Священникъ Ипполитъ Ярмоловичъ – Чѣмъ обусловливался авторитетъ постановленій вселенскихъ соборовъ?
Законъ послѣдовательности и постепенности вѣрный въ дѣлѣ развитія отдѣльнаго индивидуума, неизмѣненъ и въ развитіи цѣлаго общества. Дѣйствіе его простирается и на св. Церковь, какъ на общество вѣрующихъ. Выступая для выполненія своей міровой миссіи, христіанская Церковь далеко не имѣла того устройства, такой организаціи, которая необходима для всякаго общества, назначеннаго имѣть опредѣленное историческое существованіе и жить для опредѣленныхъ цѣлей. Божественнымъ Основателемъ Церкви были вложены въ нее только зачаточныя формы жизни, развитіе которыхъ Онъ предоставилъ послѣдующимъ вѣкамъ. И это развитіе, дѣйствительно, произошло въ эпоху вселенскихъ соборовъ, эпоху классическую и образцовую въ исторіи христіанской Церкви. Въ эту эпоху идеалъ Церкви вполнѣ былъ опредѣленъ со стороны его внѣшняго выраженія примѣнительно къ позднѣйшимъ требованіямъ исторіи; своими опредѣленіями св. отцы дали ей твердую и неизмѣнную организацію, прочное устройство на всѣ времена и для всѣхъ народовъ. Но чѣмъ, спрашивается, обусловливался авторитетъ этихъ постановленій? почему члены Церкви принимали ихъ, признавая за ними великое значеніе и обязательность? что давало имъ силу вселенскаго закона? Точнаго и опредѣленнаго рѣшенія данныхъ вопросовъ можно достигнуть посредствомъ критическаго разсмотрѣнія тѣхъ ложныхъ и одностороннихъ взглядовъ, которые устанавливаютъ на условія авторитета постановленій вселенскихъ соборовъ католики и протестанты. Защитники единоличнаго монархизма въ управленіи римскою церковію силятся доказать, что право созванія вселенскихъ соборовъ, предсѣдательства на нихъ и окончательнаго утвержденія ихъ опредѣленій, каковымъ правомъ обусловливался авторитетъ послѣднихъ, исключительно принадлежало папамъ. Признать истинность за такой прерогативой не возможно. Фиктивность ея несомнѣнна. Противъ подобнаго измышленія латинянъ вооружается исторія. Кто держитъ въ своихъ рукахъ ея свѣточъ, тотъ не затруднится, во 1-хъ, отвергнуть всякое вліяніе папъ на созваніе вселенскихъ соборовъ. Несомнѣнно, что иниціатива созванія вселенскихъ соборовъ принадлежала пастырямъ Церкви; осуществленіе же ея зависѣло отъ императоровъ, которые своими указами повелѣвали іерархамъ собраться въ извѣстное время въ опредѣленное мѣсто.
Такъ 1-й вселенскій соборъ былъ созванъ императоромъ Константиномъ[1], который, по свидѣтельству историковъ, созваніе собора называлъ своимъ правомъ и обязанностью[2], вовсе не упоминая при этомъ о римскомъ епископѣ. Что соборъ этотъ былъ созванъ папою Сильвестромъ или, по крайней мѣрѣ, съ его согласія, католики, правда, ссылаются на 6-й вселенскій соборъ, на которомъ во время засѣданій восклицали: «Арій раздѣлитель Троицы и раздробитель возсталъ... и Сильвестръ достохвальный собралъ великій и славный соборъ въ Никеѣ»; но это свидѣтельство не признается достовѣрнымъ[3]. Если же соборъ созывался съ согласія Сильвестра, какъ это говоритъ библіотекарь Аѳанасій[4], то согласія его въ данномъ случаѣ требовалось не болѣе, какъ и согласія другихъ епископовъ. Сократъ, Созоменъ и Ѳеодоритъ приписываютъ императору (Ѳеодосію Великому) и созваніе втораго вселенскаго собора. «Собравшись по твоему распоряженію въ Константинополь», писали императору и сами отцы этого собора[5]. Относительно 3-го вселенскаго собора самъ папа писалъ Ѳеодосію младшему: «на семъ соборѣ, на которомъ вы повелѣваете быть, мы будемъ присутствовать въ лицѣ нашихъ легатовъ»[6]. Волею и распоряженіемъ императора Маркіана былъ созванъ и 4-й вселенскій соборъ[7]. Приглашеніе этимъ императоромъ папы Льва на соборъ нисколько не говоритъ, какъ утверждаютъ римскіе писатели, объ испрошеніи имъ якобы согласія папы относительно мѣста, времени и способа созванія собора. «Священники наши воззваны по всему востоку...», писалъ онъ папѣ, «чтобы всѣ собрались въ какое-нибудь опредѣленное мѣсто, какое намъ угодно назначить»[8]. Здѣсь не лишне замѣтить, что этотъ же императоръ годомъ раньше отказалъ Льву въ его просьбѣ созвать вселенскій соборъ. Подлинные акты соборовъ удостовѣряютъ[9]; что 5-й вселенскій соборъ былъ созванъ имп. Юстиніаномъ вопреки даже желанію папы Вигилія, который по волѣ императора былъ исключенъ соборомъ за ослушаніе изъ церковныхъ диптиховъ. Изъ посланія Константина Погоната къ папѣ Дону и послѣдняго къ императору видно, что созваніе 6-го вселенскаго собора было исключительнымъ дѣломъ распоряженій самого императора[10]. Наконецъ несомнѣнно, что и 7-й вселенскій соборъ былъ созванъ императрицею Ириною, какъ она сама свидѣтельствовала и какъ подтверждаетъ рѣчь патріарха Тарасія къ собору и письмо папы къ Тарасію, въ которомъ, между прочимъ, отправленіе легатовъ на соборъ и созваніе самаго собора приписывается папою повелѣнію царскому[11].
Но опровергая мнѣніе католиковъ о созваніи вселенскихъ соборовъ папою, мы на основаніи ясныхъ и очевидныхъ свидѣтельствъ древнихъ церковныхъ историковъ и актовъ соборныхъ должны отказать папамъ и въ исключительномъ ихъ якобы правѣ предсѣдательства на соборахъ. Исторически извѣстно, что ни одинъ изъ папъ не присутствовалъ лично на соборахъ, на нѣкоторыхъ соборахъ не было даже и его легатовъ (на 2-мъ вс. соб., 5 и 7); присутствовавшимъ же легатамъ не было предоставлено права предсѣдательства. Послѣднимъ правомъ пользовались обыкновенно старѣйшіе изъ восточныхъ патріарховъ: на 1-мъ вселенскомъ соборѣ – Евстафій Антіохійскій[12]; на 2-мъ – Мелетій Антіохійскій, не признаваемый тогда папою законнымъ архіепископомъ Антіохіи, потомъ Григорій Богословъ и послѣ Тимоѳей Александрійскій[13], на 3-мъ соборѣ – Кириллъ Александрійскій[14], на 4-мъ патр. Анатолій[15] и т. д.
Нельзя признать, наконецъ, чтобы и преобладающій голосъ въ дѣлѣ рѣшенія различныхъ вопросовъ на вселенскихъ соборахъ принадлежалъ папамъ или ихъ легатамъ. Рѣшеніе дѣлъ на соборахъ зависѣло столько же отъ папъ или ихъ легатовъ, сколько и отъ другихъ епископовъ. Если мы и видимъ преобладающее вліяніе нѣкоторыхъ лицъ на соборахъ, то сила этого вліянія обусловливалась не преимуществомъ ихъ положенія предъ другими, а исключительно ихъ глубокимъ пониманіемъ возвышенной христіанской теологіи. Такихъ даровитыхъ истолкователей и ревностныхъ защитниковъ истины христіанство нашло на 1-мъ соборѣ въ лицѣ Аѳанасія, – на 3-мъ въ лицѣ Кирилла Александрійскаго, а на 7-мъ – въ лицѣ Тарасія. Только на 4-мъ соборѣ преобладающее вліяніе принадлежало голосу папы Льва, но не вслѣдствіе особеннаго преимущества римскаго епископа, а вслѣдствіе его личныхъ достоинствъ, обилія свѣта апостольскаго и самой дѣятельной имъ защиты ученія о двухъ естествахъ въ Іисусѣ Христѣ противъ монофизитовъ. Отцы, присутствовавшіе на соборахъ, никогда не обращались къ папамъ и за окончательнымъ утвержденіемъ своихъ постановленій. Послѣднія немедленно получали силу и законность послѣ окончанія соборныхъ засѣданій, не исключая даже рѣшеній тѣхъ соборовъ, на которыхъ не присутствовали, не говоря уже о самихъ папахъ, уполномоченные отъ римскаго епископа.
Изъ сейчасъ сказаннаго видно, что отцы Церкви были далеки отъ всякой мысли о признаніи за папами тѣхъ правъ по отношенію къ вселенскимъ соборамъ, которыя измыслили послушные кліенты властолюбиваго римскаго епископа. Будь папа единственно вѣрный судья и истолкователь Священнаго Ппсанія, которому безпрекословно должны повиноваться всѣ іерархи и пасомые, когда онъ что-нибудь опредѣляетъ о вѣрѣ, какъ намѣстникъ Христовъ, то для чего было для прекращенія различныхъ ересей и разрѣшенія всевозможныхъ недоумѣній въ церкви созывать вселенскіе соборы? Вмѣсто того, чтобы собирать въ одно какое-либо мѣсто столь многихъ епископовъ и мудрыхъ мужей при дальности разстоянія и трудности путешествія, при всѣхъ затратахъ и опасностяхъ, и поднимать жаркія пренія на соборахъ, не лучше ли было непосредственно обратиться къ папѣ за разрѣшеніемъ вопросовъ, волновавшихъ христіанскій міръ, и то, что онъ отвѣчалъ бы, какъ «оракулъ съ золотаго треножника», принять, хранить и исповѣдывать всѣмъ христіанамъ? Ничего подобнаго не только не сдѣлала, но и не думала дѣлать тогдашняя церковь, какъ восточная, такъ и западная. Тогдашняя церковь верховнымъ, непогрѣшимымъ и окончательнымъ судьею въ вопросахъ касательно вѣры, благочестія и церковнаго благочинія признавала не первосвященника Рима, а вселенскій соборъ. Если бы авторитетъ папъ стоялъ выше авторитета вселенскихъ соборовъ, то какъ могли отцы соборовъ подвергать обсужденію папскія посланія[16] и рѣшенія ими нѣкоторыхъ вопросовъ, какъ они могли съ одними ихъ постановленіями соглашаться (о празднованіи пасхи), а съ другими нѣтъ (о крещеніи еретиковъ)[17]. Мало того. Осуждая нарушителей мира церкви, какъ мірянъ, такъ и членовъ іерархіи, соборы осуждали и самого папу, если онъ былъ еретикомъ, какъ, напр., монофелита Гонорія. Замѣчательно, что анаѳематствованіе послѣдняго (на 6-мъ вселенскомъ соборѣ) было даже подтверждено его ближайшими преемниками[18].
Болѣе вѣрный взглядъ на авторитетъ постановленій вселенскихъ соборовъ, сравнительно съ католиками, принадлежитъ протестантамъ. По ихъ мнѣнію, этотъ авторитетъ всецѣло зависѣлъ отъ власти императоровъ: только тѣ опредѣленія соборовъ получали силу и авторитетъ, которыя проходили чрезъ санкцію императора. Взглядъ отчасти вѣрный, хотя нельзя согласиться съ нимъ вполнѣ вслѣдствіе его крайности и односторонности. Несомнѣнно, что императоры принимали дѣятельное участіе на соборахъ; но каково, спрашивается, было это участіе, какую роль играли здѣсь императоры, какъ далеко простиралось ихъ вліяніе? Весьма ошибочно было бы простирать это вліяніе на разсужденія и опредѣленія догматическаго характера. Ни одинъ императоръ, или же его представитель не вмѣшивался въ разсужденія касательно вѣры, предоставляя это право исключительно отцамъ собора, какъ единственно законнымъ и вполнѣ компетентнымъ судьямъ и авторитетамъ въ дѣлѣ религіи. «Богъ поставилъ васъ пастырями Церкви», говорилъ Константинъ Великій къ отцамъ Никейскаго собора, «поэтому все, что относится къ Христовой вѣрѣ, вамъ надлежитъ разсматривать»[19].
Опредѣляя цѣль присутствія своего представителя на соборѣ, Августы Валентиніанъ и Ѳеодосій, между прочимъ, писали, что «знатнѣйшему придворному сановнику нашему Киндидіану повелѣно прибыть къ вашему святѣйшему собору (Ефесскому) съ тѣмъ однако же, чтобы онъ нисколько не вмѣшивался въ происходящее изслѣдованіе о догматахъ...»[20]. Свѣтская власть вмѣшивалась, правда, въ разсужденія относительно церковнаго благочинія (напр., имп. Маркіанъ предложилъ Халкидонскому собору три правила касательно церковнаго благочинія[21]; въ преемники Григорію Богослову былъ избранъ на 2-мъ вселенскомъ соборѣ, по желанію имп. Ѳеодосія, Нектарій[22]; по волѣ имп. Юстиніана папа Вигилій былъ исключенъ изъ церковныхъ диптиховъ за ослушаніе[23] и т. д.), однако этимъ нисколько не отнималась у Церкви иниціатива соборныхъ разсужденій и опредѣленій. Здѣсь нельзя видѣть властительнаго произвола свѣтской власти, заставлявшаго отцовъ собора безаппеляціонно принимать ея заявленія. Всѣ предложенія и заявленія свѣтской власти или вытекали сами собою изъ соборныхъ разсужденій, или же были требованіями справедливости. При этомъ же, формулированныя свѣтскою властью предложенія получали законность лишь въ приговорѣ и голосѣ самихъ отцовъ соборовъ, почему они нисколько не теряли характера церковности. Свѣтская власть только заявляла свои мнѣнія и проекты, соборы же ихъ утверждали и узаконяли своими правилами и согласіемъ. Слѣдовательно, императоры и ихъ представители присутствовали на соборахъ далеко не какъ судьи вѣры и начальники Церкви; ихъ власть была внѣшняя вспомогательная и охранительная. Охранять на соборахъ тишину, поддерживать порядокъ, предотвращать личныя несогласія между епископами и обращать ихъ вниманіе на главный предметъ совѣщаній – вотъ цѣль присутствія свѣтской власти на выборахъ, вотъ та роль, которую играли здѣсь императоры и ихъ сановники. «Справедливость требуетъ», писали, напр., Августы Валентиніанъ и Ѳеодосій Ефесскому собору, «озаботиться о благочиніи и тишинѣ нужныхъ вашему святѣйшему собору при совѣщаніяхъ; мы не упустили изъ виду, чтобы была соблюдена для него невозмутимость со всѣхъ сторонъ...»[24].
Такое чисто формальное участіе свѣтской власти въ совѣщаніяхъ епископовъ, не лишая соборовъ церковнаго характера, не придавало ихъ постановленіямъ никакого авторитета. Скорѣе въ пользу протестантовъ говоритъ то, что императоры утверждали соборныя опредѣленія своимъ подписомъ и приложеніемъ своей печати. Здѣсь протестанты правы, такъ сказать, наполовину. Дѣйствительно, подпись, печать и соотвѣтствующія соборнымъ опредѣленіямъ императорскіе эдикты сообщали имъ большую степень важности и обязательности; они возводили постановленія соборовъ въ законы государственные, которые должны приниматься и исполняться всѣми членами Церкви. Подписывая соборныя опредѣленія, императоръ, такимъ образомъ, являлся первымъ ихъ исполнителемъ и подавалъ добрый примѣръ для гражданъ своего государства. Безъ его утвержденія соборныя постановленія не могли быть обнародованы, не могли быть приняты всѣми христіанами, встрѣчая большое препятствіе для своего примѣненія въ человѣческомъ упорствѣ и ожесточеніи. На людей, нравственно испорченныхъ, не могли дѣйствовать никакія внушенія, угрозы и наказанія одной духовной власти; при своей нераскаянности и упорствѣ они могли даже стать въ оппозиціонное отношеніе къ соборнымъ постановленіямъ, поднять на нихъ гоненіе. Противодѣйствіе постановленіямъ могло даже идти со стороны самихъ императоровъ. Въ виду всего этого отцамъ соборовъ необходимо было просить императоровъ изъявить согласіе на ихъ постановленія, сдѣлать постановленія обязательными для всѣхъ членовъ Церкви, обнародовать ихъ и взять подъ свою защиту ихъ ненарушимость и святость. И мы видимъ, что Константинъ Великій, слагая свое свѣтское величіе и преобладаніе предъ служеніемъ Церкви и объявляя себя сослужителемъ смиренныхъ епископовъ, самъ торжественно исповѣдалъ предъ отцами соборовъ, что онъ мыслитъ согласно съ соборомъ, что онъ искренно принимаетъ ихъ опредѣленія, признавая въ голосѣ отцовъ волю Божію, судъ верховный, неперерѣшаемый[25]. Въ знакъ же своего согласія и признанія внѣшней силы за постановленіями соборовъ къ духовному наказанію Арія (отлученію отъ Церкви) присоединяетъ и свое – ссылку и преданіе огню его сочиненій. «Желаемъ, человѣколюбивѣйшій императоръ», писали отцы 3-го вселенскаго собора Ѳеодосію младшему, «чтобы какъ ты почтилъ Церковь письмами, которыми насъ созвалъ, такъ и опредѣленія собора оградилъ бы подписаніемъ твоей руки»[26].
Отцы Халкидонскаго собора, представляя императорамъ – Валентиніану и Маркіану свои опредѣленія, писали: «мы увѣрены, что и вы, благочестивѣйшіе и христіаннѣйшіе императоры, согласитесь съ нами: мы знаемъ, какой страхъ внушаетъ злымъ ваша почтенная власть и какую заботливость вы оказываете о церковномъ мирѣ. Посему и молимъ Бога сохранить на долго вашу власть, которая обычно покровительствуетъ благочестію, царствуетъ надъ вселенною мирно, судитъ каждаго подданнаго справедливо, покоряетъ поднятыя руки враговъ и заставляетъ повиноваться внѣшнимъ скипетрамъ»[27]. Изъ приведенныхъ отрывковъ видно, что отцы соборовъ не просили императоровъ утверждать смыслъ догматическихъ опредѣленій, не просили ихъ произносить свой судъ касательно самаго содержанія постановленій, ихъ церковнаго характера, а просили признать за ними только внѣшнюю силу, внѣшнюю обязанность. Императоры принимали такія просьбы, и, какъ ревнители вѣры, покровители Церкви и охранители ея уставовъ, но отнюдь не какъ судьи вѣры, своимъ подписомъ и приложеніемъ печати изъявляли согласіе на опредѣленія соборовъ, возводили ихъ въ обязательный законъ и обнародывали по всей имперіи своими эдиктами. «Мы Константинъ (Погонатъ)», говоритъ, напр., императоръ, «царь во Христѣ Богѣ и самодержецъ римскій прочли (соборные акты) и согласились»[28]. Онъ же строго предписываетъ и убѣждаетъ своихъ подданныхъ, «подъ страхомъ лишенія сана, чиновъ и имущества за противленіе слѣдовать соборнымъ постановленіямъ, потому что это догматы истинной вѣры въ Бога, это проповѣдь апостоловъ и евангелистовъ»[29].
Такимъ образомъ, ручаясь предъ Церковію, что ея постановленія будутъ защищены отъ оскорбленій и насилій и будутъ проведены въ жизнь гражданскаго общества, императоры тѣмъ нисколько не посягали на авторитетъ Церкви. Дѣятельное участіе ихъ какъ въ созваніи вселенскихъ соборовъ, такъ въ производствѣ и утвержденіи постановленій было вполнѣ разумно и законно: вѣдь императоры вывели изъ подземелья христіанство; вѣдь ихъ стараніемъ возсіялъ крестъ на развалинахъ языческихъ храмовъ; они дали возможность циркулировать христіанству по жиламъ одряхлѣвшаго человѣческаго организма. Императоры возвели христіанскую религію на степень господствующей религіи въ своей имперіи; они приняли ее подъ свое покровительство и защиту и заботились о ея распространеніи. Но при всемъ томъ не отъ ихъ только власти зависѣлъ тотъ авторитетъ постановленій вселенскихъ соборовъ, который признавали за ними христіане. Большимъ заблужденіемъ было бы думать, что христіане принимали ихъ и исполняли потому только, что они прошли чрезъ санкцію императоровъ, угрожавшихъ наказаніями и разнаго рода лишеніями за неисполненіе соборныхъ рѣшеній. Такая мысль вѣрна только по отношенію къ людямъ, упорно противящимся истинѣ, къ христіанамъ жестокимъ и нераскаявшимся, но не по отношенію къ истиннымъ сынамъ Церкви, съ великимъ нетерпѣніемъ ожидавшимъ возстановленія на соборахъ попранной истины и разрѣшенія тѣхъ недоумѣній, которыя волновали ихъ благочестивые умы и сердца. Если бы только свѣтская власть сообщала авторитетъ постановленіямъ вселенскихъ соборовъ, то почему, спрашивается, не приняты опредѣленія разбойничьяго собора и соборовъ полуаріанскихъ, почему не признали за ними никакой важности и авторитета, хотя они и были утверждены свѣтскою властью? Ясное дѣло, что не свѣтская только власть обусловливала авторитетъ постановленій вселенскихъ соборовъ.
Гораздо большее значеніе, несравненно высшій авторитетъ сообщала постановленіямъ соборовъ вселенскихъ власть церковная. Если отъ императоровъ зависѣла внѣшная обязательность постановленій, обязательность, такъ сказать, чисто юридическая, то отцы Церкви сообщали имъ важность, силу и обязательность внутренняго характера, обязательность по ихъ происхожденію и по самому существу.
Поставленные быть свѣтилами въ Церкви, облеченные высокими полномочіями – созидать величественное зданіе св. Церкви, вливать струи новой благодатной жизни въ человѣческій организмъ, внѣдрять царство Божіе въ сердца людей, разрѣшать вопросы касательно вѣры и насаждать порядокъ въ жизни, пастыри Церкви всячески старались выполнять столь великую и священную миссію. Сознаніе этой высокой обязанности заставляло пастырей въ трудную пору еретическихъ броженій, безпорядковъ и нестроеній въ Церкви созывать вселенскіе соборы, посредствомъ которыхъ они старались водворить единодушіе въ обществѣ христіанскомъ, внести въ него миръ и тишину, разрѣшая пытливые вопросы человѣческаго ума о высочайшихъ тайнахъ спасенія и вѣры и устанавливая опредѣленныя нормы для внѣшней жизни Церкви. Въ столь великомъ дѣлѣ они не полагались на свои слабыя и ограниченныя силы, но вполнѣ вѣровали и надѣялись на помощь и содѣйствіе Св. Духа, открывающаго правду и истину христіанскаго ученія и прогоняющаго мракъ отъ ума вѣрующаго. Руководимые просвѣтительною силою Св. Духа, отцы соборовъ разрѣшенія различныхъ вопросовъ и недоумѣній искали въ Свящ. Писаніи и Преданіи – главныхъ критеріяхъ при отысканіи истины; Свящ. Писаніемъ и Свящ. Преданіемъ они вразумлялись, ими провѣряли ложныя и неправыя мнѣнія, на основаніи ихъ они вырабатывали правила церковной дисциплины и церковнаго благочинія. Начиная свои постановленія, по примѣру собора апостольскаго, словами – «изволися Духу Святому и намъ» (Дѣян. ХV, 28), вселенскіе соборы такимъ началомъ утверждали, что они дѣйствовали подъ вліяніемъ Св. Духа. Эта мысль вполнѣ подтверждается и слѣдующими выраженіями: «Божіею благодатію опредѣляемъ» (отцы VI вселенскаго собора), «опредѣлено отъ св. отецъ, со Св. Духомъ собравшихся» (отцы Ефесск. соб.), «всѣ они (отцы 6-ти вселенскаго соборовъ), отъ единаго и того же Св. Духа бывъ просвѣщены, полезное узаконили».
Вмѣстѣ съ св. отцами и вся Церковь смотрѣла на рѣшенія и опредѣленія вселенскихъ соборовъ, какъ на рѣшенія и опредѣленія самого Св. Духа, помня обѣтованіе своего Божественнаго Основателя Господа Іисуса Христа, «навсегда пребысть съ нею» (Матѳ. XXVII, 20). «Если она видѣла волю Самого Іисуса Христа въ постановленіяхъ помѣстныхъ соборовъ первыхъ трехъ вѣковъ, то тѣмъ болѣе она должна была видѣть эту волю въ опредѣленіяхъ вселенскихъ соборовъ, на которые собирались и дѣйствовали во славу Христа цѣлыя сотни іерарховъ». Въ этой вѣрѣ еще болѣе утверждали членовъ Церкви то единодушіе и единомысліе, которыя имѣли св. отцы въ рѣшеніи различныхъ, часто весьма трудныхъ, вопросовъ, не смотря на то, что отцы происходили изъ разныхъ странъ и отличались между собою по своему образованію и талантамъ. «Признанное единогласно тремя стами епископовъ», говоритъ, напр., Константинъ Великій о постановленіяхъ Никейскаго собора, «есть не иное что, какъ мысль Самого Сына Божія, особенно когда въ устахъ столь великихъ и многихъ мужей присутствовалъ Духъ Сыятый, который открылъ имъ божественную волю»[30]. «Мы должны исповѣдывать вѣру», писалъ послѣ и св. Василій Великій, «преданную намъ отцами, собранными нѣкогда въ Никеѣ, и не отлагать въ ней ни одного слова, зная, что триста и осьмнадцать отцовъ изрекли не безъ внушенія Св. Духа»[31]. «Какъ можно сомнѣваться въ томъ», говоритъ св. Кириллъ Александрійскій, «что Самъ Христосъ невидимо предсѣдательствовалъ на семъ (Никейскомъ 1-мъ) святомъ и великомъ соборѣ, когда здѣсь положено для міра недвижимое и непоколебимое основаніе, исповѣданіе чистой и неукоризненной вѣры?»[32]. «Сознаюсь», пишетъ св. Григорій Великій, «что я точно такъ же пріемлю и уважаю четыре собора (бывшіе до него), какъ четыре книги св. Евангелія»[33]. «Благоговѣйно почитаю и принимаю», исповѣдуетъ и Никифоръ, патр. Константинопольскій, «седмь святыхъ и вселенскихъ соборовъ, и всѣ сверхъестественные догматы и опредѣленія, постановленные и утвержденные на нихъ святыми и божественными отцами»[34]. Своимъ почитаніемъ и благоговѣніемъ предъ постановленіями вселенскихъ соборовъ, какъ предъ рѣшеніями Св. Духа, въ которыхъ заключалось не новое, измышленное ученіе, льстящее страстямъ человѣческимъ, а ученіе божественное, вѣра, «преданная отъ самовидцевъ и служителей слова, богоизбранныхъ апостоловъ»[35], пастыри Церкви возбуждали такое же почитаніе и благоговѣніе и въ своей паствѣ. Отсюда вполнѣ понятны тѣ торжественныя встрѣчи, которыя устрояла паства своимъ уполномоченнымъ, возвращавшимся съ вселенскихъ соборовъ, какъ побѣдителямъ ереси и возстановителямъ попранной истины, мира и порядка въ жизни Церкви.
Слѣдовательно, вѣра христіанъ въ постоянное и живое дѣйствіе Св. Духа въ Церкви и въ Его невидимое руководство соборными разсужденіями, сохраненіе въ общемъ и согласномъ исповѣданіи вѣры ученія Христа и Его апостоловъ – вотъ тѣ самыя главныя основанія, въ силу которыхъ христіане принимали постановленія соборовъ вселенскихъ, признавая за ними несомнѣнную истину, непреложность, неотмѣнность, великую силу и высшую степень обязательности. Такъ какъ указаннымъ началомъ не удовлетворяли постановленія греческихъ соборовъ (собора разбойничьяго и полуаріанскихъ), такъ какъ въ нихъ не выражался голосъ всей Церкви, то христіане и не приняли ихъ, не смотря на то, что на нихъ насчитываюсь вдвое болѣе епископовъ, чѣмъ на Никейскомъ соборѣ, что сами императоры принимали ересь, патріархи провозглашали ересь и папы подчинялись ереси.
Итакъ, истинный взглядъ на условія авторитета постановленій вселенскихъ соборовъ принадлежитъ не протестантамъ и особенно католикамъ, а православнымъ христіанамъ. Поставляя высшую степень обязательности ихъ отъ авторитета церковной власти, православные канонисты въ то же время признаютъ въ данномъ случаѣ и значеніе за властью государственной, значеніе, конечно, не столь существенное, какъ за первой.
И. Ярмоловичъ.
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1890. Томъ 1. № 5. С. 128-133; № 10. С. 284-293.
[1] Евсев. о жизни бл. царя Конст. 3 кн., гл. 5, стр. 170-1. Сокр. Церк. ист. 1 кн., гл. 8, стр. 32. Созом. Цер. ист., кн. 1, стр. 62-3. Ѳеодор. Ц. ист. кн. 1, гл. 7, стр. 42-43.
[2] Евсев. О жизни бл. ц. Конст. кн. 2, гл. 64, 65, 68, кн. 3, гл. 12, 17, стр. 153-4. Сокр. Церк ист. кн. 1, гл. 9, стр. 51.
[3] Духовн. Вѣстникъ 62 г. т. 1, стр. 65.
[4] Духовн. Вѣстникъ 62 г. т. 1, стр. 65.
[5] Сокр. Церк. ист. кн. 5, гл. 8, стр. 396; Созом. Ц. ист. кн. 7, гл. 7, стр. 484. Ѳеод. Ц. ист. кн. 5, гл. 6, стр. 112-13.
[6] Сокр. Ц. ист. кн. 7, гл. 34, стр. 560.
[7] Евагр. Ц. ист. кн. 2, гл. 2-18, стр. 55-6.
[8] Духов. Вѣсти. 62 г. т. 1, стр. 70.
[9] Ibid. 62 г. т. 1, стр. 71.
[10] Духов. Вѣстн. 62 г. т. 1, стр. 75.
[11] Ibid. 62 г. т. 1, стр. 80.
[12] Евсев. О жизни бл. ц. Конст. кн. 3, гл. 1, стр. 175.
[13] Гардуинъ Собор, собр. т. 2, стр. 641.
[14] Евагр. Цер. ист. кн. 1, гл. 3, стр. 13.
[15] Евагр. Ц. ист. кн. 2, гл. 2 и 18, стр. 55-56, 93.
[16] Напр. посланія Льва Великаго противъ ереси Несторія и Евтихія. Обличительное Богословіе арх. Иннокентія т. 1, стр. 468.
[17] Странникъ 87 г. №№ 1-4, стр. 305.
[18] Церковныя Вѣдомости 88 г. № 35, стр. 946.
[19] Руфф. Ист. Церк. X, 2.
[20] Дѣян. всел. соб. т. I, стр. 487-8.
[21] Дѣян. всел. соб. т. IV, стр. 167-69.
[22] Созом. Ист. Церк. гл. VIII, кн. 7.
[23] Флери Церк. Ист. т. VII, стр. 143-4.
[24] Дѣян. всел. соб. т. I, стр. 487-8.
[25] Дѣян, всел. соб. т. I, стр. 178.
[26] Прибавл. къ твор. св. отцевъ г. 17, ч. 58, стр. 311, ч. 58.
[27] Дѣян. всел. соб. т. IV, стр. 392.
[28] Labb. VII, 1043.
[29] Labb. VI, 1095, 1098.
[30] Церковное право П. Лашкарева, стр. 157, примѣч. 2.
[31] Введеніе въ Православное Богословіе Арх. Макарія, § 139, стр. 372.
[32] Тамъ же.
[33] Введеніе въ Православное Богословіе Арх. Макарія, стр. 371-2.
[34] Тамъ же.
[35] Церковное право П. Лашкарева, стр. 156.
Объ авторѣ. Выпускникъ Волынской духовной семинаріи (1886 г.), Кіевской духовной академіи (1890 г.). Сочиненіе на ученую степень кандидата богословія: «Проповѣди блаж. Августина, епископа Иппонiйскаго». Законоучитель реальнаго училища, казначей Ровенскаго Отдѣленія Волынскаго Епархіальнаго Училищнаго Совѣта о состояніи церковно-приходскихъ школъ.
