Митрополитъ Антоній (Храповицкій) – Творенія Св. Апостола и Евангелиста Іоанна Богослова (1928).
I.
Какую идею, возвѣщенную Духомъ Божіимъ черезъ евангелиста Іоанна Богослова, будемъ мы излагать въ настоящемъ очеркѣ? Возьмемся за самое спеціально Іоанново и Іоанномъ изложенное Христово наученіе – о борьбѣ міра противъ Бога и особенно противъ Христа Божія. Въ учебныхъ руководствахъ, съ которыми мы знакомились въ разное время, и это и другія Іоанновы идеи или вовсе не оттѣнены или упомянуты только мимоходомъ. А между тѣмъ Іоаннъ, первый изъ Свящ. Писателей, вполнѣ опредѣленно противопоставилъ міръ и Бога, міръ и Христа, міръ и Христову Церковь, какъ двѣ борющіяся силы. Изъ его именно твореній почерпнуто такое противопоставленіе и въ церковной рѣчи, и въ частности въ монастырской терминологіи. Мірской и Божій, мірянинъ и церковный или даже – мірской инокъ, – мірской духъ, мірская слава, судить по мірскому, мірскія дѣла, мірскія удовольствія и пр. и пр., эти выраженія, проникшія во всѣ стороны христіанскаго быта, все это почерпнуто изъ евангелія отъ Іоанна, изъ его посланій и его Откровенія.
Торжественное введеніе въ благовѣстіе Іоанна сразу ставитъ предъ умственнымъ взоромъ читателя или слушателя эту противоположность: «Въ мірѣ бѣ и міръ Тѣмъ бысть и міръ Его не позна: во своя пріиде и свои Его не пріяша». Первая картина Христовой жизни, начертанная Іоанномъ, – пристрастный допросъ фарисеевъ о личности Предтечи. Далѣе два отрадныхъ момента – призваніе учениковъ и бракъ въ Канѣ Галилейской, но затѣмъ слѣдуетъ изгнаніе Христомъ торгующихъ изъ храма и запросы недовольныхъ Іудеевъ, потомъ бесѣда съ Никодимомъ, причемъ Господь уже сѣтуетъ на человѣческое невѣріе (4, 12) и такое же сѣтованіе Іоанна Крестителя о томъ же. Внимательный читатель уже по этимъ немногимъ словамъ евангелія видитъ, къ какому исходу клонится жизнь и проповѣдь Спасителя, а въ слѣдующей 4-й главѣ Господь, какъ бы предуказуя отпаденіе Іудейства, ведетъ бесѣду съ самарянской женою и обращаетъ къ вѣрѣ ее, а черезъ нее и многихъ жителей Сихема, причемъ однако упоминаетъ о промыслительныхъ преимуществахъ Іудеевъ, мысль, которая не однажды повторяется и въ IV евангеліи и въ Апокалипсисѣ (3, 9) наряду съ укоризнами отверженному Израилю. Далѣе идетъ изложеніе событій, еще болѣе обострившихъ отношеніе іудейства къ Христу Спасителю: исцѣленіе разслабленнаго въ субботу, насыщеніе 5-ю хлѣбами пяти тысячъ, послѣ чего Господь уже не ходилъ по Іудеи, ибо тамъ Его искали убить (7, 1). затѣмъ праздникъ Обновленія, когда народъ даже брался за камни, чтобы побить Христа, далѣе – исцѣленіе слѣпорожденнаго въ субботу, и послѣдовавшіе затѣмъ споры (и опять камни); наконецъ, воскрешеніе Лазаря, послѣ котораго Синедріонъ постановилъ «убить Его», даровавшаго жизнь умершему, входъ въ Іерусалимъ, утвердившій еще крѣпче враговъ Христовыхъ въ этомъ намѣреніи, постановившихъ уже убить и Лазаря (Іоан. 12, 10). Далѣе слѣдуетъ свидѣтельствованіе съ небесъ и прямое свидѣтельство Господне о предстоящей Ему беззаконной казни; потомъ – вечеря умовеній и Прощальная Бесѣда, въ которой еще разъ изложено Спасителемъ Его ученіе о борьбѣ съ Нимъ и съ Богомъ нечестиваго міра; является предатель со стражею и начинаются событія Христовыхъ страстей и воскресенія изъ мертвыхъ.
Всѣ эти событія отъ начала до конца связаны одною идеей: міръ и въ частности міръ Іудейскій не хочетъ притти ко Христу, чтобы имѣть жизнь (Іоан. 5, 40), и не потому, что не знаетъ Его: нѣтъ они видѣли и возненавидѣли Его и Отца Его, а потому не имѣють извиненій своей винѣ.
Этою же мыслью о непримиримой враждѣ міра лежащаго во злѣ противъ Бога, Христа, христіанства и всѣхъ праведниковъ, начиная съ Авеля, проникнуты и посланія Іоанна, а Апокалипсисъ представляетъ и будущее человѣчество въ томъ же свѣтѣ безсмѣнной борьбы его противъ Бога, его злобнаго упорства и нераскаянности, несмотря на страшныя кары Господни (9, 21 и 16, 21). Только по воскресеніи мертвыхъ водворится торжество правды: великая слава и красота будетъ ее окружать, а нечестіе будетъ посрамлено и ввергнуто въ озеро огненное.
Современный (увы, уже столѣтній) методъ изъясненія священныхъ событій и словъ Библіи сводится къ тому, чтобы поставить ихъ въ самую тѣсную связь съ современнымъ имъ политическимъ моментомъ и притомъ преимущественно партійнымъ; по странному недоразумѣнію этотъ методъ принято называть научнымъ, и юноши, моложе 25 лѣтъ, искренно вѣрятъ тому, что въ подобномъ сведеніи мыслей и словъ священныхъ писателей къ внѣшней или политической жизни дѣйствительно заключается научность изслѣдованія. Судя о другихъ по себѣ и о давно прошедшихъ временахъ по нашей жалкой изжившейся современности, нѣмецкіе библеисты не могутъ понять, что люди духа живутъ своимъ внутреннимъ міромъ, интересами вѣчности, витаютъ своимъ духомъ въ прошедшемъ и будущемъ, и если говорятъ о современности и современникахъ, то sub specie aeternitatis, т. е. не подчиняются господствующему настроенію толпы, преобладающему наклону общественной мысли, а напротивъ стараются отвлечь слушателей или читателей отъ интересовъ момента и ввести въ предѣлы интересовъ вѣчныхъ, въ клѣть своей совѣсти или въ созерцаніе глубинъ неба.
Менѣе другихъ св. книгъ нѣмецкая критика готова находить зависимость твореній Іоанна отъ политической минуты и опредѣляетъ ихъ, какъ туманныя и мистическія философствованія, въ коихъ она склонна видѣть вліяніе александрійской философіи, іудея Филона и пр. нелѣпости, и совершенно просматривая ту единственную литературную связь, которую имѣетъ Евангеліе отъ Іоанна и его Апокалипсисъ съ Ветхимъ Завѣтомъ, откуда почерпнуто ученіе о Словѣ (псал. 105, 19; 106, 20 и особенно Премудр. 18, 15, 16), описаніе рая (Тов. 13, 16-18), вообще склонное къ заимствованію есхатологическихъ картинъ изъ Іезекіиля и Даніила.
Наше истолкованіе главной идеи твореній Іоанновыхъ показываетъ, что не отвлеченной философіи, но живому раскрытію постоянной борьбы міра съ Христомъ и Богомъ посвящены его страницы. И въ его то твореніяхъ современныя ему событія отразились всего сильнѣе, несравненно сильнѣе, чѣмъ у прочихъ евангелистовъ. Разумѣемъ, однако, не самыя политическія событія, а то общее настроеніе, тѣ духовныя потребности христіанъ, которыя побудили Іоанна изложить въ пяти дошедшихъ до насъ священныхъ твореніяхъ свое, т. е. Божіе, ученіе о борьбѣ міра съ Христомъ.
Не должно закрывать глазъ на то дѣйствительное настроеніе христіанъ послѣ вознесенія Господня и особенно ко времени преставленія большинства Его учениковъ, на которое, какъ на ошибочное, съ такимъ злорадствомъ указываютъ враги Христовой истины. Они говорятъ, будто бы Спаситель опредѣленно обѣщалъ еще въ первомъ поколѣніи своихъ послѣдователей возвратиться на землю во всей славѣ, и будто христіане пребывали въ такой напрасной надеждѣ до смерти всѣхъ непосредственныхъ учениковъ Христовыхъ, Послѣднее до нѣкоторой степени справедливо, но оно не было основано на правильномъ разумѣніи словъ Христовыхъ: Господь сказалъ: «аминь глаголю вамъ – суть нѣци отъ здѣ стоящихъ, иже не имутъ вкусчти смерти, дондеже видятъ царствіе Божіе, пришедшее въ силѣ»; но читайте дальше евангеліе: «По днехъ шестихъ поятъ Іисусъ Петра, Іакова и Іоанна на гору высоку едины и преобразился предъ ними». Вотъ эти то три апостола и увидали царствіе Божіе, пришедшее въ силѣ по двукратному предупрежденію Господню (однажды за 6 дней, Мтф. 17, I, и однажды за 8 дней, Луки 9, 28). Ошибочное убѣжденіе о скоромъ пришествіи Христовомъ было такъ слѣпо, что въ день вознесенія Господня Апостолы, собравшись вокругъ Него, спрашивали: «Господи, не въ сей ли день Ты устраиваешь царство Израилево?». Апостолъ Петръ нескоро отказался отъ этой суетной надежды, ибо вскорѣ послѣ вознесенія выражалъ ее собравшемуся и увѣровавшему народу (Дѣян. 3 гл., 20 ст.). Только въ старости своей онъ является уже обличителемъ этого земного пониманія царства Божія и укоряетъ христіанъ за ихъ ропотъ о долгомъ неисполненіи мнимыхъ обѣтованій Христовыхъ (2 Петра 3, 4); то же дѣлаетъ и Апостолъ Павелъ въ посланіи къ Солунянамъ (2, гл. 2, ст. 1-4). Апостолъ Іоаннъ въ концѣ своего евангелія къ словамъ Христовымъ «аще хощу да той пребываетъ дондеже пріиду» и пр., прибавляетъ: «изыде же слово се въ братію, яко ученикъ той не умретъ, и не рече ему Іисусъ, яко не умретъ» и пр. – Долголѣтіе Ап. Іоанна, пережившаго своихъ собратьевъ, христіане конечно связывали съ надеждой на то, что къ нему по преимуществу относились слова: «иже не имутъ вкусити смерти, дондеже» и пр. – Но вотъ и сей ученикъ явно приближается къ смерти, а царство Божіе, не приходитъ въ силѣ, гоненія, не только продолжаются, но и усиливаются: наконецъ, они направились на самого Апостола: его пытаются отравить ядомъ, укушеніемъ змѣи; когда Богъ сохранилъ дѣвственника отъ этихъ бѣдъ невредимымъ, его ссылаютъ на о. Патмосъ. Естественно, глубокое уныніе стало прокрадываться въ души христіанъ: первоначальный энтузіазмъ уступилъ мѣсто сомнѣніямъ. Не всѣ понимали, что страданія за вѣру имѣютъ высшую цѣнность въ очахъ Божіихъ, чѣмъ непродуманные восторги новообращенныхъ, иногда столь непрочные, какъ рѣшимость народа, насыщеннаго 5-ю хлѣбами, воцарить надъ собой Христа, поднявъ возстаніе (Іоан. 6), смѣнившееся вскорѣ попыткой убить Его (7, 1), побить Его камнями (8, 53). Христіане и сами жалѣли объ угасавшемъ у нихъ энтузіазмѣ и Ап. Павелъ счелъ нужнымъ пояснять имъ: «нынѣ ближе къ намъ спасеніе, нежели когда мы увѣровали» (Рим. 13, 11). Творенія Іоанна имѣютъ постоянною цѣлью поддержать унывающихъ христіанъ въ этомъ убѣжденіи и пояснять имъ, что борьба съ міромъ и страданія отъ него останется удѣломъ Христовыхъ послѣдователей; а радости духовныя должны нами ожидаться въ жизни будущей, по воскресеніи мертвыхъ.
Думается, что нѣтъ нужды проводить эту мысль Апост. Іоанна по Евангелію, ибо мы уже коснулись его содержанія, а читатели припомнятъ по нему только что высказанную мысль подробнѣе. Но мы не откажемъ себѣ въ удовольствіи припомнить 2-3 подходящихъ, но при томъ и кардинальныхъ, выраженій изъ I посланія Апостола. Здѣсь вы читаете увѣщанія «не любить міра, ни того, что въ мірѣ: кто любитъ міръ, въ томъ нѣтъ любви Отчей. Ибо все, что въ мірѣ: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть отъ Отца, но отъ міра сего» (I Іоанн. 2, 15-16). Или дальше: «не дивитесь, братія мои, если міръ ненавидитъ васъ» (какъ Каинъ ненавидѣлъ Авеля) (ст. 13). «Дѣти, вы отъ Бога и побѣдили ихъ: ибо Тотъ, Кто въ васъ, больше того, кто въ мірѣ; Они отъ міра и потому говорятъ по мірски и міръ слушаетъ ихъ. Мы отъ Бога; знающій Бога слушаетъ насъ; кто не отъ Бога, тотъ не слушаетъ насъ. Посему мы узнаемъ духа истины и духа заблужденія» (1, 4, 4-6). «Всякій рожденный отъ Бога – побѣждаетъ міръ» (гл. 5, ст. 5 и слѣд.). Наконецъ, заключительная мысль: «мы знаемъ, что мы отъ Бога и что весь міръ лежитъ во злѣ» (ст. 19).
Итакъ, Св. Іоаннъ убѣждаетъ христіанъ въ той истинѣ, что вражда міра противъ Христова ученія и обиды, наносимыя Его послѣдователямъ, не должны принимать какъ явленіе временное и случайное, но какъ такое, которое будетъ продолжаться до конца міра, постепенно усиливаясь въ своей злобѣ, не взирая на страшное вразумленіе отъ Бога. Раскрытію картинъ этой борьбы міра противъ Бога посвящены главы Апокалипсиса, на который, согласно изъясненію Блаженнаго Августина, не должно взирать, какъ на предсказаніе опредѣленно историческихъ событій, но какъ на эпизоды помянутой борьбы, долженствующей многократно повторяться въ продолженіи грядущихъ вѣковъ, пока не откроются суды Божіи (Св. Бл. Августинъ «7 правилъ толкованія» почерпнутыхъ имъ у Тихонія Донатиста. Журналъ: «Творенія Св. Отецъ 1891».).
Въ этомъ отношеніи весьма важно остановить свое вниманіе на указываемое Евангелистомъ неисправимое упорство злыхъ при самыхъ страшныхъ карахъ Божіихъ, которыя здѣсь названы 3 язвами; отъ нихъ умерла «третья часть людей». Прочіе же люди, которые не умерли отъ этихъ язвъ, «не раскаялись въ убійствахъ своихъ, ни въ блудодѣяніи своемъ, ни въ воровствѣ своемъ» (гл. 9, ст. 21).
Враждебный Богу звѣрь будетъ побѣжденъ и раненъ, но еще не убитъ: напротивъ, рана его исцѣлѣетъ и земля вся удивится сему и поклонится дракону, давшему власть звѣрю и самому звѣрю, говоря: «кто подобенъ ввѣрю сему и кто можетъ сразиться съ нимъ». Затѣмъ звѣрю дано «вести войну со святыми и побѣдить ихъ; и дана была ему власть надъ всякимъ колѣномъ, и народомъ, и языкомъ, и племенемъ. И поклонятся ему всѣ живущіе на землѣ, которыхъ имена не написаны въ книгѣ жизни у Агнца, закланнаго отъ созданія міра». Не по сердцу было такое предсказаніе современнымъ Іоанну христіанамъ, ожидавшимъ, что до его смерти навсегда прекратятся гоненія, и вотъ почему онъ по обычаю своего Божественнаго Учителя прибавляетъ: «кто имѣетъ ухо, да слышитъ. Здѣсь терпѣніе и вѣра святыхъ» (13, 9-10). Скажемъ кстати, что и до настоящаго времени многіе, выдающіе себя за православныхъ, вѣрующихъ людей, начиная съ Владиміра С. Соловьева, не могутъ отстать отъ суевѣрія нравственнаго прогресса и нравственной эволюціи человѣчества, хотя эти ложныя мысли многократно были опровергнуты въ изреченіяхъ Христовыхъ, Ап. Павла, Ап. Петра и Ап. Іуды, а равно и свѣтскими мыслителями, какъ Рачинскій, В. Д. Кудрявцевъ-Платоновъ, мало того, даже умнѣйшіе изъ невѣрующихъ философовъ отвергали существованіе нравственнаго прогресса человѣчества: таковы Кантъ, Руссо и др.
Итакъ, Апокалипсисъ ясно говоритъ о повторяющихся въ міровой исторіи побѣдахъ зла и злыхъ надъ добрыми, чему конецъ будетъ положенъ только Словомъ, когда Онъ сойдетъ снова на землю и будетъ праведно судить (19, 11). Только тогда будетъ схваченъ звѣрь и съ нимъ лжепророкъ и оба живые будутъ брошены въ озеро огненное, горящее сѣрой (19, 20). А до того часа «терпѣніе и вѣра святыхъ». Терпѣніе и есть тотъ назидательный выводъ, который должны почерпнуть отъ Іоанновой, т. е. Христовой, мудрости христіане. Слово это Апостолъ повторяетъ снова въ гл. 14-й, сказавъ о вѣчномъ наказаніи звѣрю и проч.
Скажемъ, кратко: творенія Іоанновы суть увѣщаніе къ мученичеству. Ублаженію сего подвига посвящена возвышенная 7-ая глава Апокалипсиса; тому же въ значительной степени посвящена Прощальная Бесѣда Спасителя. Съ особенною ясностью эта цѣль твореній Іоанновыхъ, т. е. увѣщаніе къ мученичеству, сказывается въ заключительныхъ главахъ предъ описаніемъ рая: «Побѣждающій наслѣдуетъ все и буду ему Богомъ и онъ будетъ Мнѣ сыномъ. Боязливыхъ же иновѣрныхъ, и скверныхъ, и убійцъ, и любодѣевъ, и чародѣевъ, и идолослужителей, и всѣхъ лжецовъ – участь въ озерѣ горящемъ огнемъ и сѣрою; это смерть вторая (21, 7-8).
Читатель пожалуй скажетъ: а гдѣ же останется теперь представленіе объ Апостолѣ Іоаннѣ, какъ объ Апостолѣ любви, какъ о Богословѣ преимущественно предъ прочими Апостолами? Неужели ученіе о мірѣ, лежащемъ во злѣ, о вѣчной враждѣ его противъ Бога и Христа – болѣе цѣнная, болѣе возвышенная идея, чѣмъ ученіе о любви и о Божествѣ Іисуса Христа. Мы совершенно – далеки отъ такой мысли. Напротивъ, св. Іоаннъ предлагаетъ единственное по силѣ и выдержанности ученіе о любви, какь силѣ, объединяющей насъ съ Отцомъ и Сыномъ, какъ бы въ одно Существо (Іоан. 17), а самое наименованіе его Богословомъ, данное Церковью, достаточно ясно говоритъ о томъ великомъ значеніи, которое она усматриваетъ въ этомъ важнѣйшемъ догматѣ нашей вѣры; но мы начали съ раскрытія отличительныхъ свойствъ твореній Іоанновыхъ и притомъ объединяющихъ всѣ 5 его твореній и связывающихъ событія Христовой жизни, имъ описанныя. Мы разсмотрѣли современное Апостолу значеніе идеи вѣчной борьбы міра противъ Христа, но даже и эта идея, все же не главная въ полнотѣ христіанскихъ истинъ, не могла имѣть въ глубокой душѣ евангелиста значеніе только современное, привязанное къ уклоненію части христіанъ отъ правильнаго разумѣнія судебъ Церкви и всего міра; оно напротивъ того имѣетъ существенную связь съ ученіемъ о торжествующей у Бога и подвизающейся у христіанъ идеѣ любви, съ ученіемъ о Словѣ, всеобъемлющемъ и все возрождающемъ согласно первой главѣ его евангелія и съ предвкушеніемъ того райскаго блаженства объединенія въ Богѣ по подобію единства лицъ Пресвятой Троицы, о чемъ говорилъ Христосъ Спаситель въ послѣдней бесѣдѣ и послѣдней молитвѣ. Но этотъ Божественный призывъ, нѣжный какъ ласка матери и потрясающій сердце, какъ огненный вихрь, сейчасъ же соединяется у Спасителя и у Его Апостола съ предупрежденіемъ о гоненіяхъ и ненависти міра, но въ то же время и съ обѣтованіемъ Особаго Утѣшителя въ скорбяхъ (14, 16-18). «Сіе заповѣдаю вамъ, да любите другъ друга. Если міръ васъ ненавидитъ, знайте, что Меня прежде васъ возненавидѣлъ» (15, 17-18). То же и въ посланіи: «Таково благовѣствованіе, которое вы слышали отъ начала, чтобы мы любили другъ друга. Не такъ, какъ Каинъ, который убилъ брата своего. А за что убилъ его? За то, что дѣла его были злы, а дѣла брата его праведны. Не дивитесь, братія мои, если міръ ненавидитъ васъ» (13, 12, 13). Послѣднее напоминаніе имѣетъ значеніе не только современное, но и существенное для преемниковъ заповѣди любви. Увѣровавшій христіанинъ съ умиленнымъ и восторженнымъ сердцемъ обращаетъ свой взоръ къ братьямъ; какъ онъ могъ бы примириться съ жизнью, когда, вмѣсто желаемой взаимности, онъ встрѣчаетъ клевету и ненависть? Какъ онъ могъ бы сохранить взглядъ на міръ, какъ Божій домъ, Божью семью, когда міръ лежитъ во злѣ (I, 5, 19), – если бы онъ не имѣлъ о томъ такого авторитетнаго предупрежденія и разъясненія? Итакъ Апостолъ Іоаннъ, восполняя наши души Христовымъ ученіемъ о всепроникающей любви Божіей, предохраняетъ ихъ отъ разочарованія и ожесточенія.
Такова главная и центральная идея Іоанна, къ ней мы, Богъ дастъ, еще возвратимся, но нельзя пройти невниманіемъ и другія, весьма существенныя, стороны его твореній. Въ нашихъ напрестольныхъ евангеліяхъ, въ святоотеческихъ предисловіяхъ къ каждому евангелисту, говорится о томъ, что Іоаннъ дополнилъ первыя три евангелія, которыя были принесены вѣрующими на его одобреніе; нѣкоторыя событія онъ приложилъ къ тому, что написали три евангелиста, а нѣкоторыя разъяснилъ. Предисловія эти написаны блаженнымъ Іеронимомъ, Софроніемъ и Дорофеемъ Тирскимъ. Говорится даже, будто Ап. Іоаннъ перевелъ первое евангеліе, т. е. Матѳеево, на греческій языкъ. Все это понуждаетъ насъ сообщить нѣсколько мыслей объ отношеніи IV-го евангелія къ первымъ тремъ. Тема, разобранная въ десяткахъ книгъ, если не въ сотняхъ (на разныхъ языкахъ), но многое и весьма существенное осталось незамѣченнымъ. Прежде всего можно съ математическою ясностью доказать, что Ап. Іоаннъ предполагаетъ содержаніе первыхъ трехъ евангелій извѣстнымъ читателю, и напоминаетъ о томъ, когда предлагаетъ болѣе точныя описанія событій. Ап. Іоаннъ не сообщаетъ о казни Іоанна Крестителя, но предполагаетъ это событіе извѣстнымъ. Вотъ что мы читаемъ у него въ 3-й главѣ; «Іоаннъ также крестилъ въ Енонѣ близъ Салима, потому что тамъ было много воды; и приходили туда и крестились, ибо Іоаннъ еще не былъ заключенъ въ темницу» (ст. 23 и 24). Это примѣчаніе евангелиста впрочемъ отмѣчено и у толкователей; но они мало обратили вниманія на другія Христовы слова въ слѣд. главѣ, гдѣ идетъ изложеніе Его бесѣды съ самарянкой. Господь говорилъ ученикамъ: «одинъ сѣетъ, а другой жнетъ. Я послалъ васъ жать то, надъ чѣмъ вы не трудились, а вы вошли въ трудъ ихъ» (4, 37-38). О бывшемъ посольствѣ Христовыхъ учениковъ на проповѣдь читатель могъ знать только изъ другихъ евангелій. – Возьмемъ еще два-три изреченія Апостола, свидѣтельствовавшія о томъ же отношеніи его къ читателю, какъ знающему первыя три евангелія. «Былъ нѣкто Лазарь изъ Вифаніи, изъ селенія, гдѣ жили Марѳа и Марія, сестры его» (11, 1). Предполагается, что читателъ знаетъ о Марѳѣ и Маріи, но ничего не знаетъ о Лазарѣ. И дѣйствительно о сестрахъ его упоминаетъ Лука, а о Лазарѣ три евангелиста не упоминаютъ ни однимъ словомъ. Далѣе Іоаннъ повѣствуетъ о воскрешеніи Христомъ Лазаря и о послѣдовавшемъ вскорѣ торжественномъ входѣ Его въ Іерусалимъ. О послѣднемъ писали и первые три евангелиста, но торжественность входа кажется читателю непонятной, ибо настроеніе народа было такое, что послѣдователямъ Христовымъ ничего добраго не предусматривалось отъ вступленія Господа въ столицу и «они ужасались слѣдуя за нимъ» (Марк, 10, 32) и убѣждали Его не итти, когда Господь звалъ ихъ на воскресеніе Лазаря; а когда Онъ оставался непреклоннымъ, то Ѳома рѣшилъ за всѣхъ: «пойдемъ и мы умремъ съ Нимъ» (11, 16). Почему событіе воскресенія Лазаря было замолчано тремя первыми евангелистами, объ этомъ скажемъ позже, а теперь укажемъ на то, что съ принятіемъ во вниманіе этого чуда становится само собою понятной и торжественная встрѣча Христа народомъ въ Іерусалимѣ. Однако Ап. Іоаннъ находитъ нужнымъ напомнить читателю о такой именно причинной связи событій, говоря: «потому и встрѣтилъ Его народъ, ибо слышалъ, что Онъ сотворилъ это чудо» (12, 17-18). Причина, встрѣчи понятна читателю ІV-го евангелія и безъ этого поясненія, но оно потребно для читателя, читавшаго первыя три евангелія и недоумѣвающаго о такой встрѣчѣ, когда ученики Христовы слѣдуя за нимъ въ Іерусалимъ, ждали самыхъ враждебныхъ проявленій со стороны іудеевъ. Настроеніе ихъ измѣнилось въ Іерусалимѣ по воскрешеніи Христомъ Лазаря. Нѣкій только намекъ на это поясненіе находимъ у Луки: «Когда Онъ приблизился къ спуску съ горы Елеонской, все множество учениковъ начало въ радости велегласно славить Бога за всѣ чудеса, какія видѣли они, говоря: благословенъ Царь, грядущій во имя Господне, миръ на небесахъ и слава въ вышнихъ» (18, 37, 38).
Если поставить вопросъ, какіе вообще сознательно замолченные синоптиками эпизоды Христовой земной жизни вспоминаетъ Іоаннъ, то отвѣтъ на это даетъ намъ чудо хожденія по водамъ, о чемъ мы сообщали въ прежнихъ печатныхъ статьяхъ. По синоптикамъ это чудо можетъ представиться безцѣльнымъ, и только Іоаннъ поясняетъ его словами: «Іисусъ же узнавъ, что хотятъ придти нечаянно взять Его и сдѣлать царемъ, опять удалился на гору одинъ» (6, 15). Народъ бы Его не отпустилъ и потоку Онъ тотчасъ «понудилъ учениковъ Своихъ войти въ лодку и отправиться на другую сторону» (Марк. 6, 45), а самъ ночью, когда всѣ спали, пошелъ къ лодкѣ по водамъ.
Два рода дополненій и разъясненій встрѣчаемъ мы въ ІV-мъ евангеліи сравнительно съ первыми тремя. Одно заключается въ углубленіи смысла рѣчей и событій, а другія въ договореніи того, что первые три евангелиста должны были замалчивать, пока существовало Іудейское теократическое правленіе, хотя и подчиненное римской имперіи, но управлявшее народомъ по законамъ Моисея и своимъ обычаямъ. Четвертое евангеліе написано уже по упраздненіи еврейскаго царства и потому могло безпрепятственно сообщать о томъ, чего нельзя было обнародовать раньше. Объ этомъ уже приходилось намъ писать и печатать, а потому ограничимся на сей разъ краткими указаніями. Центральнымъ событіемъ, опредѣлившимъ начало враждебнаго отношенія Іудеевъ ко Христу, былъ Его отказъ отъ принятія царской власти, которую хотѣли ему навязать Іудеи послѣ насыщенія пяти тысячъ человѣкъ пятью хлѣбами. Спаситель заранѣе отправилъ Своихъ учениковъ на другую сторону озера однихъ (ибо народъ Его бы не отпустилъ), а самъ ночью ушелъ, точнѣе говоря скрылся отъ народа, идя по водамъ, какъ по суху. Первые три евангелиста осѣавляютъ это чудо безъ объясненія его причины, ибо объясненіе было равносильно въ справедливомъ обвиненіи народа въ томъ, что онъ затѣивалъ бунтъ; но объясненіе даетъ Апостолъ Іоаннъ.
Послѣ первоначальнаго восторга народъ крѣпко обидѣлся за такое уклоненіе Спасителя отъ исполненія его надеждъ и уже на другое утро вступилъ въ пререканіе со Христомъ, найдя Его въ Капернаумской синагогѣ. Пререканія эти продолжались въ еще болѣе рѣзкомъ настроеніи въ Іерусалимѣ на праздникѣ Кущей. Разочарованіе народа обратилось уже въ ярость, когда Господь обѣтовалъ увѣровавшимъ свободу нравственную и разъяснилъ ему ничтожество свободы политической (8, 31). Бесѣда окончилась тѣмъ, что «іудеи взяли каменья, чтобы бросить на Него» (8, 5).
Далѣе священные писатели не называютъ по имени Петра, усѣкнувшаго ухо Малха, ни самаго пострадавшаго, ибо иначе они подвели бы Петра уголовной отвѣтственности; и только Іоаннъ, писавшій свои творенія уже послѣ паденія іудейскаго правительства, пишетъ: «Симонъ Петръ, имѣя мечъ, извлекъ его» и пр. (18, 10).
Не будемъ подробно останавливаться на другихъ изреченіяхъ ІV-го Евангелія, указывающихъ на то, что читатели его признаются знакомыми съ первыми тремя; мы только перечислимъ ихъ кратко: «и вечери уже бывшей» (13, 2 – какой вечери? Объ этомъ узнаемъ только изъ первыхъ евангелій). Далѣе умолчано объ евхаристіи, потому что событіе это извѣстно изъ другихъ евангелій, самое ученіе о таинствѣ изложено раньше (6, 50-59); а объ умовеніи ногъ только у Луки есть малый намекъ (22, 27). Еще: «и сударь, иже бѣ на главѣ Его не съ ризами лежащь, но особь свитъ на единѣмъ мѣстѣ» (20, 7). Послѣдняя оговорка уточняетъ то, что читаемъ у Луки (24, 12) о томъ же событіи. Особенно замѣчательно то, что предполагая у читателя хорошую память въ отношеніи первыхъ евангелій, св. Іоаннъ любитъ помогать ей въ отношеніи собственныхъ повѣствованій. Упоминая о Канѣ Галилейской, онъ замѣчаетъ: «гдѣ Онъ претворилъ воду въ вино» (4, 46 и 2, 1); Филиппъ, «который былъ изъ Вифсаиды Галилейской» (12, 22 и 1, 44); «Никодимъ, иже пришедый къ Нему ношію» (7, 50; 19, 39, и 3, 2).
Совершенно ясно, что Апостолъ Іоаннъ почиталъ событія Христовой жизни, имъ дополнительно изложенныя, новостью для читателей, а къ прежнимъ евангеліямъ дополнялъ то, о чемъ трое евангелистовъ умолчали по обстоятельствамъ времени, т. е. ввиду опасности правительственной кары виновникамъ событій. Кромѣ того, Св. Іоаннъ имѣетъ въ виду неподготовленность первыхъ христіанъ усвоить нѣчто необычное по человѣческимъ понятіямъ, напр., объ умовеніи ногъ своимъ ученикамъ воплотившимся Сыномъ Божіимъ. Въ послѣднемъ случаѣ Апостолъ, вопреки эпическому характеру повѣствованій, находитъ нужнымъ дать объясненіе событію: «вѣдый Іисусъ яко вся предаде Ему Отецъ въ руцѣ и яко отъ Бога изыде и къ Богу грядетъ, возста съ вечери, положи ризы Своя» и пр. (13, 3).
Мы коснулись пока болѣе внѣшнихъ особенностей евангелія отъ Іоанна: ихъ много сравнительно съ прочим и евангелистами, но у него гораздо болѣе и болѣе значительныхъ внутреннихъ особенностей, принадлежащихъ ему сравнительно съ прочимъ содержаніемъ книгъ Новаго Завѣта. Разумѣемъ тѣ религіозныя и богословскія идеи, которыя впервые открываются читателю именно у Іоанна, въ его евангеліи, посланіяхъ и Апокалипсисѣ.
Недальновидные и мало знакомые съ Ветхимъ Завѣтомъ изслѣдователи обмозолили глаза читателямъ своими баснями о знакомствѣ Іоанна съ гностиками, а также съ Платономъ и Филономъ, о томъ, будто онъ былъ образованнымъ іудейскимъ аристократомъ. Послѣдней нелѣпой мысли покойный профессоръ Московской Духовной Академіи М. Д. Муретовъ посвятилъ цѣлую брошюру, списавъ ее у Годе. Ненаучность всѣхъ этихъ гипотезъ или теорій, за которыя, съ легкой руки нашихъ богослововъ-плагіаторовъ, взялись и свѣтскіе ученые (напр., † кн. С. Трубецкой), доказывается математически слѣдующими словами книги Дѣяній о членахъ Синедріона: «видя смѣлость Петра и Іоанна и примѣтивъ, что они люди не книжные и простые, они удивлялись» (Дѣян. 4, 13).
Итакъ, возвышенный духъ твореній Іоанновыхъ обусловливается вовсе не его начитанностью, которой не было, но энтузіазмомъ, его вниманіемъ къ рѣчамъ Христа, а всего болѣе – непосредственнымъ просвѣщеніемъ Святаго Духа и явленіемъ учащаго Ангела. О первомъ условіи говорится въ евангеліи и оно подтверждается даннымъ ему и его брату названіемъ: «сынъ грома» (Марк. 3, 17); вѣра братьевъ была настолько восторженна, что когда самаряне не приняли проходившаго по ихъ селенію Учителя, то «Іаковъ и Іоаннъ сказали: Господи, хочешь ли, мы скажемъ, чтобы огонь сошелъ съ небесъ и истребилъ ихъ, какъ Илія сдѣлалъ» (Лук. 9, 52). Когда Господь шелъ въ Іерусалимъ, а ученики «ужасались, слѣдуя за Нимъ», то Іоаннъ и Іаковъ не только не раздѣляли ихъ разочарованій, но вмѣстѣ со своею достойнѣйшею Матерію, выражая увѣренность въ Христовой побѣдѣ, немедленно послѣ Его страшныхъ предсказаній о грядущихъ мукахъ, смерти и воскресеніи, просили у Него первыхъ мѣстъ въ Его будущемъ царствѣ; – Іоаннъ не покинулъ Своего Учителя у креста и удостоился усыновленія Матерью Божіей. Вотъ школа сего Апостола, а не Филонъ и Платонъ. Но высшее наученіе было ему обѣшано отъ Утѣшителя, Который пояснилъ ему и другимъ Апостоламъ всѣ тѣ слова Христовы, коихъ они еще не могли понять во время Его земной жизни (14, 16-17 и 26 и др.).
II.
Въ порядкѣ преднамѣченной программы мы должны теперь перейти къ ученію Апостола о новой жизни, – но мы заранѣе чувствуемъ трудность быть понятыми со стороны читателей; особенно – увы – со стороны профессіональныхъ богослововъ, воспитавшихъ свой умъ на схоластикѣ, то-есть въ сферѣ чисто формальныхъ понятій, частнѣе выражаясь – юридическихъ, спеціально родственныхъ богословамъ схоластикамъ. Послѣдніе, воображая себя мыслителями отвлеченными, совсѣмъ не замѣчаютъ того, что ихъ философствованіе и богословствованіе имѣетъ характеръ чисто антропоморфическій. – Болѣе благодарную аудиторію рѣчь о духовной жизни можетъ встрѣтить среди христіанъ, не чуждыхъ личнаго духовнаго опыта и сколько-нибудь начитанныхъ въ Св. Писаніи и Св. Отцахъ, особенно среди монастырскихъ монаховъ... Огромная и глубоко вдумчивая, психологически талантливая отеческая литература о духовной жизни, о достиженіи совершенства и о борьбѣ со страстями – остается почти нетронутою въ литературѣ школьно-богословской, которая по не доразумѣнію называетъ себя научной. Въ одномъ обширномъ учебномъ руководствѣ по Нравственному Богословію, гдѣ помѣщенъ очеркъ исторіи этой науки, творенія Восточныхъ подвижниковъ обойдены полнымъ молчаніемъ, и по этому руководству выходитъ, будто послѣ 4 и 5 вѣковъ христіанское нравоученіе разрабатывалось только на западѣ. Нелѣпость достойная слезъ и смѣха.
Исключить изъ исторіи христіанской науки Антонія В., Пахомія, Лѣствичника, Исихія, Ѳеодора Студита и т. п., это все равно, что изъ исторіи русской литературы исключить Пушкина и Гоголя.
Въ самой программѣ Нравственнаго Богословія отдѣлъ: О Духовной Жизни или о порядкѣ спасенія появился у насъ впервые въ 60-хъ или даже 70-хъ годахъ и остается въ курсахъ въ видѣ отдѣла, совершенно не связаннаго съ прочимъ содержаніемъ программы. – Впрочемъ, не будемъ отвлекаться отъ нашего предмета, а только заявляемъ, что этотъ, такъ называемый аскетическій, отдѣлъ вовсе не является произведеніемъ позднѣйшаго, монашескаго періода церковной исторіи, а всецѣло обосновывается на Св. Писаніи и въ частности на твореніяхъ Апостола Іоанна Богослова.
Еще св. Іоаннъ Златоустъ въ своемъ трактатѣ о пророчествахъ убѣждаетъ читателя въ томъ, что главное содержаніе послѣднихъ, какъ и всей Св. Библіи, вовсе не заключается въ предсказаніи будущаго, но въ ученіи о добродѣтели и объ истинахъ вѣры.
Мы уже упомянули о томъ, что духовная жизнь не есть просто благочестіе, ни тѣмъ менѣе упражненіе въ добрыхъ дѣлахъ, какъ ее понимаютъ католики: это есть цѣлый прагматизмъ переживаній, особый ростъ души въ общеніи съ Богомъ, это жизнь Бога въ нашей душѣ, или жизнь души въ Богѣ. Такъ и понимаетъ духовную жизнь Апостолъ Іоаннъ. «Жизнь явилась», пишетъ онъ въ началѣ своего посланія: «и мы видѣли и свидѣтельствуемъ, и возвѣщаемъ сію вѣчную жизнь, которая была у Отца и явилась намъ» (I, 1, 2). Мало понимаютъ евангелиста тѣ толкователи, которые подъ явленіемъ жизни разумѣютъ явленіе Господа Іисуса Христа и только, – хотя, конечно, послѣднее имѣетъ сюда ближайшее отношеніе, но здѣсь рѣчь идетъ о внутренней жизни въ людяхъ, о томъ новомъ рожденіи, о которомъ евангелистъ пишетъ въ первой главѣ Евангелія: «въ Немъ была жизнь и жизнь была свѣтъ человѣкамъ». Это выраженіе не окончательно еще ясно съ указанной выше точки зрѣнія; но вотъ его продолженіе, которое совершенно опредѣленно устанавливаетъ полное тожество въ пониманіи этой жизни съ приведеннымъ изреченіемъ Апостола. «А тѣмъ, которые приняли Его, вѣрующимъ во имя Его, далъ власть быть чадами Божіими, которые не отъ крови, ни отъ хотѣнія плоти, ни отъ хотѣнія мужа, но отъ Бога родились» (ст. 12). – Кровь и плоть, и хотѣніе даютъ жизнь новому существу среди людей, – жизнь, которой прежде не было. Иную жизнь даетъ Богъ, жизнь, рождающуюся въ вѣрующихъ и кающихся, и они становятся непохожими на прочихъ – исполненными новыхъ переживаній, расположеній и стремленій. Объ этой-то новой жизни, о семъ-то рожденіи отъ Духа, отъ Бога говоритъ Христосъ Спаситель Никодиму и Іоаннъ въ своемъ посланіи: «мы знаемъ, что мы отъ Бога, и что весь міръ лежитъ во злѣ» (5, 19).
Первая бесѣда Христова, приведенная у Іоанна, есть бесѣда съ Никодимомъ объ усвоеніи новой благодатной жизни въ Богѣ. Наше школьное богословіе, слѣдуя католическимъ толкователямъ съ рожденными отъ нихъ протестантами, плохо восприняло это понятіе о новой жизни, придавъ ему значеніе отвлеченное, даже просто правовое.
У нихъ сейчасъ начинается рѣчь о таинствахъ, но не какъ о дѣйствіяхъ и молитвословіяхъ, вливающихъ новое, ясно ощутимое содержаніе въ человѣческую душу, но, какъ о внѣсознательномъ, опять же скорѣе правовомъ, приближеніи къ Богу чрезъ тѣ же условныя священнодѣйствія преимущественно путемъ физическимъ. Между тѣмъ Христосъ Спасителъ настойчиво внушаетъ Никодиму, что плоды благодатнаго возрожденія люди будутъ носить въ своемъ сознаніи и раскрывать въ дѣйствіяхъ и постоянныхъ расположеніяхъ души. Обратите вниманіе на слова Господа: «Духъ дышетъ, гдѣ хочетъ, и голосъ его слышишь» и пр... Когда Никодимъ, не испытавшій раньше ничего подобнаго, задалъ Господу вопросъ, свойственный и нынѣшнимъ профессіональнымъ богословамъ: «Какъ это можетъ быть?», то Господь говоритъ ему далѣе: «если Я сказалъ вамъ о земномъ, и вы не вѣрите, какъ повѣрите, когда буду говоритъ вамъ о небесномъ?». – Итакъ рожденіе свыше есть совершенно реальное, въ душѣ человѣка происходящее (конечно, подъ дѣйствительнымъ воздѣйствіемъ Св. Духа) измѣненіе, психологическое, «земное», какъ сказалъ Господь, то-есть, конечно, Божіе дѣйствіе, не подлежащее опытному переживанію; однако, переживанію постепенному, прибавимъ мы въ обличеніе крайнихъ протестантовъ или баптистовъ.
Впрочемъ, къ обличенію баптистовъ мы еше возвратимся, а прежде намъ нужно добавить еще нѣсколько пояснительныхъ словъ о новой жизни у Іоанна и въ рѣчахъ Христа Спасителя.
Первая бесѣда Господа, изложенная въ 4-мъ евангеліи, бесѣда съ Никодимомъ; вторая, тоже о новой жизни – съ Самарянкой. Здѣсь останавливаемъ свое вниманіе не столько даже на обѣтованіи вѣчнаго источника живой воды, сколько на слова Христовы ученикамъ Своимъ: «у Меня есть пища, которой вы не знаете. Моя пища есть творить волю Пославшаго Меня и совершить дѣло Его». То, что для естественнаго человѣка является тяжелымъ подвигомъ, достигаемымъ борьбою противъ себя самого, то самое для возрожденнаго есть пища, то-есть поддержка этой новой духовной жизни и наслажденіе ею, какъ естественный голодный человѣкъ наслаждается пищей.
Насыщенію тѣлесному въ жизни духовной соотвѣтствуютъ два начала: сознаніе исполняемаго долга, какъ это слѣдуетъ изъ приведенныхъ словъ Христовыхъ, и созерцаніе растущаго царства Божія, увѣнчивающаго труды Господнихъ слугъ. Еще 4 мѣсяца до жатвы (тѣлесной), а вотъ предъ вами нивы, поспѣвшія для жатвы, то-есть покрытыя стекающимся народомъ. Вскорѣ послѣ сихъ словъ Господь и тѣлесно насытилъ пятью хлѣбами 5000 человѣкъ, подтверждая тѣмъ другія Свои слова: «ищите прежде царствія Божія и правды его, а прочая приложатся вамъ». Однако, на другое же утро послѣ совершенія сего чуда мы слышимъ Его словеса: «ищите не пищи тлѣнной, но пищи нетлѣнной, которую дастъ вамъ Сынъ Человѣческій». Затѣмъ рѣчь Христова переходитъ на то, что Онъ Самъ и есть Тотъ хлѣбъ, который насыщаетъ духовнаго человѣка настолько, что онъ почти не нуждается въ тѣлесной пищѣ.
Когда же іудеи поняли эти слова въ буквальномъ смыслѣ («какъ Онъ можетъ дать намъ ѣсть Свою плоть»), то Господь не отказался и отъ такого пониманія, хотя до сего момента говорилъ о духовномъ единеніи съ Собою, какъ о поддержкѣ новой благодатной жизни; послѣ же этого вопроса Іудеевъ. Онъ начинаетъ говорить объ евхаристіи, какъ запечатлѣніи этого единенія, и для ясности говоритъ о причащеніи подъ двумя видами, чтобы никто не думалъ, будто общеніе происходитъ только духовное: «Ядущій Мою плоть и піющій Мою кровь во Мнѣ пребываетъ и Я въ немъ».
Обратите вниманіе на слѣдующія слова, обыкновенно пускаемыя читателями мимо вниманія: «какъ послалъ Меня живый Отецъ, и Я живу Отцемъ, такъ и ядущій Меня жить будетъ Мною» (6, 57). Таинство общенія бываетъ не безъ плоти и крови Христовой, но духовная жизнь, духовныя дарованія заключаются не въ самомъ восприняли чаши причастія, а въ вѣрѣ его сопровождающей, и въ жаждѣ того общенія съ Живымъ Христомъ, котораго удостаиваются только тѣ, кто стремится къ такому общенію, почему мы и поемъ во дни Св. Пасхи: «подавай намъ истѣе Тебе причащатйся въ невечернѣмъ дни Царствія Твоего»; эти слова прекрасно напомнилъ читателямъ А. С. Хомяковъ въ свое время.
При своихъ послѣднихъ посѣщеніяхъ Іерусалима Господь продолжалъ говорить о новой жизни, принесенной Имъ людямъ, но уже называлъ ее жизнью вѣчной, ибо получившіе ея начатокъ въ своей душѣ не взираютъ на смерть, какъ на конецъ жизни, но какъ на переселеніе, и потому не должны ея бояться (6, 48-51; 6, 53-54; 8, 5), ибо такая смерть, смерть тѣлесная, не отдѣляетъ человѣка отъ Бога, но сама оканчивается воскресеніемъ человѣка въ послѣдній день (6, 54). Ту же мысль Господь повторяетъ предъ воскрешеніемъ Лазаря. Здѣсь Его слова заключались явнымъ, то есть тѣлеснымъ воскресеніемъ Лазаря, но изъ этихъ же словъ Его видно, что Господь велитъ взирать на тѣлесную смерть, какъ на событіе несущественное, хотя бы оно и не сопровождалось чудеснымъ воскресеніемъ здѣсь до послѣдняго дня. Не объ одномъ Лазарѣ, но обо всѣхъ христіанахъ Господь изрекъ сіи слова: «Я есмь воскресеніе и жизнь; вѣрующій въ Меня, если и умретъ, оживетъ, и всякій живущій и вѣрующій въ Меня не умретъ во вѣкъ» (II, 25-26). Ту-же истину излагаетъ Апостолъ Іоаннъ во второй главѣ своего посланія: «міръ проходитъ и похоть его, а исполняющій волю Божію пребываетъ во вѣкъ» (ст. 17 и 25).
Итакъ изъ двухъ принципіальныхъ рѣшеній слагается духовная жизнь, рождающаяся въ людяхъ отъ Бога: изъ полнаго равнодушія къ этой земной жизни и смерти и изъ неудержимаго стремленія къ Богу. Какія же состоянія души усваиваются отъ этихъ рѣшеній? Душа, освобождаемая отъ себялюбія и страха за себя, исполняется постепенно восторженною любовію къ Творцу и нѣжною любовію къ ближнимъ. Вотъ почему Господь, предавая ученикамъ заповѣдь единенія съ Собою и съ небеснымъ Отцемъ, тутъ же призываетъ ихъ къ любви взаимной; такой призывъ остается для людей пустымъ звукомъ, если въ ихъ души не вложено новое начало жизни, если не исторгнуто грѣховное себялюбіе и преданность этому міру. Иное дѣло, когда Спаситель, возвѣстивъ имъ о наступающей разлукѣ съ Собою, даетъ имъ завѣщаніе любить другъ друга и находить въ этомъ именно Свое призваніе, какъ послѣдователей и учениковъ Христовыхъ, Который за нихъ жертвуетъ Свою жизнь (13, 34; 15, 9-12; и 17, 26). – Эта любовь не будетъ одною изъ заповѣдей, ни даже главною заповѣдью, но самымъ содержаніемъ христіанской жизни, ея постояннымъ компасомъ и источникомъ постоянной радости, ибо чрезъ нее, чрезъ эту любовь къ Богу, и окружающимъ, сохраняется то таинственное, существенное единеніе людей съ Отцемъ и Сыномъ въ Святомъ Духѣ, чрезъ которое искупленные люди или Церковь, единая во множествѣ, уподобляется Божественному Тріединству: 14, 20. 15, etc. 17, etc. Въ этомъ источникъ вѣчной радости, какъ и пишетъ Іоаннъ въ первой главѣ своего посланія:«о томъ, что мы видѣли и слышали, возвѣщаемъ вамъ, чтобы и вы имѣли общеніе съ нами; а наше общеніе съ Отцемъ и Сыномъ Его, Іисусомъ Христомъ». Такъ опредѣляетъ Апостолъ сущность той «вѣчной жизни», которая явилась намъ чрезъ Іисуса Христа.
Но возможно-ли такое высокое, такое райское настроеніе у людей въ этомъ грѣшномъ мірѣ? – Чтобы постоянно восторженно любить Бога, любить всѣхъ и не гнѣваться, не бояться счерти, не грѣшить? Намъ скажутъ, что такихъ людей не было и не будетъ, какъ и выразился безъ всякихъ обиняковъ французскій Ренанъ, и какъ говорилъ Великій Инквизиторъ у Достоевскаго.
Правда, скажутъ люди искренніе и вѣрующіе: бываютъ въ жизни такія минуты, даже пожалуй такіе часы, когда мы полны подобныхъ мыслей, чувствъ, созерцаній, но все это быстро исчезаетъ, какъ свѣтъ молніи.
Что сказать въ отвѣтъ на такое возраженіе, заявленное въ литературѣ 1) Ренаномъ, обвинявшимъ Спасителя въ томъ, будто Онъ принесъ требованія святости, для людей совершенно недоступныя, и 2) Великимъ Инквизиторомъ у Достоевскаго, утверждавшаго, что религія Евангелія доступна только нравственнымъ героямъ, а установить ее, какъ религію общечеловѣческую, возможно лишь при помощи подмѣны ея существенныхъ требованій.
Отвѣтъ нашъ будетъ въ то-же время продолженіемъ раскрытія идеи духовной жизни. Прежде всего укажемъ на то, что и Христосъ Спаситель и Апостолъ Іоаннъ предостерегаютъ апостоловъ и всѣхъ вообще христіанъ отъ того самообольщенія, въ которое ихъ впослѣдствіи вгонялъ Лютеръ, баптисты и др. исказители нашей вѣры. Они довольствуются тѣмъ, чтобы люди вообразили себя святыми, но ни о какихъ подвигахъ не заботились бы. – Увы, подъ ихъ вліяніемъ и русскій переводъ Новаго Завѣта исковерканъ: изреченіе Апостола Павла: «сія есть воля Божія – святость ваша» на такое– «освященіе ваше», – хотя чрезъ нѣсколько стиховъ то-же слово – ἁγιοσύνη переводятъ правильно, какъ святость, «безъ которой никто не узритъ Бога» (I Сол. 4, 3-7 и др.).
Какимъ-же образомъ предостерегаетъ насъ Господь отъ самообольщенія кажущеюся святостью? отъ заблужденій крайнихъ протестантовъ, отъ возраженій скептиковъ? – Господь и особенно Апостолъ Іоаннъ постоянно указываютъ на ту провѣрку нашего дѣйствительнаго настроенія душевнаго, которая заключается въ исполненіи заповѣдей. Кто не соблюдаетъ заповѣдей, тотъ напрасно воображаетъ себя любящимъ Бога и имѣющимъ духовную жизнь. – Вотъ слова Христовы: «кто имѣетъ заповѣди Мои и соблюдаетъ ихъ, тотъ любитъ Меня» и далѣе: «не любящій Меня – не соблюдаетъ словъ Моихъ» (14, 22-24). «Если Заповѣди Мои соблюдаете, пребудете въ любви Моей» (15,10).
Еще рѣзче и опредѣленнѣе тѣ-же истины раскрываются св. Апостоломъ Іоанномъ въ первомъ посланіи. «Если мы говоримъ, что имѣемъ общеніе съ Нимъ, а ходимъ во тьмѣ, то мы лжемъ и не поступаемъ по истинѣ» (I, 6). «А что мы познали Его, узнаемъ изъ того, что соблюдаемъ Его заповѣди» (2, 3). «Кто говоритъ, что онъ во свѣтѣ, а ненавидитъ брата своего, тотъ еще во тьмѣ» (ст. 9). «Кто не любитъ, тотъ не позналъ Бога, потому что Богъ есть любовь» (4, 8). «Это есть любовь, чтобы мы соблюдали заповѣди Его, и заповѣди Его не тяжки» (5, 3). Подобное же успѣлъ написать бл. Апостолъ и во второмъ посланіи, которое составилъ всего изъ 13 стиховъ: «любовь же состоитъ въ томъ, чтобы мы поступали по заповѣдямъ Его. Это та заповѣдь, которую вы слышали отъ начала, чтобы поступали по ней» (6).
Итакъ нарушеніе заповѣдей Божіихъ, и въ частности заповѣди о любви, является доказательствомъ самообольщенія духовной жизнью при дѣйствительномъ отсутствіи ея въ человѣкѣ.
Однако, утверждая такую мысль, Апостолъ далекъ отъ безумія баптистовъ, которые считаютъ себя безгрѣшными, ссылаясь на его слова: «рожденный отъ Бога не дѣлаетъ грѣха, потому что сѣмя Его пребываетъ въ немъ, и онъ не можетъ грѣшить, потому что рожденъ отъ Бога» (3, 9), и еще: «мы знаемъ, что всякій, рожденный отъ Бога, не грѣшитъ, но рожденный отъ Бога хранитъ себя, и лукавый не прикасается къ нему» (5, 18). – Когда вы будете противопоставлять такому толкованію слова того-же посланія: «если говоримъ, что не имѣемъ грѣха, обманываемъ самихъ себя и истины нѣтъ въ насъ» и т. д. (I, 10), то они отвѣчаютъ, будто возрожденнымъ свойственны только малые грѣхи, но не грѣхи къ смерти.
Чтобы избѣжать подобныхъ недоразумѣній, должно вспомнить, что благодатные дары Божіи, вопреки заблужденію протестантовъ, усваиваются постепенно чрезъ борьбу съ самимъ собою, какъ пояснялъ Господь въ притчѣ о Сѣятелѣ (Лук. 14, 15) и Апостолъ Павелъ въ посланіи къ Филиппійцамъ (3, 12-14). Такая-же постепенность бываетъ и въ паденіи человѣка: «сотворившій чудо именемъ Моимъ, не можетъ вскорѣ злословить Меня» (Марк. 9, 39). Вотъ съ этой точки зрѣнія мы и поймемъ, что въ приведенныхъ сповахъ Апостола Іоанна о возрожденныхъ нѣтъ противорѣчія.
Возрожденіе отъ Бога имѣетъ степени; и пусть сектанты не говорятъ, будто эта возрожденность имѣется у всякаго вѣрующаго, ибо и вѣра имѣетъ степени. Сказано, что «всякій вѣрующій, что Іисусъ есть Христосъ, отъ Бога рожденъ» (5, 1). А кого можно наззать вѣрующимъ? объ этой всецѣлой вѣрѣ Господь говоритъ такъ: «вѣрующимъ же знаменія сія послѣдуютъ: именемъ Моимъ бѣсы изженутъ, языки возглаголютъ новы, змія возьмутъ; аще и что смертно испіютъ, не вредитъ ихъ; на недужныя руки возложатъ, и здрави будутъ» (Марк. 16, 17). – Вотъ, кто имѣетъ такую вѣру и въ такой степени возрожденность, тоть можетъ къ себѣ примѣнять слово Апбостола: «рожденный отъ Бога не грѣшитъ» и діаволъ не прикасается ему, но и то, если не ослабѣетъ въ вѣрѣ и любви, что также можетъ постепенно произойти (Марк. 9, 39), хотя и не сразу (ср. I Тим. I, 19).
Въ какомъ же смыслѣ слѣдуетъ понимать постепенность въ усвоенной духовной жизни? Прежде всего, конечно, въ постепенности углубленія нашей вѣры, въ умноженіи любви, въ отвращеніи отъ грѣха и. т. д. Но кромѣ того, изъ словъ Христовыхъ и Апостольскихъ выясняется еще и, такъ сказать, спорадичность этого созрѣванія. И духовный человѣкъ, въ коемъ умножаются дарованія и не повторяются паденія, не можетъ постепенно, и днемъ и ночью, горѣть предъ Богомъ одинаковымъ или постепенно все умножающимся пламенемъ. Спасителемъ указаны нарочитыя средства приближенія къ Нему, а равно и внутреннія послѣдствія благодатныхъ настроеній. Первое – это молитва и таинства. Въ благодатномъ человѣкѣ молитва всегда сопровождается прямымъ успѣхомъ или вознаграждается инымъ благодатнымъ даромъ (2 Кор. 12, 9). – Объ этомъ Господь говоритъ неоднажды, но каждый разъ, когда призываетъ учениковъ къ общенію съ Собою: «Если чего просите во имя Мое, то сдѣлаю. Да прослаиится Отецъ въ Сынѣ» и пр. (14, 13). «Истинно, истинно говорю вамъ, о чемъ ни попросите Отца во имя Мое, дастъ вамъ» (16, 23). То же повторяетъ и Іоаннъ: «чего ни попросимъ, получимъ отъ Него» (3, 22). «И вотъ какое дерзновеніе мы имѣемъ къ Нему, что, когда просимъ чего по волѣ Его, Онъ слушаетъ насъ» (5, 14). – Съ этимъ вполнѣ согласно ученіе Св. Отцевъ, къ сожалѣнію, забытое въ нашемъ школьномъ богословіи, о томъ, что печатается въ предисловіи къ Слѣдованной Псалтири «Молитва есть бесѣда наша съ Богомъ и пріобщеніе Божескаго Естества» (слова пред. Анастасія Синаита). Не только Ап. Іоаннъ, увѣряющій насъ словомъ Христовымъ и своимъ, что въ вѣрующаго и молящагося вселяется Богъ Отецъ, и Богъ Сынъ, и посылаетъ имъ утѣшеніе, но и Ап. Петръ прямо говоритъ, что вѣрующіе сдѣлались причастниками Божескаго естества (11, 1, 4). Впрочемъ не только во время пламенной молитвы, этого нарочитаго (активнаго) и сознательнаго общенія съ Божескимъ естествомъ, но и посредствомъ иныхъ благодатныхъ озареній благодать Божія возводитъ нашу душу въ общеніе съ Отцемъ и Сыномъ. Это бываетъ при размышленіи о судьбахъ Божіихъ при чтеніи Св. Писанія, при непосредственномъ созерцаніи или слышаніи о Его дѣлахъ, какъ, напримѣръ, при первой проповѣди Петровой (Дѣян. 2). Состояніе это называется умиленіемъ, а иногда духовною радостью, смотря по тому, въ какихъ обстоятельствахъ она переживается. Апостолъ Іоаннъ и Христосъ Спаситель у Іоанна говорятъ преимущественно объ этомъ способѣ благодатнаго озаренія, то-есть о радости Божественной. Вотъ словеса Прощальной Бесѣды. «Сіе сказалъ Я вамъ, да радость Моя въ Васъ пребудетъ и радость ваша будетъ совершенна» (5, 11) «Просите и получите, чтобы радость ваша была совершенна» (16, 24). «Нынѣ же къ Тебѣ иду, и сіе говорю въ мірѣ, чтобы они имѣли въ себѣ радость Мою совершенную» (17, 13).
Сказавъ, что ученики будутъ въ мірѣ скорбными, и вообще приготовляя Своихъ послѣдователей къ страданіямъ въ мірѣ семъ, Господь, однако, взираетъ на эти страданія, какъ на средства освобожденія души оть страстей, какъ на муки рожденія собственной души каждаго и рожденія и умноженія царства Божія вокругъ себя (16, 21-22). Но самымъ существеннымъ состояніемъ души Своего послѣдователя, какъ и собственной души Своей, Господь считаетъ радость, которую Онь называетъ Своею радостью по преимуществу «Такъ и вы теперь имѣете печаль, но Я увижу васъ опять и возрадуется сердце ваше и радости вашей никто не отниметъ у вась» (16, 22). То же поясняетъ Апостолъ Іоаннъ, когда пишетъ: «смотрите, какую любовь далъ намъ Отецъ, чтобы называться и быть дѣтьми Божіими... Возлюбленные! мы теперь дѣти Божіи, но еще не открылось, что будемъ. Знаемъ только, что, когда откроется, будемъ подобны Ему, потому, что увидимъ Его, какъ Онъ есть» (3, 1, 2).
Итакъ христіанская радость о Богѣ и о надеждѣ своего спасенія есть предвкушеніе царства небеснаго. Такое предвкушеніе и понынѣ посылается чудеснымъ образомъ всѣмъ молящимся въ ночь Святой Пасхи даже помимо ихъ подвиговъ, что чувствуется всѣми и въ наши маловѣрные годы и что изложилъ великій Златоустъ въ своемъ пасхальномъ словѣ съ такою потрясающей силой.
Если благодатная радость и благодатное умиленіе христіанина связано съ созерцаніемъ судебъ Божіихъ, бывшихъ, настоящихъ въ его и общецерковной жизни, и будущихъ, то съ особенною силою оно проявляется въ настроеніи добрыхъ христіанъ предъ смертью, когда христіанинъ оплакиваетъ свои паденія и все таки предвкушаетъ радостное общеніе съ Богомъ.
И хотя огромное большинство христіанъ въ обычной жизни совсѣмъ удалились отъ того духовнаго единенія со Христомъ и Богомъ Отцомъ, въ которомъ желаетъ ихъ видѣть Христосъ Спаситель и Апостолъ Іоаннъ, однако, предъ смертью большинство ихъ, въ продолженіе 18 вѣковъ, а добрая половина и въ антихристовомъ 20-мъ вѣкѣ, приближаются къ своему назначенію и сподобляются блаженнаго обѣтованія, даннаго Благоразумному Разбойнику: «аминь глаголю тебѣ: днесь со Мною будеши въ рай». Подобную картину духовнаго озаренія и внутренняго измѣненія человѣка предъ смертью съ особенною силою рисовалъ нашъ писатель Достоевскій, описывая смерть Стефана Трофимовича, Ильюшечки, Макара Ильина, старца Зосимы и др.
Нашъ очеркъ былъ бы неполнымъ, еслибъ мы не упомянули еще объ одномъ, весьма важномъ и дорогомъ для христіанскаго ума и сердца условія нашего общенія съ Богомъ. Разумѣемъ ученіе Господа Іисуса Христа о Святомъ Духѣ Утѣшителѣ.
Мы поясняли (уже давно, лѣтъ 25 тому назадъ) въ «Вѣрѣ и Разумѣ», почему именно такое наименованіе далъ Спаситель Третьей Ипостаси Святой Троицы (см. также Полное Собраніе Сочиненій 1910 или 1911 года).
Утѣшитель по-еврейски – Менахемъ того же глагола Нахамъ (утѣшить, утѣшитель – Менахемъ), какъ и Ной, о коемъ сказано въ Книгѣ Бытія: «онъ утѣшитъ насъ за землю, которую проклялъ Богъ». – Почему Св. Духъ-Утѣшитель? Утѣшеніе предполагаетъ печаль, страданіе; а таковъ земной удѣлъ христіанина, почему та духовная радость, которая свыше посѣщаетъ его, принимается, какъ утѣшеніе. Молитвы христіанъ, требующія отрѣшенія отъ земного и переселенія ума и сердца къ небу, начинаются призывомъ Утѣшителя, Иже вездѣ Сый и вся исполняя, сокровище благихъ и жизни Податель.
Для поддержанія постоянной духовной бодрости, для борьбы слабаго человѣчества съ уныніемъ среди бѣдствій жизни, обрушивающихся съ особенною силою на проповѣдниковъ вѣры, пребываніе близъ насъ Утѣшителя потребнѣе даже, чѣмъ самое общеніе со Христомъ, ибо послѣдняго лишается человѣкъ, впавшій въ грѣхъ, или уныніе. Вотъ почему Господь сказалъ въ прощальной бесѣдѣ Своей: «Иду къ Пославшему Меня... Но оттого, что Я сказалъ вамъ это, печалью исполнилось сердце ваше. Но я истинно говорю вамъ: лучше для васъ, чтобы Я пошелъ; ибо, если Я не пойду, Утѣшитель не пріидетъ къ вамъ; а если пойду, по пошлю Его къ вамъ. И Онъ пришедъ обличитъ міръ о грѣхѣ и о правдѣ, и о судѣ» (10, 5-8).
Дальнѣйшихъ, тоже, конечно, весьма глубокихъ и жизненныхъ, разъясненій Господа мы истолковывать не будемъ, чтобы сократить статью, но обратите вниманіе на то, что назначеніе Утѣшителя заключается ближайшимъ образомъ въ помощи Апостоламъ въ борьбѣ съ міромъ и во внутренней побѣдѣ надъ нимъ, въ огражденіи душъ Христовыхъ воиновъ отъ унынія, отъ неразумѣнія дѣла Божія, отъ склоненія своей головы предъ торжествующей въ мірѣ неправдой. Когда чрезъ часъ послѣ этой рѣчи Господней Онъ былъ связанъ врагами и веденъ на нечестивый судъ, то сейчасъ же и обнаружилось, что Апостолы еще не получили Утѣшителя, но растерялись настолько, что не только сами разбѣжались и отреклись отъ Своего Учителя, но и потеряли надежду на Его воскресеніе, забывъ Его обѣтованіе о томъ и даже не желая вѣрить свидѣтелямъ сего событія. Зато, когда они исполнились благодати Утѣшителя въ день Пятидесятницы, то у нихъ не осталось никакого сомнѣнія въ вѣрѣ по слову Господню: «И Я умолю Отца, и дастъ вамь другого Утѣшителя, да пребудетъ съ вами во |вѣкъ» (14, 16). – Освобожденіе души отъ мірского страха и унынія связывается съ проясненіемъ ея разума, и сему будетъ содѣйствовать Утѣшитель. «Онъ научитъ васъ и напомнитъ вамъ все, что Я говорилъ вамъ» (14, 26). «Еще многое имѣю сказать вамъ, но вы теперь не можете вмѣстить. Когда же пріидеть Онъ, Духъ истины, то наставитъ васъ на всякую истину» (16, 13).
А въ посланіи своемъ Апостолъ также упоминаетъ объ Утѣшителѣ, какъ Свидѣтелѣ истины, съ Отцомъ и Сыномъ: «Три свидѣтельствуютъ на небѣ: Отецъ, Слово и Святый Духъ; и Сіи три суть едино» (5, 7).
У прочихъ св. писателей трудно найти и слово Утѣшитель, но указана Его помощь въ борьбѣ съ невѣріемъ; и тѣмъ драгоцѣннѣе слова Дѣеписателя: «Церкви же по всей Іудеи, Галилеѣ и Самаріи» etc. «при утѣшеніи отъ Святаго Духа умножались» (9, 31). Конечно, сюда же относятся слова Господа, повторяющіяся неоднажды: «Когда же будутъ предавать васъ, не заботьтесь какъ или что сказать; ибо въ тотъ часъ дано будетъ вамъ, что сказать; ибо не вы будете говорить, но Духъ Отца вашего будетъ говорить въ васъ» (Мат. 10, 19-20). Ср. Дѣеписателя (4, 8; и 6, 11).
Таково значеніе Утѣшителя Духа въ жизни духовной, личной и церковной, выясненное съ особою обстоятельностью въ евангеліи отъ Іоанна.
Итакъ Евангеліе отъ Іоанна и его посланія излагаютъ намъ ученіе о той новой благодатной жизни, которую принесъ на землю Сынъ Божій, насадилъ ее въ сердцѣ вѣрующаго и въ жизни Церкви Своей, какъ въ деревѣ, имѣющемъ Христа въ качествѣ главнаго ствола, а чадъ церковныхъ, какъ вѣтви (Іоанн. 15). Эта новая благодатная жизнь начинается въ людяхъ и въ Церкви здѣсь на землѣ, но переходитъ съ ними на небо и потому называется вѣчною жизнью, а тѣлесная смерть ея обладателей такъ мало страшна для нихъ, что они какъ бы и не умираютъ. Изгоняя изъ себя себялюбіе и страхъ смерти, спасенные открываютъ въ своей душѣ широкое вмѣстилище для любви къ Богу и ближнимъ и ею наполняютъ свое существованіе здѣсь; любовь сія не есть только заповѣдь, ни выполняемый христіаниномъ долгъ, но самое содержаніе его жизни, его души, чрезъ которое онъ вступаетъ въ существенное и тѣснѣйшее единеніе съ Отцемъ Небеснымъ и Его Божественнымъ Сыномъ, какъ и Отецъ съ Сыномъ и Святымъ Духомъ пребывающіе въ ипостасномъ единеніи между Собою. Подобное же единеніе вѣрующихъ съ Богомъ и удаленіе ихъ отъ грѣха усиливается во время молитвы, которую Господь всегда исполняетъ такъ или иначе; далѣе во время причащенія и чтенія словъ Господнихъ и заповѣдей, которыми вырываются корни грѣха изъ души (I, 1, 9, 2; 2. 5, 15). При семъ Спаситель и Іоаннъ дали ясныя указанія, какъ ограждать себя отъ самообольщенія или прелести, провѣряя свое настроеніе дѣйствительнымъ слѣдованіемъ заповѣдямъ и особенно заповѣди братолюбія (I Іоанн. 3, 17). Руководителемъ же духовной жизни христіанъ и Церкви является Утѣшитель, посылающій имъ внутреннее торжество и побѣду въ борьбѣ съ уныніемъ души, съ торжествующимъ зломъ въ мірѣ и ересями (1 Іоанн. 4, 1), послѣдствіемъ каковой побѣды бываетъ Божественная радость среди бѣдствій здѣсь, на землѣ, и нескончаемая радость послѣ смерти – на небѣ. – Описанію зтой вожделѣнной міровой побѣды добра надъ зломъ, Христа надъ міромъ, которая предваряется борьбой и бѣдствіемъ, посвящена книга Апокалипсисъ, написанная тѣмъ же Іоанномъ и оканчивающаяся увлекательной картиной сходящаго съ неба Новаго Іерусалима и восторженнымъ восклицаніемъ вѣрующаго сердца: «ей, гряди, Господи Іисусе».
Изъ журнала «Воскресное Чтеніе» (Варшава) за 1928 годъ.