанныхъ, то въ забавахъ законопреступныхъ, то въ веселіяхъ шумныхъ; но не повелѣло ли мнѣ: искуповать время мое, исполнять дни мои предъ Богомъ, и огребатися мірскихъ похотей, яже воюютъ на душу, жить къ тому не самому себѣ, но умершему за меня, и воскресшему (Еф. 5, 16. 1 Петр, 2, 11. 2 Кор. 5, 15)? Міръ твердитъ мнѣ, что среди обилія и богатства можно жить только для самого себя; – но не сказано ли богатымъ земли: тебѣ оставленъ нищій, сиру ты буди помощникъ (Пс. 9, 35), превознесеннымъ міра: измите нища и убога изъ рукъ крѣплшихъ его (Пс. 81, 4), счастливицъ свѣта: блаженъ разумѣваяй на нища и убога, въ день лютъ избавитъ его Господь (Пс. 40, 6). Наконецъ міръ научаетъ меня, что нѣтъ нужды достигать совершенства добродѣтели; но почтоже заповѣдано мнѣ: быти совершенну, якоже Отецъ нашъ небесный совершенъ есть, облекатися въ новаго человѣка, обновляемаго въ разумъ, по образу создавшаго его, достигать въ мужа совершенна, въ мѣру возраста исполненія Христова (Матѳ. 5, 28. Еф. 4, 24)?
Такъ противопоставляетъ Христіанинъ правиламъ міра правала Евангелія, и отражаетъ щитомъ симъ всѣ разженныя стрѣлы лукаваго. Но міръ имѣетъ еще и другое оружіе; – это суть примѣры его. Такъ всѣ живутъ, говорятъ въ мірѣ, когда хотятъ оправдать себя въ нерадѣніи о дѣлахъ спасенія; отцы наши жили также какъ я живу, люди моего возраста, моего сана, моего состоянія, живутъ подобно мнѣ, и самые благоразумнѣйшіе изъ инхъ, сообразуются съ примѣромъ общимъ, съ обычаемъ всѣми принятымъ: почемужъ мнѣ одному представлять изъ себя странность, почему мнѣ не походить на другихъ? Съ моими талантами, говоритъ честолюбивый, почему мнѣ не искать отличій блистательныхъ, достоинствъ знаменитыхъ, чиновъ высокихъ, титлъ пышныхъ, хотя бы то было и на счетъ совѣсти моей? Такъ всѣ поступаютъ люди благоразумные. Почему мнѣ, имѣя всѣ средства богатѣть, не собирать кучи на кучи, не умножать достоянія моего, не прилагать села къ селу, и стяжанія къ стяжанію, говорить корыстолюбіе; такъ обыкновенно всѣ поступаютъ въ свѣтѣ. Почему въ лѣтахъ моихъ, въ которые все призываетъ къ удовольствію, воспрещать себѣ удовольствія жизни, кои всѣ прочіе позволяютъ себѣ; почему не предаваться веселостямъ, кои столь свойственны возрасту моему? Придутъ лѣта зрѣлыя, тогда и я начну вести жизнь степенную. Я поставленъ въ такихъ отношеніяхъ, въ которыхъ надлежитъ сохранить всѣ прилчія свѣта, говоритъ себѣ человѣкъ, живущій въ такъ называемомъ большомъ свѣтѣ; обычай сей принять всѣми, и я одинъ не могу перемѣнить его. А потому почиваетъ обязанностію быть во всѣхъ собраніяхъ, участвовать во всѣхъ удовольствіяхъ, убивать время, то въ играхъ разорительныхъ, то въ веселіяхъ свѣтскихъ, то въ забавахъ непрестанныхъ.
Такъ примѣръ общій обольщаетъ всѣхъ! Это стремительный потокъ, который всѣхъ увлекаетъ. Никто не хочетъ разсуждать, согласенъ ли онъ съ обязанностями, кои возлагаетъ на насъ Богъ, вѣра, уставы Церкви; никто не хочетъ размыслить, что нравы свѣта противны правиламъ Іисуса Христа; никто не хочетъ вникнуть, что законы Евангелія дѣлаютъ насъ чуждыми обычаевъ вѣка сего, и какъ бы странниками и пришельцами на земли.
Ахъ! братіе мои, вмѣсто того, чтобъ обозрѣвать токмо окрестъ себя, успокоивать себя примѣрами подобныхъ намъ грѣшниковъ, вмѣсто того, чтобъ оправдывать себя обычаемъ общимъ, почему мы не взираемъ на Начальника и Совершителя вѣры нашея, ня Котораго заповѣдано намъ взирать непрестанно (Евр. 12, 2)? Почему не взираемъ на скончаніе жительства Святыхъ Его, и не подражаемъ вѣрѣ ихъ (Евр. 13, 7)? Развѣ Іисусъ, который оставилъ намъ образъ, да послѣдуемъ стопамъ Его (1 Петр. 2, 21), соображался съ примѣромъ общимъ, жилъ такъ, какъ всѣ живутъ? Тотъ, Который не имѣлъ, гдѣ главы подклонить, собиралъ ли сокровища на земли? Тотъ, Который и алкалъ и жаждалъ въ земной жизни своей, искалъ ли удовольствій, которыхъ съ такою ненасытимою жадностію ищутъ сыны вѣка сего? Тотъ, Который пришелъ, не да послужатъ Ему, но послужити, и дати душу свою избавленіе за многихъ (Матѳ. 20, 28), искалъ ли чиновъ и почестей отъ человѣкъ, и не паче ли уклонился въ гору единъ, когда народъ желалъ восхитить Его, и сотворити Царемъ (Іоан. 6, 15)? Тотъ, Который укоряемъ противу не укоряше, стражда не прещаше, предаяше же судящему праведно (1 Петр. 2, 23), мстилъ ли врагамъ своимъ, подобно тому, какъ дѣлаютъ сіе въ свѣтѣ? Словомъ: соображался ли Онъ съ обычаями вѣка своего, съ гордостію фарисеевъ, съ сребролюбіемъ мытарей, съ сластолюбіемъ Саддукеевъ, со всеобщимъ растлѣніемъ нравовъ Іудейскихъ?
Вы скажете, можетъ быть, что примѣръ сей превыше силъ вашихъ. Такъ! Но возведите очи свои отъ земли въ Іерусалимъ небесный, съ возлюбленнымъ ученикомъ Іисусовымъ, и видите тамо народъ многъ, егоже изчести никтоже можетъ, отъ всякаго языка и колѣна, и людей и племенъ, стояще предъ престоломъ и предъ Агнцемъ, облеченны въ ризы бѣлы. Вопросите: кто сіи суть (Апок. 7, 9)? и речется вамъ: сіи суть, иже пріидоша отъ скорби великія, и убѣлиша ризы своя въ крови Агнца, – отъ скорби великія (Апок. 7, 14). И такъ изъ нѣдръ ли нѣги и праздности прешли они на лоно славы небесныя; изъ тѣхъ ли круговъ веселія, гдѣ непрестанно раздается шумъ празднующихъ, и гласъ веселящихся; отъ зрѣлищъ ли соблазнительныхъ и игръ непрестанныхъ вознеслись они превыше солнца? Нѣтъ! Они пріидоша отъ скорби великія. Они прешли туда потому только, что живъ въ мірѣ, убѣгали міра, не подражали примѣрамъ его, не были упоены ядовитыми правилами его. Они, подобно намъ, жили въ мірѣ прелюбодѣйномъ и грѣшномъ, и нескверныхъ себе блюли отъ міра (Іак. 1, 27); въ мірѣ гордомъ и надменномъ, и были кротки и смиренны сердцемъ; въ мірѣ, поставляющимъ злато и богатство кумиромъ своимъ, и вся вмѣняли за уметы, да Христа пріобрящутъ (Филип. 3, 8); въ мірѣ сладострастномъ, и всегда носили язвы Господа своего на тѣлѣ своемъ (Гал. 3, 16); въ мірѣ развратномъ, и блюли сердце свое отъ развратовъ міра. Они содѣлали въ мірѣ спасеніе свое, потому только, что не были отъ міра сего, не подражали заблужденіямъ его, не увлекались примѣрами его, не были рабами и поклонниками его.
Сіи-то примѣры противопоставляетъ Христіанинъ примѣрамъ міра. Какъ, говоритъ онъ, кому паче подражать я долженствую? Тѣмъ ли, коихъ добродѣтели и доселѣ любезны мнѣ, или тѣмъ, коихъ память прешла съ шумомъ на земли? Тѣмъ ли, коимъ Богъ чрево и кончина погибель, или тѣмъ, кои вовѣки живутъ и мзда ихъ у Господа, и упованіе у Вышняго (Прем. 5, 15)? Тѣмъ ли, коихъ нынѣ ублажаетъ міръ, и заутра предаетъ поруганію, въ жизни величаетъ и забываетъ по смерти; или тѣмъ, коихъ и посмерти прославляетъ земля, ублажаютъ небеса, вѣнчаетъ Богъ? Лукавый міръ! ты открываешь предо мною пространный путь, которымъ текутъ поклонники твои: но симъ ли путемъ шествовали тѣ, кои сіяли и на земли, яко свѣтила въ мірѣ, посредѣ рода строптива и развращенна, и нынѣ, яко солнце, просвѣщаются (Фил. 2, 15) на небеси? Симъ ли путемъ взошли сыны царствія въ радость Господа своего? Нѣтъ! они несообразовались вѣку сему. Ихъ образецъ былъ въ вѣкѣ будущемъ, на небеси, Самъ Отецъ ихъ небесный, который повелѣлъ имъ быть совершенными, якоже Онъ совершенъ есть, ихъ Подвигоположникъ Іисусъ, который далъ имъ образъ, да якоже Онъ творилъ, и они творятъ такожде (Іоан. 13, 16), большой свѣтъ ихъ – градъ Бога живаго, небесный Іерусалимъ, церковь первородныхъ, написанныхъ на небеси (Евр. 12, 22). Тамъ искали они примѣровъ къ подражанію своему; тамъ поучались, како ходити достойно званію и избранію своему (Еф. 4, 1)!
Такъ ограждаетъ себя Христіанинъ отъ соблазновъ, окружиющихъ его, противопоставляя примѣры святыхъ – примѣрамъ вѣка сего!
Но міръ имѣетъ еще сильнѣйшее оружіе, коимъ ратуетъ онъ на насъ. Это красная его; это то богатство, то злато, тѣ сокровища, кои онъ разсыпаетъ предъ очами нашими; это то величіе, чины и почести, коими ослѣпляетъ онъ насъ; это тѣ удовольствія, коими очаровываетъ насъ. Какъ сильны оружія сіи! Сердце человѣческое, сотворенное для блаженства, не прастаетъ искать блаженства сего, и хотя все вѣщаетъ ему, что не на земли, а въ небеси, что не во времеии, а въ вѣчности, ожидаетъ его блаженство сіе, но онъ желаетъ по крайней мѣрѣ предварить, предвкуситъ оное на земли, и потому непрестанно преходить отъ предмета къ предмету, отъ желанія къ желанію. Если испытываетъ, что богатства міра не составятъ блаженства сего, то ищетъ его въ величіи и славѣ міра сего. Если величія не восполняютъ желаній его, то уповаетъ насытить оныя изъ чаши удовольствій привременныхъ. Почему онъ всегда имѣетъ, такъ сказать, слабую сторону, съ которой міръ поразить, побѣдить, низложить его можетъ. Воззрите на Давида; величіе престола не сильно было побѣдить его, да вознесетъ убійственную руку на Христа Господня, и единый взоръ на предметъ погубный для невинности его дѣлаетъ и преступпкомъ цѣломудрія и убійцею. Воззрите иа Апостоловъ; они добровольно оставляютъ стяжанія свои, да идутъ во слѣдъ Спасителя; и потомъ одни изъ нихъ просятъ, да посадитъ ихъ одесную и ошуюю себя во царствіи Его, другіе негодуютъ на то. Такъ побѣдивъ любостяжаніе, не могли они побѣдить честолюбія, когда не вселилась еще въ нихъ сила Христова! И сколъ легко побѣждаетъ міръ сердце наше, нападая на насъ съ слабой стороны его! Онъ выставляетъ сребролюбивому сокровища свои, сіе злато, сіе сребро, кои такъ близки къ сердцу его. Онъ выставляетъ честолюбивому величія свои, сіи достоинства, сіи высокія степени, сіи поражающія взоры отличія, кои боготворитъ онъ. Онъ указуетъ сластолюбивому сіи потоки сладостей, коихъ жаждетъ душа его, и вопіетъ: вся сія дамъ ти, аще падь поклонишися ми (Матѳ. 4, 10). Человѣкъ! Поди и поклонися мнѣ, забудь великое твое назначеніе, забудь твою безсмертную душу, забудь небо, для котораго сотворенъ ты; подави стенанія совѣсти, посмѣвайся судамъ небеснаго Владыки твоего, не внимай гласу Его, и будеши имѣть сокровище свѣта, радости жизни, любовь счастливыхъ грѣшниковъ, похвалы наемныхъ пѣснопѣвцевъ.
Но какъ жестоки требованія сіи кажутся Христіанину! Онъ видитъ, что словеса сіи умащены паче елеа, и та суть стрѣлы (Пс. 54, 22). – Онъ разсматриваетъ блага сіи, и видитъ въ нихъ съ Соломономъ одну суету и крушеніе духа (Еккл. 2, 17). Какъ, говоритъ онъ? Міръ выставляетъ предо мною гиблющія блага своя, да восхитить у меня блага негиблющія, вѣчныя, на небеси? Онъ обѣщаетъ мнѣ воздвигнуть прочную храмину блаженства на семъ непрестанно измѣняющемся позорищѣ жизни, на которомъ все преходитъ, такъ какъ и образъ его (1 Кор. 7, 31), да восхититъ отъ меня храмину вѣчну, нерукотворенну на небеси? Лукавое обѣщаніе, обманъ очевидный! Что суть блага его, ихже и червь и тля тлитъ, и татіе подкопываютъ и крадутъ (Матѳ. 6, 19), и смерть отнимаетъ, если сравню съ тѣми, кои уготованы мнѣ на небеси, ихже ни червь, ни тля тлитъ, ни татіе не подкопываютъ, ни крадутъ (ст. 26)? Что суть почести его, которыя не далѣе гроба украшать меня будутъ, въ сравненіи съ вѣнцемъ нетлѣннымъ, вѣнчающимъ тѣхъ, кои здѣсь на земли текутъ къ почести званія вышняго (Фил. 3, 14)? Что суть тѣ потоки сладостей житейскихъ, кои никогда не утоляли жажды моей, но только раздражали ее, въ сравненіи съ тѣми, кои проліются предо мною обонъ полъ жизни сея, внегда явитися мнѣ славѣ Твоей, Господи (Пс. 16, 15)? Такъ! въ мірѣ семъ прискорбенъ путь мой со Іисусомъ моимъ, который единый крестъ оставилъ въ наслѣдіе избраннымъ своимъ: но достойны ли страсти нынѣшняго времени, къ хотящей славѣ явитися во мнѣ (Рим. 8, 18)? Я не буду раздѣлять радостей міра съ веселыми грѣшниками; но наконецъ ввиду въ вѣчную радость Господа моего! Не возсяду за столами пышными, за явствами избранными; но возлягу на нескончаемой вечери Агнца, отъ сложенія міра заколеннаго (Апок. 19, 9), и буду вкушать тамо хлѣбъ Ангельскій, брашна негиблющія! Я не взыду, можетъ быть, по степенямъ честей, на верхъ величія земнаго; но возсяду на престолѣ со Іисусомъ моимъ, который сѣдитъ на престолѣ со Отцемъ своимъ, и пострадавъ съ Нимъ вмалѣ на земли, съ Нимъ и прославлюся (Рим. 8, 17) на небеси, въ нескончаемомъ царствіи Его! Такъ подвизается, ратуетъ, побѣждаетъ и прославляется Христіанинъ, братіе мои. Такъ побѣдилъ и прославился сей Праведникъ, который и изъ гроба своего вопіетъ намъ: подобны мнѣ бывайте, якоже азъ Христу (1 Кор. 4, 16), да воцаритеся, подобно мнѣ, со Христомъ. Я пострадалъ съ Нимъ на земли: се ныне царствую съ Нимъ на небеси. Я расточилъ, отдалъ убогимъ сокровища мои; и се правда моя пребываетъ во вѣки. Я умеръ міру Іисуса ради, и се животъ Іисусовъ явился въ мертвенной плоти моей (2 Кор. 4, 11). Я не искалъ славы моея на земли, но искалъ славы Пославшаго меня въ сію страну опытовъ, въ которомъ еще искушаетесь вы; и се! Онъ прославилъ меня не точію славою вѣчною на небеси, но и на земли нетлѣніемъ; не предъ Ангелы точію, но и предъ человѣки!
Такъ вѣщаетъ онъ намъ изъ гроба своего, и не речемъ ли мы на гласъ сей: глаголи Праведниче, яко слышитъ сердце наше гласъ твой! – Но, братіе мои, послѣ сего гласа Праведника Божія, изъ сего Святаго Сіона, въ которомъ воспѣвая трисвятую пѣснь, служили съ нами невидимо силы небесныя, и мы отлагали всякое житейское попеченіе; въ которомъ правила міра не обольщали насъ, примѣры его не соблазняли, красная его не прельщали, возвратимся паки въ Вавилонъ міра, паки увидимъ тамо, какъ люди покланяются богамъ златымъ и сребрянымъ, паки узримъ всѣ кумиры страстей человѣческихъ, богатство, славу, удовольствія, кои боготворятъ въ мірѣ, паки срѣтимъ обычаи, противные Евангелію, уполномоченные примѣромъ всеобщимъ: тогда-то станемъ добрѣ, станемъ со страхомъ Божіимъ, да возможемъ противитися въ день лютъ (Еф. 6, 13)! Для сего да будетъ препоясаніе наше – истина; броня – правда, щитъ – вѣра, и мечь духовный – глаголъ Божій. Тогда побѣдимъ и мы, какъ побѣдилъ празднуемый нами Святитель, и побѣды наши увѣнчаются въ небесахъ. Тогда возсядемъ и мы, подобно ему, на престолъ славы небесныя, по оному святому слову Побѣдителя міра: Побѣждающему дамъ сѣсти на престолѣ со Мною, якоже Азъ побѣдихъ, и сѣдохъ со Отцемъ Моимъ на престолѣ Его. Аминь.
Слова и рѣчи Амвросія, бывшаго Епископа Тульскаго и Бѣлевскаго и Архіепископа Казанского и Симбирскаго, Тверскаго и Кашинскаго. СПб. 1856. С. 102-112.
