Совершители таинства исповѣди по каноническому ученію православной и римско-католической церквей.
Каноническое ученіе православной Церкви о совершителяхъ исповѣди въ настоящемъ его видѣ представляется слѣдующимъ.
Всѣ епископы православной Церкви владѣютъ правомъ совершенія исповѣди, какъ наслѣдники апостольской власти вязать и рѣшить. Но православные епископы своимъ правомъ совершенія исповѣди владѣютъ, если такъ можно выразиться, принципіально, фактически предоставляя это право пресвитерамъ и самолично примѣняя его (фактически же) только въ крайнихъ случаяхъ: въ отлученіи, напр., грѣшниковъ отъ общенія церковнаго и принятіи ихъ обратно въ лоно св. Церкви, въ наложеніи публичной энитиміи, «въ вящшихъ и неудоборазсудительныхъ винахъ (въ области покаянія) приносимыхъ и предлагаемыхъ имъ» со стороны пресвитеровъ, по выраженію ставленной грамоты священнической и Духовнаго Регламента. Такимъ образомъ, право совершенія исповѣди въ православной Церкви фактически принадлежитъ почти исключительно пресвитерамъ.
Благодатную, если такъ можно выразиться, правоспособность къ совершенію таинства исповѣди пресвитеры православной Церкви получаютъ въ таинствѣ священства, чрезъ рукоположеніе поставляющихъ ихъ архіереевъ, прямыхъ наслѣдниковъ апостольской власти вязать и рѣшить, юридическая же правоспособность ихъ утверждается черезъ ставленную грамоту (въ русской Церкви, а о греческой рѣчь будетъ ниже), которая, свидѣтельствуя, съ одной стороны, о рукоположеніи пресвитера и полученныхъ имъ пастырскихъ полномочіяхъ, придаетъ, съ другой – всѣмъ дѣйствіямъ его, вытекающимъ изъ полученныхъ полномочій юридическую, правовую силу и законность. «Мы утвердили (не даровали только, но и утвердили, какъ законную функцію) ему власть», пишется въ ставленной грамотѣ священнической отъ лица поставившаго пресвитера архіерея, «исповѣдующихъ ему своя совѣсти вязати и рѣшити благоразсудно, по правиламъ святыхъ Апостолъ и святыхъ Отецъ». «Пресвитеръ, говоритъ Шагуна, чрезъ архіерейское посвященіе получаетъ даръ для духовнаго служенія, т. е. право совершать священныя дѣйствія (sacras functiones), а посредствомъ ставленной грамоты ему сообщается право на самое отправленіе этихъ священныхъ дѣйствій» (jus ad sacras functiones)[1]. – Получивъ чрезъ рукоположеніе святительское наряду съ другими полномочіями власть вязать и рѣшить, а чрезъ ставленную грамоту – формальное, юридическое утвержденіе полученныхъ правъ и полномочій, православный священникъ (русской Церкви) является и фактически, и юридически правоспособнымъ къ совершенію исповѣди и не нуждается въ какомъ-либо особомъ на то разрѣшеніи и утвержденіи. Въ силу этого положеніе предисловія къ чину исповѣди въ большомъ Требникѣ: «аще кто, безъ повелѣнія мѣстнаго епископа, дерзнетъ принимати помышленія и исповѣди, сицевый правильно казнь пріиметъ, яко преступникъ божественныхъ правилъ: ибо не точію себе погуби, но и елицы у него исповѣдашася, не исповѣдана суть, и, елика связа или разрѣши, не исправлена суть, по 6-му правилу, иже въ Карѳагенѣ, собора и четыредесять третьему (52-му) тогоже собора», – не имѣетъ приложенія въ практикѣ русской Церкви, если только не понимать подъ «повелѣніемъ епископа» юридическое утвержденіе права вязать и рѣшить въ ставленной грамотѣ, или, если не понимать это правило въ приложеніи къ іеремоиахамъ объ исповѣдныхъ правахъ ихъ по отношенію къ мірянамъ (рѣчь будетъ ниже). Но греческая Церковь буквально приняла это правило и требуетъ особаго юридическаго утвержденія священниковъ въ ихъ правѣ вязать и рѣшить чрезъ особыя грамоты. Всѣ пресвитеры греческой Церкви, какъ бѣлые, такъ и монашествующіе, посредствомъ особыхъ грамотъ (δι’ένταλτηρίου), получаютъ отъ архіерея власть вязать и рѣшить. Принимая въ самомъ священствѣ силу (δύναμιν) вязать и рѣшить, пресвитеры, по смыслу Пидаліона, чрезъ посредство этихъ грамотъ, получаютъ право на юридическое проявленіе этой силы, на правовую дѣйственность (ἐνεργίαν) ея. Многіе греческіе архіереи поставляютъ духовниковъ не только грамотою, но и возложеніемъ рукъ, что одобряется Ппдаліономъ. Но пресвитеръ, разъ получившій отъ епископа право исповѣдывать, не нуждается болѣе въ такомъ позволеніи отъ преемника епископа, ибо, что родилось однажды, не можетъ родиться во второй разъ[2].
Итакъ, всякій православный священникъ, получившій на вышеуказанныхъ условіяхъ силу и право (юридическое) вязать и рѣшить, можетъ законно совершать исповѣдь, прежде всего, надъ членами обрученной ему въ таинствѣ священства паствы, равно какъ надъ всѣми православными христіанами, къ нему обращающимися. Только запрещеніе священнослуженія лишаетъ священника права на совершеніе исповѣди наряду съ другими его пастырскими функціями, ибо, какъ замѣчаетъ 2 6-е пр. VІ Всел. собора, «благословлять (въ широкомъ смыслѣ слова) другихъ, долженствующему врачевать собственныя язвы (и тѣмъ болѣе запрещенному отъ служенія за эти язвы) не подобаетъ»[3]. Поставленный врачемъ душъ человѣческихъ, пресвитеръ не имѣетъ права отказать отъ исповѣди никому изъ православныхъ, обращающихся къ нему и требующимъ душевнаго врачевства[4]. Иноисповѣдные: армяне, католики, протестанты и др. не могутъ быть приняты на исповѣдь православнымъ священникомъ безъ предварительнаго присоединенія ихъ къ православной Церкви[5]. Но само собою понятно, что бываютъ законныя причины, по которымъ духовникъ можетъ, и даже долженъ, отказать въ исповѣди и православнымъ, къ нему обращающимся. «Духовникъ иного духовника судъ рѣшити и вязати власти не имать: аще же инъ связа, а другій разрѣши, раздѣленіе есть, Христосъ же не раздѣлися: но достоитъ, да связавый и разрѣшитъ по 32-му правилу святыхъ Апостолъ» – гласить 119-е правило Номоканона при Большомъ Требникѣ[6]. Такимъ образомъ, духовникъ не можетъ принимать на исповѣдь неразрѣшенныхъ другимъ духовникомъ. Это, конечно, должно быть соблюдаемо въ видахъ правильныхъ и цѣлесообразныхъ проявленій духовносвязующей власти («Христосъ бо не раздѣлися») и по тому разсужденію, что должно быть оставлено въ силѣ связанное по указанію церковныхъ правилъ и духовному разсужденію самого связующаго, обязаннаго, при этомъ, имѣть въ виду исключительно душевную пользу кающагося[7]. Хотя бы запрещеніе другого духовника было и неправильно (было наложено по злобѣ, враждѣ или другимъ неблаговиднымъ причинамъ), духовникъ-пресвитеръ не имѣетъ права разрѣшить неправильно запрещеннаго: подобное разрѣшеніе, по церковнымъ правиламъ, предоставляется іерархической власти, высшей лица, наложившаго запрещеніе[8]. Новелла Юстиніана говоритъ, что неправильно отлученный принимается «а majore sacerdote»[9]. Только въ случаѣ смерти связавшаго духовника[10] или смертной опасности, грозящей запрещенному, всякій духовникъ можетъ уничтожить запрещеніе[11]. Но разрѣшать находящагося въ смертной опасности духовникъ долженъ подъ условіемъ, что разрѣшенный, въ случаѣ выздоровленія, будетъ исполнять запрещеніе связавшаго его духовника[12].
Вь силу всего этого, духовнику нужно быть осторожнымъ въ отношеніи къ исповѣдникамъ, неизвѣстнымъ ему, членамъ чужого прихода, изъ опасности разрѣшить запрещенныхъ другимъ духовникомъ, и, если священникъ увидитъ духовныхъ чадъ другого духовника, безъ достаточныхъ причинъ бѣгающихъ отъ своего духовнаго отца, то, давъ приличное наставленіе, долженъ отослать ихъ къ прежнему духовнику. («Книг. о долж. пресв. прих.», 99)[13].
Съ другой стороны, духовникъ въ своемъ правѣ вязать и рѣшить обращающихся къ нему, ограниченъ предѣлами своего прихода. Обрученный своей паствѣ, священникъ и долженъ принимать, прежде всего, исповѣдь членовъ своей паствы. Это требуется въ цѣляхъ урегулированія дѣятельности духовниковъ и имѣетъ подъ собою въ принципѣ каноническое основаніе, поскольку многія каноническія правила строго опредѣляютъ дѣятельность клириковъ въ границахъ порученной имъ паствы и строго наказываютъ нарушителей этого порядка въ силу того соображенія, что совершающіе священныя и церковныя дѣйствія въ другомъ округѣ и приходѣ, безъ приглашенія и законнаго дозволенія, являются виновными въ похищеніи чужихъ правъ и, какъ таковые, должны подлежать законному взысканію[14]. Въ цѣляхъ этого урегулированія воспрещается священнику совершать исповѣдь въ другомъ приходѣ безъ согласія на то священника соотвѣтствующаго прихода. Въ этихъ же цѣляхъ воспрещается іеромонахамъ принимать на исповѣдь мірянъ безъ разрѣшенія епархіальнаго архіерея. Всѣмъ священникамъ воспрещаются священнодѣйствія и требоисправленія (не исключая, конечно, и исповѣди) въ другихъ епархіяхъ[15]. Уволеннымъ по билетамъ и паспортамъ священникамъ воспрещается, во время ихъ проѣзда, совершать священнодѣйствія безъ позволенія соотвѣтствующихъ епархіальныхъ архіереевъ[16].
Полковымъ священникамъ воспрещаются священнодѣйствія и требоисправленія безъ сношенія съ мѣстными священнослужителями[17]. Заштатнымъ и безмѣстнымъ священникамъ запрещаются священодѣйствія и требоисправленія, кромѣ тѣхъ случаевъ, когда настоящій священникъ или боленъ, или умеръ, или отсутствуетъ, а треба не терпитъ отлагательства[18]. Конечно, бываютъ отступленія отъ этихъ правилъ въ силу какихъ-либо уважительныхъ причинъ, въ родѣ только что вышеуказанной.
Вообще, нужно сказать, что православная Церковь даже въ своихъ каноническихъ постановленіяхъ, требующихъ, по существу своему, строго-юридической точности въ исполненіи ихъ, не перестаетъ быть любящей матерью и снисходитъ къ нуждамъ своихъ чадъ.
По каноническому ученію римско-католической церкви, право совершенія исповѣди принадлежитъ папѣ, епископамъ и пресвитерамъ, какъ sacerdotibus, т. е. какъ жрецамъ Церкви Христовой, остальные же клирики (ministri) и, тѣмъ болѣе, міряне не обладаютъ этимъ правомъ. Но и sacerdotes владѣютъ правомъ совершенія исповѣди не въ силу только своего священническаго сана и связаннаго съ этимъ саномъ права, такъ называемой, potestatis ordinis (власти сана), но и въ силу potestatis jurisdictionis – церковно-правительственной власти надъ извѣстнымъ кругомъ вѣрующихъ: первая potestas нузкна для дѣйственности исповѣди, какъ акта сакраментальнаго, вторая – для правовой законности ея, какъ акта юридическаго. Отсюда, для исповѣди разсматриваемой съ точки зрѣнія права, имѣеть значеніе лишь potestas jurisdictionis: какъ правовой, юридическій актъ, исповѣдь законно можетъ бить совершаема а sacerdotibus только надъ тѣми лицами, надъ которыми они имѣютъ юрисдикцію и только въ силу послѣдней.
Источникомъ potestatis jurisdictionis является папа, а отъ него получаютъ эту власть извѣстныя священныя и должностныя лица въ римской церкви.
Какъ юрисдикція, вообще, – власть церковно-правительственная, – такъ, въ частности, и юрисдикція исповѣдная – jurisdictio pro foro interno – можетъ быть трехъ родовъ: ordinaria – связанная съ постоянными церковными должностями или съ церковными учрежденіями и корпораціями; quasi-ordinaria – подобная ординарной – содержащая, по существу своему, всѣ права ординарной, но предоставляемая извѣстнымъ лицамъ лишь въ силу ихъ должностнаго положенія и вмѣстѣ съ возведеніемъ въ должность, а не въ силу спеціальнаго уполномочія; и, наконецъ, delegata et mandata – порученная – которая осуществляется во имя и по порученію лица, имѣющаго церковно-правительственную власть, и – поручается въ извѣстномъ объемѣ и на извѣстное время, сообразно съ потребностями.
Кромѣ юрисдикціи, каждый духовникъ-пресвитеръ, не имѣющій beneficium’a (прихода), долженъ имѣть, по опредѣленію Тридентскаго собора, «approbatio»[19] епископа или стоящаго на одинаковой съ нимъ ступени ordinarius’a[20], какъ, напр., prelatus nullius, или quasi-ordinarius’a, какъ, напр., генералъ или капитуляръ-викарій, коадъюторъ или апостольскій викарій. Аппробація, по существу своему, является свидѣтельствомъ или заявленіемъ вышеуказанныхъ лицъ о исповѣдной правоспособности духовника-пресвитера. Какъ такая, аппробація существенно отличается отъ juriscdictio delegata. Но нужно замѣтить, что сообщеніе юрисдикціи и дарованіе аппробаціи въ изложеніи каноническаго ученія римско-католической церкви не различаются достаточно другъ отъ друга, поскольку сообщеніе первой, обычно, совпадаетъ съ дарованіемъ послѣдней и, наоборотъ, въ дарованіи аппробаціи, во многихъ случаяхъ, заключается молчаливое сообщеніе юрисдикціи аппробированному. Условія дарованія аппробаціи зависятъ отъ воли ordinarius’a или quasi- ordinarius’a. Она можетъ быть дарована или послѣ предварительной сдачи священникомъ экзамена («examen pro jurisdictione»), или безъ экзамена, если, помимо этого, аппробирующій можетъ судить объ исповѣдной правоспособности священника.
Преподаніе аппробаціи можетъ совершаться: или письменно, или устно, или посредствомъ извѣстныхъ установленныхъ дѣйствій. Аппробація имѣетъ значеніе только для должностнаго округа, аппробирующаго: духовникъ, аппробированный въ какомъ-нибудь округѣ соотвѣствующимъ ordinarius’омъ или quasi-ordinarius’oмъ, при перемѣнѣ имъ должностная округа, нуждается въ новой аппробаціи отъ своего новаго ordinarius’a или quasi-ordinarius’a. Духовнику, выдержавшему установленный экзаменъ, не можетъ быть отказано въ аппробаціи, хотя, впрочемъ, неоправданный отказъ въ аппробаціи не можетъ быть поставленъ, въ юридическомъ отношеніи, на одинаковую ступень съ неоправданнымъ преподаніемъ ея. Подобно jurisdictio delegata, аппробація можетъ быть даваема: или неограниченною, или же съ ограниченіемъ, въ такихъ же отношеніяхъ, какъ и первая (т. е. въ отношеніи времени, мѣста, лицъ и пр.), и всегда можетъ быть взята обратно аппробирующимъ, будь она неограниченная или ограничная, хотя взятіе обратно не должно быть совершаемо безъ достаточныхъ основаній. Равнымъ образомъ, преемникъ аппробировавшаго всегда можетъ взять обратно аппробацію предшественника и подвергнуть аппробированнаго уже духовника вторичному экзамену. Но смерть аппробировавшаго или потеря имъ должности не уничтожаетъ силу аппробаціи.
Хотя Тридентскій соборъ, установившій необходимость аппробаціи духовниковъ-пресвитеровъ, и не сдѣлалъ яснаго опредѣленія относительно законности или незаконности исповѣди, въ зависимости отъ присутствія аппробація или отсутствія ея, однако господствующее мнѣніе католическихъ канонистовъ признаетъ аппробацію за существенную и, даже, необходимую принадлежность законности исповѣди и разрѣшенія не только въ отношеніи къ тяжкимъ, но и простительнымъ грѣхамъ. Въ прочемъ, допускается исключеніе, въ случаѣ смертной опасности для кающагося, когда законнымъ признается совершеніе исповѣди и неаппробированнымъ священникомъ.
Наконецъ, исповѣдныя права духовниковъ, по каноническому ученію римско-католической церкви, различаются въ отношеніи самаго отпущенія грѣховъ, смотря по ихъ важности.
По ученію православной Церкви, всякій священникъ имѣетъ власть разрѣшать въ таинствѣ покаянія отъ всѣхъ грѣховъ, по ученію же католической церкви, разрѣшеніе отъ нѣкоторыхъ тяжкихъ грѣховъ (casus reservati)[21] предоставляется только нѣкоторымъ лицамъ, имѣющимъ извѣстную исповѣдную юрисдикцію, а именно: провинціаламъ орденовъ – въ ихъ провинціи, генералу – во всемъ орденѣ, настоятелямъ независимыхъ (exerapti) – то же, что у насъ ставропигіальныхъ монастырей – относительно ихъ подчиненныхъ, прелатамъ, имѣющимъ власть quasi-episcopalis, – въ ихъ вѣдомствѣ, епископамъ – въ ихъ епархіяхъ, папѣ – во всей римской церкви.
Такимъ образомъ, мы видимъ, что каноническое ученіе римско-католической церкви о совершителяхъ исповѣди отличается большою юридическою обработанностью, точностью и систематичностью. Но эта юридическая точность, столь необходимая въ гражданскомъ, равно какъ и въ церковномъ правѣ, идетъ, намъ кажется, въ ущербъ исповѣди, унижая ее, какъ актъ сакраментальный, поставляя ее въ излишней зависимости отъ человѣческихъ узаконеній. Устанавливая аппробацію, исповѣдной экзаменъ и пр., римско-католическая церковь какъ бы забываетъ, что благодать Божія «немощная врачуетъ, оскудѣвающая восполняетъ, сосуды скудельничи дѣлаетъ вмѣстилищами Св. Духа».
Ученіе православной Церкви не отличается такою юридическою точностію, какъ римско-католическое, уступаетъ римско-католическому въ правовой обработкѣ, но оно имѣетъ преимущество въ другомъ отношеніи и является несравненно болѣе привлекательнымъ для сердца вѣрующаго, чѣмъ послѣднее.
Основнымъ ложнымъ принципомъ римско-католической церкви, изъ котораго вытекаетъ ея ученіе о правѣ совершенія исповѣди, является взглядъ на таинство исповѣди, какъ на судъ духовника надъ кающимся. Смотря на исповѣдь, какъ судебный актъ, на духовника, – какъ на judex’a – судью, римско-каточеская церковь и позаботилась объ юридической точности этого судебнаго процесса, равно какъ строго опредѣлила юридическое положеніе духовника, какъ судьи. Отсюда, ранги судей по юрисдикціи, разныя области дѣлъ, подсудныхъ судьямъ извѣстнаго ранга (резерваціи) и пр., и пр.
Православная же Церковь, такъ сказать, по принципу чуждая излишней скрупулезности и мелочности, юридически опредѣляетъ положеніе и права духовника, какъ духовнаго врача, лишь въ общихъ, совершенно уже необходимыхъ въ правовой области, отношеніяхъ.
Другимъ принципомъ, отразившимся въ римско-католическомъ ученіи о правѣ совершенія исповѣди, придавшимъ этому ученію извѣстную окраску, является основной догматъ римской церкви о главенствѣ папы.
Въ самомъ дѣлѣ, необходимое условіе законности акта исповѣди – jurisdictio – имѣетъ своимъ источникомъ папу. Отъ него, обладающаго общецерковной юрисдикціей, jurisdictio разливается, если такъ можно выразиться, по всѣмъ церковно-правительственнымъ лицамъ въ римской церкви до скромнаго «пароха»[22] включительно и опять возвращается къ тому же римскому первосвященнику, поскольку онъ de jurisdictione обнимаетъ всю католическую церковь. Папа – это единица de jurisdictione, если можно употребить подобное сравненіе, всѣ остальные носители юрисдикціи – лишь части этой единицы: единица заключаетъ въ себѣ всѣ составныя свои части, части, въ свою очередь, образуютъ все туже единицу.
Таже-же идея о главенствѣ папы довольно ярко просвѣчиваетъ въ ученіи о резерваціяхъ.
Признавая нѣкоторыхъ носителей исповѣдной юрисдикціи вовсе некомпетентными въ разрѣшеніи тяжкихъ грѣховъ, нѣкоторыхъ компетентными лишь въ извѣстныхъ размѣрахъ и границахъ, римско-католическая церковь признаетъ своего первосвященника высшимъ судьею, внѣ исповѣдной компетенціи котораго нѣтъ ни грѣха, ни преступленія. Въ качествѣ видимаго главы церкви и видимаго намѣстника Христова на землѣ, папа является высшимъ судьею дѣлъ человѣческихъ, высшимъ полномочнымъ карателемъ за преступленія, который наравнѣ съ Богомъ, уполномочившимъ его, можетъ сказать о себѣ: «Мнѣ отмщеніе, и Азъ воздамъ».
А. Т.
«Полтавcкія Епархіальныя Вѣдомости». 1902. Ч. Неофф. № 10. С. 473-479; № 11. С. 520-525.
[1] «Краткое изложеніе каноническаго права».
[2] I Китрскій, пp. 30-е.
[3] Греческій Пидаліовъ требуетъ, чтобы духовники имѣли дѣйствующее (ἐνεργοῦσαν) священство, а не имѣющимъ права священнодѣйствовать запрещаетъ и исповѣдывать.
[4] Апост. пp. 52; Карѳ. пp. 55; Лаодик. пp. 2 и др.
[5] Указы Св. Синода 1818, 1833, 1848 г.г.
[6] Срав. Антіох. пp. 6; Сардик. пp. 14.
[7] Павловъ, «Номокапонъ при Большомъ Требникѣ».
[8] I-го Всел. пp. 5, Антіох. 6. Номок. при Б. Требникѣ, пр. 119-е.
[9] Novel. СХХІІІ, cap. 11.
[10] Апос. пp. 32.
[11] Карѳ. пpр. 52, 7; Анкир. пp. 6; Григорія Нисскаго, пp. 2-5; Устав. Духовной Консисторій, 97.
[12] Анкир. пp. 6 – «ἐπὶ ὅρῳ» (подъ условіемъ); I-го Всел. пp. 13, Григорія Нисскаго, пp. 5.
[13] Все это должно быть таково въ принципіальномъ, такъ сказать, разсужденіи на основаніи церковныхъ правилъ. Въ нашей же Церкви установилась практика, по которой духовникъ-священникъ не только не можетъ отлучить грѣшника отъ общенія церковнаго, но и лишить его причащенія, словомъ, такъ или иначе запретить его. Запрещеніе входа въ храмъ и отлученіе отъ общенія съ вѣрными предоставляется только епископу. Поученіе святительское къ новопоставленному іерею даетъ, по-видимому, право и священнику отлучать отъ Церкви: «непокорника же и въ грѣхи неисправно (неисправимо) впадающа и отъ Церкви отлучи и отъ себе отжени», ставленная священническая грамота, «утверждаетъ іерею власть не только рѣшить, но и вязать»; однако, при всемъ этомъ, на практикѣ дѣйствуетъ положеніе нашей кормчей, въ толкованіи на 39-е апостольское правило: «нѣсть достойно пресвитеру безъ повелѣнія епископа своего людей связовати, еже есть отлучати..., аще не дано ему отъ епископа о томъ писаніе». Право отлученія отъ св. причащенія отъ пресвитеровъ отниваетъ Духовный Регламентъ, отпося это къ «вящшнмъ и неудоборазсудительнымъ» для компетенціи пресвитеровъ «винамъ». «Книга о должностяхъ пресвитеровъ приходскихъ» разрѣшаетъ священнику отлученія грѣшниковъ отъ св. причащенія (104-105), но на практикѣ установилось предписаніе Регламента.
[14] Апост. пpр. 15, 14, 16, 35; I-го Всел. пpp. 15, 16; II-го Всел. пp. 2; III-го Всел. пp. 8; IV-го Всел. пp. 5; Трульск. пp. 20; Антіох. пp. 13, 22, 3, 16, 21; Сардик. пp. 1 и др.
[15] Ук. Синода 1864 г.
[16] Ук. Синода 1774, 1834 г.г.
[17] Ук. Синода 1805 г.
[18] «Инструкція Благочиннымъ», 38.
[19] Одобреніе – по буквальному смыслу и переводу.
[20] Лицо, обладающее ординарной юрисдикціей.
[21] Casus reservati – случаи грѣховъ, лежащихъ внѣ исповѣдной компетенціи священниковъ и, потому, «оставляемыхъ», на разрѣшеніе высшимъ de ordine и de jurisdictiorne духовникамъ.
[22] Приходскій священникъ.
***
От Ред.: Отецъ твой духовный бдитъ о твоей душѣ и дастъ за нее отвѣтъ Богу, а ты за преслушаніе подымешь непреложный отвѣтъ. Никто же да дерзнетъ, однако, нарочито пріискивать себѣ духовнаго отца, руководясь желаніемъ пріобрѣсти такого, который даетъ болѣе поблажекъ. Правилами церковными запрещается отъ одного духовника переходить къ другому, безъ особенныхъ, уважительныхъ причинъ, а тѣмъ болѣе, когда прежнимъ духовникомъ наложена епитимія, или отлученіе отъ св. таинъ. Въ такомъ случаѣ виновному, прибѣгающему къ другому духовнику, чтобы обманомъ освободиться отъ епитиміи и получить разрѣшеніе, правила повелѣваютъ еще болѣе продолжить епитимію (Апостольскія правила: 12-е. 15-е. 32-е; I-го Вселенскаго собора: правило 5-е).
