Ложъ и ея ступени.
Спаситель с мечом, усекающим грехи (Мф. 10:34-39). Неф. храма м-ря Высокие Дечаны. XIV в.
Изъ пороковъ, кои лишь въ рѣдкихъ случаяхъ могутъ быть привлекаемы предъ судебный форумъ, ложь безспорно занимаетъ первое мѣсто. Между тѣмъ какъ другіе пороки вредятъ по большей части только лицу, котораго они касаются, ложь ядовитыми своими зубами точитъ всякаго рода нравственные порядки. Можемъ мы избѣгать соприкосновенія со всѣми пороками, къ намъ приближающимися въ маскѣ добродѣтели; отъ лжи же, которая преслѣдуетъ свои жертвы своими стрѣлами даже до отдаленнѣйшихъ странъ, нѣтъ возможности спастись бѣгствомъ. Между тѣмъ какъ убійца долженъ выбирать короткую дистанцію, чтобы вѣрнѣе поразить имъ избранный объектъ, лжеца не останавливаетъ и обширнѣйшее пространство: онъ можетъ имъ намѣченныя жертвы поражать хотя бы отъ нихъ былъ отдѣленъ и обширнѣйшими морями. Отъ лжеца посему приходится болѣе оберегаться, чѣмъ отъ вора. Воръ крадетъ мертвое имущество, лжецъ обкрадываетъ жизнью бьющее сердце.
Ложь, будетъ ли она вѣроисповѣдною, сословною или свойственной извѣстному полу людей, она не имѣетъ опредѣленныхъ отличій и признаковъ, не связана ни пространствомъ ни временемъ; съ компасомъ изъ паутинной ткани она паруситъ вдаль и постоянно бываетъ благопріятствуема вѣтромъ. Ложь поселяется въ хижинѣ бѣдняка равно какъ и въ высокихъ палатахъ людей знаменитыхъ и богачей. Она садится за роскошный ужинъ человѣка утопающаго въ роскоши; но она присаживается сгорбившись къ соломенному ложу и терпящаго нужду. Ложь бродитъ туда, сюда и около, заходитъ всюду какъ бы какая безпокойная тѣнь; для нея никакая высота не стремниста, никакая низменность не глубока, никакое состояніе не довольно знатно и никакой классъ людей не маловаженъ. Ложь себѣ гнѣздо свиваетъ въ фальшивыхъ локонахъ, въ складкахъ шелковыхъ одеждъ, въ дому повидимому благоденствующемъ, но устроенномъ неправедными средствами. Но она отвратительна, хотя бы прикрыта была и сверкающими при огнѣ и свѣтѣ драгоцѣнностями. Истина скромно скрываетъ свою красоту, а ложь свои блестки и прикрасы хвастливо выставляетъ на показъ. Выгоняете вы ложь въ двери, она къ вамъ возвращается чрезъ трубу, чрезъ окно, сквозь замочную дыру.
Покойной памяти императоръ Наполеонъ III, который какъ извѣстно съ истиной не очень-то дружилъ и отступленія отъ нея болѣе чѣмъ часто себѣ позволялъ, весьма мѣтко охарактеризовалъ ложь въ такомъ золотомъ изреченіи: «Откройте дверь предъ истиной и ложью; будьте увѣрены, что ложь войдетъ въ дверь ранѣе».
Очень остроумно объясняемы были слова, обозначающія ложь и истину, древними мудрецами. Слово истина (Emeth) состоитъ изъ трехъ буквъ, изъ одной стоящей въ началѣ еврейскаго алфавита, другой въ срединѣ его и третьей въ концѣ. Истина пряма, ходитъ ровными путями; оттого самой себѣ вѣрна отъ начала до конца. Слово ложь (Scheker) также состоитъ изъ трехъ буквъ, но въ порядкѣ непрямомъ и обратномъ. Ложь превратна, ходитъ и извилистыми долинами; оттого отличается непостоянствомъ.
Между народами, отличавшимися доброй нравственностью, никто такъ зло и столь часто не былъ осмѣиваемъ какъ лжецъ; потому никогда ему не давали почетной должности. Ликургъ и Солонъ установили для лжецовъ изгнаніе; кромѣ того ими постановлено было выжигать у нихъ на лбу клейма, дабы предупредить всѣхъ добрыхъ людей, что соприкосновеніе съ этими людьми на нихъ можетъ отозваться вредомъ. Еще въ XVI столѣтіи нѣкто Цакареллъ, ужъ очень прославившійся своей лживостью, по приказанію папы Пія V былъ повѣшенъ.
Какъ строго древними было хранимо довѣріе и вѣрность, примѣръ этого собою представляетъ намъ Пиѳагорецъ Люсисъ. Разъ выходилъ онъ изъ храма Юноны, а на встрѣчу ему шелъ одинъ изъ его учениковъ; этотъ попросилъ его подождать, доколѣ и онъ въ храмѣ помолится. Люсисъ ждалъ цѣлый день, всю ночь, часть другаго дня: ученикъ изъ храма все не выходилъ, свое обѣщаніе забывъ. Только на слѣдующій день онъ опомнился, потому что Люсисъ въ школу не явился; побѣжалъ къ храму: здѣсь онъ нашелъ Люсиса все еще ожидающимъ его предъ дверьми.
Блаженный Августинъ говоритъ: «Если бы весь человѣческій родъ можно было спасти ложью, то лучше ужъ его было бы оставить осужденнымъ». Ложь, подъ какой бы формой она ни прорвала плотину устъ, сбросивши ее сдерживавшія оковы, изъ тихой мастерской мысли выходитъ на шумный рынокъ; и если разъ ухо перенесло сладкій шопотъ ея сказокъ; если разъ при этомъ краски на лицѣ не выступило, то начинаетъ образовываться къ ней привычка, формироваться лжецъ. Опасны для человѣческаго общества только тѣ люди, кои подъ флагомъ истины въ даль выѣзжаютъ и еще не объявлены за лжецовъ. Лжецы же, всѣмъ извѣстные за таковыхъ, не опасны; скорѣе они даже дѣлаютъ услуги истинѣ. Стоить вѣрить лишь противуположному, чѣмъ то что утверждаютъ они, и получится истина. Такимъ лжецамъ можно довѣрять даже и тайны; отъ разглашенія этихъ вреда не выйдетъ никакого, потому что такимъ людямъ все равно никто не вѣритъ. Не вѣрятъ имъ даже тогда, когда они правду говорятъ. Еще недавно, говорятъ, одно британское жюри одному преступнику, сознавшемуся въ споемъ преступленіи, вынесло отвѣтъ: «Не виновенъ» потому только, что во всемъ околоткѣ онъ извѣстенъ былъ за отъявленнѣйшаго лжеца.
Другой классъ лжецовъ собою образуютъ литературные лжецы, лгущіе въ газетахъ, книгахъ, брошюрахъ и памфлетахъ. Этаго рода лжецы – опаснѣйшіе, потому что печатная ложь дѣйствуетъ глубже, распространяется шире и говоритъ какъ къ отдѣльному человѣку, такъ и къ цѣлымъ массамъ ихъ; кромѣ того она обезпечиваетъ себѣ и болѣе долгое существованіе.
И однакоже есть цѣлыя состоянія и классы людей, которымъ ложь не только дозволена, но даже вмѣняется чуть не въ обязанность. Богословъ, уязвляемый сомнѣніями, врядъ ли всякому повѣритъ свои скептическія воззрѣнія. Врачъ, сидящій при постелѣ больнаго и предвидящій печальный исходъ его болѣзни, поступилъ бы безсердечно, если бы открылъ своему паціенту всю истину насчетъ его положенія. Здѣсь ложь врачу вмѣняется въ обязанность, въ человѣчность, потому что для больнаго эта ложь служитъ бальзамомъ, поддерживаетъ еще слабое мерцаніе лампы его едва тлѣющей жизни, которая безъ того скоро потухла бы. Дипломатъ, которому ввѣренъ для руководства и управленія государственный корабль и отъ слова коего зависитъ благо и горе цѣлыхъ милліоновъ людей, былъ бы судимъ вѣроятно какъ государственный измѣнникъ, еслибы раскрылъ свои планы. Знаменитый государственный мужъ древняго времени говорилъ: Politica est ars, non tarn regendi quam fallendi homines. Политика состоитъ не въ томъ, чтобы управлять людьми, а чтобы обманывать ихъ и скрывать отъ нихъ истину, доколѣ объявленіе ея приноситъ пользу государству и состоитъ въ его интересѣ.
Уже древніе Локряне клялись Сициліянамъ, что они обязываются хранить по отношенію къ нимъ вѣчную дружбу, доколѣ у нихъ земля подъ ногами и головы на плечахъ. Но у хитрецовъ этихъ земля была въ обуви, а подъ пазухами луковицы. – Тимуръ гарнизону города Севастіи клялся, что если онъ сдастся, то кровопролитія не будетъ; этого и дѣйствительно не послѣдовало, потому что завоеватель всѣхъ приказалъ закопать въ землю живыми. – Плутархъ разсказываетъ, что одинъ Аѳинянинъ узналъ о пораженіи Никія отъ нѣкоего чужеземца, высадившагося на землю въ Пирейской гавани. Тотчасъ поспѣшилъ онъ распространить эту вѣсть въ городѣ; но былъ за это наказанъ какъ нарушитель общественнаго спокойствія, хотя истинность свѣдѣнія подтвердилась. – Нѣкто Стратоклъ, разсказываетъ далѣе Плутархъ, уговорилъ Аѳинянъ принесть богамъ жертвы въ благодарность за низложеніе враговъ, хотя зналъ онъ, что Аѳинскій флотъ при Аморгосѣ разбитъ. Аѳиняне ликовали. Но побѣдное торжество вскорѣ обратилось въ печаль, когда чрезъ три дня пришло извѣстіе о пораженіи ихъ. Стратоклъ позванъ былъ къ допросу предъ Ареопагъ и отвѣчалъ: «Чтожъ худаго сдѣлалъ я? Все-таки я устроилъ вамъ на три дня радость».
«Ярославскія Епархіальныя Вѣдомости». 1886. № 38. Ч. Неофф. С. 604-608.
***
Юлій Африканъ (III в.):
Не можетъ быть лжи въ Христовом ученіи, даже если ложь эту и придумали для славы Божіей. (Посланіе къ Аристиду, 1.)
Свт. Іоаннъ 3латоустъ:
Священникъ долженъ быть многостороннимъ, говорю – многостороннимъ, но не лукавымъ, не льстецомъ, не лицемѣромъ. (Слово 6-е о священствѣ.)
Блаженный Іеронимъ Стридонскій:
Истина не любитъ тайны и не ищетъ наушниковъ. (Письмо 101, къ Рустичу монаху.)
Высокопреосв. Симонъ (Виноградовъ), Архіеп. Пекинскій и Китайскій (РПЦЗ):
Грѣшить – значитъ: поступать не по правдѣ; дѣлать беззаконіе – значитъ: дѣйствовать не по любви. Хотя и всякій грѣхъ (противъ правды) есть беззаконіе (1 Іоан. 3, 4), однако не всякій грѣхъ противъ правды есть грѣхъ къ смерти (5, 17): смертный грѣхъ есть нарушеніе правды по ненависти (3 гл., 15). («Китайскiй Благовѣстникъ». 1932. № 7. С. 5.)
