Общественно-государственныя воззрѣнія св. Златоуста.
Съ именемъ св. Златоуста обыкновенно соединяется мысль объ образцовомъ ораторѣ – проповѣдникѣ, глубокомысленномъ толкователѣ Св. Писанія и прекрасномъ нравоучителѣ. Между тѣмъ часто совсѣмъ игнорируется не менѣе важная сторона въ его твореніяхъ, – соціологическія его воззрѣнія, – важная съ той точки зрѣнія, что здѣсь являются предъ нами не просто личныя воззрѣнія Златоуста на тотъ или другой соціальный вопросъ, но въ нихъ раскрываются обще-церковныя воззрѣнія на общественныя отношенія, выражается взглядъ христіанства на нормальное устройство семьи, общества и государства. Правда, мы не встрѣтимъ въ твореніяхъ Златоуста какой-либо строго и подробно развитой соціальной теоріи, но за то найдемъ тѣ принципы, по которымъ должны созидаться общественныя учрежденія и отношенія, – а это-то собственно и составляетъ проблемму, къ рѣшенію которой должна стремиться соціологія; не рѣшивши этого основнаго вопроса, она напрасно будетъ путаться въ подробностяхъ, бросаться отъ одной теоріи къ другой и витать въ туманѣ фантазіи и утопій. Въ твореніяхъ Златоуста не развивается предъ нами какое-нибудь чисто-научное рѣшеніе соціальныхъ вопросовъ, въ духѣ современныхъ изслѣдователей въ области соціологіи, а раскрывается взглядъ человѣка – христіанина на общество и общественныя отношенія съ точки зрѣнія Слова Божія и принциповъ христіанской морали, – конечно, безъ детальной разработки, но по отношенію къ нѣкоторымъ вопросамъ, наприм. объ устройствѣ семья и отношеніи общественныхъ классовъ между собою, съ достаточною и не лишенною значенія подробностію и обстоятельностію. Можно, конечно, пожалѣть, что историкъ цивилизаціи и соціологъ, съ подробностію излагающій соціальныя воззрѣнія Платона, Томаса, Мора, Оуэна и проч. ни однимъ словомъ не касаются святоотеческой литературы, какъ будто мысли и воззрѣнія св. отцовъ, этихъ великихъ «столповъ христіанства», не имѣли никакого вліянія на цивилизацію христіанскихъ народовъ. Но грѣшно было бы намъ, ревнителемъ духовнаго просвѣщенія и пастырямъ – учителямъ народа не усвоятъ и не проводить въ жизнь и сознаніе народа все богатство содержанія и глубину воззрѣнія, какія представляютъ намъ твореніи святыхъ отцовъ и учителей Церкви по самымъ разнообразнымъ вопросамъ жизни и общественныхъ отношеній, столь же животрепещущимъ въ наше, какъ и ихъ, время.
Изученіе соціологическихъ воззрѣній Златоуста представляетъ трудъ, не лишенный глубокаго интереса и важнаго значенія для современнаго пастыря въ его проповѣдинческой дѣятельности. Современная жизнь предъявляетъ пастырю много вопросовъ не богословскаго только или церковнаго, а общественнаго характера, на которые онъ долженъ дать компетентный отвѣтъ по разуму Слова Божія и ученію православной Церкви. Отношеніе общественныхъ классовъ, устройство семьи, положеніе женщины, – вотъ вопросы, съ которыми волей-неволей приходится считаться современному пастырю-проповѣднику. И вотъ здѣсь-то соціологическія воззрѣнія св. Златоуста могутъ дать если не полное и всестороннее раскрытіе, то по крайней мѣрѣ руководственные принципы къ разрѣшенію предъявляемыхъ вопросовъ и недоумѣній. Представляя систематическій очеркъ соціологическихъ воззрѣній Златоуста, въ сравненіи съ теоріями современныхъ соціологовъ и коммунистовъ, мы думаемъ облегчать пастырю-проповѣднику нелегкій трудъ самостоятельнаго ознакомленія съ вопросами соціологіи.
Ошибочно то мнѣніе, по которому христіанство разсматривается исключительно какъ религія неба, которая учатъ людей презирать все земное и стремиться къ горнему міру, – какъ иногда смотрятъ на него позитивисты и односторонніе ригористы – аскеты. Положимъ, христіанство учитъ равнодушно относиться къ внѣшнимъ благамъ, искать прежде всего царствія Божія; но оно проповѣдуетъ такое ученіе не для того, чтобы совершенно оторвать человѣка отъ всего земного, уничтожить въ немъ всякое стремленіе къ улучшенію своего внѣшняго благополучія и къ культурному развитію, а, напротивъ, чтобы указать человѣку надежный путь еще здѣсь – на землѣ достигнуть внутренняго мира, радости и блаженства, насколько оно возможно въ этой «юдоли плача»; оно обѣщаетъ, что вмѣстѣ съ стремленіемъ къ небесному царству и «все прочее приложится намъ». Какъ религія универсальная, не ограниченная ни пространствомъ, ни временемъ, христіанство имѣетъ въ виду общую цѣль – спасеніе людей и касается всего остальваго на столько, на сколько оно имѣетъ отношеніе къ этой главной цѣли. Оно не имѣетъ въ виду научныхъ открытій, но предоставляя научное изслѣдованіе человѣческой любознательности, указало тѣмъ не менѣе высочайшую истину, которая, какъ нѣкій свѣточъ, озаряла бы человѣку путь жизни. Оно не узаконило опредѣленныхъ формъ и направленій художественной дѣятельности человѣка, но при всемъ томъ возвысило и облагородило искусство, вдохнувъ въ него идею духовной красоты, вѣчной истины и правды. Тоже – и въ отношеніи къ устройству внѣшней жизни и общественныхъ отношеній между людьми. Христіанство не узаконило какихъ-либо неподвижныхъ формъ соціальнаго устройства, но указало тѣ принципы, которые должны лечь въ основаніе отношеній между людьми, чтобы еще и здѣшняя жизнь дала человѣку возможную степень благосостоянія и блаженства.
Съ этой же точки зрѣнія нужно смотрѣть и на соціологическія воззрѣнія Златоуста. Было бы излишне – повторяемъ – искать въ его твореніяхъ строго и подробно развитой теоріи общественнаго устройства или ожидать какихъ-либо болѣе или менѣе утопическихъ проэктовъ провести эту теорію въ жизнь и навязать людямъ признанный нормальнымъ порядокъ общественныхъ отношеній чисто внѣшнимъ образомъ, – напримѣръ, путемъ насильственнаго переворота, какъ это проектируютъ современные соціалисты и коммунисты. Нѣтъ; для Златоуста внѣшняя форма общественнаго устройства не имѣетъ значенія, – онъ желаетъ нравственнаго перевоспитанія людей, внутренняго ихъ перерожденія въ духѣ христіанской любви и правды, при которыхъ только и возможно устраненіе или, по крайней мѣрѣ, оглашеніе тѣхъ аномалій, какія упрочились временемъ и обычаемъ, – какъ, напр., рабство, несоразмѣрное распредѣленіе богатства, деспотизмъ власти и т. п. Каково бы ни было устройство государства, – пусть это будетъ абсолютная монархія; какова бы ни была организація общества, пусть въ немъ господствуетъ поразительное неравенство между членами его въ политическихъ правахъ и въ распредѣленіи богатства; но если отношенія между властью и подданными основаны на взаимной любви и принимаютъ характеръ отношеній между членами семьи, если членовъ общества связываетъ духъ любви и взаимнаго вспомоществованія, – тогда всякое неравенство сглаживается и устройство человѣческаго общества принимаетъ нормальный характеръ. Безъ этой же нравственной основы всякія внѣшнія мѣры останутся безъ почвы и не будутъ имѣть прочности; безъ нравственнаго перевоспитанія людей никакая «кооперативная община» – если употребить современную терминалогію, – никакая «ассоціація», никакая «фаланга» (Фурьэ) ничего не прибавятъ къ степени человѣческаго благосостоянія, – практическое подтвержденіе чему мы и укажемъ ниже.
Теперь же перейдемъ къ самому предмету – къ изложенію соціологическихъ воззрѣній Златоуста, и напередъ укажемъ общій его взглядъ на цѣль жизни и назначеніе человѣка, – взглядъ, которымъ опредѣляется характеръ частныхъ его воззрѣній на семью, общество и государство. Настоящая жизнь есть время борьбы съ грѣхомъ, въ которой добродѣтельный человѣкъ одерживаетъ побѣду и путемъ которой онъ достигаетъ небеснаго отечества. Мы, люди – странники и пришельцы на землѣ; нашъ путь – къ истинному отечеству, царству небесному. Достигнуть этого мы можемъ чрезъ вѣру въ Іисуса Христа и внутреннее самоусовершеніе по евангельской заповѣди о любви. Эти общія мысли въ ученіи Златоуста, – общія и важнѣйшія и въ ученіи вообще христіанства о цѣли и назначеніи человѣка и о средствахъ въ достиженію этой цѣли, – даютъ отпечатокъ и частнымъ его воззрѣніямъ на нормальное устройство формъ общественной жизни. Ясно, что съ этой точки зрѣнія всѣ соціальные вопросы, правильное распредѣленіе предметовъ производства и потребленія, сравненіе политическихъ правъ, – короче говоря, экономическое и политическое равенство, о чемъ такъ хлопочутъ соціалисты и коммунисты, получаютъ совершенно особый смыслъ и постановку. Все это мы будемъ имѣть случай показать при подробномъ разсмотрѣніи соціологическихъ воззрѣній Златоуста, въ чему теперь и приступимъ.
Съ особенною подробностію Златоустъ говоритъ въ своихъ бесѣдахъ объ устройствѣ семьи. Да это и понятно. Семья – это органическая клѣточка, изъ которой возникаетъ общественный союзъ сообразно съ характеромъ и устройствомъ первой и послѣдній получаетъ такой или иной складъ и строй. Въ семьѣ раждаются, воспитываются и подготовляются будущіе члены общества; въ семьѣ они получаютъ такой или иной складъ душевныхъ способностей и наклонностей, такой или иной характеръ, которымъ опредѣляется послѣдующая дѣятельность ихъ, какъ членовъ общества. Отсюда легко понять, почему въ теоріяхъ и проэктахъ древнихъ и новыхъ реформаторовъ соціальной жизни не оставалась въ сторонѣ и семейная жизнь, но съ большею или меньшею подробностію проэктировалось ея устройство на извѣстныхъ началахъ (Платонъ, Сенъ-Симонъ, Оуэнъ, Фурьэ). Златоустъ смотритъ на бракъ, какъ на таинственный, Самимъ Богомъ установленный и освящаемый союзъ мужа и жены, который съ нравственной стороны требуетъ отъ его членовъ взаимной любви и уваженія, – съ юридичесвой же стороны – налагаетъ на нихъ извѣстныя права и обязанности: власть отцу семейства надъ женою и дѣтьми, заботливость родителей о воспитаніи дѣтей, покорность дѣтей родителямъ и пр. Бракъ – не просто договоръ, какъ это было въ язычествѣ, – не только юридическій актъ, какъ это представляется въ проэктахъ современныхъ реформаторовъ соціальной жизни, – бракъ есть таинство. Какъ институтъ божественный, какъ таинство, брачный союзъ не расторжимъ: «жена привязана есть закономъ, во елико время живетъ мужъ ея». Какъ союзъ нравственно-юридичесвій, бракъ, какъ мы уже сказали, налагаетъ на членовъ семьи извѣстныя права и обязанности. Мужъ есть глава семейства; отношеніе прочихъ членовъ въ нему Златоустъ опредѣляетъ, какъ отношеніе тѣла къ головѣ. Мужъ заботится о благоустройствѣ дома, семьи, – наставляетъ жену любомудрію, какъ менѣе опытную и основательную. Жена есть второе начало, произошла отъ мужа, – и потому подчинена мужу; она не должна требовать равенства съ нимъ, потому что первая согрѣшила{1}. Златоустъ считаетъ этотъ порядокъ установленнымъ отъ Самого Бога. «Сначала – говоритъ онъ – ничего не было сказано объ ея подчиненіи; но когда она согрѣшила первая, то справедливо услышала: къ мужу твоему обращеніе твое». Грѣхъ произвелъ разстройство въ человѣческой природѣ; чтобы устранить поводъ къ враждѣ и раздорамъ, жена и была подчинена мужу. Съ этой точки зрѣнія тому и другой слѣдуетъ хранить знаки власти и подчиненія: жена должна покрывать главу, въ знакъ покорности мужу, – мужъ – оставаться съ непокрытой головой. Не соблюдая этого, оба они нарушаютъ благочиніе и заповѣдь Божію: мужъ ниспадаетъ до униженія жены, а жена, возвышаясь своимъ внѣшнимъ видомъ предъ мужемъ, теряетъ честь и достоинство своего пола. Лучшая честь для того и другой – сохранить свое мѣсто. Можетъ-ли служить женѣ почетомъ то, что она достигаетъ чести мужа? Нѣтъ, чрезъ это она не только не возвышается, но лишается и собственной чести, – ибо не соблюдать собственныхъ предѣловъ и законовъ, установленныхъ Богомъ, но преступать – это не возвышеніе, а униженіе. Какъ желающій чужого и похищающій не принадлежащее ему ничего не пріобрѣтаетъ, а унижается и теряетъ то, что онъ имѣетъ, т. е. блага будущей жизни, – такъ и жена въ этомъ случаѣ не пріобрѣтаетъ себѣ благородство мужа, но теряетъ и благопристойность жены{2}. Всѣми этими соображеніями и опредѣляется у Златоуста подчиненное положеніе женщины въ семьѣ.
Считая этотъ порядокъ естественнымъ и установленнымъ отъ Бога, Златоустъ, въ видахъ упроченія семейныхъ узъ, регулируетъ эту власть мужа надъ женой, какъ главы, христіанскимъ ученіемъ о любви, которая должна ихъ связывать. Мужъ долженъ любить свою жену и съ кротостію выносить всѣ ея слабости. «Жена поступаетъ дерзко, – но вспомни, что она – жена, слабый сосудъ, а ты мужъ. Для того ты и поставленъ надъ ней начальникомъ и главою, чтобы сносить слабости подчмненной. Жена есть пристань и важнѣйшее врачество отъ душевнаго разстройства. Если эту пристань ты будешь соблюдать свободной отъ вѣтровъ и волненій, то найдешь въ ней великое спокойствіе, возвратившись съ торжища. Если она бѣдна – не укоряй ее, если неразумна – не осуждай ее, а лучше постарайся научить»{3}. Жена, съ своей стороны, должна повиноваться своему мужу и любить его, хота бы онъ былъ строптивъ и жестокъ, – наставлять его своими совѣтами и увѣщаніями. Какъ мудро и по природѣ устроено отношеніе мужа къ женѣ: мужъ долженъ любить жену, жена – повиноваться мужу; не трудно повиноваться любящему, ни охладѣвать въ любви при уступчивости и послушаніи жены{4}!
Чтобы устранить далѣе всякіе поводы къ несогласіямъ и раздорамъ, Богъ – по воззрѣнію Златоуста – раздѣлилъ между ними обязанности: мужу ввѣрилъ дѣла общественныя, женщинѣ – домашнія. Такъ какъ наша жизнь состоитъ изъ дѣлъ двоякаго рода – общественныхъ и частныхъ или домашнихъ, – то Богъ отдѣлилъ однѣ отъ другихъ, предоставивъ женѣ попеченіе о домѣ, а мужу дѣла общественныя, дѣла на площади, судебныя, совѣщательныя, военныя и всѣ прочія. Это раздѣленіе имѣетъ въ основѣ своей также и различіе силъ и способностей и вообще психофизическаго склада мужчины и женщины. Женщина не можетъ бросать копье, ни пускать стрѣлу, но можетъ взять прялку и хорошо исправлять всѣ домашнія дѣла. Она не можетъ подавать мнѣніе въ совѣтѣ, но можетъ подавать дома, – и часто домашнія дѣла она понимаетъ лучше, чѣмъ мужъ. Она не можетъ хорошо исправлять общественныя дѣла, но можетъ хорошо воспитать дѣтей, а это главное изъ пріобрѣтеній, – можетъ замѣчать худыя дѣла служанокъ, заботиться объ ихъ честности, доставлять всѣ прочія удобства супругу и избавлять его отъ всякой заботы о домашнихъ дѣлахъ, что мужу и не прилично и не удобно. Такой порядокъ свидѣтельствуетъ о божественномъ промышленіи, – ибо полезный въ важнѣйшихъ дѣлахъ оказывается не свѣдущимъ въ менѣе важныхъ. Если бы Богъ все предалъ мужу, то женщина находилась бы въ презрѣніи, – если бы женщинамъ, то онѣ надмѣвались бы и гордились. Посему онъ не далъ того и другого одному полу, чтобы другой не былъ униженъ и не казался лишнимъ, и не предоставилъ того и другого равно обоимъ, чтобы отъ равенства не произошло какой-либо борьбы и состязанія, когда жены стали бы домогаться одинаковой чести съ мужьями{5}.
Эта область, ввѣренная попеченію жены, т. е. забота о благоустройствѣ дома и вообще о домашнихъ дѣлахъ, – скромная по своему внѣшнему виду, высока однакоже по внутреннему значенію и ни мало не унижаетъ достоинства женщины. При скромности роли, какая выпала женщинѣ въ сферѣ общественной жизни, она тѣмъ не менѣе можетъ достигнуть непомеркающей славы. Примѣръ этому представляетъ Анна, мать Самуила: объ ней вспоминаютъ во всѣхъ странахъ; ея любомудріе, терпѣніе и великодушіе всѣ знаютъ и въ городахъ, и въ селахъ, и въ домахъ и въ воинскихъ станахъ. Занятія тканьемъ и пряжею ни мало не препятствуютъ женѣ воззрѣвать на небо и пламенно призывать Бога{6}. Впрочемъ, это не значитъ, чтобы женщина не была способна ни на какія другія дѣла, кромѣ приготовленія одежды, пряжи и тканья. Она весьма полезна и во многихъ другихъ необходимыхъ вещахъ и способна на дѣла, свойственныя мужчинѣ, – что и доказываютъ многія древнія жены, изъ которыхъ однѣ обнаружили доблесть военачальниковъ (Деввора), другія же явились образцами добродѣтели (Сарра, Анна, мать Самуила и др.){7}. Относительно этой послѣдней, т. е. добродѣтели, въ которой заключается высшая цѣль жизни человѣка, мужъ и жена совершенно равны. Златоустъ упоминаетъ о внѣшнемъ законѣ, который повелѣвалъ развратныхъ женъ привлекать въ судилище, а о мужьяхъ ничего не говорилъ{8}, – и устраняетъ подобное, совсѣмъ несправедливое отношеніе къ поламъ указаніемъ на то, что, по христіанскому ученію, между женой и мужемъ признается совершенное равенство относительно цѣломудрія: «жена своимъ тѣломъ не владѣетъ, но мужъ, – такожде и мужъ своимъ тѣломъ не владѣетъ, но жена»{9}.
Одна изъ цѣлей семьи – самая важная и существенная, – это – рожденіе и христіанское воспитаніе дѣтей. Обязанность воспитанія дѣтей лежитъ на отцѣ и матери и требуетъ отъ нихъ самого серьезнаго вниманія, осторожности и заботливости, чтобы на воспріимчивую почву младенческой души посѣять только добрыя сѣмена, устранивъ напередъ всѣ дурныя и вредныя вліянія, и тѣмъ содѣйствовать нравственному усовершенію человѣческаго общества, чрезъ посредство индивидуальныхъ личностей, его составляющихъ. Ближе же всего обязанность воспитанія лежитъ на матери, которой самой природой ввѣрены заботы и первоначальный уходъ за ребенкомъ. Воспитать дѣтей не значитъ – не допустить ихъ умереть съ голоду, но образовать ихъ сердце въ добродѣтели и благочестіи. Невнимательность въ этомъ дѣлѣ или ложное его пониманіе и служатъ причинами всѣхъ безпорядковъ, отъ которыхъ стонетъ общество. Не нужно заботиться исключительно о внѣшнемъ образованіи, чтобы открыть имъ пути къ богатству: и бѣдный, но съ христіанскими нравами, заставляетъ уважать и любить себя, и богатый, при зломъ и развратномъ сердцѣ, не спасается отъ негодованія и злобы, – нужно заботиться о воспитаніи въ дѣтяхъ добрыхъ наклонностей и объ устраненіи всякихъ дурныхъ вліяній на нихъ; пренебреженіе этимъ повлечетъ за собою великія потери. Если бы отцы и матери старались дать своимъ дѣтямъ доброе воспитаніе, то не нужны были бы ни законы, ни суды, ни судилища, ни наказанія: палачи есть потому, что нѣтъ нравственности. Дѣтямъ нужио прежде всего преподавать уроки вѣроученія, – гибкость ихъ ума и живость чувства дѣлаетъ ихъ болѣе способными, чѣмъ какой-либо другой возрастъ, воспринимать и сохранять религіозныя впечатлѣнія. Дѣти, какъ мягкій воскъ, принимаютъ ихъ безъ большихъ усилій; въ этомъ возрастѣ на всю жизнь вкореняются наклонности порочныя или добродѣтельныя. Если дѣти заблаговременно привыкаютъ къ добрымъ чувствамъ, то они еще въ дѣтствѣ достигаютъ той зрѣлости, которая впослѣдствіи будетъ для нихъ наилучгаимъ руководствомъ во всѣхъ ихъ дѣйствіяхъ. А для этого не нужно забывать Свящ. Писанія, не нужно оставлять религіознаго воспитанія, замѣняя его свѣтскими науками. Такое воспитаніе доставляетъ обществу только людей надменныхъ, необузданныхъ и безнравственныхъ, пріобыкшихъ погрязать въ тинѣ порока. Никогда не пріобрѣтешь столько пользы, научивъ сына свѣтскимъ наукамъ, которыя ведутъ къ счастію, сколько тогда, когда научишь его презирать счастіе, разумѣется – внѣшнее. Златоустъ не отвергаетъ совершенно наукъ внѣшнихъ, свѣтскихъ, но только не желаетъ, чтобы онѣ составляли главное исключительное занятіе, въ ущербъ нравственно-религіозному воспитанію. Въ основу всего должно быть положено религіозно-нравственное образованіе, для каковой цѣли Златоустъ совѣтовалъ бы даже отправлять дѣтей въ монастырь, подъ руководство опытныхъ въ религіозно-нравственной жизни людей. Въ этомъ по его понятію, заключается панацея не только противъ семейныхъ, но и противъ общественныхъ золъ и аномалій. Если дадите сыну хорошее воспитаніе, онъ – своимъ дѣтямъ и т. д., то ваши потомки, происходя одинъ отъ другого, образуютъ какъ бы цѣпь добраго воспитанія и добрыхъ нравовъ, общественная нравственность поднимется, а съ тѣмъ вмѣстѣ и всѣ ненормальности смягчатся и, наконецъ, совсѣмъ уничтожатся. Такимъ образомъ правильное устройство семьи, по воззрѣнію Златоуста, обусловливаетъ до извѣстной степени общественное благополучіе и благоустройство, – мысль, раздѣляемая и современными основателями и проповѣдниками различныхъ соціальныхъ теорій и системъ, съ тою, впрочемъ, немаловажною особенностію, что нормальное устройство семьи и семейной жизни у нихъ понимается совершенно иначе, чѣмъ какъ это представляется у Златоуста. Все это мы будемъ имѣть случай показать при сопоставленіи ученія Златоуста объ устройствѣ семьи и общества съ воззрѣніями на тотъ же предметъ современныхъ соціаль-реформаторовъ, – а теперь перейдемъ къ изложенію ученіи Златоуста объ устройствѣ общества.
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1883. Т 2. № 31. С. 345-356.
{1} Бесѣда 20-я на посл. къ Ефес.
{2} Бесѣда на посл. къ Коринѳ.
{3} Бесѣда на посл. въ Коринѳ.
{4} Бесѣда 10-я на посл. къ Колос.
{5} Бесѣда на разн. случаи. Т. II, стр. 509-510.
{6} Бесѣда 4-я объ Аннѣ. Бесѣда 3-я къ антіох. народу.
{7} Бесѣда 61-я на Еванг. отъ Іоанна.
{8} Бесѣда на разн. случаи. Т. II, стр. 469.
{9} 1 Коринѳ. VII, 4.
