Протоіерей Сергій Четвериковъ – O. Іоаннъ Кронштадскій – путеводная звѣзда Русскихъ пастырей.
Не въ словеси бо Царствіе Божіе, но въ силѣ. 1 Кор. 4. 20.
Подражатели мнѣ бывайте, яко же и азъ Христу. 1 Кор. 11. 1.
Въ настоящее время мы нерѣдко слышимъ и въ обществѣ и въ печати упрекъ, бросаемый нашей Русской Православной Церкви въ томъ, что она будто бы утратила духъ живой, дѣятельной вѣры и любви къ Богу и ближнимъ, замкнулась въ бездушной обрядности, порабощена съ Петра Великаго гражданскою властью, находится, какъ любятъ выражаться, въ параличѣ.
Такой упрекъ, хотя и основывающійся на нѣкоторой долѣ односторонне понятой правды, ибо никто не станетъ отрицать того, что въ настоящее время Русская Церковь, дѣйствительно, далеко не пользуется тою независимостью и тѣмъ вліяніемъ на общественный и частный бытъ русскаго общества, какими она обладала въ до-петровскій періодъ, такой упрекъ, говоримъ, по существу дѣла все таки глубоко-несправедливъ.
Ибо и нынѣ, какъ и во времена древнія, Русская Церковь не лишена благодати Божіей. Іисусъ Христосъ вчера и днесь той же и во вѣки (Евр. 13. 8). Его Обѣтованіе: «Се, азъ съ вами есмь во вся дни до скончанія вѣка» (Мѳ. 28. 20) остается нерушимымъ. Мѣняется внѣшнее положеніе Церкви, мѣняется форма ея внѣшняго устройства, митрополичій періодъ ея Исторіи смѣнился патріаршимъ, патріаршій – синодальнымъ, а благодать Божія не вяжется, и яркіе свѣтильники этой благодати, свѣтлыя звѣзды нашего церковнаго неба не угасаютъ, и всякая душа православная, жаждущая пищи духовной, продолжаетъ слышать одинъ неизмѣнный и неумолкающій призывъ: «жаждай да градетъ ко Мнѣ и да піетъ» (Тропарь Преполовенія). И много ихъ, этихъ яркихъ свѣтильниковъ вѣры и жизни христіанской, много этихъ свѣтлыхъ звѣздъ духовнаго неба сіяетъ надъ нами, освѣщая мракъ жизни. И едва ли кто-нибудь скажетъ, что въ послѣдній періодъ нашей русской церковной исторіи ихъ стало меньше, нежели было прежде, въ предыдущіе періоды – патріаршій или митрополичій. Многіе изъ этихъ свѣтильниковъ вѣры причислены уже Церковью къ сонму святыхъ угодниковъ Божіихъ, и другіе, хотя и не причислены еще къ нимъ, ярко свѣтятъ намъ своею нравственною жизнью, своимъ внутреннимъ, духовнымъ, благодатнымъ свѣтомъ.
Къ числу этихъ послѣднихъ принадлежитъ приснопамятный Кронштадтскій пастырь, протоіерей Іоаннъ Ильичъ Сергіевъ, вокругъ ими котораго объединилось по милости Божіей и по благословенію нашего Архипастыря Полтавское законоучительское Братство. Въ сонмѣ облагодатствованныхъ подвижниковъ Православной Русской Церкви О. Іоаннъ Сергіевъ занимаетъ положеніе совершенно исключительное, можно сказать, единственное. На всемъ многовѣковомъ протяженіи русской церковной исторіи онъ является, можно сказать, единственнымъ представителемъ бѣлаго духовенства, которому Господь судилъ еще при жизни внутреннимъ богатствомъ и красотою своего христіански-настроеннаго духа привлечь къ себѣ почитаніе и любовь всего своего родного многочисленнаго народа и великаго множества иновѣрцевъ и инородцевъ. Это исключительное въ исторіи Русской Церкви положеніе Кронштадтскаго пастыря дѣлаетъ его личность особенно поучительною и дорогою намъ, принадлежащимъ къ тому же бѣлому духовенству, приходскимъ пастырямъ и законоучителямъ, и обязываетъ насъ не только объединяться вокругъ этого драгоцѣннаго для насъ имени, не только почитать его, какъ высокаго носителя божественной благодати, но и изучать его, внимательно вчитываться въ его глубокія творенія, постигая тотъ путь жизни христіанской, которымъ шелъ онъ, нашъ собратъ, по пастырскому служенію, шелъ въ наши же дни, на нашихъ глазахъ, слѣдить за тѣми внутренними душевными состояніями, которые переживалъ онъ въ своемъ слѣдованіи за Христомъ, и извлекать для себя жизненные уроки. У о. Іоанна Сергіева мы правда не научимся пріемамъ внѣшней широкой дѣятельности, хотя онъ, прославился на всю Россію, какъ основатель Домовъ Трудолюбія, но не въ этомъ заключается его пастырское значеніе. Оно заключается во внутренней жизни его духа, въ глубинѣ, силѣ и живости его непрерывнаго внутренняго благоговѣйнаго предстоянія передъ Богомъ, въ его пламенныхъ чувствованіяхъ вѣры, молитвы, покаянія, любви къ Богу и ближнимъ, которыя съ такою удивительною ясностью и искренностью раскрываются имъ въ его дневникѣ «Моя жизнь во Христѣ» и другихъ сочиненіяхъ и съ такою яркостью и полнотою обнаружились въ его великомъ жизненномъ подвигѣ, навсегда окружившемъ свѣтлымъ ореоломъ его удивительную личность.
Соприкоснуться хотя не надолго съ душою о. Іоанна, побыть хотя недолго въ атмосферѣ его духовныхъ переживаній, это значитъ, быть самому какъ бы вознесеннымъ до третьяго небесе и слышать тамъ глаголы неизреченные (2 посл. Кор. 12. 2). Отъ этого соприкосновенія съ душою Кронштадскаго пастыры собственная душа разгорается, выходитъ изъ состоянія безразличія, и хотя не надолго начинаетъ жить истинною христіанскою и пастырскою жизнью. Трудно найти книгу, болѣе полезную, болѣе ноообходимую для нашего брата, какъ дневникъ о. Іоанна, котораго каждое слово – неторопливо и вдумчиво воспринятое формируетъ нашего внутренняго человѣка и углубляетъ наше христіанское самосознаніе.
Чтобы не быть голословнымъ и въ настоящій день памяти о. Іоанна насладиться какъ бы его собственною, непосредственною бесѣдою съ нами, я позволю привести рядъ выдержекъ изъ книги «Солнце правды», изданной С.-П.-Б. общественномъ распространенія религіозно-нравственнаго просвѣщенія въ духѣ Православной Церкви. Эта книга особенно близка намъ, законоучителямъ. Она представляетъ изъ себя не что иное, какъ курсъ священной исторіи Новаго Завѣта, изложенный по поученіямъ и выдержкамъ изъ дневника Кронштадскаго пастыря. Книга эта представляетъ драгоцѣнное пособіе для законоучителя, которому она даетъ богатый матеріалъ и для классной бесѣды и для церковной проповѣди по предмету Евангельской Исторіи и христіанской психологіи. Книга раздѣляется на четыре части: 1-ая часть – это рядъ поученій на Евангельскія событія отъ Благовѣщенія до Крещенія Господня. 2-ая часть – заключаетъ въ себѣ бесѣды на Евангельскія повѣствованія и тексты, о заповѣдяхъ блаженства, объ исцѣленіи двухъ слѣпцовъ, о богачѣ и Лазарѣ, о милосердномъ самарянинѣ, о талантахъ, о милосердномъ царѣ и безжалостномъ заимодавцѣ, брачномъ пирѣ царскаго сына, о богатомъ юношѣ, о Страшномъ Судѣ, о блудномъ сынѣ, объ исцѣленіи кровоточивой женщины, о воскрешеніи дочери Іаира, объ изцѣленіи разслабленнаго, о мытарѣ и фарисеѣ, о чудесномъ ловѣ рыбы, о неотступности въ молитвѣ, объ изцѣленіи дочери хананеянки, о бесѣдѣ съ самарянкою, сѣятелѣ, о призваніи апостоловъ, о безплодной смоковницѣ, о бесѣдѣ въ капернаумской синагогѣ относительно таинства св. Причащенія и многія другія. 3-я часть заключаетъ въ себѣ бесѣды о страданіяхъ Господнихъ, и 4-ая о воскресеніи и явленіяхъ Господа Нашего Iисуса Христа послѣ Своего воскресенія ученикамъ, о вознесеніи Его и ниспосланіи св. Духа на Апостоловъ. Во всѣхъ этихъ бесѣдахъ о. Іоанна каждое слово полно глубокаго одушевленія, силы и правды... Видно, что говорится не придуманное, не вычитанное изъ книгъ а выношенное сердцемъ, пріобрѣтенное долгимъ внутреннимъ подвигомъ и самонаблюденіемъ.. Во всемъ чувствуется исповѣдь глубокаго вѣрующаго и любящаго сердца... Въ бесѣдѣ на день Благовѣщенія онъ восклицаетъ: «Горѣ сердца! Полно намъ пресмыкаться помыслами и сердцами по землѣ, подобно червякамъ... Посмотри, какъ сіяетъ образъ Приснодѣвы Богоматери! Какими дивными добродѣтелями и совершенствами! А вѣдь и Она человѣкъ!» (стр. 5.) Въ словахъ на Рождество Христово проповѣдникъ въ краткихъ, но сильныхъ и образныхъ выраженіяхъ рисуетъ блага, принесенныя на землю Воплотившимся Сыномъ Божіимъ: «человѣческое существо – обожается, грѣшники – помилованы, нечистые – очищаются, оскверненные – освящаются, немощные – исцѣляются... уму человѣческому данъ разумъ Божій; человѣческому – сердцу сердце Христово, тлѣнное – обезсмертвовано, безутѣшные – утѣшены... О чудо, ужасающее умъ не только человѣческій, но и ангельскій! О безмѣрное благоутробіе Божіе!» (стр. 7 и 8). И сейчасъ же, съ величайшею живостью, онъ обращается къ Родившемуся съ мольбою: «Вочеловѣчивыйся насъ ради, Слове Божій и Боже! Ты пришелъ обновить растроенное грѣхомъ естество; обнови мя, растлившаго себя страстями и похотями, обнови и душевно и тѣлесно, да буду чистъ сердцемъ для славы имени Твоего. Ты пришелъ просвѣтить насъ, просвѣти омраченное страстями сердце мое... Се я крайне немощенъ, не могу безъ Тебя творить ничего добраго; не могу безъ Тебя ни мыслить, ни чувствовать хорошаго, ни говорить, ни дѣлать; я рѣшительно немощенъ для всякаго добра, дай же мнѣ благодать, дай свѣтъ и силу мыслить и чувствовать добро и удобно совершать его, говорить и дѣлать, что Тебѣ благоугодно. Даждь намъ, Господи, всегда имѣти съ Тобою, Пребожественною Главою нашею, живую связь, какъ членами тѣла Твоего, связь въ мысляхъ сердечныхъ, въ молитвѣ и дѣлахъ. Отпаденіе отъ Тебя сердецъ нашихъ есть тьма и смерть, Господи, есть скорбь и тѣснота, стыдъ и униженіе и мерзость духовная. Съ Тобою же нашъ свѣтъ, жизнь, миръ, радость, просторъ сердцу, дерзновеніе, величіе и святыня. Сохрани насъ въ Твоей святынѣ! Очисти, освяти и спаси мя!» (стр. 14).
Оригинальная мысль проведена о. Іоанномъ въ словѣ на Срѣтеніе Господне. Указавъ на великую радость, которую испытывалъ старецъ Симеонъ, держа на рукахъ своихъ Божественнаго сорокадневнаго младенца, о. Іоаннъ продолжаетъ... «Но не завидуемъ тебѣ, старче праведный; мы сами имѣемъ твое счастье поднять не на руки только Божественнаго Іисуса, но устами и сердцемъ, какъ и ты носилъ Его всегда въ сердцѣ, – и не одинъ разъ въ жизни, не десять, а сколько хотѣимъ. Кто не пойметъ, возлюбленные, что я говорю о причащеніи животворящихъ Тайнъ Тѣла и Крови Христовыхъ?. О, Іисусе, Сыне Божій, бездна благости и щедротъ! Какъ Ты не опаляешь насъ, нечистыхъ сердцемъ и устами, всегда недостойныхъ Твоихъ пречистыхъ и животворящихъ Тайнъ! Да мы имѣемъ большее счастье, чѣмъ Семеонъ; и праведный старецъ, можно сказать, заключилъ въ объятіяхъ Своихъ Жизнодавца Іисуса въ предзнаменованіе того, какъ вѣрующіе во Христа въ послѣдствіи времени, во вся дни до скончанія вѣка, будутъ поднимать и носить Его не на рукахъ только, а въ самомъ сердцѣ своемъ» (стр. 17). Въ другомъ поученіи, припоминая строгость и рѣзкость обличеній Іоанна Предтечи, о. Іоаннъ задаетъ себѣ и подобнымъ себѣ слѣдующій громадной жизненной важности вопросъ: «мы, проповѣдники покаянія, отчего слабы и до крайности снисходительны къ грѣшникамъ кающимся, почти до потворства всякимъ грѣхамъ? Оттого, что сами грѣшники и не возлюбили всѣмъ сердцемъ правды, и не возненавидили неправды и не имѣемъ божественной ревности о правдѣ... Мы скоро возлагаемъ руку на голову грѣшниковъ съ благодатью разрѣшенія и прощенія и часто пріобщаемся къ чужимъ грѣхамъ, вопреки наставленію апостольскому: руки не возлагай скоро ни на кого. Братіе мои, обращается проповѣдникъ къ слушателямъ, вы сами будьте строги къ себѣ, къ своимъ слабостямъ и грѣхамъ строже, точнѣе ислѣдывайте себя и требуйте себѣ строгой исповѣди, чтобы скорѣе исправиться, и чтобы не быть намъ за слабость исповѣди осужденнымъ отъ Бога, какъ нерадивымъ о покаяніи...»
Говоря о нищетѣ духовной, о. Іоаннъ употребляетъ слѣдующее художественное сравненіе: «не долины ли обильно орошатся влагою, не долины ли цвѣтутъ и благоухаютъ? Не на горахъ ли бываетъ снѣгъ и ледъ и безжизненность? Горы высокія – образъ горделивцевъ, долины образъ смиренія; всяка дебрь исполнится, всяка гора и холмъ смирится. Господь гордымъ противится, смиреннымъ же даетъ благодать».
«Первоначально, продолжаетъ о. Іоаннъ, царство Божіе, небесное, было внутри человѣковъ, въ сердцѣ ихъ, но потомъ удалилось изъ сердца человѣческаго, и въ сердцахъ людей сталъ царствовать грѣхъ... Только нищета духа или смиреномудріе низводитъ снова въ сердце человѣка царствіе Божіе, удалившееся вслѣдствіе его самомнѣнія и гордости..., И такъ, блаженни нищіе духомъ: яко тѣхъ есть царствіе небесное; не сказано тѣхъ будетъ царство небесное, но есть; потому что уже здѣсь на землѣ въ смиреныхъ сердцахъ Богъ почиваетъ и царствуетъ, а въ будущей жизни воцарится въ нихъ во вѣки и прославитъ ихъ на вѣки».
Въ этой выдержкѣ каждая фраза о. Іоанна можетъ послужить прекрасной темой какъ для классной бесѣды съ учащимися при объясненіи заповѣдей блаженства, такъ и для церковной проповѣди.
Въ каждой фразѣ о. Іоанна чувствуется глубокій жизненный и нравственный опытъ. Такъ онъ говоритъ далѣе: «блаженни плачущіи... Если кто изъ васъ имѣетъ даръ слезъ о грѣхахъ, тотъ по опыту знаетъ, какое блаженство плакать о грѣхахъ своихъ или чужихъ» (стр. 52). И чувствуется, что въ этихъ словахъ онъ сообщаетъ свой собственный опытъ. Размѣры моей рѣчи и недостатокъ времени не позволяютъ мнѣ привести полностью всѣхъ чудныхъ страницъ книги, гдѣ о. Іоаннъ говоритъ о плачѣ и о поводахъ къ нему. «Плачь, говоритъ онъ, внутреннимъ плачемъ, когда ощущаешь приливъ къ сердцу нечистыхъ помысловъ: плачь, когда будутъ увлекать тебя гордость, злоба, зависть, жадность, скупость; плачь и молись, когда ко врагу своему будешь чувствовать вражду... Плачь передъ Богомъ внутреннимъ плачемъ сердца, когда будетъ увлекать тебя страсть пьянства, сребролюбія и любостяжанія... Да будутъ твои слезы орудіемъ противъ всякаго грѣха, и Господь, видя твое крѣпкое желаніе сохранить себя чистымъ отъ всякаго грѣха, простретъ руку помощи, пошлетъ тебѣ духа Утѣшителя, Который прекратитъ насиліе грѣха, погаситъ огонь страстей и низведетъ въ сердце росу благодати... Плачь о своихъ грѣхахъ, плачь и о людскихъ, плачь о томъ, что многіе народы не познали истиннаго Бога и Господа Іисуса Христа и находятся во тьмѣ язычества; плачь о томъ, что христіанская вѣра гонима въ странахъ невѣрныхъ; плачь о неправдѣ, господствующей на землѣ; плачь о насиліяхъ и притѣсненіяхъ богачей и сильныхъ міра сего, о нищетѣ и безпомощности бѣдныхъ; плачь о томъ, что изсякла у многихъ лювовь христіанская и на мѣстѣ ея водворилось самолюбіе, сластолюбіе и плотоугодіе во всѣхъ видахъ; о томъ что, многіе христіане низвергаются съ высоты искупленія и не уважаютъ ни Церкви, ни таинствъ, ни ученія ея. Скажешь, что пользы въ моихъ слезахъ? Ты исполнишь заповѣдь этимъ о любви къ ближнему, а въ любви весь законъ» (стр. 54, 55). Говоря далѣе о чистомъ сердцѣ, о. Іоаннъ опять, очевидно, на основаніи собственнаго внутренняго опыта, пишетъ: «для очищенія сердца нужны великіе труды и скорби, частыя слезы, непрестанная молитва внутренняяя; воздержаніе, чтеніе слова Божія, писаній и житій св. угодниковъ Божіихъ, а главное, частое покаяніе и причащеніе пречистыхъ Таинъ и ежедневное самоиспытаніе; размышленіе о томъ, сколь чистымъ сотворенъ человѣкъ вначалѣ и какъ вошла въ міръ скверна грѣха; о подобіи и образѣ Божіемъ въ насъ и о нашей обязанности уподобляться первообразу, пречистому Богу; о искупленіи насъ безцѣнною кровью Сына Божія, о сыно-положеніи нашемъ во Іисусѣ Христѣ, о заповѣди намъ – быть святыми во всемъ житіи; размышленія о смерти, о судѣ и о гееннѣ огненной. Нужны, говоримъ, великія скорби, потому что онѣ врачуютъ болѣзнь грѣха, сжигаютъ терніе страстей» (стр. 88). Въ своемъ поученіи о силѣ вѣры о. Іоаннъ останавливается надъ вопросомъ – отчего не всѣ стараются пріобрѣсти это сокровище вѣру? отчего больше встрѣчается невѣрующихъ, чѣмъ вѣрующихъ? Это мѣсто очень цѣнно для законоучителя. О. Іоаннъ отвѣчаетъ: «многіе не имѣютъ вѣры, не обладаютъ вѣрою отъ невѣжества и оттого, что не ищутъ ея и не просятъ ея усердно у Бога: ибо вѣра есть даръ Божій. Другіе не имѣютъ вѣры отъ гордости, кичливаго ума, или оттого, что обратились всѣмъ умомъ и всѣмъ сердцемъ къ міру и къ плоти, а не къ Богу и Его святому закону и не дорожатъ вѣрою, какъ чѣмъ-то маловажнымъ, безъ чего будто бы можно легко обойтись, – оттого, наконецъ, что не очищаютъ сердце искреннимъ покаяніемъ, ибо вѣра не можетъ обитать въ сердцѣ непокаянномъ, какъ чистая дщерь небесъ. Потому-то искренняя, твердая, нелицемѣрная вѣра ставится въ заслугу человѣку и ради ея Господь сообщаетъ ему безчиленныя блага... Вѣра сердечная въ человѣкѣ служитъ какъ бы руками или устами къ принятію Божьихъ даровъ; что руки или уста въ тѣлѣ человѣка, то вѣра душѣ; вѣра орудіе и средство къ принятію Божіихъ милостей. Вѣра – уста души; открой уста молитвою и покаяніемъ, и наполнится душа благодати. Чтобы погубить душу человѣка, діаволъ закрываетъ сердечныя уста, чтобы человѣкъ не бесѣдовалъ съ Богомъ, не молился, не просилъ, не славилъ, не благодарилъ Его; явно что мы должны какъ можно чаще открывать сердечныя уста, возгрѣвать въ себѣ охладѣвшую вѣру и то и дѣло обращаться къ Богу съ молитвою вѣры: ибо мы всѣ окаянны, нищи, слѣпы и наги безъ Бога...» (стр. 121). Въ цѣломъ рядѣ поученій о. Іоаннъ трогательною задушевностью и теплотою чувства разъясняетъ обязанности къ ближнимъ: «поступай со всѣми такъ же, какъ желаешь, чтобы поступали съ тобою, искренно уважай и люби всякаго, доброжелательствуй всякому отъ души; жалѣй согрѣшающихъ; сочувствуй несчастію, горю, скорби, потерѣ, бѣдности ближняго, пользуйся случаемъ сдѣлать кому-либо добро; радуйся съ радующимся и плачь съ плачущими; не думай ни о комъ худо, безъ достаточной причины, а мысли о всѣхъ доброе; не имѣй въ душѣ ни къ кому вражды и непріязни или зависти и недоброжелательства; не унижай и не презирай никого въ душѣ своей изъ за какихъ-нибудь недостатковъ и погрѣшностей, а покрывай всѣхъ и все любовью и нисхожденіемъ, смотри на согрѣшающихъ, какъ на немощныхъ, какъ на больныхъ душою; не плати зломъ за зло, а воздай добромъ за зло и ты исполнишь заповѣдь Христову и увѣнчанъ будешь отъ Него нетлѣннымъ вѣнцомъ правды и жизни вѣчной. Великое дѣло, братія и сестры возлюбленные, не давать въ душѣ своей мѣста никакому злу, ни даже на одну минуту, но непрестанно побѣждать зло добромъ и всякій грѣхъ соотвѣтсвующимъ ему покаяніемъ и молитвою, ибо безразсудно и гибельно усиливать зло-зломъ и, такъ сказать, подливать масло на огонь, изъ малаго огня дѣлать пламя. Зло или всякій грѣхъ есть величайшее бѣдствіе, злополучіе, насчастіе рода человѣческаго, о коемъ надо горько жалѣть и которое надо искоренять по возможности добромъ, любовію, молитвою, увѣщаніемъ, благотвореніемъ или праведнымъ наказаніемъ и въ крайнемъ случаѣ изверженіемъ этого человѣка изъ среды своей».
«Небесная истина и единственный учитель истины Іисусъ Христосъ говоритъ, что должны любить всякаго человѣка, не смотря на различіе вѣры и вѣроисповѣданія, или націи и происхожденія, не смотря на различіе состоянія, на богатство или бѣдность, на здоровье или болѣзни... Впавшій въ руки разбойниковъ не былъ самарянину ни единоплеменникомъ, ни единовѣрующимъ, ни знакомымъ, ни родственникомъ, ни другомъ; и однако же тотъ тронулся его несчастіемъ и оказалъ ему самую дѣятельную помощь ради того, что онъ подобный ему человѣкъ и человѣкъ, впавшій въ несчастіе, между тѣмъ какъ священникъ и левитъ – служители Бога милости и щедротъ, не оказали ему никакой помощи» (стр. 137).
Но съ особенною силою и глубиною чувства о. Іоаннъ всегда бесѣдуетъ о молитвѣ и о причащеніи св. Христовыхъ Таинъ. «Молясь Богу, говоритъ онъ, надо всегда представлять себѣ Его безконечное величіе, поклоненіе Ему тысячей тысячъ и тьмы темъ ангеловъ небесныхъ и святыхъ, также Его вездѣсущіе и всевѣдѣніе, Его безконечную благость, правду и святость. Всегда считай за великое счастье бесѣдовать въ молитвѣ съ Господомъ или съ Пречистою Госпожею Богородицею, или съ ангелами, или со святыми человѣками и съ радостію, да и съ трепетомъ благоговѣнія молись имъ, всегда памятуя, съ кѣмъ ты бесѣдуешь, нечистый и ничтожный червь. Дорожи постоянно и неизмѣнно этимъ величайшимъ счастіемъ, этимъ блаженствомъ, которое предоставила тебѣ безконечная благость Бога твоего и не забывай ея во время молитвы твоей... Тебѣ внимаетъ Богъ, тебѣ внимаютъ ангелы и святые Божіи человѣки... Прослезился я когда писалъ эти строки...» (стр. 266). «Молясь, нужно такъ вѣровать въ силу словъ молитвы, чтобы не отдѣлять самихъ словъ отъ самого дѣла, выражаемаго ими, нужно вѣровать что, за словомъ, какъ тѣни за тѣломъ слѣдуетъ дѣло, такъ какъ у Господа слово и дѣло нераздѣльны: ибо, той рече и быша, той повелѣ и создашася». И ты также вѣруй: что ты сказалъ на молитвѣ, о чемъ просилъ, то и будетъ. Ты славословилъ, и Богъ принялъ, славословіе, поблагодарилъ Господа Бога – и Онъ принялъ благодареніе твое.
Ты просишь здоровья себѣ или кому-либо, – слово здоровье имѣй за самое дѣло: вѣруй, что ты его уже имѣешь, ты имѣешь вѣрный залогъ въ полученіи предмета твоихъ прошеній въ самыхъ словахъ, коими означается этотъ предметъ, по милости и всемогуществу Бога, ибо самое слово, названіе во мгновеніе у Господа можетъ быть дѣломъ, и получить непремѣнно просимое за свою непоколебимую вѣру. То бѣда, что мы маловѣрны и отдѣляемъ слово отъ дѣла, какъ тѣло отъ души, какъ форму отъ содержанія, какъ тѣнь отъ тѣла, бываемъ и на молитвѣ какъ въ жизни тѣлесни, духа не имуще, оттого то и безплодны наши молитвы» (стр. 237). Правда, «во время молитвы бываютъ иногда минуты убійственнаго мрака и стѣсненія сердечнаго, происходящаго отъ невѣрія сердца. Не малодушествуй въ эти минуты, но вспомни, что если пресѣкся свѣтъ Божественный въ тебѣ, то онъ сіяетъ всегда во всемъ блескѣ и величіи въ Богѣ, въ Церкви Божіей, небесной и земной, и въ мірѣ вещественномъ, въ которомъ видимы Его присносущая сила и Божество. Не думай, что изнемогла истина: она никогда не изнеможетъ, потому что истина – Самъ Богъ, изнемогаетъ въ истинѣ только твое слабое, грѣшное, темное сердце, которое не всегда можетъ переносить напряженіе свѣта ея и не всегда способно вмѣстить чистоту ея» (стр. 239). «Нѣкто во время молитвы, когда онъ дѣлался вялъ, разслабленъ душой и тѣломъ, и ему хотѣлось дремать, возбуждалъ себя слѣдующимъ внутреннимъ вопросомъ: Съ кѣмъ ты бесѣдуешь?.. и живо представляя послѣ этого Господа, начиналъ молиться съ великимъ умиленіемъ и слезами; притупленное вниманіе его изощрялось, умъ и сердце просвѣтлялись, и онъ весь оживотворялся. Вотъ что значитъ живо представлять передъ собою Господа Бога и ходить въ присутствіи Его!» (стр. 240). «Многія люди молятся лицемѣрно, и ихъ лицемѣрная молитва вошла у нихъ въ привычку; они сами даже не замѣчаютъ и не хотятъ замѣтить этого... До лицемѣрія человѣкъ доходитъ не вдругъ, а постепенно. Сначала онъ, можетъ быть, молится отъ сердца, но потомъ, такъ какъ молиться всегда сердцемъ составляетъ значительный трудъ, къ коему надо всегда принуждать себя, ибо царствіе небесное сказано, нудится, онъ начинаетъ больше молиться устами, поверхностно, а не изъ глубины души, такъ какъ это гораздо легче; и наконецъ при усиленной борьбѣ плоти и діавола, молится устами, не доводя до сердца силы словъ молитвенныхъ. Такихъ людей очень много»... (стр. 240). Чтобы научиться искренней молитвѣ, о. Іоаннъ даетъ слѣдующій совѣтъ: «если хочешь, чтобы Господь давалъ скорѣе сердечную вѣру твоей молитвѣ, старайся отъ всего сердца все говорить и дѣлать съ людьми искренно и отнюдь не будь съ ними двоедушенъ. Когда будеть прямодушенъ и довѣрчивъ съ людьми, тогда Господъ подастъ тебѣ прямодушіе и искреннюю вѣру и по отношенію къ Богу. Того, кто непрямосердеченъ съ людьми, Господь не принимаетъ на молитвѣ, давая ему почувствовать, что онъ не искрененъ въ отношеніи къ Богу»... (стр. 243). Умъ нашъ о. Іоаннъ сравниваетъ съ зажигательнымъ стекломъ, а сердце съ точкою, которую мы желаемъ воспламенить. «Душа наша тогда согрѣвается, оживляется и воспламеняется умственнымъ Солнцемъ Богомъ, когда умомъ своимъ, какъ зажигательнымъ стекломъ, мы наведемъ на сердце, какъ на духовную точку въ нашемъ существѣ – это мысленное Солнце, и когда оно будетъ дѣйствовать на сердце всею своею простотою и всею своею силою» (стр. 243). «Хорошо иногда на молитвѣ сказать нѣсколько своихъ словъ, дышащихъ вѣрою и любовью къ Богу. Да, не все чужими словами бесѣдовать съ Богомъ, не все быть дѣтьми въ вѣрѣ и надеждѣ, а надо показать и свой умъ, отрыгнуть отъ сердца и свое слово, благо при томъ же къ чужимъ словамъ какъ-то привыкаемъ и хладѣемъ. И какъ пріятенъ бываетъ Господу этотъ нашъ собственный лепетъ, исходящій прямо отъ вѣрующаго, любящаго и благодарнаго сердца пересказать нельзя» (стр. 244). Столь же сильныя мысли находимъ мы у о. Іоанна и о таинствѣ св. Причащенія. «Что если бы Ты, Господи Боже мой, Іисусе Христе, возблисталъ свѣтомъ Божества Своего отъ пречистыхъ Твоихъ Таинъ, когда они почиваютъ на св. престолѣ на дискосѣ во время литургіи или въ дарохранительницѣ, или дароносицѣ, когда іерей Твой несетъ ихъ на персехъ своихъ, идя къ больному или отъ него! Отъ этого свѣта поверглись бы въ страхѣ на землю всѣ встрѣчающіеся или возрѣвшіе на нихъ изъ домовъ своихъ, небо и ангелы отъ страха неприступной славы Твоей покрываются!» (стр. 291). «Чтобы съ вѣрою несомнѣнно причащаться животворящихъ Таинъ и побѣдить всѣ козни врага, всѣ клеветы представь, что принимаемое тобою изъ чаши есть Сый т. е. единъ Сущій. Когда будешь имѣть такое расположеніе мыслей и сердца, то отъ принятія Св. Тайнъ вдругъ успокоиться, возвеселиться и оживотвориться, познаешь сердцемъ, что въ тебѣ истинно и существенно пребываетъ Господь, и ты въ Господѣ» (стр. 293)... «Ощущалъ тысячекратно въ сердцѣ моемъ, что послѣ причастія св. Таинъ Господь подавалъ мнѣ какъ бы новую природу духа, чистую, добрую, величественную, свѣтлую, мудрую и благостную вмѣсто нечистой, унылой и вялой, малодушной, мрачной, глупой, злой. Я много разъ измѣнялся чуднымъ, великимъ измѣненіемъ на удивленіе самому себѣ, а часто и другимъ» (стр. 295). «Господи! Исповѣдую передъ тобою, что не на дачѣ, не въ лѣсу жизнь и здоровье и крѣпость духовныхъ и тѣлесныхъ силъ, а у тебя въ храмѣ, наипаче въ литургіи и въ животворящихъ твоихъ Тайнахъ» (стр. 295). При этомъ о. Іоаннъ приводитъ нѣсколько случаевъ чудеснаго выздоровленія послѣ принятія съ вѣрою св. Тайнъ. Воспоминая преданіе Христа на страданія о. Іоаннъ говоритъ: «души вѣрныя, умѣющія цѣнить и чувствовать величайшее самопожертвованіе для нашего спасенія общаго всѣмъ намъ Господа и друга! Храните преимущественно съ нынѣшняго дня сердце самымъ тщательнымъ образомъ, для Него единаго, и не давайте овладѣвать собою ничему мірскому тлѣнному, никакой страсти. Докажите, что и вы умѣете отвѣчать на любовь любовью, что вы истинные христіане изъ любви ко Христу можете побдѣть съ Нимъ, т. е. пободрствовать надъ своимъ сердцемъ хотя нѣсколько часовъ, въ которые Онъ одинъ пилъ за насъ чашу гнѣва небеснаго. Введите вѣрою въ сердца ваши Христа Господа, страждущаго за насъ, страдайте тамъ въ сердцѣ своемъ – вмѣстѣ съ Нимъ; приведите на память грѣхи ваши, сокрушайтесь и, если можно, плачьте о нихъ. Себе плачите, говоритъ Господь. Посылайте свои вздохи и слезы по Христу, это будетъ самая пріятная жертва страждущему за насъ Господу: вы скоро ощутите въ сердцѣ своемъ благоволеніе Его къ вамъ, за сердечный свой даръ міръ въ душѣ, и небесная тихая радость возвѣститъ вамъ, что ваша жертва сердца не уничтожена, принята Господомъ!»... (стр. 301).
Какъ все это сказано просто и вмѣстѣ съ тѣмъ какъ глубоко, съ какимъ знаніемъ сердца человѣческаго и его нравственныхъ требованій!
Можетъ быть, прослушавъ все вышеизложенное, кто-нибудь скажетъ – да что такого особеннаго во всѣхъ проповѣдяхъ и дневникахъ о. Іоанна? Не то же ли самое пишутъ и говорятъ всѣ священники по воскреснымъ и праздничнымъ днямъ въ своихъ храмахъ?
Да, пишутъ, и говорятъ, но разница въ томъ, что у о. Іоанна всѣ эти мысли и слова являются выраженіемъ его собственныхъ внутреннихъ состояній, выношены опытомъ жизни, всецѣло отданной Богу, являются результатомъ великаго многолѣтняго подвига, непрестаннаго самоиспытанія и самоосужденія, покаянныхъ слезъ, молитвеннаго предстоянія Богу, дѣятельнаго служенія людямъ; у насъ же, у большинства пастырей, всѣ эти благочестивыя и хорошія проповѣди являются лишь теоретическими разсужденіями и плодами книжной начитанности.
Потому-то и великъ о. Іоаннъ, что онъ есть яркій свѣтильникъ Христовъ, горяй и свѣтяй и своимъ горѣніемъ и свѣченіемъ могущій согрѣвать и одушевлять и насъ хладныхъ и немощныхъ. И такъ, не оскудѣла еще благодать Божія въ Церкви Русской – иначе не воспитала бы эта Церковь въ своихъ нѣдрахъ такого свѣтильника вѣры въ жизни. Къ сожалѣнію, русское духовенство во многихъ случаяхъ холодно относится къ о. Іоанну. Внѣшнимъ образомъ, оно, конечно, почитаетъ его, но сердечной связи съ нимъ замѣчается мало. Сочиненія его мало изучаются, во имя его не объединяются въ союзы и братства. Мы переживаемъ время тревожное, тяжелое, когда сами пастыри иногда не знаютъ, куда, за кѣмъ идти, что дѣлать... Не потому ли Господь и воздвигъ въ наше время этотъ свой свѣтильникъ вѣры-жизни, что бы всѣмъ слабымъ и недоумѣвающимъ пастырямъ ярко показать предлежащій имъ путь служенія, дать имъ яркую путеводную звѣзду, объединить ихъ вокругъ испытаннаго и вѣрнаго служителя Христова? Нерѣдко бываетъ, что современные пастыри преувеличиваютъ значеніе внѣшнихъ видовъ церковной или общественной дѣятельности... О. Іоаннъ напоминаетъ намъ и громко провозглашаетъ словомъ и примѣромъ, что не во внѣшней дѣятельности заключается значеніе пастырства, а прежде всего во внутреннемъ подвигѣ молитвы, покаянія, очищенія совѣсти, причащенія св. Таинъ Христовыхъ и дѣятельнаго сострадательнаго братолюбія. Только при этомъ условіи непрестаннаго внутренняго молитвеннаго и нравственнаго подвига пастыри создадутъ себѣ истинный авторитетъ въ обществѣ, станутъ примѣромъ для пасомыхъ и поведутъ ихъ за собою къ прочному обновленію и устроенію жизни личной, семейной и общественной на святомъ основаніи правды Христовой.
Пожелаемъ же, Отцы и братіе, чтобы имя Кронштадскаго пастыря О. Іоанна Ильича Сергіева не забывалось русскимъ бѣлымъ духовенствомъ, чтобы вокругъ этого имени, какъ около своего духовнаго центра, русскіе пастыри объединялись въ союзы и братства, чтобы сочиненія о. Іоанна, его проповѣди и дневники стали у насъ настольными книгами, предметомъ непрестаннаго и внимательнаго изученія, – и чтобы всѣ русскія пастыри стали бы въ своей жизни и дѣятельности по мѣрѣ силъ доброжелателями о. Іоанна. Тогда и слѣпые увидятъ, что благодать Божія не оскудѣла въ русской землѣ!
Рѣчь, сказанная въ торжественномъ засѣданіи Полтавскаго законоучительскаго Братства 18 Октября 1911 г., посвященномъ памяти. о. Іоанна Сергіева, по случаю дня его рожденія.
Протоіерей Сергій Четвериковъ.
«Полтавскія Епархіальныя Вѣдомости». 1911. № 34. Ч. Неофф. С. 2388-2402.
