Николай Ксенофонтовичъ Смирновъ – Успенскій постъ (Церковно-историческое изслѣдованіе).
Успенскій постъ, иначе называемый, богородичнымъ, пользуется у насъ особеннымъ уваженіемъ. По строгости своей онъ занимаетъ первое мѣсто послѣ св. четыредесятницы. Такъ въ петровъ и рождественскій посты по воскреснымъ и субботнимъ днямъ дозволяется употребленіе рыбы; по вторникамъ и четвергамъ допускается вареное съ елеемъ и вино. Въ успенскій же постъ рыба вообще запрещается, за исключеніемъ праздника Преображенія Господня; во вторникъ и четвертокъ хотя допускается вареное, но безъ елея, съ положительнымъ запрещеніемъ вина. Вино и елей разрѣшаются только для субботы и воскреснаго дня. Наконецъ по понедѣльникамъ, средамъ и пяткамъ успенскій постъ доводитъ ограниченіе въ пищѣ до сухояденія; тогда какъ петровскій и рождественскій посты, предписывая въ помянутые дни воздерживаться отъ вина и елея, не запрещаютъ однакожъ употребленія вареной пищи.
Такъ какъ по правиламъ церкви чѣмъ важнѣе и – такъ сказать – знаменательнѣе тотъ иди другой постъ, тѣмъ онъ строже, то нѣтъ сомнѣнія, что, предписывая сравнительно высшую степень пощенія во дни, предшествующіе празднику Успенія Божіей Матери, церковный уставъ имѣлъ въ виду внушить христіанамъ мысль о томъ, что успенскій постъ имѣетъ особенную важность въ ряду другихъ постовъ православной церкви. Въ этомъ отношеніи онъ уступаетъ только св. четыредесятницѣ, но превосходитъ прочіе два (многодневные) поста, т. е. рождественскій и петровскій.
Соотвѣтственно съ церковнымъ уставомъ, успенскій постъ огражденъ особенными постановленіями и со стороны гражданскихъ законовъ. Какъ извѣстно, въ это время, подобно великому посту, запрещаются общественныя удовольствія, извѣстныя подъ именемъ маскарадовъ, зрѣлищъ (театровъ) и т. п.{1}.
Сопровождаемый строгими предписаніями церковнаго законодательства, успенскій постъ пользуется, какъ замѣчено, особеннымъ благоговѣйнымъ почитаніемъ и со стороны христіанъ. Такъ многіе, наиболѣе ревностные къ исполненію христіанскихъ обязанностей, считаютъ непремѣннымъ своимъ долгомъ освятить постъ Успенія Божіей Матери, также какъ и великій, говѣніемъ и принятіемъ исповѣди, и св. причастія. Тѣ, которые почему-либо не могли исполнить этого христіанскаго долга во время св. четыредесятницы, дожидаются наступленія того же успенскаго поста, признавая его самымъ приличнѣйшимъ, послѣ четыредесятницы, временемъ для покаянія и причащенія.
Чѣмъ объясняется съ одной стороны эта сравнительная строгость постановленій относительно успенскаго поста, а съ другой это особенное уваженіе къ нему со стороны благочестивыхъ христіанъ?
Въ дѣлѣ рѣшенія церковныхъ вопросовъ самое важное значеніе имѣютъ ученіе и практика древней церкви. Для того, чтобы опредѣлить, на сколько – такъ сказать – цѣнно то или другое установленіе церкви, необходимо изслѣдовать время его первоначальнаго появленія, а равно и то значеніе, которымъ пользовалось оно въ древности. Чѣмъ древнѣе церковныя учрежденія, тѣмъ болѣе имѣютъ они права на существованіе, тѣмъ становятся выше и обязательнѣе... Это конечно потому, что для церковныхъ постановленій особенно важно, если будетъ доказано, что происхожденіемъ своимъ они, если несовременны тому вѣку, когда духъ благодати видимо (въ лицѣ Господа и апостоловъ) обиталъ на землѣ, то по крайней мѣрѣ близко къ этому времени.
Наше православное богослуженіе имѣетъ несомнѣнное превосходство предъ богослуженіемъ инославныхъ церквей именно потому, что оно отличаетса глубокою древностію и въ главныхъ своихъ частяхъ установлено Самимъ Спасителемъ и Его непосредственными учениками.
Что же сказать о древности поста, составляющаго предметъ нашего изслѣдованія?
Нельзя не замѣтить, что мы приступаемъ къ рѣшенію довольно темнаго вопроса. Въ исторіи нѣтъ ясныхъ слѣдовъ, по которымъ можно было бы съ положительною точностію опредѣлить какъ начало этого поста, такъ и цѣль, съ которою онъ установленъ. Это отсутствіе опредѣленныхъ данныхъ относительно постановленнаго нами вопроса заставило ислѣдователей идти къ разрѣшенію его косвеннымъ путемъ предположеній, болѣе и менѣе сомнительныхъ. Такъ нѣкоторые, соблазняясь названіемъ поста успенскимъ, вопросъ о происхожденіи или древности его сводятъ къ вопросу о древности праздника «Успенія Божіей Матери», и, такъ какъ извѣстно, что въ VI вѣкѣ этотъ праздникъ распространенъ былъ уже повсюду какъ между восточными, такъ и западными церквами, то считаютъ несомнѣннымъ, что и постъ, предшествующій этому предмету, относится къ такимъ же древнимъ временамъ христіанства{2}. Между тѣмъ очевидно, что безъ особеннаго свидѣтельства древнихъ памятниковъ христіанской литературы это основаніе касательно древности успенскаго поста очень шатко; потому что праздникъ Успенія Богоматери еще не даетъ права заключать, что онъ всегда, какъ въ настоящее время, предваряемъ былъ постомъ. Дѣйствительно въ памятникахъ христіанской древности до X вѣка мы не находимъ яснаго указанія на то, чтобы предъ праздникомъ Успенія Богородицы былъ соблюдаемъ постъ и притомъ съ тѣмъ самимъ значеніемъ, какое онъ имѣетъ теперь, т. е. какъ приготовленіе къ достойному празднованію Успенія Божіей Матери{3}.
Разсмотримъ свидѣтельства, обыкновенно приводимыя при сужденіи о древности поста, извѣстнаго подъ именемъ успенскаго. Самое древнее изъ этихъ свидѣтельствъ принадлежитъ папѣ римскому, св. Льву Великому, жившему въ V вѣкѣ. Въ бесѣдѣ, составленной около 450 года, св. Левъ говоритъ: «церковные посты такъ расположены въ году, что для каждаго времени года предписанъ свои особый законъ воздержанія, для весны весенній, постъ въ четыредесятницу; для лѣта – лѣтній въ пятидесятницу; для осени – осенній въ седьмомъ мѣсяцѣ; для зимы – зимній, нынѣ рождественскій»{4}. Что слѣдуетъ изъ этого свидѣтельства? Слѣдуетъ-ли, что при Львѣ Великомъ, т. е. въ V вѣкѣ, уже существовалъ успенскій постъ? Нисколько. Слова св. отца показываютъ только, что въ его время христіане имѣли благочестивое обыкновеніе освящать каждую четверть года постомъ. Отсюда четыре поста. Еще болѣе, – свидѣтельство св. Льва, приводимое нѣкоторыми въ доказательство древности успенскаго поста{5}, ведетъ – напротивъ – къ тому заключенію, что въ то время еще не существовало этого поста съ значеніемъ, которое усвояется ему нынѣ въ православной церкви. Въ самомъ дѣлѣ замѣчательно, что св. Левъ, исчисляя посты весенній, лѣтній и зимній, пріурочиваетъ ихъ къ извѣстнымъ церковнымъ временамъ (къ четыредесятницѣ, пятидесятницѣ и Рождеству Христову), но не дѣлается этого по отношенію къ осеннему посту (который отожествляютъ съ нынѣшнимъ успенскимъ{6}). Очевидно отсюда, что въ V вѣкѣ осенній постъ не былъ приготовленіемъ къ какому-либо празднику; иначе совершенно нельзя понять, почему св. Левъ умолчалъ объ этомъ? Въ частности, что осенній постъ, упоминаемый св. Львомъ, не имѣлъ никакого отношенія къ празднику Успенія Божіей Матери, – видно изъ времени, въ которое онъ соблюдался. Временемъ осенняго поста св. отецъ называетъ седьмой мѣсяцъ, т. е. сентябрь (начиная счетъ мѣсяцевъ съ марта), который дѣйствительно есть осенній мѣсяцъ; между тѣмъ извѣстно, что Успеніе Богоматери никогда не праздновалось въ сентябрѣ; но или въ январѣ, 18 числа, или же въ августѣ, 15 числа{7}), какъ празднуется теперь.
Во второй половинѣ XI вѣка иноки аѳонской горы, прочитавъ въ актахъ Константинопольскаго собора, бывшаго въ 920 году (по вопросу о бракахъ), упоминаніе о постѣ отъ 1 до 15 августа, пришли въ недоразумѣніе, потому что въ уставѣ аѳонской горы ничего не говорилось объ этомъ постѣ. За разрѣшеніемъ своего недоумѣнія, около 1085 года, иноки обратились къ Константинопольскому патріарху Николаю Грамматику съ слѣдующими словами: «о постѣ, иже августа мѣсяца до пятаго на десять дня обрѣтаемъ соединенія въ соборѣ, бывшемъ въ Константинѣ градѣ, о брацѣхъ, и о томъ памятовати недоумѣвающе, молимся; разрѣши ны отъ стязанія»{8}. Патріархъ не могъ самъ дать опредѣленнаго отвѣта. Онъ созвалъ соборъ. Но и соборъ, бывшій подъ предсѣдательствомъ Николая Грамматика, не далъ прямаго рѣшенія на вопросъ аѳонскихъ иноковъ и послалъ имъ отвѣтъ довольно уклончивый: «бяше постъ въ то время, (т. е. отъ 1 до 15 августа) преложенъ быстъ сего ради, да не впадаютъ въ языческіе посты, бывающіе въ то время: обаче и еще мнози отъ человѣкъ очищенія ради отъ болѣзней постятся»{9}.
Не смотря на всю неопредѣленность этихъ словъ, сопоставляя ихъ съ вопросомъ аѳонскихъ иноковъ, мы приходимъ къ заключенію, что въ X вѣкѣ въ Константинопольской церкви извѣстенъ былъ постъ отъ 1 до 15 августа; но этотъ постъ соблюдаемъ былъ «ради очищенія болѣзней». Что это значитъ? Извѣстно, что въ Константинополѣ первые дни августа составляютъ самое тяжелое время: воздухъ заражается и производитъ множество болѣзней. Въ этихъ критическихъ обстоятельствахъ, когда человѣческія средства оказываются недостаточными, Константинопольскіе христіане имѣли благочестивый обычай устроятъ общественныя моленія и просить помощи и милости свыше. Такъ, въ продолженіе именно первыхъ 14 дней августа изъ царскаго дворца выносили св. крестъ и многочисленные поклонники сопровождали его по всѣмъ домамъ и улицамъ города. Весьма вѣроятно, что по той же самой причинѣ съ молитвою, по примѣру Ниневитянъ, соединяемъ въ Константинополѣ и постъ. Такимъ образомъ, западный сентябрьскій постъ, о которомъ упоминаетъ св. Левъ Великій, въ восточной церкви былъ перенесенъ на августъ по причинѣ указанной выше.
Но этотъ постъ, соблюдавшійся отъ 1 до 15 августа, совпадалъ съ однимъ изъ постовъ языческихъ. Чтобы прервать общеніе съ невѣрующими, постъ былъ преложенъ (т. е. отмѣненъ), хотя неизвѣстно, кѣмъ и въ какое именно время (вѣроятно между 920 годомъ, когда былъ Константинопольскій соборъ, на который ссылались аѳонскіе иноки, и 1085 когда постъ является уже «преложеннымъ»).
Какъ бы то ни было, вопросъ объ успенскомъ постѣ остался нерѣшеннымъ и изъ XI перешелъ въ XII вѣкъ. Въ этомъ вѣкѣ на Константинопольскомъ соборѣ, бывшемъ подъ предсѣдательствомъ Константинопольскаго патріарха Луки, снова былъ поднятъ вопросъ о томъ, слѣдуетъ ли поститься въ августѣ, и, если слѣдуетъ, то сколько именно дней? Какъ и слѣдовало ожидать, въ рѣшеніи этого вопроса голоса раздѣлились: одни отрицали необходимость поста на томъ основаніи, что онъ былъ уничтоженъ, другіе же напротивъ настаивали на возобновленіи августовскаго поста, нѣкогда дѣйствительно существовашаго въ Константинопольской церкви. Соборъ рѣшилъ данный вопросъ въ положительномъ смыслѣ. Было постановлено поститься въ первые дни августа.
Но къ этому времени образовался въ нѣкоторыхъ церквахъ еще особенный постъ, извѣстный подъ именемъ «поста Преображенія Господня»{10}. Какъ видно изъ самаго названія, постъ этотъ былъ установленъ въ честь праздника Преображенія Господня, наканунѣ котораго онъ и кончался. Нѣкоторые же христіане только начинали постъ послѣ Преображенія и продолжали его до праздника Успенія Божіей Матери{11}, т. е. до 15 августа. Это очевидно нашъ успенскій постъ, только короче его. Нѣтъ сомнѣнія, что оба эти краткіе поста (преображенскій и успенскій) образовались изъ поста, соблюдавшагося въ константинопольской церкви во время періодическихъ повальныхъ болѣзней. Когда этотъ постъ утратилъ свое первоначальное значеніе и пріуроченъ былъ одними церквами къ празднику Преображенія Господня, а другими къ празднику Успенія Богоматери, – съ точностію опредѣлить трудно.
Такое разногласіе по отношенію къ изслѣдуемому нами посту не могло не обратить на себя вниманія пастырей церкви. На помянутомъ константинопольскомъ соборѣ, постановившемъ непремѣнно соблюдать постъ въ первые дни августа, возникъ вопросъ о томъ, сколько же именно дней слѣдуетъ поститься: до Преображенія Господня или же до Успенія Богородицы? Такъ какъ постъ, нѣкогда соблюдавшійся въ Константинополѣ каждогодно въ августѣ, продолжался 14 дней, то на основаніи этого соборъ положилъ для всѣхъ православныхъ христіанъ непрерывно продолжать августовскій постъ отъ 1 до 15 дня августа. Вальсамонъ (извѣстный толкователь соборныхъ правилъ), объясняя это постановленіе собора, замѣчаетъ: «тогда сомнѣвались нѣкоторые въ томъ, что нигдѣ не обрѣтается количества дней успенскаго поста и рождественскаго{12}. Посему самъ святѣйшій патріархъ (Лука) сказалъ, что, хотя дни сихъ постовъ нигдѣ не означены, понуждаемся однако послѣдовать неписанному церковному преданію и должны поститься отъ перваго дня августа и отъ четырнадцатаго дня ноября»{13}. Хотя въ этихъ словахъ обозначено только начало изслѣдуемаго нами поста, но изъ того, что онъ называется успенскимъ, видно какъ то, что онъ, по мысли собора, долженъ продолжаться до 15 августа, когда празднуется Успеніе Богоматери, такъ и то, что постъ въ это время уже утратилъ свое первоначальное значеніе, и былъ пріуроченъ къ названному празднику, т. е. сталъ служить приготовленіемъ къ послѣднему, въ каковомъ смыслѣ онъ хранится и доселѣ.
Съ тѣхъ поръ въ нашей православной церкви неизмѣнно соблюдается постъ, извѣстный подъ именемъ успенскаго отъ 1 до 15 августа{14}. Но западная церковь доселѣ хранитъ соотвѣтствующій нашему успенскому постъ въ сентябрѣ, а не въ августѣ.
Такимъ образомъ, начало поста, извѣстнаго въ настоящее время подъ именемъ успенскаго, скрывается въ глубокой древности. Онъ древнѣе V вѣка, потому что въ этомъ вѣкѣ св. Левъ Великій говорилъ о всѣхъ четырехъ (многодневныхъ) постахъ нашей церкви не какъ о какой-либо новизнѣ, а какъ о церковномъ установленіи, распространеннымъ повсюду. Но нельзя сказать того же относительно значенія поста, составляющаго предметъ нашего изслѣдованія. Въ V вѣкѣ, какъ видно изъ свидѣтельства св. Льва, этотъ постъ служилъ освященіемъ осенней четверти года. Такъ было на западѣ, гдѣ онъ и соблюдался въ первомъ осеннемъ мѣсяцѣ – сентябрѣ (какъ и доселѣ соблюдается). Восточная же церковь (неизвѣстно, въ какое именно время) перенесла западный осенній постъ на августъ и придала ему особенное значеніе, именно значеніе умилостивительной жертвы, приносившейся въ тяжелое время повальныхъ болѣзней.
Съ такимъ значеніемъ постъ держался до XI или XII вѣка. Въ XII вѣкѣ и даже раньше мы встрѣчаемъ уже самое названіе этого поста – успенскій. Постъ сдѣлался приготовленіемъ къ достойному срѣтенію праздника Успенія Божіей Матери, которая предъ своимъ преставленіемъ непрестанно пребывала въ постѣ и молитвѣ. Но слѣды первоначальнаго значенія нынѣшняго успенскаго поста отражаются на немъ доселѣ. Установленный по случаю общественныхъ бѣдствій, этотъ постъ конечно отличается большею или меньшею строгостію. И вотъ здѣсь-то кроется историческій отвѣтъ на вопросъ, поставленный нами въ началѣ статьи: «почему успенскій постъ пользуется особеннымъ уваженіемъ и отличается большею строгостію въ сравненіи съ постами петровымъ и рождественскимъ».
Н. Смирновъ.
«Руководство для сельскихъ пастырей». 1881. Т. 3. № 40. С. 146-154.
{1} См. «Свод. устав, благочин.» ч. IV, ст. 177.
{2} См. Дебольскаго, «Дни богослуженія правосл. Церкви». Ч. III, стр. 52.
{3} Въ теченіе Успенскаго поста положено совершать ежедневно на вечернѣ молебное пѣніе Богоматери – такъ называемой «параклисисъ» (ἡ παράκλησις). Онъ начинается на вечернѣ тотчасъ послѣ «Нынѣ отпущаеши» и, такимъ образомъ соединяется съ вечерней. Въ субботу и въ Преображеніе параклисисъ оставляется. «Московскія Церк. Вѣд.». 1898. № 29. С. 391. Ред.
{4} Sermo XVIII
{5} См. Дебольскаго, «Дни богослуженія правосл. Церкви». Ч. III, стр. 52-53.
{6} Тамъ же.
{7} См. Martigny, Dictionn. des autiquit. chrét., p. 267.
{8} См. Кормч. кн. Ч. II, гл. 52.
{9} Кормч. С. II, гл. 52 и 53, вопр. и отв. 4.
{10} Сѵмеона Сол. отв. на вопр. 54. – Нов. Скриж. о св. Четыред. § 10.
{11} Тамъ же.
{12} Рождественскій постъ, подобно успенскому, въ различныхъ церквахъ имѣлъ различную продолжительность.
{13} Нов. Скриж. о св. Четыред. § 10.
{14} Въ простомъ народѣ нѣкоторые не оканчиваютъ успенскаго поста наканунѣ праздника Успенія Богоматери, а продолжаютъ его до 29 августа включительно, т. е. до праздника «Усѣкновенія главы Іоанна Крестителя».
Об авторе. Николай Ксенофонтович Смирнов (1847-1907) – редактор «Пензенских Епархиальных Ведомостей» (с 1875), кандидат богословия (1867), заслуженный преподаватель (1896), статский советник (1889). Родился в семье священника. В 1867 г. окончил Владимирскую духовную семинарию. В 1871 г. после окончания Киевской духовной академии (со степенью кандидата богословия) и был направлен преподавателем литургии, гомилетики и практического руководства для пастырей в Пензенскую духовную семинарию. В 1872 г. учитель арифметики в Пензенском женском училище духовного ведомства (с 1872), инспектор классов того же училища (с 1875). Член комиссии при разборке дел архива Пензенской духовной консистории (с 1872), член Совета Епархиального Иннокентиевского просветительского братства (с 1893), пожизненный член Палестинского общества, член совета Общества вспомоществования воспитанникам Пензенской духовной семинарии (1902-1903), член педагогического собрания правления семинарии (с 1887). Опубликовал массу статей исторической, краеведческой и религиозно-нравственной тематики: «Мордовское население Пензенской губернии» (Пензенские губ. Ведом. 1873-75), «Городищенский уезд во время Пугачёвского бунта» (там же. 1873. № 23). Сотрудничал в журнале «Странник», «Руководство для сельскихъ пастырей», «Церковные ведомости». Награждён орденами Св. Станислава 3-й (1877) и 2-й (1889) степеней, Св. Анны 3-й (1883) степени. Основные труды: «Краткий очерк истории христианского богослужения до VII Вселенского собора» (Пенза 1873); «Существенные свойства богослужения православной церкви и составные его части» (Пенза 1875); «О степенях и видах родства: Нагляд. и простейший способ определять близость родств. отношений между лицами, желающими вступить в брак» (Пенза 1875); «Изъяснение церковно-гражданских постановлений относительно браков, заключаемых в родстве или свойстве» (Пенза, 1877, 3-е изд. 1898); «По вопросу о значении и определении при совершении браков родства, встречающегося между женихом и невестою» (Пенза, 1897); «На день коронования (14 мая 1896 г.) их императорских величеств государя императора Николая Александровича и государыни императрицы Александры Феодоровны» (Пенза 1896).
