Сергѣй Иринеевичъ Миропольскій – ШКОЛЬНАЯ ДИСЦИПЛИНА И ЕЯ СРЕДСТВА.

Дисциплина есть совокупность мѣръ со стороны учителя въ цѣляхъ нравственнаго воспитанія и образованія ученика.

Область дисциплины обширна, ибо заключаетъ въ себѣ всѣ разнообразныя возможныя вліянія на ученика; значеніе ея важно, ибо она вліяетъ на характеръ и волю учащихся, отражается на организаціи школы, ея духѣ и направленіи; исполненіе ея трудно, потому что требуетъ отъ учителя большой опытности, напряженнаго вниманія, прилежанія, ума, самообладанія и проницательности при выборѣ средствъ.

Хорошая дисциплина обнаруживается въ добромъ поведеніи учениковъ, въ добросовѣстности въ занятіяхъ, въ исправности даже въ мелочахъ, въ усердіи и аккуратности, а вслѣдствіе того – и въ хорошихъ успѣхахъ.

Школа безъ дисциплины – мельница безъ воды, – говоритъ Коменскій. Успѣхъ не только воспитанія, но и обученія не возможенъ безъ дисциплины.

Въ тѣсномъ смыслѣ подъ дисциплиной разумѣютъ примѣненіе школьныхъ законовъ и правилъ въ цѣляхъ благоустройства и соблюденія порядка въ жизни учениковъ. Но въ истинномъ своемъ значеніи дисциплина хотя и утверждаетъ внѣшній порядокъ, но главнымъ образомъ имѣетъ въ виду нравственное руководство учениковъ, ихъ внутреннія побужденія, настроенность и складъ мыслей.

Въ отношеніи началъ дисциплины (или основныхъ ея принциповъ) существуетъ два разныхъ взгляда: одни признаютъ основаніемъ ея страхъ и строгость, другіе – любовь и мягкость. Оба взгляда представляютъ крайности, и въ крайностяхъ оба не вѣрны или односторонни. Истина въ срединѣ (medio tutissimus ibis). Односторонняя строгость стараго воспитанія переходила въ суровость и жестокость; односторонняя любовь новѣйшаго времени – въ слабость, поблажку и уступчивость. Послѣдняя крайность даже вреднѣе первой. Суровая дисциплина, при всѣхъ своихъ недостаткахъ, вырабатывала сильные характеры, закаляла ихъ; слабость же ведетъ къ распущенности и портитъ характеръ. Послѣдняго принципа держались филантропы, которые, отрицая вмѣстѣ съ Руссо испорченность человѣческой природы, осуждали всякое стѣсненіе ея и обратили самое ученіе въ игру и шутовскую забаву, побуждая къ нему однѣми наградами, раздаваніемъ яблокъ и сладостей, и старались «облегчить» ученіе до того, что ученику ничего не приходилось самому дѣлать. Это начало вредно въ семейномъ воспитаніи, разрушительно въ школѣ, ибо развращаетъ и изнѣживаетъ дитя. Въ сущности это не любовь, а слабость и недостойная лѣнь воспитателя, вступающаго въ стачку съ дурными наклонностями учениковъ. Отсюда возникаетъ заигрыванье съ учениками, такъ называемое «популярничанье», въ конецъ расшатывающее нравственный строй школы. Въ наше время на защиту этой «дисциплины распущенности» выступилъ ложный либерализмъ, который учителя дѣлаетъ рабомъ прихотей учениковъ и совершенно отнимаетъ у него право наказанія. Круммахеръ въ своихъ «Параболахъ» такъ изображаетъ учителя «будущей школы» либерализма: «Тогда вы увидите учителя, сидящаго на землѣ, и дѣтей вокругъ него, шумящихъ и играющихъ. Одни дергаютъ его за бороду и волосы, другія теребятъ его одежду, всѣ смѣются, кричатъ, такъ что школа полна крика и шума»... У насъ эта система практиковалась въ «Ясно-Полянской школѣ» графа Толстого. Что бы ни говорили въ защиту этой теоріи, но слѣдуетъ сказать одно, что такая дисциплина не только не будетъ въ состояніи сдержать разнузданные нравы нашихъ дѣтей, но еще усилитъ порчу. Это и есть тотъ соблазнъ, отъ котораго «горе міру», и внесеніе котораго въ дѣтскій міръ такъ страшно наказывается (Мѳ. XVIII, 6-7). Принципъ этотъ слѣдуетъ осудить безповоротно и навсегда изгнать изъ воспитанія.

Иные говорятъ: строгость и любовь должны чередоваться въ свое время. Смѣшанные принципы не стоютъ вниманія. Это – погоня за двумя зайцами. Всегда слѣдуетъ быть добрымъ и строгимъ съ учениками. Истинная любовь не исключаетъ строгости. Послѣдняя при любви не явится тамъ, гдѣ ей нѣтъ мѣста. Пусть будетъ увѣренъ учитель, что добраго, строгаго, всегда справедливаго наставника дѣти всегда полюбятъ и даже по выходѣ изъ школы будутъ вспоминать его съ благодарностью. Жизнь есть лучшая провѣрка воспитанія, и она-то убѣждаетъ въ вѣрности принципа доброй строгости воспитанія, основанной на истинной любви. Если сказано: «Его-же любитъ Господь, наказуемъ», то и любящій учитель не отвратится отъ наказанія, гдѣ оно потребно. Въ дитяти (и вообще въ человѣкѣ) не однѣ только добрыя наклонности, но есть и злыя, дурныя, мириться съ которыми нельзя, а тѣмъ болѣе потакать имъ. Сирахъ говоритъ: «Наказуяй сына своего насладится о немъ» (Сир. XXX, 2), т. е. въ сынѣ получитъ онъ счастье и покой. Истинная сущность дисциплины – въ самоограниченіи и самообладаніи. Апостолъ говоритъ: Кійждо искушается отъ своея похоти влекомъ и прельщаемъ. Таже похоть заченши раждаетъ грѣхъ (Іак. 1, 14). Удовольствіе есть мать, а грѣхъ – плодъ; плодъ же грѣха – смерть. Истинная дисциплина и состоитъ въ сдерживаніи всякой нравственной разнузданности, въ обузданіи того, что служитъ источникомъ нравственной распущенности, слабости воли, чувственности и порочности.

Средствами здравой дисциплины являются: примѣръ, привычка, ученіе, награды и наказанія.

Каковъ учитель, таковъ и ученикъ. Сила воли, выдержанный характеръ, спокойный темпераментъ, свободный отъ раздражительности, свѣтлый умъ, хорошее знаніе своего дѣла и добросовѣстное къ нему отношеніе – всѣ эти качества въ учителѣ служатъ первыми условіями дисциплины въ школѣ. Если учитель будетъ обнаруживать твердую послѣдовательность въ дѣйствіяхъ, то и ученики будутъ все исполнять, что признано и установлено необходимымъ для порядка. Если учитель при всякомъ случаѣ выходитъ изъ себя, повышаетъ голосъ, начинаетъ кричать, шумѣть, сыпать угрозами и т. д., то онъ тѣмъ самымъ уронить свой авторитетъ предъ учениками. Кто сердитъ, тотъ не правъ. «Силенъ, такъ и шумитъ», скажутъ дѣти. Силы будутъ бояться, но не будутъ ея уважать и не будутъ ей вѣрить. Учитель не долженъ опираться на однѣ угрозы. Лучшее руководство въ отношеніи дисциплины, – говоритъ Коменскій, – представляетъ намъ природа, которая всему постоянно посылаетъ свѣтъ и теплоту, часто – дождь и вѣтеръ, рѣдко – громъ и молнію.

Привычка имѣетъ большое значеніе въ нашей жизни, особенно въ дѣтскомъ возрастѣ. Привычки дѣтства сохраняются очень долго. Поэтому и въ пріученіи дѣтей къ порядку и къ доброму поведенію слѣдуетъ имѣть въ виду навыки. Учитель хорошо сдѣлаетъ, если съ первыхъ же поръ станетъ пріучать дѣтей къ порядкамъ школы, чтобы все производилось во время, на своемъ мѣстѣ и въ принятой послѣдовательности. Это внѣшняя сторона дисциплины, но она имѣетъ значеніе и для внутренней.

Пусть дѣти пріучаются своевременно приходить въ школу; за неисправность (если нѣтъ уважительныхъ причинъ) надо взыскать; къ нерадивости нужно относиться съ строгостью. Въ свое время пусть и выходятъ всѣ изъ класса. Бросать ученіе своевольно – это верхъ распущенности. Чтобъ ученики привыкли къ установленному распредѣленію уроковъ, не слѣдуетъ безъ уважительной причины мѣнять расписаніе занятій.

Пусть дѣти привыкнутъ смотрѣть на классную комнату, какъ на священное мѣсто, гдѣ все начинается и оканчивается молитвой, гдѣ занимаются важнымъ дѣломъ, а поэтому – гдѣ неумѣстны смѣхъ, разговоръ, шумъ, а тѣмъ болѣе брань и крикъ. Тишина при занятіяхъ вполнѣ соотвѣтствуетъ ихъ важности. Затѣмъ пусть пріучаютъ ученика къ приличію и чистотѣ. Пусть всякій знаетъ свое мѣсто и безъ позволенія его не мѣняетъ.

Къ высшимъ (внутреннимъ) требованіямъ дисциплины принадлежитъ пріученіе дѣтей къ благоговѣйной молитвѣ, ко вниманію и прилежанію, къ миролюбію, къ услужливости и послушанію. Привычка исполнять эти требованія дисциплины, при постоянной настойчивости учителя, мало-по-малу сдѣлается потребностью дѣтской натуры.

Хотя дисциплина нужна для хорошаго учителя, но само хорошее ученіе служитъ средствомъ и для дисциплины. Оно такъ занимаетъ учениковъ, что имъ нѣтъ времени для шалостей; оно такъ увлекаетъ ихъ, что пріучаетъ ихъ незамѣтно ко вниманію и предохраняетъ отъ разсѣянности. Дисциплина слаба наиболѣе часто у плохихъ учителей, которые занимаются нехотя, безъ энергіи и оживленія, преподаютъ вяло, скучно. Дѣти же всего менѣе выносятъ скуку; незанятыя дѣломъ, они начинаютъ шалить. Такимъ образомъ, хорошій методъ преподаванія и правильные пріемы обученія прекрасно служатъ дисциплинѣ и устраняютъ необходимость взысканій и другихъ мѣръ къ водворенію на урокахъ порядка, тишины и вниманія. Хорошій учитель дорожитъ временемъ и не оставляетъ учениковъ на урокахъ ни минуты безъ занятій, но и самъ ничѣмъ постороннимъ не занимается и не говоритъ лишнихъ словъ. Болтливость и многословіе учителя очень вредятъ дисциплинѣ. Учитель долженъ давать свои приказанія коротко и ясно. Отчего въ семьѣ слово отца больше значитъ, чѣмъ длинныя рѣчи матери? Послѣднія жалуются часто на непослушаніе дѣтей именно потому, что очень много говорятъ.

Много значитъ для дисциплины ежедневное добросовѣстное приготовленіе къ уроку. Оно даетъ учителю спокойствіе, увѣренность и бодрость. Вполнѣ владѣя урокомъ, учитель не станетъ затрудняться его изложеніемъ, подыскивать подходящія слова и путаться въ объясненіяхъ и можетъ съ полною свободою наблюдать за учениками.

Гдѣ хорошо идетъ ученіе, тамъ хороша и дисциплина. Вотъ ея внѣшніе признаки: бодрость и вниманіе дѣтей во время урока; громкіе, полные и складные отвѣты дѣтей, тишина во время ученія и порядокъ внѣ его; отчетливое исполненіе работъ; чистота тетрадей; опрятность въ одеждѣ и скромность въ поведеніи.

Награды и наказанія представляютъ искусственныя внѣшнія средства дисциплины. Тѣ и другія надо употреблять умѣренно и осмотрительно, а безъ нужды и совсѣмъ не употреблять. Онѣ то же, что лѣкарства: здоровые лѣкарствъ не употребляютъ, – нужны они для больныхъ. Добрый человѣкъ дѣлаетъ добро, не разсчитывая на награду, и избѣгаетъ зла, хотя бы оно не влекло за собою наказанія. Но въ дѣтской натурѣ (какъ и вообще человѣка) проявляются иногда дурныя склонности, худыя привычки, лѣнь, грубость, ложь, обманъ, непослушаніе, – нравственные недуги, которые требуютъ нравственно-врачебныхъ средствъ, каковыми и являются награды и наказанія.

Награды служатъ для поощренія и побужденія къ ученію и доброму поведенію. Опасность ихъ въ томъ, что онѣ могутъ вызывать въ награждаемомъ мелкое самолюбіе, тщеславіе и самомнѣніе, а въ товарищахъ – зависть и недоброжелательство. Поэтому и надо пользоваться ими осторожно.

Награда должна соотвѣтствовать заслугѣ. Поэтому нельзя награждать за природную хорошую память; но за память, укрѣпляемую старательнымъ упражненіемъ, можно. Не слѣдуетъ награждать за отвѣты случайные, за вниманіе минутное, но лишь за продолжительное и добросовѣстное исполненіе обязанностей.

Чаще всего награда заключается въ похвалѣ. Чтобы она имѣла значеніе, не слѣдуетъ быть щедрымъ на нее. Если учитель имѣетъ обычай на урокахъ постоянно все хвалить: «прекрасно, хорошо, отлично, спасибо, молодецъ!» и т. д., то ученики перестаютъ придавать этимъ выраженіямъ одобренія какое-либо значеніе: ихъ такъ легко заслужить! Другое дѣло, если похвала награждаетъ всѣмъ видимый усердный трудъ и является рѣдко, какъ выраженіе одобренія, – тогда похвала составляетъ цѣнное отличіе.

Не слѣдуетъ хвалить преувеличенно, сверхъ мѣры.

Награда пересадкою ученика въ народной школѣ едва ли можетъ имѣть примѣненіе, потому что, при тѣснотѣ помѣщеній и слабомъ ихъ освѣщеніи, приходится разсаживать учениковъ не по успѣхамъ, а по особымъ соображеніямъ: слабыхъ зрѣніемъ у оконъ, невнимательныхъ – поближе къ учителю и т. д.

Къ наградамъ принадлежитъ порученіе обязанностей дежурнаго по классу, или «старосты», по выраженію св. Тихона. Дѣти очень цѣнятъ исполненіе такихъ обязанностей.

Что касается наградъ похвальными листами и книгами, то онѣ умѣстны при окончаніи курса въ школѣ. Въ періодъ ученія онѣ не удобны, такъ какъ могутъ вызывать въ товарищахъ награжденнаго зависть.

Наконецъ, рекомендуютъ еще награду – доставленіе дѣтямъ невинныхъ удовольствій, каковы, напр., прогулки съ учителемъ, чтеніе внѣ класса, одолженіе на домъ любимой книги, ознакомленіе съ новыми играми въ часы отдыха и т. п. Все это хорошо – при тактикѣ и находчивости учителя, особенно при сердечныхъ его отношеніяхъ къ ученикамъ.

Но, пользуясь наградами, учитель не въ нихъ долженъ полагать свою силу. – «Если ученіе ведется хорошо, и школа проникнута живымъ духомъ, то ученики не сгораютъ желаніемъ наградъ; всякій учится по мѣрѣ силъ, и послѣднему такъ же хорошо на душѣ, какъ и первому ученику». Любовь къ самому дѣлу всего болѣе поощряетъ къ труду, а радость успѣха въ трудѣ сама служитъ наградой. Если дѣти любятъ учителя, то ласковый взглядъ его, привѣтливое слово – лучшая для нихъ награда.

Наказаніе, какъ мѣра педагогическая, имѣетъ цѣлью не возмездіе, но исправленіе виновнаго и предостереженіе другихъ. Какъ врачебныя средства различны для разныхъ болѣзней и разныхъ дѣтей, такъ и наказанія должны быть различны для разныхъ проступковъ и разныхъ дѣтей. Хотя виды наказаній можно перечислить въ порядкѣ ихъ постепенности – отъ слабыхъ и легкихъ до тяжкихъ, но нѣтъ никакой возможности пріурочить ихъ къ тому или другому виду проступковъ. Попытки составить таблицы проступковъ съ соотвѣтствующими наказаніями всегда были неудачны. Будетъ большой ошибкой, если учитель, разъ принявъ извѣстные виды наказаній, будетъ прилагать ихъ безразлично къ извѣстнымъ проступкамъ для всѣхъ дѣтей одинаково. Въ проступкѣ всего важнѣе причина его, – тѣ побужденія, которыя вызвали его. Не все равно – по болѣзни ли ученикъ не приготовилъ урока, или по лѣности, или потому, что ему мѣшали дома. Во всѣхъ этихъ трехъ условіяхъ только второе можетъ вызвать взысканіе, а первое и третье требуетъ совсѣмъ иныхъ мѣръ. Только совѣстливое отношеніе къ дѣлу, опытъ и любовь къ дѣтямъ могутъ служить для учителя руководствомъ къ примѣненію тѣхъ или другихъ взысканій.

Здравая педагогика рекомендуетъ слѣдующія правила для учителей относительно примѣненія наказаній:

а) Принимать во вниманіе возрастъ, характеръ, степень развитія и здоровье ученика.

б) Наказаніе должно, по возможности, соотвѣтствовать проступку: лѣнивый пусть доучиваетъ уроки; шаловливый – стоитъ въ классѣ; болтливый и безпокойный – сидитъ въ одиночку; «кто не трудится, тому не надо ѣсть»; лжецъ долженъ при всѣхъ отказаться отъ своихъ словъ; оскорбитель и клеветникъ – публично просить прощенія и т. д.

в) Наказаніе должно быть справедливо и безпристрастно.

г) Не наказывай въ пылу раздраженія, въ гнѣвѣ: «врачъ, желающій оперировать, долженъ быть спокойнымъ».

д) Наказаніе не должно имѣть характера мести.

е) Гдѣ можетъ исправить малое наказаніе, тамъ не употребляй большого: не трать слова, когда достаточенъ взглядъ; не надо порицать, когда достаточно предостеречь; не надо наказывать, когда достаточно пристыдить.

ж) Не наказывай съ злорадствомъ, съ насмѣшкою, но со скорбію и любовью.

з) Избѣгай наказаній оскорбительныхъ, которыя дѣлаютъ наказанныхъ предметомъ насмѣшекъ.

и) Наказывай злую волю, но не опрометчивость.

к) Бранныя и ругательныя слова совсѣмъ не должны имѣть мѣста въ школѣ.

л) Не дѣлай угрозъ напрасно. Частое расточеніе угрозъ, которыя по слабости или по лѣни не приводятся въ исполненіе, дѣлаютъ ихъ предметомъ улыбки учениковъ.

м) Не вдавайся въ длинныя разсужденія при наказаніяхъ; трудно доказать ребенку благотворное значеніе ихъ и опасно дѣлать его судьею правоты учителя; довольно, если ученикъ будетъ видѣть въ наказаніи непремѣнное слѣдствіе своего проступка.

Изъ взысканій обыкновенно практикуются слѣдующія:

а) Строгій, иногда продолжительный, взглядъ. Если учитель замѣчаетъ, что ученикъ зѣваетъ, разсѣянъ, не слушаетъ урока, то довольно остановиться учителю и пристально взглянуть на ученика, чтобъ тотъ понялъ свою вину и устранилъ ее.

б) Кратко выраженное предостереженіе. Иногда довольно, строго взглянувъ, просто назвать провинившагося по имени, чтобы привести его къ порядку, даже не возвышая голоса.

в) Простое приказаніе или запрещеніе въ краткой формѣ: N, сиди прямо! N, не разговаривай!

г) Выговоръ – наединѣ или предъ классомъ, иногда съ угрозой.

Выговоръ никогда не долженъ переходить въ брань и ругательство; также – не переходить въ длинное нравоученіе.

д) Стояніе на мѣстѣ у стѣны, выдѣленіе отъ товарищей.

е) Оставленіе послѣ уроковъ, при чемъ нуженъ присмотръ за оставляемымъ.

ж) Запрещеніе участвовать въ играхъ (за сварливость) съ товарищами.

з) Наконецъ, необузданныя или чувственныя натуры, проявляющіяся въ строптивости, злости, безстыдствѣ, сквернословіи, развращеніи, требуютъ исправленія и тѣлесными наказаніями. Если же наказанія не дѣйствуютъ, и старанія исправить ученика оказываются тщетными, то необходимо его удалить изъ школы, ибо зло заразительно.

 

«Церковно-приходская школа». 1891. Т. 2. Кн. 9. С. 134-139.

 

См. также:

Сергей Иринеевичъ Миропольскій – ПРАКТИЧЕСКІЕ СОВѢТЫ НЕОПЫТНОМУ УЧИТЕЛЮ (Извлеченіе изъ статьи имѣющей упомянутый заголовокъ).

 

Об авторе. Сергей Иринеевич Миропольский (1842-1907) – выдающийся русский педагог 2-й пол. ХІХ в., автор теории воспитывающего обучения. Родился в семье прот. Иринея Миропольского, настоятеля храма села Семеек Острогожского уезда Воронежской губернии. Окончил Московскую духовную академию. Состоял членом-ревизором Синодального учебного комитета. В 1896 г. стал издавать на средства Синода журнал «Народное образование». В 1968 г. ревизовавшим Харьковскую семинарию членом Учебного комитета при Святейшем Синоде «был признан одним из лучших наставников, по всей справедливости заслуживающим особого поощрения». В августе 1869 г. избран преподавателем кафедры философских учений в Санкт-Петербургскую духовную семинарию. С 1870 г. также преподавал педагогику, заведовал воскресной школой при семинарии и назначен на должность помощника редактора «Журнала Министерства Народного Просвещения». С 14 июня 1892 по 10 мая 1900 г. состоял помощником управляющего Синодальной канцелярии. Являлся автором большого числа учебных пособий и книг по различным вопросам педагогики.

Одной из главных задач школы в воспитании личности ребенка Миропольский считал, «воспитание сердца и направление воли. Хорошее сердце – все хорошо, худое сердце – все худо, ибо от сердца исходит жизнь» (Дидактические очерки. Ученик и воспитывающее обучение в народной школе. Спб. 1890. C. 62.). Главную цель религиозно-нравственного воспитания он видел в воспитании «истинных граждан» для государства, для общества людей, «благодельно» влияющих на благоустройство народной жизни. Сергей Иринеевич считал основным источником религиозно-нравственного воспитания: религию, семью, школу (важную роль отводил учителю), пример окружающих, «собственную жизнь». Педагог рассматривал «разумность», как умение человека сознательно относиться к деятельности и правильно выбирать пути для ее осуществления. Сергей Иринеевич подчеркивал, что развитие ума без нравственности приводит народы к многочисленным несчастьям, бедствиям, порождает деморализацию нравов, обычаев. Все это свидетельствует о том, что «нравственность, есть еще и ум, а без правильно развитого ума она немыслима». Воздержанность Миропольский рассматривал, как навык в самоограничении и самообладании, в умеренности позывов и страстей. Сначала – это проявляется в «обуздывании» желания бегать и играть не в назначенное время, в «умерении» своего нетерпения, ненависти, гнева. Цель воспитания «воздержанности» – это победа высших потребностей над низшими, «власть духа над чувственностью». К воспитанию нравственных чувств ребенка С.И.Миропольский относил «чувство нравственного долга». С точки зрения педагога, человеку «прирожденное» чувство нравственного долга. Однако в процессе воспитания оно может «ослабеваться» или «заглушаться», как и совесть. Изучение христианской морали способствует осознанию ребенком исполнения нравственного долга. По убеждению педагога, воспитание «чувства нравственного долга» невозможно без понимания моральной ответственности за свое поведение и поступки не только перед другими людьми, но и перед самим собой. (источник).

Главные его труды: «Теория и практика в воспитании» (Журнал Министерства Народного Просвещения. 1871. № 157. С. 1-29.); «Ян Амос Коменский» (Спб. 1872.); «Школа и государство» (Спб. 1876.); Церковное пение и музыкально-педагогическая его литература (Спб. 1882.); «Дидактические очерки. Ученик и воспитывающее обучение в народной школе» (Спб. 1890.); «Учебник грамоты для молодых солдат» (3-е изд. Спб. 1891); «Школа и общество» (Спб. 1892.); «Школа и церковь. Очерки, картинки и воспоминания из школьной жизни» (Спб. 1896.); «Учитель. Его призвание и качества, значение, цели и условия его деятельности. С приложением учительской хрестоматии» (2-е изд. Спб. 1897.); «Учебник дидактики». I. «Общая дидактика» (8-е изд. Спб. 1905.); II. «Практическая методика предметов обучения в начальной школе» (2-е изд. СПб. 1901.); «Практические советы неопытному учителю с приложением катихизиса молодого педагога» (4-е изд. Спб. 1909.); «Краткая грамматика церковно-славянского языка нового периода, курс элементарный» (14-е изд. Спб. 1907.) и мн. др.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: