Архіепископъ Тихонъ (Лященко) – Три урока у Креста Христова (Слово въ пятокъ 1-й седмицы Великаго поста, на пассіи).
Христосъ пострада по насъ, намъ оставль образъ, да послѣдуемъ стопамъ Его (I Петр. 2, 21).
Вотъ прошелъ, братіе, годъ, и мы снова вступили во святую и спасительную Четыредесятницу. Мы снова и снова среди бурнаго моря житейскаго ищемъ себѣ утѣшенія, назиданія, отрады и ободренія въ дивномъ образѣ страждущаго Христа Спасители. Снова чудный, душу потрясающій, до слезъ умиляющій чинъ пассіи собралъ насъ въ этотъ храмъ, и предъ нами въ умилительномъ пѣніи, въ трогательномъ евангельскомъ чтеніи, въ чудномъ священнодѣйствіи проходитъ, какъ живая, картина страстей Христовыхъ. И мы вмѣстѣ съ Богоматерію плачемъ надъ Божественнымъ Страдальцемъ, вопія: Увы мнѣ, Свѣте Мой, Мое сердце оружіе пройде! Вмѣстѣ съ Іосифомъ приснопамятнымъ мы въ недоумѣніи, въ тугѣ, душевной, взываемъ: Како погребу Тя, Боже Мой? или какою плащаницею обвію, коима рукима прикоскуся нетлѣнному Тѣлу Твоему или кія пѣсни воспою твоему исходу?! и со слезами умиленія вопіемъ: Покланяемся страстемъ Твоимъ, Хpисme, и святому воскресенію!
Подойдемъ-же, братіе, поближе къ подножію Животворящаго Креста Господня, живѣе и ярче представимъ себѣ картину страстей Христовыхъ, пристальнѣй всмотримся въ образъ страждущаго Жизнодавца, въ образъ, оставленный намъ, да послѣдуемъ стопамъ Его. Въ этой исторіи страстей Христовыхъ мы найдемъ назиданіе для всѣхъ сторонъ нашей земной жизни и дѣятельности, опредѣляемыхъ нашими отношеніями и къ Богу, и къ ближнему, и къ себѣ самимъ.
Всматриваясь въ проходящую предъ нашимъ мысленнымъ взоромъ живую картину страстей Христовыхъ, мы, братіе, невольно останавливаемся своимъ вниманіемъ на удивительномъ, безграничномъ повиновеніи волѣ Отца Небеснаго, какое проявилъ даже среди Своихъ страданій Христосъ Спаситель. Онъ уже идя въ міръ говоритъ словами ветхозавѣтной Премудрости Отцу Своему: Се, прiиду! въ главизнѣ книжнѣ писано есть о Мнѣ, еже сотворити волю Твою, Боже (Пс. 39, 8-9) и исполняетъ безпрекословно въ точности все, написанное о Немъ въ законѣ Моисеевѣ, и пророцѣхъ и псалмѣхъ (Лк 21. 44). Когда насталъ часъ Его, то Онъ, хотя и зналъ, что ожидаетъ Его въ Іерусалимѣ, однако идетъ туда, ибо пришелъ часъ Его (Іоан. 13, 1), идетъ яко овча, на заколеніе ведомое (Дѣян. 8, 42), ибо Сынъ Человѣческій идетъ, якоже есть писано о Немъ (Мѳ. 26, 24). Въ чудной первосвященнической молитвѣ Отцу Своему, какъ бы подводя итогъ Своей земной жизни, Онъ смѣло говоритъ: Дѣло совершихъ, еже далъ еси Мнѣ, да сотворю (Іоан. 17, 4).
Вотъ Онъ въ саду Геѳсиманскомъ. Его человѣческая природа содрагается предъ наступающими страданіями, предъ приближающейся смертью. Не легко человѣческой природѣ Сына Божія подчиниться волѣ Огда Небеснаго, заклавшаго Своего Агнца еще отъ сложенія міра (Откр 13, 8) Въ Богочеловѣческой природѣ Сына Божія происходитъ такое бореніе, что густый, какъ капли крови, потъ падаетъ съ чела Богочеловѣка, и явился Ему Ангелъ, укрѣпляя Его. Три раза Онъ падаетъ ницъ предъ Отцомъ Небеснымъ, взывая: Отче Мой, аще возможно есть, да мимоидетъ отъ Мене чаша сія (Мѳ. 26, 39). Но и здѣсь, въ самую страшную минуту боренія, Онъ заканчиваетъ Свою молитву неизмѣнною покорностью волѣ Божіей: Обаче не Моя воля, но Твоя да будетъ (Лк. 22, 42), и добровольно отдаетъ Себя въ руки враговъ. Вотъ Онъ предъ Пилатомъ-игемономъ: Царь царей на судѣ предъ земнымъ правителемъ! Дерзко послѣдній требуетъ отъ Него повиновенія, отвѣта, грозя употребить противъ Него свою власть, а Онъ кротко отвѣчаетъ ему: Не имаши власти ни единыя на Мнѣ, аще не бы ти дано свыше (Іоан. 19, 11). Онъ покаряется земному правителю только потому, что въ его власти Онъ видитъ власть небесную, власть Отца Своего. Вотъ Онъ на Крестѣ. Страшныя, нестерпимыя муки терзаютъ Его пречистое Тѣло. Кровь солится изъ Его живоносныхъ ранъ. Но сильнѣе мукъ тѣлесныхъ терзаетъ Его страшная, разуму человѣческому непостижимая туга душенная; ощущеніе оставленности Отцомъ Своимъ! Онъ, исполнившій волю Отца Своего, невинный Страдалецъ за родя, человѣческій, душу Свою положившій не за други, а за враги Своя, Онъ чувствуетъ уже на Себѣ страшный гнетъ грѣховъ всего міра, взятыхъ Имъ на Себя, и тяжесть гнѣва Божія за эти беззаконія... О, кто можетъ понять и описать ужасъ этихъ переживаній послѣднихъ моментовъ жизни Нашего Спасителя! Этотъ ужасъ былъ такъ великъ, что умирающій Богочеловѣкъ, Съ невыразимой тоской громко воскликнулъ: Боже Мой, Боже Мой, вскую Мя еси оставилъ! (Мѳ. 27, 46). Но и это послѣднее бореніе оканчивается неизмѣнною преданностью волѣ Божіей: Въ руцѣ Твои предаю духъ мой! (Лк. 23, 46) – вотъ послѣдній вздохъ Богочеловѣка на Крестѣ! Вотъ о какой безграничной покорности волѣ Божіей проповѣдуетъ намъ, братіе, Крестъ Христовъ!
Въ этомъ благовѣстіи со Креста Христова мы, братіе, особенно нуждаемся нынѣ, когда такъ много у каждаго изъ насъ горя, лишеній, скорбей и страданій. Только твердая убѣжденность въ томъ, что всѣ эти скорби и страданія происходятъ по волѣ Отца Нашего Небеснаго, благаго и любящаго, огнемъ искушеній, слезъ и скорбей очищающаго насъ для вѣчной жизни, только всецѣлая и безпрекословная преданность этой благой и любящей Волѣ Нашего Творца и Спасителя могутъ дать намъ силу и крѣпость безропотно нести всѣ скорби и лишенія, идти этимъ тѣснымъ, узкимъ и тернистымъ путемъ въ тихое пристанище. А потому, возлюбленный братъ, если жизненныя невзгоды гнетутъ тебя, если тучи скорбей и лишеній надвигаются на тебя со всѣхъ сторонъ, и ты робѣешь, теряешься и готовъ впасть въ уныніе, – спѣши къ подножію Креста Господня и вмѣстѣ съ Божественнымъ Страдальцемъ, добровольно идущимъ на смерть, скажи: «Пришелъ часъ мой: такова воля Божія о мнѣ; вѣдь каждый человѣкъ долженъ идти земнымъ поприщемъ, начертаннымъ въ книгѣ жизни у Бога, въ Божественномъ промышленіи». Если ближніе возсташа на тя, если всюду ты подвергаешься гоненіямъ, преслѣдованіямъ, позору, укореніямъ, злословію, клеветамъ, и если други оставили тебя и чаша страданій уже касается устъ твоихъ... О, припади тогда къ стопамъ Божественнаго Страдальца и къ горячей молитвѣ, въ кровавомъ поту взывай съ Нимъ: Отче, если возможно есть, да мимоидетъ отъ мене чаша сія. Обаче не якоже азъ хощу, но якоже Ты! И небесныя силы, Ангелъ Хранитель, придутъ къ тебѣ на помощь и укрѣпятъ тѣбя среди тяжкихъ испытаній; и выпьешь ты чашу страданій, если это Господу Твоему угодно, и она будетъ въ концѣ концовъ для тебя чашею радости и вѣчнаго блаженства. Но вотъ цѣлая буря скорбей обрушилась на тебя, и ты слабѣешь среди этихъ испытаній, свѣтъ вѣры твоей сталъ блекнуть среди тяжкой борьбы со грѣхомъ, и ты въ отчаяніи взываешь: Боже мой, Боже мой, для чего Ты оставилъ меня!... О, возлюбленный, знай, что близко твое спасеніе, близокъ конецъ твоихъ страданій, твоего тяжкаго крестоношенія! Взгляни пристальнѣй въ эту страшную минуту въ потухающій, затуманенный смертной мукой взоръ Божественнаго Страдальца, и ты вмѣстѣ съ Нимъ воскликнешь въ безпредѣльной преданности волѣ Божіей: Отче, въ руцѣ Твои предаю духъ мой! И въ радости неизреченной услышишь ты изъ устъ Страдальца: Днесь со мною будеши въ раи! Такъ, братіе, утѣшительно и спасительно для насъ всецѣлое послушаніе волѣ Божіей!
Но, братіе, приступимъ снова ко Кресту Христову, ища себѣ назиданія. Обратимъ особое вниманіе на отношеніе страждущаго Христа къ людямъ, къ братіи Его по человѣчеству. Какъ въ самой основѣ этихъ страданій лежитъ любовь къ людямъ, ибо насъ ради человѣкъ и нашего ради спасенія пострадалъ Христосъ, до конца возлюбивъ (Іоан. 13, 1) страждущій и мучимый отъ діавола родъ человѣческій, такъ и вся исторія страстей Христовыхъ во всѣхъ своихъ деталяхъ говоритъ о той-же самоотверженной любви. Вотъ Онъ на Тайной Вечери прощается съ Своими учениками... Какая трогательная любовь звучитъ въ каждомъ словѣ Его: Дѣточки, не долго уже быть Мнѣ съ вами (Іоан. 13, 33). Да не смущается сердце ваше... Я иду приготовить мѣсто вамъ и... приду опять и возьму васъ къ Себѣ... Не оставлю васъ сиротами, – приду къ вамъ (Іоан. 14, 1-3. 18). Даже предателя Своего Онъ не перестаетъ любить, всячески стремясь спасти его отъ погибели. Горе тому человѣку, которымъ Сынъ Человѣческій предастся: лучше было-бы этому человѣку не родиться (Мѳ. 26, 24), говоритъ Онъ Своему предателю предупреждая. Другъ, для чего ты пришелъ (Мѳ. 26, 50), говоритъ Онъ ему съ укоромъ уже въ саду Геѳсиманскомъ. Но вотъ схватили Его воины, и одинъ изъ Его учениковъ, бросившійся къ Нему на защиту, отсѣкъ ухо у раба архіерейскаго; и о, дивное человѣколюбіе Божіе: жаль стало Христу этого раба, пришедшаго схватить Его и предать на мученіе! Онъ исцѣляетъ его! Но вотъ, измученнаго и истерзаннаго ведутъ Христа на Голгоѳу. Онъ падаетъ нодъ тяжестью Креста! Жены, ходившія за Нимъ, съ воплемъ и слезами провожаютъ Его на мѣсто крестной смерти, а Онъ, Человѣколюбецъ, не о Себѣ думаетъ, не о Своихъ страданіяхъ и предстоящей смерти... Нѣтъ, Онъ думаетъ объ этомъ несчастномъ градѣ, о «своихъ», къ которымъ Онъ пришелъ, и они Его не приняли (Іоан. 1, 11). Предъ Его взоромъ рисовалась въ это время картина ужасной кары Господней на этотъ нечестивый градъ за страшное богоубійство! Не плачьте обо Мнѣ, но плачьте о себѣ и о дѣтяхъ вашихъ (Лк. 23, 28), говоритъ Онъ провожавшимъ Его слезами. Вотъ Его распинаютъ на Крестѣ. Острие гвозди вонзаются въ Его пречистыя руки и ноги. Страданія доходятъ до самой высшей степени, а Его сердце, Его мысль въ это время заняты грядущей участью жестокихъ распинателей. Отче, отпусти имъ, взываетъ Онъ среди страданій, не вѣдятъ бо, что творятъ (Лк, 23, 34). Кругомъ Его слышны: злорадный хохотъ, насмѣшки, издѣвательства надъ Нимъ, а Онъ, Человѣколюбецъ, не эти насмѣшки слушаетъ, а внимаетъ въ это время тихому шопоту кающагося разбойника, дознавшаго, наконецъ, всю свою скверну и всю высоту Божественной любви, и громко говоритъ Ему: Днесь со Мною будеши въ рай (Лк. 24, 43). А какъ трогательно звучитъ Его любовь къ Матери и ближайшему ученику въ Его словахъ къ нимъ со Креста: Се сынъ твой... Се мати твоя (Іоан. 19, 26. 27)! А сколько любви въ этомь послѣднемъ словѣ Божественнаго Страдальца: Совершишася! (Іоан. 10, 30) Это слово громко говоритъ о томъ, что сознаніе Спасителя среди самыхъ ужасныхъ страданій было занято не столько претерпѣваемыми Имъ муками, сколько мыслью о страждущемъ человѣчествѣ, спасеніе котораго совершаль Онъ па Крестѣ. Тяжки, нестерпимы эти муки, но великъ ихь результатъ – искупленіе всего рода человѣческаго. Вотъ почему радостное и торжествующее – Совершишася! было послѣднимъ словомъ на Крестѣ. Это слово – слово любви торжествующей!
Нужно-ли намъ, братіе, доказывать, насколько именно эти уроки любви со Креста такъ благопременны для насъ? Если когда, такъ именно во время войны познается необходимость и цѣнность любви. Что было-бы съ нашимъ отечествомъ, съ градомъ нашимъ, съ нашимъ имуществомъ, съ нами самими, если-бы наше воинство, движимое любовью къ родинѣ, не стало, какъ крѣпкая стѣна, на защиту родной земли, цѣною своей жизни и здоровья давая отечеству и каждому изъ насъ жить на свободѣ и въ сравнителыю мирныхъ условіяхъ. Въ послѣднее-же время крайне тяжелыя условія нашей жизни не говорятъ ли намъ, братіе, насколько эта взаимная любовь необходима и въ тылу. Если когда, такъ теперь особенно наглядно человечество убѣждается, насколько тѣсно люди связаны другъ съ другомъ и насколько поэтому поведеніе каждая о изъ насъ должно опредѣляться не одними личными интересами каждаго, но и интересами ближнихь нашихъ, ибо, при такой тѣсной связи между людьми, грубому эгоисту въ концѣ концовъ самому-же приходится страдать оть своего эгоизма. Теперь всѣмъ стало яснымъ, что никакое законодательство не сможетъ водворить на землѣ правду, если нѣть любви въ сердцахъ людей. Дѣйствительно, братіе, развѣ была-бы у нась такая дороговизна жизни, если-бы между нами была взаимная любовь? Посмотрите, что дѣлается теперь! Банкиръ жметъ купца, купецъ – торговца, торговецъ – мастерового и мужика, мужикъ – мастерового, мастеровой – домовладѣльца и т. д. Все перемѣшалось и перепуталось! Каждый только о томъ и думаетъ, какъ бы не упустить случая никогда не бывалой наживы. Сколько правительство ни старается обуздывать грубыхъ эгоистовъ, готовыхъ продать врагу и отечество, пользы мало: се если нѣтъ любви въ сердцѣ, нельзя ее насадить силою; а нѣтъ любви, нѣтъ и покоя; жизнь становится адомъ, и родина стоить на краю погибели.
О, братіе, какъ намъ необходима взаимная любовь! Прибѣгнемъ-же съ горячено мольбой къ Любви, распятой на Крестѣ, да смягчитъ Она окаменѣныя сердца грубыхъ эгоистовъ между нами и да вселится Она между нами, даруя намъ миръ, согласіе, довольство и покой! Тебѣ Господь даровалъ удачу; дѣла твои приносятъ тебѣ достатокъ, довольство, а то – и богатство... Не спѣши-же расширять и умножать свои житницы и хранилища или – свои тѣлесныя, а то – и душевныя потребности, а вспомни прежде о ближнихъ своихъ. Стыдись надѣвать на себя драгоцѣнные наряды, когда ради тебя Христосъ нагимъ виситъ на Крестѣ, а предъ тобою старцы и сироты дрожатъ отъ холода, едва прикрытые рубищемъ! Стыдись пресыщать свое чрево, когда ты видишь, какъ голодающіе ждутъ часами куска хлѣба! Стыдись пировать и роскошествовать въ то время, когда отечество рѣками льетъ кровь и слезы! Тебя, наоборотъ, преслѣдуютъ неудачи, враги, предатели, даже родные, и ты платить всѣмъ ненавистью, мстишь, чѣмъ можешь, думая хотя злорадствомъ усладить себя; но нѣтъ тебѣ покоя, нѣтъ радости, нѣтъ утѣхи... О, и не жди ихъ, несчастный, на путп злобы и ненависти! Приди, припади ко Кресту, лобызай язвы Спасителя твоего и научись отъ Него, что радость и миръ не мыслимы безъ любви! Но тебя ненавидятъ, гонятъ, преслѣдуютъ... О, возлюбленный, а развѣ Распятаго за тебя не ненавидѣли, не гнали, не преслѣдовали?... Да развѣ ты, грѣшникъ и озлобленный человѣкъ, такъ страдалъ когда, какъ Онъ, невинный Человѣколюбецъ, страдалъ за тебя? Устыдись-же, братъ! Вспомни, что ты носишь имя христіанина, ученика Христова, а Онъ разъ на всегда сказалъ ученикамъ Своимъ: О семъ разумѣютъ вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою (Іоан. 13, 35). Любите враги ваша, благословите клянущыя вы, добро творите ненавидящымъ васъ и молитеся за творящихъ вамъ напасть и изгонящыя вы (Мѳ. 5, 44).
Наконецъ, братіе, подойдемъ еще ближе ко Кресту Христову, еще пристальнѣй заглянемъ въ самыя глубины Его Божественныхъ страстей и изъ этихъ глубинъ почерпнемъ себѣ назиданіе. Тамъ, въ этихъ глубинахъ, блещетъ драгоцѣннѣйшее сокровище внутренней жизни Богочеловѣческой Личности – безконечное смиреніе, самоограниченіе, истощаніе, какъ основной законъ отношенія Богочеловѣка къ Самому Себѣ. Глубина этой тайны Богочеловѣческой Личности такъ велика, что разумъ человѣка, цѣлый рядъ вѣковъ трудившійся надъ ея уясненіемъ, и теперь не въ силахъ постигнуть ее, но фактическая сторона этой тайны всѣмъ видна и часто воспѣвается Церковью въ гимнахъ и пѣснопѣніяхъ. Вся жизнь Богочеловѣка – одно смиреніе и самоограниченіе. Иже во образѣ Божіи сый... Себе умалилъ, зракъ раба пріимъ... смирилъ Себе, послушливъ бывъ даже до смерти, смерти-же крестныя (Флп. 2, 7-8), Дѣйствительно, рожденіе въ пещерѣ, ясли вмѣсто колыбели, жизнь среди труда въ семьѣ бѣднаго плотника, общественное служеніе, когда Онъ не имѣлъ, гдѣ главы приклонить, постоянная злоба, вражда преслѣдованіе со стороны враговъ... не подвигъ-ли это высочайшаго смиренія? Но среди крестныхъ страданій это смиреніе и самоограниченіе достигли непостижимыхъ для разума человѣческаго глубинъ.
Вотъ Онъ на Тайной Вечери еще до крестной смерти Самъ распинаетъ Себя, принося Самъ Себя въ жертву Отцу Небесному, Онъ Самъ преломляетъ Свое пречистое Тѣло, Самъ источаетъ Свою честную Кровь и питаетъ Ими Своихъ учениковъ. Вотъ Онъ въ саду Геѳсиманскомъ. Здѣсь, во время молитвы, Онъ такъ истощаетъ Свое Божество смиреніемъ, что Ангелъ является и укрѣпляетъ Своего Творца и Владыку! Но вотъ Онъ въ рукахъ воиновъ... Его, какъ разбойника, связываютъ узами, ведутъ отъ одного неправеднаго судіи къ другому, противъ Него говорятъ лжесвидѣтели, Его ударяютъ по ланитѣ, Его заушаютъ, бичуютъ, плюютъ Ему въ Лице, надъ Нимъ издѣваются, а Онъ, Сынъ Божій Единородный, Творецъ и Владыка, терпитъ все это отъ ничтожной Своей твари, Самъ добровольно умаливъ Себя, зракъ раба пріимъ... Его распинаютъ, и на Крестѣ не оставляютъ въ покоѣ, продолжая злорадствовать надъ Нимъ, а Онъ все глубже и глубже погружается въ смиреніе, самоограниченіе, самоуничиженіе и Божественное истощаніе. Онъ доходитъ въ этомъ отношеніи до такой глубины, что въ великой тугѣ душевной взываетъ: Боже Мой, Боже Мoй, вскую оставилъ Мя еси! Можно-ли представить большее смиреніе и самоограниченіе? И все это, братіе, насъ ради человѣкъ и нашего ради спасенія и намъ въ назиданіе!
Этотъ дивный образъ смиреннаго, самоотверженнаго Страдальца Христа является, братіе, прямымъ укоромъ всему строю нашей жнзнн. Развѣ гордость въ извѣстной долѣ не считается у насъ признакомъ благородства? Развѣ смиреніе не считается у насъ признакомъ ограниченности и слабости? Развѣ считается у насъ необходимымъ ограничивать себя? Если мы иногда и ограничиваемъ себя, то только по внѣшнимъ побужденіямъ, по страху предъ закономъ или общественнымъ мнѣніемъ, или по недостатку средствъ. Не распространяется-ли у насъ, наоборотъ, давно и упорно убѣжденіе, что богатство, счастье жизни заключается въ богатствѣ и разнообразіи впечатлѣній: чѣмъ ихъ больше, тѣмъ интереснѣе и счастливѣе бываетъ жизнь. А потому каждый не только не долженъ ограничивать свои желанія, запросы и стремленія, а, наоборотъ, – всячески удовлетворять ихъ, даже развивать и умножать, лишь-бы не было вреда для тѣла! И воть, каждый теперь заботится не о томъ, чтобы ограничивать свои потребности, а лишь о томъ, чтобы добывать побольше средствъ для расширенія и удовлетворенія этихъ потребностей. Вотъ къ нему свелась въ существѣ вся европейская культура?
И что-жо мы видимъ? Средства къ удовольствіямъ, удобства жизни неимовѣрно умножаются, средняго достатка горожанинъ живетъ теперь среди такихъ удобствъ и удовольствій, о какихъ 200 лѣтъ тому назадъ не могъ мечтать даже и вельможа! Но счастье, покой душевный все дальше и дальше уходятъ отъ человѣчества. Вѣдь потребности, поощряемыя такимъ взглядомъ на жизнь, растутъ и множатся, захватывая всего человѣка въ рабство страстямъ, и нѣтъ у человѣка средствъ окончательно и навсегда насытить ихъ. Европейскій міръ, забывъ заповѣдь и примѣръ Христа, зашелъ въ тупикъ; ища свободы, попалъ въ рабство. Дальше идти некуда! Люди, обладающіе безграничными средствами для удовлетворенія своихъ желаній, скоро доходятъ до пресыщенія и крайняго извращенія своей природы; а потому среди нихъ въ послѣднее время стали понимать, куда ведетъ проповѣдь удовлетворенія и расширенія своихъ потребностей и страстей. И вотъ, стали проповѣдывать о самоограниченіи, о воздержаніи, объ аскетизмѣ... Но, несчастное человѣчество, ушедшее отъ Христа! Придя горькимъ опытомъ къ признанію спасительности одной заповѣди Христа (о самоограниченіи), оно ищетъ эту заповѣдь не у Христа, а у Будды, и впадаетъ въ другую ошибку, такъ какъ Будда не зналъ другой заповѣди Христа, тѣсно связанной съ верной и дающей ей истинный смыслъ и цѣнность, заповѣди о смиреніи! Аскетизмъ, воздержаніе, самоограниченіе Христосъ проповѣдуетъ не какъ самоцѣль, не ради смерти, нирваны, а ради воскресенія, рая, блаженства. И все это даетъ Христосъ тѣмъ, кто самоограниченіе соединяетъ съ высшей степенью смиренія, кто ограничиваетъ себя не ради самого ограниченія, а ради Царства Божія и ради ближняго своего. Надъ такимъ ученикомъ Христовымъ сбывается тайна духовной жизни, предреченная Спасителемъ: Иже бо аще хощетъ душу свою спасти, погубитъ ю: а иже погубитъ душу свою мене ради, сей спасетъ ю (Лк. 9, 34). По мѣрѣ того, какъ онъ ограничиваетъ ради Христа низменныя потребности свои, расширяются высшія потребности души его, опредѣляемыя его отношеніемъ къ Богу, къ ближнимъ и природѣ, и личность его не намыкается въ одной точкѣ и не погружается въ нирвану, а расширяется сначала на родныхъ, потомъ – на близкихъ, потомъ на всѣхъ людей, на враговъ даже, на всю природу и, наконецъ, соединяется со Христомъ Богомъ. Вотъ истинное богатство и разнообразіе и счастье человѣческой личности! Къ этому богатству и счастью, пріобрѣтаемому путемъ самоограниченія, воздержанія, смиренія, и призываетъ насъ Господь Своимъ Евангеліемъ и примѣромъ. Иже Христовы суть, плотъ распята со страстьми и похотъми (Гал. 5, 24).
Въ наши-же дни, братіе, къ тому же воздержанію и смиренію призываетъ насъ Господь и современными тяжелыми условіями жизни. Но для того-ли Господь попустилъ современную дороговизну, чтобы мы, или по крайней мѣрѣ многіе изъ насъ, поняли, что многія нажитыя нами привычки и потребности совершенно излишни, а то – и вредны. Давно-ли многіе были убѣждены, что они не могутъ быть здравы и работоспособны безъ рюмки вина или безъ куска мяса, а теперь они опытно познали свое заблужденіе, и многіе благодарятъ Бога за это вразумленіе. Такъ и во многихъ другихъ отношеніяхъ нынѣшняя дороговизна показала, что многое, безъ чего больно и тяжело было обходиться, оказывается не такъ ужъ важно для жизни, а то и совершенно излишне. Такъ Господь, наказуя, ведетъ насъ къ исправленію.
Итакъ, братіе, обратимся къ воздержанію, къ самоограниченію, но не только по причинѣ дороговизны и даже не только ради патріотизма (извѣстно, что каждая обереженная копѣйка, обращенная въ государственную бумагу, приближаетъ насъ къ побѣдѣ надъ страшнымъ врагомъ), но главнымъ образомъ потому, что это заповѣдуетъ намъ Спаситель и Господь нашъ, и это ведетъ насъ къ побѣдѣ надъ еще болѣе страшнымъ врагомъ, къ побѣдѣ надъ смертью, къ воскресенію и жизни вѣчной!
Вотъ, ты, живя въ богатствѣ, пріобрѣлъ цѣлую массу излишнихъ привычекъ и потребностей, а то – и страстей, и теперь продолжаешь удовлетворять ихъ, не смотря на то, что это тебѣ стоитъ во много разъ дороже, чѣмъ раньше, и тебѣ приходится теперь прибѣгать къ хитрости и даже унижаться, что бы хотя за большія деньги добыть то, что тебѣ нужно. Устыдись-же хотя теперь, въ тяжелую годину родины, этой безумной траты, этихъ заботъ, трудовъ для удовлетворенія этихъ пустыхъ, а то и вредныхъ привычекъ и потребностей. Страсти никогда не дадутъ тебѣ мира и покоя. Но онѣ захватили твою волю, и ты сталъ ихъ рабомъ!.. Припади-же, несчастный богачъ, ко Кресту съ горячей молитвой, и Христосъ, тебя ради обнищавшій, гладъ и жажду понесшій, смирившій Себя до смерти крестной, поможетъ тебѣ распять свою плоть со страстьми и похотьми! Если теперь, при такихъ благопріятныхъ условіяхъ, ты не исправишься, берегись: ты стоишь на краю вѣчной погибели!
Ты, наоборотъ, среди болѣзней, труда и бѣдности несешь постояныя лишенія, голодаешь, отъ холода страдаешь, въ рубища одѣтъ... и скорбишь ты, взирая съ завистью на окружающее тебя чужое богатство и роскошь! О, возлюбленный, утѣшься! Взгляни на Распятаго Царя царей нагого, окровавленнаго, изъязвленнаго... Слышишь, Онъ стонетъ. Жажду! Неужели-же Онъ не могъ имѣть то, на что ты съ завистью смотришь. Неужели Онъ не можетъ все это дать тебѣ, тебѣ, котораго Онъ такъ возлюбилъ, что душу Свою положилъ за тебя? Нѣтъ, могъ и можетъ, но не даетъ потому, что не въ этомъ счастье, но это нужно для твоего спасенія. Неси-же, возлюбленный, свой крестъ, взирая на Божественнаго Крестоносца, покорно и радостно, и ты будешь на вѣрномъ и прямомъ пути туда, идѣ-же нѣсть болѣзнь, ни печаль, ни воздыханіе, но жизнь безконечная!
Итакъ, три раза мы, братіе, подходили ко Кресту Христову и каждый разъ слышали новое наставленіе изъ устъ Страдальца Богочеловѣка. Вольмемъ-же, братіе, съ Креста эти три драгоцѣнныя жемчужины для украшенія души нашей. Покорность волѣ Божіей положимъ въ основаніе нашихъ убѣжденій, любовью къ ближнему согрѣемъ и украсимъ окаменѣлое сердце наше, а воздержаніемъ и смиреніемъ укрѣпимъ волю нашу на тернистомъ пути къ Царствію Небесному. Съ этими сокровищами не страшны намъ, братіе, будутъ ни болѣзни, ни скорби, ни лишенія, ни бѣдность, ни гоненія, ни внѣшніе враги, ни внутренніе, ни сама смерть!
Наши предки, братіе, знали эти сокровища, высоко цѣнили ихъ и пріумножали въ душахъ своихъ. И могуча была Русь святая въ своемъ повиновеніи волѣ Божіей, несокрушима была она въ братскомъ единеніи и любви, крѣпка была воздержаніемъ и величественна во смиреніи своемъ. Да поможетъ-же Господь нашей Родинѣ снова въ эту годину испытанія украсить душу этими драгоцѣнностями, чтобы русскій народъ, побѣдивъ врага, явилъ эти сокровища души своей всему міру, оказалъ-бы ему то новое слово, какое отъ него давно ждетъ родъ человѣческій! Аминъ.
Слово въ пятокъ 1-й седмицы Великаго поста при воспоминаніи Страстей Христовыхъ, произнесено въ Великой церкви Кіево-Братскаго монастыря 17 февраля 1917 г.
Архим. Тихонъ.
«Труды Кіевской Духовной Академіи». 1917. Т. 1. Кн. І-II (январь-февраль). С. V-XVIII.
