Проф. Ѳеофанъ Гавриловичъ Лебединцевъ – О происхожденіи и значеніи нѣкоторыхъ обычаевъ, соединяемыхъ въ Православной Церкви съ празднованіемъ св. Пасхи.

В. Копняк «Пасха. Общая трапеза» (2012)

 

Между многими особенностями великаго и свѣтлаго праздника воскресенія Христова, отличающими его отъ другихъ церковныхъ празднествъ, обращаютъ на себя размышляющее вниманіе нѣкоторые благочестивые обычаи, издревле соединяемые православною церковію съ этимъ праздникомъ и свято соблюдаемые вѣрными чадамя ея; таковы: предложеніе артоса и его раздробленіе, обычай христосоваться и дарить другъ другу красныя яйца и наконецъ освященіе нѣкоторыхъ снѣдей для домашняго употребленія во время Пасхи, приносимыхъ къ церкви въ первый день праздника. Мы намѣрены сказать нѣсколько словъ о происхожденіи и значеніи этихъ обычаевъ, будучи увѣрены, что православная церковь въ самыхъ частностяхъ, соединяющихся съ величайшимъ изъ всѣхъ торжествъ ея, слѣдуетъ примѣру древней христіанской церкви, и что во всѣхъ свято соблюдаемыхъ ею обрядахъ, хотя бы они не относились существеннымъ образомъ къ великопраздничному богослуженію, выражается мысль, состоящая въ близкой связи съ воспоминаемымъ событіемъ, мысль поучительная и назидательная для вѣрующихъ.

Среди торжественныхъ дѣйствій и принадлежностей пасхальнаго богослуженія взоръ христіанина, устремленный къ отверстому алтарю Христову, у одной стороны его примѣчаетъ на особомъ столѣ хлѣбъ, извѣстный у насъ подъ греческимъ названіемъ ἄρτος. Въ большихъ приходахъ, въ церквахъ съ достаточными средствами артосъ имѣетъ и значительный объемъ и особенныя украшенія: на верхней части его вы видите изображеніе воскресшаго Господа, или же крестъ съ терновымъ на немъ вѣнкомъ; вокругъ верхней части подпись пасхальнаго тропаря: Христосъ воскресе и проч.; всѣ прочія части покрываются то листовымъ золотомъ, то красками различныхъ цвѣтовъ. Въ бѣдныхъ сельскихъ церквахъ вы увидите простой пшеничный хлѣбъ, на верхней части котораго чернилами изображена фигура креста, съ круговою подписью пасхальнаго тропаря. По окончаніи литургіи перваго дня, читается надъ артосомъ молитва, въ которой призывается на него благословеніе Божіе[1]; за молитвою слѣдуетъ окропленіе артоса освященною водою и благоговѣйное цѣлованіе его, которое начинаетъ священникъ и продолжаютъ предстоящіе. Въ монастыряхъ, гдѣ есть общія трапезы, артосъ, ежедневно, въ теченіе всей свѣтлой седмицы, на время обѣда переносится изъ церкви въ трапезу, Несеніе артоса въ трапезу и обратно совершается съ особеннымъ торжествомъ: впереди несутъ одинъ или два подсвѣчника съ зажженными свѣчами, за ними – крестъ, а въ нѣкоторыхъ мѣстахъ – одну или двѣ хоругви: позади ихъ идутъ клирошане и поютъ: Христосъ воскресе; потомъ діаконъ въ церковномъ облаченіи несетъ на блюдѣ (а въ иныхъ мѣстахъ на головѣ) артосъ, за нимъ священникъ въ фелони, съ иконою воскресенія Христова; настоятель съ братіею заключаютъ процессію, сопровождаемую обыкновенно колокольнымъ звономъ. Въ трапезѣ артосъ полагается на особомъ мѣстѣ, рядомъ съ иконою праздника, по окончаніи же обѣда переносится на столъ, при троекратномъ пѣніи: Христосъ воекресе. За тѣмъ келарь, возгласивъ: Христосъ воекресе, и получивъ отъ братіи обычный отвѣтъ, крестообразно возвышаетъ артосъ и подноситъ его для цѣлованія настоятелю и всей братіи. По окончаніи цѣлованія, во время котораго поется пасхальный послѣобѣденный отпустъ, артосъ прежнимъ порядкомъ переносится въ церковь. Здѣсь, послѣ каждаго богослуженія, въ продолженіе свѣтлой седмицы, и священно-служащіе и предстоящіе цѣлуютъ артосъ наравнѣ съ святыми иконами; наравнѣ же съ ними онъ предносится на крестныхъ ходахъ, а въ иныхъ мѣстахъ вносится даже въ алтарь[2]. Въ субботу свѣтлой седмицы, или въ Ѳомино воскресенье, а по мѣстамъ и въ Ѳоминъ понедѣльникъ, артосъ раздробляется и раздается по частямъ прихожанамъ, а предъ раздробленіемъ его читается въ нѣкоторыхъ церквахъ и монастыряхъ особая молитва, въ которой призывается благодать Божія какъ на самый хлѣбъ, такъ и на всѣхъ молящихся[3]. Вѣрныя чада церкви благоговѣйно принимаютъ изъ рукъ священника частицы артоса, благоговѣйно хранятъ оныя въ домахъ своихъ и употребляютъ прежде всякой другой пищи въ праздники, а иногда и въ простые дни – въ случаяхъ болѣзни.

Такое благоговѣйное уваженіе къ артосу, оказываемое въ церкви и въ частныхъ домахъ, само по себѣ даетъ разумѣть, что онъ имѣетъ особенное значеніе, или что съ нимъ соединено особенное какое либо воспоминаніе. И дѣйствителыю, въ основаніи обычая предлагать артосъ въ день св. Пасхи лежитъ священное преданіе глубокой древности, сохраненное намъ Сѵмеономъ Солунскимъ[4]. Преданіе это состоитъ въ слѣдующемъ. Св. Апостолы, по вознесеніи Іисуса Христа на небо, до сошествія на нихъ Св Духа, и нѣсколько времени потомъ, пребывали неразлучно въ Іерусалимѣ. Весьма часто сходились они тутъ для взаимной бесѣды и совокупной молитвы, многократно дѣлили между собою скромную трапезу. И молитва, и бесѣда, и скромная трапеза, и горница сіонская – все такъ живо напоминало имъ вознесшагося Господа, Его послѣднія посѣщенія, Его прощальныя бесѣды. Припоминая Его завѣтныя слова: се Азъ съ вами во вся дни, они ощущали живою вѣрою невидимое присутствіе Господа въ своихъ собраніяхъ, но не могли видѣть Его плотскими очами. Естественнымъ выраженіемъ сей вѣры, свидѣтельствомъ ихъ пламенной любви къ своему Учителю и желанія имѣть предъ глазами постоянное какъ бы напоминаніе о Его пребываніи съ ними, было то, что, приступая къ трапезѣ, они оставляли не занятымъ то мѣсто, на которомъ возлежалъ съ ними Іисусъ Христосъ, а на столѣ противъ того мѣста полагали, какъ бы для Него, часть хлѣба, и каждый разъ, по окончаніи трапезы, вознося благодареніе Богу, поднимали эту часть хлѣба, говоря: Христосъ воскресъ. Когда же потомъ разошлись въ разныя страны для благовѣствованія имени Христова, они, по возможности, старались соблюсти этотъ священный обычай, каждый въ своемъ мѣстѣ пребыванія и проповѣди: – каждый изъ св. Апостоловъ, въ какой бы странѣ ни находился, въ новомъ обществѣ послѣдователей Христовыхъ, приступая къ трапезѣ, оставлялъ мѣсто и часть хлѣба въ честь Спасителя, а по окончаніи трапезы вмѣстѣ съ ними прославлялъ воскресшаго Господа, возвышая часть хлѣба, положенную на память о Немъ. – Что принято первыми учениками евангелія изъ устъ апостольскихъ, и совершалось ими ежедневно, то богомудрые Отцы послѣдующихъ вѣковъ примѣнили къ празднику воскресенія Христова, чтобы навсегда сохранить въ церкви обычай апостольскій. Такъ дѣйствительно сохранился въ церкви этотъ обычай и чрезъ рядъ вѣковъ дошелъ до нашего времени[5].

Такимъ образомъ, какъ у Апостоловъ часть хлѣба, полагаемая во время ихъ собраній на мѣстѣ, назначаемомъ для Спасителя, напоминала имъ о Немъ, такъ и у насъ артосъ, полагаемый во время св. Пасхи во храмѣ предъ взорами вѣрующихъ, служитъ къ подобному же напоминанію невидимаго присутствія съ нами воскресшаго Господа, неложно обѣщавшагося пребыть съ нами до скончанія вѣка. Каждый разъ, какъ обращается взоръ нашъ къ артосу, мы должны представлять, что воскресшій Господь, виновникъ нашей радости, присутствуетъ съ нами, что Онъ слышитъ и пріемлетъ наши молитвы, видитъ наше торжество, благословляетъ нашу радость о воскресеніи Его. Если не къ Нему устремлена наша мысль, не къ Нему обращено наше чувство, то каждый взглядъ на артосъ долженъ служить для насъ живою укоризною нашего забвенія о Спасителѣ. – Когда выносимъ съ собою изъ храма частицы артоса, и хранимъ оныя въ своихъ домахъ, это мы дѣлаемъ на память нашего пребыванія со Христомъ и Его присутствія при нашемъ пасхальномъ торжествѣ.

Не менѣе древни и знаменательны два другіе обычая православныхъ христіанъ въ день свѣтлаго воскресенія Христова: цѣловать другъ друга, съ произнесеніемъ словъ: Христосъ воскресе, воистину воскресе, и въ тоже время дарить другъ другу красныя яйца. Цѣлованіе употреблялось въ древней христіанской церкви каждый разъ при совершеніи литургіи; цѣловались не только священно-служащіе, но и всѣ предстоящіе. Какъ знакъ мира, любви и согласія между присутствующими при совершеніи литургіи цѣлованіе предшествовало освященію даровъ и служило какъ бы приготовленіемъ къ совершенію Жертвы мира: оттого и называлось оно цѣлованіемъ мира, или цѣлованіемъ святымъ. Первое названіе заимствовано отъ словъ Спасителя: миръ вамъ, которыя Онъ сказалъ ученикамъ своимъ въ горницѣ сіонской, явившись имъ въ первый разъ по воскресеніи своемъ изъ мертвыхъ; второе взято изъ посланій св Ап. Павла. Обычай взаимнаго цѣлованія вѣрующихъ при совершеніи литургіи существовалъ въ вселенской церкви въ теченіи нѣсколькихъ вѣковъ, какъ на Западѣ, какъ и на Востокѣ. Нашлись люди, которые злоупотребляли святымъ обычаемъ, а такое злоупотребленіе, равно какъ и охлажденіе между христіанами взаимной любви, кончились тѣмъ, что обычай этотъ вышелъ изъ употребленія между предстоящими и остался только между священно-служащими. Обычай христосоваться въ дни св. Пасхи существовалъ въ церкви христіанской со временъ апостольскихъ и, по значенію своему, ничѣмъ но отличался отъ обычнаго цѣлованія вѣрующихъ при совершеніи каждой литургіи. На Западѣ онъ вышелъ изъ употребленія довольно рано и теперь совершенно забытъ; въ церкви же восточной сохранился до настоящаго времени. Знаменитый поборникъ православія, кіевскій митрополитъ, Петръ Могила, защищая древность обычая христосоваться въ день св. Пасхи противъ насмѣшекъ уніатскаго архимандрита Кассіана Саковича, говоритъ, что этотъ обычай, свято сохраняемый восточною церковію, принятъ ею отъ святыхъ апостоловъ и былъ долгое время въ общемъ употребленіи на Западѣ, какъ и на Востокѣ, а въ подтвержденіе своего мнѣнія приводитъ свидѣтельства св. Діонисія Ареопагита, Юліана мученика, Тертулліана, Григорія Назіанзена, св. Златоуста, бл. Августина, а также западныхъ писателей позднѣйшаго времени: Алкуина, Дуранта и проповѣдника Бейерлинка. «Потому, продолжаетъ онъ, совершается у насъ цѣлованіе въ день свѣтлаго Христова воскресенія, что оно есть знакъ мира и братства, а Господь Спаситель, воскресши изъ мертвыхъ, на первый разъ ничего другаго не сказалъ ученикамъ своимъ, какъ только: миръ вамъ. И такъ прекрасный, а не посмѣянія достойный обычай, когда христіане, поздравляя другь друга съ воскресеніемъ Господнимъ, какъ братья родные во Христѣ, показывая знаки мира и братской любви, цѣлуютъ другъ друга, при произнесеніи словъ: Христосъ воскресъ, воистину воскресъ. – Былъ нѣкогда этотъ обычай и въ римской церкви, а потомъ, видно, даютъ цѣловать лишь кресты, или пацификалы, и то не всѣмъ, а только знатнымъ господамъ, Такъ-то италіанская мода изгнала изъ церкви всѣ древніе обычаи; – теперь едва остаются лишь слѣды нѣкоторыхъ изъ нихъ»[6]. – Прекрасный обычай христосоваться, повторымъ и мы съ знаменитымъ архипастыремъ, и въ слѣдъ за нимъ съ грустію скажемъ, что и нынѣ мода, только уже не италіанская, и не изъ римской, но изъ нашей церкви мало-по-малу вытѣсняя многіе священные обычаи древности, вытѣсняетъ изъ нѣкоторыхъ слоевъ нашего общества прекрасный обычай христосованья. Кѣмъ соблюдается этотъ обычай, тому надо помнить слова бл. Августина: «знакъ мира Христова, выражаемый устами, да будетъ въ совѣсти; ибо какъ уста приблизятся къ брату твоему, если сердце отъ сердца далеко»[7].

Соединенный съ христосованьемъ обычай православенпыхъ христіанъ дарить другъ другу красныя яйца ведетъ также свое начало отъ первыхъ временъ христіанства. Основаніемъ для него послужилъ примѣръ равноапостольной Маріи Магдалины, которая, спустя годъ по вознесеніи Іисуса Христа на небо, отправясь въ Римъ для проповѣди евангелія, явилась къ императору Тиверію съ жалобою на Пилата и Каіаѳу, осудившихъ на смерть Христа, и поднесла ему красное яйцо, сказавъ при томъ: «Христосъ воскресъ», – слова, послужившія началомъ дальнѣйшей ея рѣчи. Императоръ – язычникъ и въ послѣдствіи мучитель христіанъ, тронутый, вѣроятно, простосердечіемъ и вмѣстѣ смѣлостію простой женщины, выслушалъ ее милостиво и внялъ ея жалобѣ. Когда вѣсть о такомъ поступкѣ равноапостольной жены разнеслась между первыми христіанами, они стали подражать ей, даря другъ другу, въ день свѣтлаго воскресенія Христова, красныя яйца. Первоначальному принятію, равно какъ и быстрому распространенію сего обычая, весьма много могло способствовать то обстоятельство, что у евреевъ, персовъ, римлянъ и другихъ древнихъ народовъ, какъ въ прежнее, такъ и въ то время былъ обычай дарить другъ другу красныя яйца въ новый годъ, а начало у нихъ новаго года совпадало отчасти съ временемъ празднованія Пасхи у христіанъ. Подарокъ Маріи Магдалины не противоречилъ существовавшему обычаю, а ея путешествіе въ Римъ подтверждается исторіею. Обычай, основанный па подражаніи ея примѣру, былъ нѣкогда всеобщимъ въ христіанской церкви и существовалъ долгое время и на западѣ, теперь же онъ составляетъ исключительную принадлежность церкви восточной[8].

И этотъ обычай дорогъ для насъ не по одному воспоминанію о его древности: для человѣка мыслящаго и своею мыслію привыкшаго и въ малыхъ явленіяхъ открывать ихъ внутреннее значеніе, онъ имѣетъ глубокій смыслъ. – Яйцо подъ мертвою скорлупою хранитъ въ себѣ зародышъ жизни, и потому служитъ лучшимъ символомъ возрожденія человѣка въ новую благодатную жизнь и его будущаго воскресенія. Но основаніе благодатнаго возрожденія человѣка и его будущаго воскресенія положено въ воскресеніи Спасителя нашего. Поэтому, въ обычаѣ дарить другъ другу красныя яйца выражается та мысль, что какъ Христосъ воскресъ изъ мертвыхъ, такъ, по разрушеніи нашего тѣла, животворящимъ дѣйствіемъ Его воскресенія воскреснемъ и мы въ будущую славную жизнь, и что настоящая жизнь наша въ тѣлѣ, какъ замѣчаетъ одинъ изъ современныхъ намъ отечественныхъ богослововъ, подобна жизни птенца въ яйцѣ, которому, по сокрушеніи скорлупы, открывается высшій и обширнѣйшій кругъ жизни; надобно только, что бы зародышъ птенца объятъ, проникнутъ и возбужденъ былъ теплотою крови матерней; то есть, надобно чтобы зародышъ небесной жизни въ человѣкѣ объятъ, проникнутъ и возбужденъ былъ животворящею силою крови Христовой[9],

Что касается до обычая освящать нѣкоторыя снѣди для домашняго употребленія во время Пасхи, приносимыя къ церкви въ первый день праздника, то начало его восходитъ также къ первымъ вѣкамъ христіанства. Ученый изслѣдователь богослужебныхъ обрядовъ восточной церкви, Гоаръ, говоря о древности сего обычая, существовавшаго не только на Востокѣ, но и на Западѣ, приводитъ, какъ самое древнѣйшее, свидѣтельство Ціаконія, который, защищая противъ манихеевъ обычай приносить къ алтарю для благословенія плоды, бобы и виноградъ, говоритъ: «теперь же, на св. Пасху, приносятся для благословенія отъ священника яйца, мяса козлятъ и ягнятъ, куски другихъ мясъ, хлѣбы, пироги и т. п.». За тѣмъ, опровергая Виллафрида Страбона, осуждавшаго благословеніе мясъ и вкушеніе ихъ прежде всякой другой пищи, доказываетъ, что подлинное начало сего обычая заключается въ обрядности не іудейской, но христіанской религіи. «Даже римскій уставъ, продолжаетъ онъ, признаетъ этотъ древній обычай священнымъ и заслуживающимъ одобренія», и въ подтвержденіе сего приводитъ молитву на благословеніе агнца, положенную въ римскомъ уставѣ. А чтобы доказать, что обычай этотъ существовалъ во многихъ мѣстахъ западной церкви, Гоаръ ссылается на древнюю литургію въ служебникѣ Ратольда, аббата корбеенскаго и на Collectarium Praedicatorum, – сборникъ составленный по обычаямъ древнѣйшихъ церквей, – въ которомъ, кромѣ молитвы, помѣщенной въ служебникѣ Ратольда, есть еще двѣ другія молитвы на благословеніе агнца. Также точно доказываетъ онъ древность и всеобщность обычая благословлять въ день Пасхи хлѣбъ, сыръ и яйца, замѣчая при этомъ, что греческіе монахи вкушаютъ отъ благословенныхъ снѣдей въ самомъ притворѣ церковномъ[10].

Общее содержаніе молитвъ, употреблявшихся въ римской и греческой церкви при освященіи мясъ, брашенъ, сыра и яицъ въ день св. Пасхи, состоитъ въ призываніи благословенія Божія какъ на освящаемое, такъ и на вкушающихъ отъ него.

Нужно при этомъ замѣтить, что ни западная, ни восточная церковь никогда не усвояли пасхальнымъ снѣдямъ ни прообразовательнаго значенія, ни значенія жертвы, приносимой Богу. Жертва и прообразъ не имѣютъ мѣста послѣ того, какъ принесена на крестѣ искупительная жертва за грѣхи всего міра Тѣмъ, Котораго прообразовали всѣ обрядовыя дѣйствія ветхозавѣтной церкви. Впрочемъ названіе пасхи, усвоявшееся у грековъ освящаемому хлѣбу, равно какъ употребленіе агнца при освященіи, а не другаго какого либо животнаго съ одной стороны указывали на нѣкоторое соотношеніе этого обычая съ пасхою іудейскою, а съ другой служили для христіанъ напоминаніемъ объ истинной ихъ пасхѣ и истинномъ агнцѣ Іисусѣ Христѣ.

У насъ въ Россіи обычай освящать благословеніемъ церкви приготовленныя къ празднику пасхальныя снѣди, съ достовѣрностію можно полагать, получилъ начало свое вмѣстѣ съ принятіемъ христіанской вѣры отъ грековъ. Давность этого обычая въ нашей церкви подтверждается существованіемъ въ древнѣйшихъ нашихъ требникахъ двухъ молитвъ: одной на освященіе брашенъ и мясъ, а другой на освященіе сыра и яицъ; молитвы эти-тѣ самыя, которыя находятся въ древнихъ греческихъ требникахъ. Соблюденіе этого обычая на сѣверѣ Россіи не возбуждало никакихъ недоразумѣній, равно какъ не встрѣчало никакихъ препятствій; совсѣмъ не то видимъ въ юго-западной Россіи. Въ концѣ XVI в., именно въ 1586 г., патріархъ антіохійскій Іоакимъ, завѣдывавшій въ то время константинопольскимъ патріархатомъ, во время пребыванія своего въ южно-русской митрополіи, подвергъ осужденію чрезмѣрное уваженіе южно-русскаго народа къ пасхальнымъ снѣдямъ[11]. Спустя три года константинопольскій патріархъ Іеремія, занимаясь лично искорененіемъ различныхъ безпорядковъ въ южно-русской митрополіи, окружною грамотою между прочимъ предписывалъ «считать простыми, а не святыми пасхальные хлѣбы» (паску), и тѣхъ, которые иначе думали, отлучалъ отъ церкви[12]. Въ слѣдующемъ, 1590 г., соборъ шести западно-русскихъ епископовъ въ Брестѣ, подъ предсѣдательствомъ кіевскаго митрополита Михаила Рагозы, повторилъ осужденіе, произнесенное патріархомъ Іереміею[13]. Въ соборномъ опредѣленіи говорится такъ: «межи многими иными соблазны въ епископіяхъ митрополіи нашей обрѣтеся нѣкая соблазна, вымышленная паска злыхъ еретическихъ наукъ, яко въ день воскресенія Христова носятъ до церкви хлѣбы и мяса посвящати, и, взявши въ домы своя, зъ набоженствомь великимъ уживаютъ, якобы нѣкую святость законную, ругаючися Господу нашему Іисусу Христу, истинной пасцѣ нашей, который за всѣхъ вѣрныхъ себе далъ поживати, тѣло и кровь свою, а не такъ, якъ сіи, уподобившеся невѣрнымъ жидомъ, паску себѣ отъ хлѣба и мяса съставлаютъ». Печатные экземпляры соборнаго опредѣленія, вышедшіе въ генварѣ слѣдующаго года, разосланы были по всей южно-русской митрополіи. Братство львовское, на основаніи патріаршей грамоты и соборнаго опредѣленія, совершенно отвергло приношеніе пасхальныхъ снѣдей къ церкви и самое благословеніе ихъ; но противъ него со всею ревностію возсталъ львовскій епископъ Гедеонъ Балабанъ. Самъ подписавшись на соборномъ опредѣленіи 1590 г., онъ въ слѣдующемъ же году, спустя два мѣсяца по напечатаніи соборнаго опредѣленія, въ окружномъ посланіи своемъ къ священникамъ Городецкаго повѣта перемышльской епархіи, которая временно находилась въ его завѣдываніи, писалъ слѣдующее: «а ижъ вышли листы друкованые изъ Львова о приносахъ церковныхъ и о посвященіи брашенъ на воскресеніе Христово, абы въ церковь ихъ не приношати и молитвы надъ тымъ не говорити: ино нехай васъ и посполитыхъ людей тые листы не соблазняютъ; хотяй же и подписи суть епископскій на тыхъ листѣхъ, нехай будутъ по стародавному обычаю христіанскому приносы въ церковь и посвященіе брашенъ на Воскресеніе Христово, несомнѣнною вѣрою и доброю совѣстію, постерегаючи того межи посполитыми людьми, жебы съ посвященія тыхъ брашенъ не волхвовали и чаровъ неплодили, яко о томъ слышится; но удѣливши того брашна убозимъ, заразъ все потребити»[14]. Споръ между братствомъ и Гедеономъ Балабаномъ продолжался еще нѣсколько времени; дѣло доходило до патріарха; но древній обычай остался неизмѣннымъ, а Гедеонъ, издавая въ 1600 г. вновь составленный требникъ, оставилъ въ немъ по прежнему молитвы на освященіе мясъ, брашенъ, сыра и яицъ.

Понятно, что во всемъ этомъ странномъ обстоятельствѣ болѣе недоразумѣнія со стороны осуждавшихъ, нежели вины со стороны осуждаемыхъ. Гедеонъ понималъ настоящее положеніе дѣла и поступалъ сообразно тому; оба патріарха, равно какъ и соборъ въ своихъ опредѣленіяхъ не положили явнаго разграниченія между употребленіемъ обычая и самымъ обычаемъ, а это соблазнило братчиковъ Львовскихъ, которые по давнему несогласію съ Гедеономъ шли во всемъ наперекоръ ему. Очень могло статься, что въ то время являлись какіе нибудь недальновидные толкователи слова паска, усвоившагося пасхальнымъ снѣдямъ, которые приписывали имъ особенное значеніе и вводили въ соблазнъ простолюдье; но съ другой стороны ничего ни удивительнаго, ни предосудительнаго нѣтъ въ томъ, что простой народъ съ благоговѣйнымъ уваженіемъ принималъ прежде всякой другой пищи ту пищу, которая освящена была благословеніемъ церковнымъ. И въ то время, какъ и теперь, всѣ пасхальныя снѣди назывались вообще свяченымъ, то есть освященнымъ; отъ смѣшенія этого слова съ словомъ святый легко могло возникнуть недоразумѣніе, подавшее поводъ къ продолжительному спору и соблазну[15].

Въ XVII вѣкѣ православнымъ обитателямъ юго-западной Россіи суждено было испытать крайнее поруганіе надъ древнимъ ихъ обычаемъ приготовлять ко дню Пасхи особенные хлѣбы, и освящать оные благословеніемъ церкви. – По смерти гетмана Сагайдачнаго, при которомъ на время успокоилась было Малороссія отъ бѣдствій, постигшихъ ее съ введеніемъ уніи, воздвигнуто было поляками вновь жесточайшее гоненіе на православныхъ. Въ длинномъ ряду многоразличныхъ притѣсненій за православіе явилось новое, дотолѣ неслыханное. Пасхальные хлѣбы, продаваемые въ городахъ, содержались подъ стражею урядниковъ польскихъ. Имѣвшій на груди своей надпись: «уніатъ» покупалъ паску свободно, не имѣвшій этой подписи платилъ пошлину въ 38 польскихъ грошей. Во многихъ мѣстахъ этотъ пасочный сборъ, какъ и самыя церкви, отданъ былъ на откупъ евреямъ, которые взимали сію дань безъ пощады: каждый хозяинъ долженъ былъ покупать столько пасокъ, сколько у него было душъ въ семьѣ; кто готовилъ дома, тотъ также платилъ пошлину по числу душъ въ семействѣ. Этого мало: въ первый день Пасхи, когда православные приносили къ церкви оплаченныя уже паски, евреи, изъ опасенія подлога, являлись на погостъ церковный, присутствовали при освященіи пасокъ и тутъ же помѣчали мѣломъ и углемъ какъ базарныя, такъ и дома испеченныя[16].

Въ настоящее время приготовленіе пасхальныхъ снѣдей болѣе обильно на югѣ, нежели на сѣверѣ Россіи. Въ великорусскихъ губерніяхъ, кромѣ яицъ и пасхи изъ сыра, освящаютъ только хлѣбъ, называемый куличемъ; въ Малороссіи, кромѣ хлѣба или паски, приносятъ для освященія жаренаго поросенка, замѣняющаго агнца, также сыръ, яйца, масло, сало, вообще всего понемножку. – Въ цвѣтной тріоди помѣщены двѣ молитвы на освященіе брашенъ и мясъ и на освященіе сыра и яицъ, – тѣ самыя, которыя находятся въ древнихъ требникахъ нашихъ. Въ той же тріоди помѣщено и правило, которое не позволяетъ вносить сыръ и яйца далѣе притвора и совершенно возбраняетъ вносить мяса въ церковь[17]. Обычай, существующій у насъ, соблюдается и въ единовѣрныхъ намъ Черногоріи и Галиціи[18], и притомъ въ такомъ точно видѣ, какъ и въ нашей Малороссіи; въ Сербіи и Болгаріи приготовленіе къ Пасхѣ упомянутыхъ снѣдей также въ обычаѣ, только тамъ онѣ не освящаются ни въ церкви, ни въ домахъ. Естественно желать, чтобы священные обычаи, соединяемые въ православной церкви съ празднованіемъ Пасхи, сохранялись у насъ также неизмѣнно, какъ неизмѣнно перешли они къ намъ чрезъ рядъ вѣковъ изъ глубокой древности христіанской. Не забудемъ однакожъ, что соблюденіе нами таковыхъ обычаевъ только тогда можетъ имѣть надлежащую цѣну, когда мы вполнѣ будемъ понимать глубокій смыслъ, съ ними соединяемый, и когда не будетъ находиться въ противорѣчіи съ нимъ наше поведеніе, нашъ образъ жизни въ праздникъ св. Пасхи; безъ этого самые обычаи, соблюдаемые нами, будутъ служить только обличеніемъ нашего невѣжества или лицемѣрія.

 

Ѳеофанъ Лебединцевъ.

 

«Руководство для сельскихъ пастырей». 1860. Т. 1. № 6. С. 127-143.

 

[1] Молитвы этой, равно какъ и молитвы на раздробленіе артоса нѣтъ ни въ цвѣтныхъ тріодяхъ, ни въ требникахъ позднѣйшаго изданія; – она читается по требникамъ: Стрятинскому, Іосифовскому, Могилинскому и другимъ.

[2] Цвѣтная тріодь, Кіевъ. 1831 г. л. 13.

[3] Эта молитва положена въ Стрятинскомъ требникѣ на стр. 627; есть она въ требникахъ Могилиномъ и Іосифовскомъ.

[4] Evcholog. Goari. pag. 680 et sequent. – Сѵмеонъ Солунскій не указываетъ источника, изъ котораго заимствовалъ свѣдѣніе объ этомъ преданіи, бывшемъ въ его время во всеобщей извѣстности въ восточной церкви. Возвышеніе артоса по обычаю, сохраненному преданіемъ, совершалось въ приходахъ и даже при дворѣ византійскихъ императоровъ. Тамъ же pag. 683.

[5] Тоже преданіе прибавляетъ, что когда Апостолы въ третій день послѣ погребенія Божіей Матери, по окончаніи обѣда, возгласили имя воскресшаго Господа, Матерь Божія явилась имъ и, сказавъ: радуйтесь, присовокупила къ этому привѣтствію слова возлюблоннаго Сына своего: се Азъ съ вами во вся дни. На память сего явленія Апостолы, въ своемъ обычномъ воспоминаніи воскресшаго Господа, къ имени Его присоединили имя Божіей Матери, чему стали подражать христіане послѣдующаго времени.

[6] Λίθος. 1644 г. стр. 268-276. Петръ Могила не отдѣляетъ обычая христосоваться отъ общаго обычая христіанъ цѣловаться при совершеніи литургіи, а о послѣднемъ замѣчаетъ, что онъ соблюдался въ антіохійской церкви даже въ его время. Тамъ же стр. 270.

[7] Sermo de Vigilia Paschae.

[8] Воскр. Чт. годъ VII. стр. 11 и 12. – Вытъ русскаго народа Терещенка. 1848 г. стр. 91-93.

[9] Слова и рѣчи митр. Филарета, Ч. 1. стр. 35. 1848.

[10] Evcholog. Goari. pag. 566-568. – О существованіи этого обычая на Востокѣ и Западѣ см. еще Wykład obrzedów Rzymsko-katolickiego Kościoła. Łuńkiewicza. Wilno. 1854 г. pag, 63.

[11] Лѣтопись львовскаго братства, стр. 16.

[12] Акты относящіеся къ исторіи юго-западной Россіи. Т. IV. стр. 29 и 30.

[13] Тамъ же. стр. 30 и 31.

[14] Акты юго-зап. Россіи. Т. IV. стр. 40.

[15] Въ настоящее время въ Малороссіи во многихъ мѣстахъ существуетъ слѣдующій обычай: каждый поселянинъ, глава семейства, въ первый день Пасхи, принося пасхальныя снѣди къ церкви для освященія, покупаетъ здѣсь просфору, которую потомъ раздѣляетъ въ своей семьѣ прежде, чѣмъ начнутъ разговляться свяченымъ. Не введенъ ли этотъ обычай въ XVII в., для ослабленія значенія пасхальныхъ хлѣбовъ? – Какъ бы то ни было, нельзя не пожалѣть, что нынѣ онъ не имѣетъ никакого значенія: въ оградѣ церковной продаются и покупаются просфоры, не бывшія даже въ церкви, и потомъ они не подаются на проскомидію, слѣдовательно не имѣютъ и того значенія, какое имѣютъ пасхальные хлѣбы, освященные благословеніемъ церкви и окропленіемъ св. воды, а между тѣмъ первые употребляются предпочтительно предъ послѣдними. Если обычай долженъ существовать не ради только чьей либо корысти, то слѣдуетъ дать ему законное отъ церкви освященіе, чтобы онъ соотвѣтствовалъ тому употребленію, какое дѣлаетъ изъ него простой народъ.

[16] Исторія Руссовъ Конисскаго. стр. 48 и 49.

[17] Основаніе для этого правила въ 3 правилѣ апостольскомъ и 99 правилѣ VI вселенскаго собора, которымъ возбраняется вообще приношеніе мясъ къ олтарю. Книга правилъ Св. Апост., Всел. и Пом. Соб. Спб. 1843 г. стр. 9 и 106,

[18] Онъ существуетъ въ западной и армянской церкви; но тамъ издавна разгавливаются съ вечера субботы на основаніи того мнѣнія, что въ это время будто бы послѣдовало воскресеніе Христа Спасителя. Evcholog. Goari. pag. 568.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: