О ТРОПАРѢ ПРАЗДНИКУ ВОЗДВИЖЕНІЯ (14/27 сентября).
Извѣстно, что тропарь св. Кресту Господню изначально былъ составленъ святыми отцами со словами – «...побѣды благовѣрдымъ царемъ на сопротивныя даруя...», т. е. безъ указанія конкретнаго имени царствующаго монарха, а въ общемъ смыслѣ подразумевался благовѣрный царь (какъ содержится въ греческихъ и древне-славянскихъ книгахъ)[1]. Поставленіе имени царствующаго государя было введено въ Русской Церкви гораздо позже.
Послѣ россійской катастрофы 1917 г. и крушенія православной монархіи, въ нѣкоторыхъ редакціяхъ въ тропарѣ св. Кресту на мѣсто словъ «...Благовѣрному Императору...» были поставлены слова «...христолюбивому воинству...»[2], или «...православнымъ Христіаномъ...», или въ редакціи Московской Патріархіи вообще ничего не поставлено, а просто – «...побѣды на сопротивныя даруя...».
Очевидно, что такія измѣненія въ тропарѣ св. Кресту опредѣленнымъ образомъ не согласуются съ вложеннымъ свв. отцами изначальнымъ смысломъ. Несомнѣнно, вопросъ этотъ требуетъ серьезнаго и глубокаго изслѣдованія, но и изъ общедоступныхъ источниковъ, опираясь на святые авторитеты, можно придти къ нѣкоторымъ заключеніямъ.
Само молитвословіе тропаря св. Кресту и вся служба Воздвиженію связаны съ установленіемъ праздника памяти чудесной помощи св. царю Константину, явленной въ знаменіи Креста Господня на небѣ и памяти обрѣтенія св. Креста св. царицею Еленою. Крестъ былъ обрѣтенъ «при императорахъ, вѣровавшихъ во Христа, обрѣтенъ силою Божественною..., когда Богъ вручилъ христіанамъ Царскіе скипетры, въ сіе именно время Ему угодно было открыть Крестъ чрезъ жену благочестивую, жену царицу, жену украсившуюся царскою мудростію...» – говоритъ свят. Андрей Критскій (Слово на Воздвиженіе). Какъ видно, историческія обстоятельства обрѣтенія и воздвиженія Креста Господня были неотъемлемымъ образомъ связаны промысломъ Божіемъ съ именемъ царскимъ, и потому свв. отцы навсегда соединили воспоминаніе этихъ святыхъ событій съ молитвой о православныхъ царяхъ въ принципіально онтологическомъ значеніи, какъ защитникахъ Церкви Христовой. Прошеніе о спасеніи и благословеніи людей (жительства) неразлучно соединено въ тропарѣ Кресту съ прошеніемъ о дарованіи побѣдъ благовѣрнымъ царямъ.
Свят. Іоаннъ Шанхайскій и Санъ-Францисскій въ своемъ словѣ «Почему съ молитвами животворящему Кресту соединяются молитвы о царяхъ»[3], указываетъ на тотъ этимологическій смыслъ, вложенный свв. Отцами въ этотъ тропарь, какъ молитвы вообще объ освященной Церковію власти православныхъ царей, независимо отъ того – царствуетъ въ данное время конкретный православный монархъ или нѣтъ.
Эта молитва какъ бы простирается на всѣ времена до скончанія вѣка. Свят. Іоаннъ говоритъ, что «при возношеніи молитвъ о царяхъ мы молимся не только о нынѣшнихъ царяхъ, но и о будущихъ православныхъ царяхъ, ибо по толкованію свят. Іоанна Златоуста православные государи будутъ держать власть до пришествія антихриста, удерживая распространеніе зла. Вотъ почему Церковь Православная не перестаетъ молиться – «побѣды благовѣрнымъ царемъ на сопротивныя даруя». Кромѣ того, свят. Іоаннъ отмѣчаетъ, что «многіе изъ сихъ пѣснопѣній (св. Кресту съ молитвой о царяхъ – авт.) написаны свв. отцами, которые сами жестоко страдали отъ царей-иконоборцевъ; они не прекращали моленія за царей, твердо вѣря, что послѣ злыхъ царей будутъ и цари благочестивые»[3].
По нѣкоторымъ источникамъ[1], тропарь «Спаси Господи», упоминаемый въ памятникахъ VII в., восходитъ къ VI или даже V-му вѣку, къ творцамъ первыхъ тропарей, – преп. Авксентію и другимъ. Первая фраза тропаря Кресту, продолжаетъ свят. Іоаннъ[3], взята изъ (Пс. 27, 9), а слѣдующая – изъ 143 псалма, написаннаго Давидомъ послѣ борьбы съ Голіафомъ. Почти весь текстъ тропаря Кресту есть цитированіе изъ Псалтири, умѣстное къ святому событію Воздвиженія Креста Господня. Какъ же можетъ быть ввиду этого воспринята замѣна словъ – «благовѣрнымъ царемъ», на – «православнымъ Христіаномъ»? Навѣрно, эта перемѣна не только разрываетъ смысловую взаимосвязь въ тропарѣ, изначально вложенную свв. Отцами, но и, подъ опредѣленнымъ угломъ зрѣнія, является искаженіемъ богослужебнаго текста.
Какъ бы мы, напримѣръ, на основаніи того, что теперь у насъ царя нѣтъ, восприняли фразу изъ 20-го псалма: «Господи силою Твоею возвеселится царь и о спасеніи Твоемъ возрадуется зело», – въ такомъ видѣ – «Господи силою Твоею возвеселятся православные христіане...» или «Господи, спаси царя и услыши ны, въ оньже аще день призовемъ Тя», измѣненное въ – «Господи, спаси православные христіаны и услыши ны...»? Разумѣется, это не допустимо, потому что богодухновенные псалмы Псалтири непосредственно связаны съ личностью св. царя Давида и съ событіями его житія, и въ отрывѣ отъ этого немыслимы. Думается, такъ же, подобно этому, немыслимо неупоминаніе благовѣрныхъ царей въ новозавѣтной службѣ Воздвиженія Креста, въ главномъ ея молитвословіи – тропарѣ Кресту, когда Самъ Господь благоволилъ воздвигнуть Крестъ Свой на весь міръ посредствомъ благочестивыхъ царей, что и отразили свв. отцы при составленіи тропаря св. Кресту.
Конечно, естественна перемѣна въ мирной, сугубой ектеніяхъ, многолѣтіяхъ, связанныхъ съ конкретнымъ именемъ царствующей особы, гдѣ возносится прошеніе о здравіи. Послѣ же отъятія отъ насъ царя, по грѣхамъ нашимъ народнымъ, закономѣрна и перемѣна въ такихъ прошеніяхъ. Но въ вещахъ принципіальныхъ, относящихся вообще къ православной царской власти, въ частности въ тропарѣ св. Кресту, никакія перемѣны не представляются убѣдительными.
Подобное отклоненіе отъ вложеннаго изначально смысла въ молитву, можно обнаружить въ измѣненномъ также послѣ революціи 1917 г. кондакѣ Срѣтенію Господню, гдѣ слова: «...и нынѣ спаслъ еси насъ, Христѣ Боже: но умири во бранѣхъ жительство, и укрѣпи императора его же возлюбилъ еси, едине Человѣколюбче», измѣнены на: «и нынѣ спаслъ еси насъ, Христе Боже, но умири во бранѣхъ жительство, и укрѣпи православныя христіаны ихже возлюбилъ еси, едине Человѣколюбче».
Такъ же есть и другая редакція этого кондака съ измѣненіемъ на слова «укрѣпи Церковь, юже возлюбилъ еси, едине Человѣколюбче»[2]. Какъ видно, значеніе – «православные христіане» въ дореволюціонномъ варіантѣ заключено въ мѣстоимѣніи «насъ», – спаслъ еси насъ (православныхъ христіанъ), Христѣ Боже. И далѣе слѣдуетъ прошеніе, усиливаемое противительнымъ союзомъ «но» (въ значеніи «однако», «вмѣстѣ съ тѣмъ»), объ умиреніи «во бранѣхъ жительства», связанное съ воспоминаніемъ конкретной исторической ситуаціи избавленія отъ бѣдъ, постигшихъ Восточную Церковь и, по милости Божіей, прекратившихся при императорѣ Юстиніанѣ.
Очевидно, что здѣсь возносится моленіе объ императорѣ (православномъ царѣ), о дарованіи ему укрѣпленія, моленіе о царѣ почтенномъ особой любовью Божіей, подобной любви Божіей къ св. пророку и царю Давиду. Поэтому царь и можетъ любовью и укрѣпленіемъ Божіимъ защитить Церковь Христову, ибо онъ (царь) избраніемъ Божіемъ ея земной защитникъ и покровитель, ему дана на то благодать Святого Духа, благодать царства.
Поставленіе же «православныхъ христіанъ» на мѣсто «императора» несообразно съ вложенной изначально внутренней взаимосвязью понятій въ кондакѣ Срѣтенію Господню.
Невозможно, въ данномъ контекстѣ, отождествить понятія – «православные христіане» и «православный царь» (императоръ). Любовь Господа Бога къ Своему народу въ цѣломъ (православнымъ христіанамъ), св. Церковь воспѣваетъ въ другихъ соотвѣтствующихъ многихъ мѣстахъ церковныхъ службъ. Но въ народѣ Божіемъ царь почтенъ особой любовью Божіей, занимаетъ особое мѣсто, несетъ свое послушаніе. Царскій титулъ въ минеяхъ при царѣ Михаилѣ Ѳеодоровиче звучитъ такъ: «Богомъ избранный, и святымъ елеемъ помазанный, крѣпкій хранитель и поборникъ святыя свѣтлосіятельныя истинныя православныя вѣры, благовѣрный, благородный и христолюбивый, Богомъ вѣнчанный, и Богомъ почтенный, и Богомъ превознесенный, защитникъ и покровитель святой Церкви отъ враговъ». И, пожалуй, чтобы сохранить вложенный св. отцами смыслъ въ кондакѣ Срѣтенію Господню, слѣдуетъ сейчасъ, когда у насъ нѣтъ нынѣ по беззаконіямъ нашимъ народнымъ православнаго царя, употреблять выраженіе: «укрѣпи благовѣрныя цари, ихже возлюбилъ еси едине Человѣколюбче», подобно тому какъ въ тропарѣ св. Кресту, дабы молитва наша простиралась и на будущихъ, если Господь благословитъ, православныхъ царей.
Глядя на Отечество наше разоренное и смутою одержимое, содрогается душа отъ ужасныхъ послѣдствій двухъ великихъ грѣховъ нашего народа – богоотступленія и клятвопреступленія-цареубійства. Они присно предъ глазами нашими. Страшенъ видъ Отечества нашего оскверненнаго. Всѣ годы жизни народной послѣ рокового февраля 1917 г. прошли подъ тяжкимъ гнетомъ. Мы на себѣ несли и до сихъ поръ несемъ это «иго ужаснѣйшее паче всякаго иного». И, кажется, всю жизнь слышимъ сердцемъ, душою и всѣмъ существомъ своимъ стонъ земли русской – скорбной и печальной, въ зломъ безправіи, въ безначаліи сущей. Эта потрясающая душу картина невольно внушаетъ потребность усердно молиться о возрожденіи истинной вѣры въ народѣ нашемъ и его всецѣломъ покаяніи, о воцерковленіи народа русскаго въ Церкви Истинной, а такъ же молиться о возстановленіи престола православныхъ царей русскихъ. Въ этихъ – возрожденіи, покаяніи, воцерковленіи и возстановленіи – надежда и будущее Россіи. А съ этимъ связаны, какъ извѣстно, судьбы всего міра.
Православный царь, – есть удерживаюшій распространеніе зла и приходъ антихриста. Сейчасъ у насъ нѣтъ царя, и зло разливается океаномъ, кипитъ работа антихристова, а смиренное заявленіе вѣры, по пророчеству епископа Ѳфеофана Затворника, и не слушаютъ[4]. Смута же противъ царя, помазанника Божія, вспыхнувшая въ февралѣ 1917 г., продолжается и по сей день и, слѣдовательно, и по сей день подлежатъ анаѳемѣ некаюшіеся участники и продолжатели этой смуты, дерзающіе на бунтъ и измѣну[5]. Не остается и малѣйшая причастность къ такому грѣху неотмщенной, – восклицаетъ свят. Іоаннъ Шанхайскій и Санъ-Францисскій. Ввиду всего этого, думается, очень важно хранить вѣрность самой идеѣ православныхъ царей, особенно на фонѣ россійской исторической перспективы. И, какъ первое выраженіе этой вѣрности, необходима сугубая молитва о православныхъ царяхъ, положенная свв. отцами возноситься на богослуженіяхъ. Какое счастье и утѣшеніе намъ эта молитва даже и о будущихъ благовѣрныхъ царяхъ, намъ, – живущимъ въ столь скорбное и унылое время безначалія, которымъ, можетъ быть, никогда и не придется увидѣть въ этой жизни православнаго царствованія.
Несостоятельнымъ представляется также утвержденіе, что когда были цари – молились за царей, а теперь нѣтъ и не молимся. Но, вѣдь, возносятся же постоянно на каждой мирной и другихъ ектеніяхъ прошенія о мирѣ всего міра, о изобиліи плодовъ земныхъ и о поданіи прочихъ благъ и милостей отъ Бога. И, если нѣтъ мира, или оскудѣніе плодовъ, то молитва о этихъ благахъ только усиливается. Православный царь – это благо. И какъ же не возносить молитву объ этомъ благѣ, тѣмъ болѣе, что оно отнято отъ насъ по нашимъ же грѣхамъ и беззаконіямъ народнымъ.
Но эта молитва и святой долгъ нашъ – неотъемлемая часть вѣроисповѣданія православнаго[6]. Недаромъ многіе вѣрные сыны Россіи видѣли одну изъ самыхъ главныхъ причинъ россійской катастрофы въ недостаточной вѣрности престолу царскому. По той же причинѣ непріятія монархическаго принципа не увѣнчалось побѣдою героическое Бѣлое движеніе.
Блаженнѣйшій митрополитъ Антоній (Храповицкій), писалъ по поводу Карловицкаго собора 1921 г., что «если соборъ въ чемъ провинился, то развѣ въ томъ, что онъ не высказалъ съ достаточной силою осужденія революціи 1917 г. и низверженія государя... Если бы Деникинская армія написала... на своемъ знамени... (идеалъ Святой Руси – авт.), то не окончила бы дѣло такъ печально, не потеряла бы любви народной... Русскому народу, настоящему народу, вѣрующему и подвизающемуся... нужно сочетаніе трехъ дорогихъ словъ, – за Вѣру, Царя и Отечество. Болѣе всего ему нужно первое слово, какъ руководящее всею государственною жизнью; второе слово ему нужно, какъ огражденіе перваго, а третье, какъ носительница первыхъ словъ и только»[7].
Прот. Владиміръ Востоковъ, опредѣляя главное направленіе удара враговъ Россіи, говоритъ, что они «силятся убить самую мысль о царѣ въ сознаніи народа, и увы, домогаются этого идейнаго цареубійства чрезъ глупыхъ или безсовѣстныхъ русскихъ же людей»[8]. Вскрывая причины пораженія Бѣлаго движенія, о. Владиміръ пишетъ: «Даже вождямъ Бѣлаго движенія было внушено не употреблять слово «царь» и не допускать въ войскахъ монархизма... и они внимали внушеніямъ (...) Наши... вожди боялись царемъ отпугнуть отъ себя народъ... О, роковое заблужденіе! (...) Въ Крыму, осенью 1920 г. ... нарастало сильное религіозно-патріотическое движеніе во имя Вѣры, Царя и Отечества, но «наполеончики» давили это движеніе, а іерархи стали теплохладно въ сторонѣ отъ него... Генералы офицерамъ не велятъ быть монархистами, а архіереи священниковъ не благословляютъ въ церквахъ вслухъ молиться за Царя (...) «Вожди» постыдились завѣтовъ Святой Руси, а Господь ихъ самихъ постыдился! Много пролито крови, положено трудовъ въ Бѣломъ движеніи, а все-таки оно погибло! Не пренебрегай историческими основами народной жизни! Не пресмыкайся предъ революціей![7].
Дѣйствительно, страшно сказать, но иногда перемѣна словъ въ тропарѣ св. Кресту, въ связи съ трагическими событіями февраля 1917 г., воспринимается, какъ революція въ тропарѣ – убрали благовѣрныхъ царей, поставили на ихъ мѣсто народъ (православныхъ христіанъ) восхитили себѣ честь царямъ подобающую!
Да, Святая Церковь освятила православную царскую власть и сама же Церковь учитъ свято чтить ее. Вѣками воинствующая Церковь жила подъ покровомъ православныхъ царей, и настолько земная судьба Церкви Христовой тѣсно связана съ судьбою царей православныхъ, что патріархъ Антоній Константинопольскій въ посланіи московскому князю Василію Димитріевичу 1393 г., могъ сказать; «Невозможно христіанамъ имѣть Церковь, но не имѣть царя. Ибо царство и Церковь находятся въ тѣсномъ союзѣ между собою, и невозможно отдѣлить ихъ другъ отъ друга»[9]. Укоряя великаго князя Василія за то, что онъ не позволяетъ митрополиту поминать имя царя, патріархъ Антоній пишетъ: «Если язычники окружили землю царя, то христіанамъ не слѣдуетъ презирать его за это; напротивъ, это самое да послужитъ для нихъ урокомъ смиренія».
Проводя нѣкую аналогію съ тѣмъ временемъ, когда «язычники окружили землю царя» и нынѣшнимъ, когда у насъ вообще отнятъ царь, можно сказать; мы такъ же призываемся смиренно хранить вѣрность самой идеи православныхъ царей и идеаловъ Святой Руси. И, естественно, выраженіе этой вѣрности заключается, прежде всего, въ молитвенной вѣрности нашей. Святой долгъ влечетъ, какъ можно полнѣе, не слѣдуя мірскому обычаю дня сего, незыблемо и бережно хранить то молитвенное наслѣдіе, которое Церковь посвятила въ своихъ службахъ идеѣ православныхъ царей.
Вѣками Церковь молилась: «побѣды благовѣрнымъ царемъ на сопротивныя даруя». Какое утѣшеніе и ободреніе, не взирая на то, что послѣдніе нѣсколько десятилѣтій, по нашимъ же грѣхамъ у насъ нѣтъ царей, мы все равно призываемся, по слову свят. Іоанна Санъ-Францисскаго, вмѣстѣ съ Церковью взывать къ Богу о будущихъ, если Господь благословитъ, царяхъ – «побѣды благовѣрнымъ царямъ на сопротивные даруя», возглашая эту, составленную на всѣ времена, молитву тропаря святого Креста!
Іеромонахъ Евѳимій (Трофимовъ)
Россія,
1996 года
«Православная Русь». 1996. № 17. С. 1-3.
Примѣчанія
[1] «Христіанскіе праздники», книга 2, изд. журнала «Проповѣдническій листокъ» подъ редакціей профессора М. Скабаллановича. Кіевъ, 1915 г.; Джорданвиллъ, 1977 г., стр. 54.
[2] «Молитвы и пѣснопѣнія изъ богослужебныхъ книгъ Православной Церкви», изд. Саратовскаго братства Св. Креста (VI-ое), Саратовъ, Типографія Союза Печатнаго дѣла Братства Св. Креста, 1917 г., стр. 213.
[3] «Православная Русь» №17,1991 г.
[4] Поученіе епископа Ѳеофана «Отступленіе въ послѣдніе дни міра».
[5] Послѣдованіе въ Недѣлю Православія, Монреаль, 1976 г., стр. 12.
[6] Вернее сказать Церковного предания. – ред.
[7] «Письма Блаженнѣйшая Митрополита Антонія» (Храповицкаго), Джорданвиллъ, 1988 г., стр. 85.
[8] Прот. Владиміръ Востоковъ «Когда желябовы смѣются – Россія плачетъ», Бѣлградъ, 1926 г., стр. 9-12.
[9] Прот. Іоаннъ Мейендорфъ. «Византія и Московская Русь», Парижъ, стр. 304-305.
***
Тропарь, гласъ 1:
Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояніе Твое, побѣды благовѣрнымъ царемъ на сопротивныя даруя и Твое сохраняя Крестомъ Твоимъ жительство.
От Ред.: Тропарь Кресту был написан в VIII веке св. Косьмой, епископом Маиумским, совоспитанником и другом преп. Иоанна Дамаскина: «Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, победы благоверным царем на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя крестом Твоим жительство». В одном из своих указов император Константин провозглашал, исповедуясь перед Богом и христоименитым народом: «Не будет, конечно, никакой гордости хвалиться тому, кто сознает, что благодеяния получил он от Существа Всевышнего. Мое служение Бог нашел и судил годным для исполнения Его воли. Начав от Британского моря, при помощи какой-то высочайшей силы, я гнал перед собою все встречавшиеся ужасы, чтобы воспитываемый под моим влиянием род человеческий призвать на служение священнейшему закону и, под руководством Высочайшего Существа, возрастить блаженнейшую веру… Я твердо верил, что всю душу свою, все, чем дышу, все, что только обращается во глубине моего ума, я обязан принести великому Богу». В древней Руси, как в исходном тексте, пелось общее «царем», без имени, но в Российской империи стали петь «благочестивому императору нашему (имя)». Этому примеру затем последовали некоторые другие славянские государства. Святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский в 30-х годах ХХ века, настаивал на том, что церковные песнопения должны употребляться с молитвами за царей, ибо, произнося их, мы молимся за будущих венценосцев. В то время как митр. Сергий (Страгородский) своим указом № 107 от 30 ноября 1933 года, убрал моление за царей «благоверным царем» в тропаре и кондаке Святому Кресту Господню. В Парижской Архиепископии Вселенского Патриархата (раскол митр. Евлогия) вместо «благоверным царем» пели «православным христианам» (см. «Часослов» издание YMCA Париж, 1949 г.).
По приказу императоров во внешние поверхности стен Константинополя вделывались мраморные кресты-христограммы и доски с начертанными на них молитвами с прошениями: «Христе Боже, сохрани свой город в целости и защити его от войны, и умири ярость врагов».
Надпись на стене, ограждающей Город с суши: «Фортуна Константина, нашего Богом возлюбленного правителя, торжествует».
