Протоіерей Павелъ Матвѣевскій – Воздвиженіе Честнаго и Животворящаго Креста Господня.

Во время земной жизни Господа нашего Іисуса Христа, за стѣною Іерусалима, къ сѣверо-западу, въ близкомъ разстояніи отъ города, находился небольшой кругообразный холмъ, называвшійся Голгоѳою или, по объясненію св. Евангелистовъ, Лобнымъ мѣсто (Матѳ. 27, 33. Іоан. 19, 17). Такое названіе онъ получилъ или потому, что тамъ были разбросаны черепа и кости казненныхъ, или потому, что, лишенный растительности, представлялъ нѣкоторое сходство съ черепомъ. По древнему преданію, сохраненному св. Отцами, на семъ холмѣ былъ погребенъ нашъ падшій прародитель. Такъ Господь, по выраженію св. толковниковъ, «водрузилъ знаменіе побѣды на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ царствовала смерть»[1], «дабы тамъ же послѣдовало и разрушеніе смерти, гдѣ было начало ея»[2].

Когда насталъ великій день всемірнаго очищенія, – день, который Господь назвалъ по преимуществу Своимъ (Іоан. 8, 56), непорочный и пречистый Агнецъ Божій, предназначенный на дѣло искупленія еще прежде созданія міра (Іоан. 1, 29. 36. 1 Петр. 1, 19. 20), принесъ Себя въ умилостивительную жертву за грѣхи всего міра (1 Іоан. 2, 2). На Голгоѳѣ утвержденъ былъ крестъ Христовъ, – новый жертвенникъ (Евр. 13, 10), престолъ благодати (4, 16), «алтарь не храма, но всего міра»[3]. Здѣсь, предъ лицомъ неба и земли, открылись чудеса любви Божіей, явившія міру въ крайнемъ уничиженіи славу Божества: Начальникъ жизни (Дѣян. 3, 15) и Примиритель, умирающій за нечестивыхъ (Римл. 5, 6); Господь славы (1 Кор. 2, 8) и Мужъ скорбей, презрѣнный и умаленный предъ людьми (Ис. 53, 3); безгрѣшный Праведникъ (1 Петр. 2, 22. 3, 18) и Ходатай за преступниковъ, пиричтенный къ злодѣямъ (Ис. 53, 12)!

Великое жертвоприношеніе Голгоѳское, въ которомъ нашъ Искупитель, по выраженію св. Григорія Богослова, былъ «Архіереемъ и Жертвою»[4], священнодѣйствуя Себя Самого въ очистительную жертву за грѣхи міра (Евр. 9, 28), было совершено на крестѣ, по изъясненію св. Отцевъ, для того, чтобы явить міру широту, и долготу, и глубину, и высоту любви Христовой, превосходящей всякое разумѣніе (Еф. 3, 18). Все, что совершилось на древѣ крестномъ, было «врачеваніемъ нашей немощи, возвращающимъ ветхаго Адама туда, откуда онъ ниспалъ, и приводящимъ къ древу жизни, отъ котораго удалилъ насъ плодъ древа познанія, безвременно и неблагоразумно вкушенный. Для сего древо на древо и руки за руку, – руки, мужественно распростертыя за руку, невоздержно простертую, – руки пригвожденныя за руку своевольную, – руки, совокупляющія концы міра воедино за руку, извергшую Адама. Для сего вознесеніе на крестъ за паденіе, желчь за вкушеніе, терновый вѣнецъ за худое владычество, смерть за смерть, тьма для свѣта, погребеніе за возвращеніе въ эемлю»[5]. Такимъ образомъ, «какъ грѣхъ вошелъ въ міръ посредствомъ плода древеснаго, такъ и спасеніе посредствомъ древа крестнаго»[6]. Чтобы искупить падшій родъ человѣческій отъ клятвы законной (Гал. 3, 13) и снять тяготѣвшій на человѣчествѣ прародительскій грѣхъ, надлежало нашему Искупителю Господу Іисусу Христу вознести грѣхи наши тѣломъ Своимъ на древо (1 Петр. 2, 24), сдѣлаться за насъ клятвою (Гал. 3, 13) и пригвоздить ее ко кресту. Видъ креста четверочастенъ, по разумѣнію св. Сумеона Солунскаго, «ради пригвожденнаго на немъ Христа, Сына Божія, горнее и дольнее и все существующее сотворшаго и содержащаго, горнее соединившаго съ тѣмъ, что на землѣ, свыше низшедшаго долу, изъ долу же возвысившаго насъ горѣ, изъ ада воздвигшаго и изъ земныхъ содѣдавшаго насъ небесными, въ Себѣ самомъ все соединившаго и концы міра созвавшаго къ поклоненію истинному и живому Богу, высотою Божества и смиреніемъ воплощенія все усвоившаго Себѣ, высокостію славы и глубиною нищеты и смиренія, и широтою милости и любви возсоздавшаго насъ»[7]. Возвысясь на крестѣ, на воздухѣ, по изъясненію св. Аѳанасія Великаго, Господь нашъ показалъ побѣду надъ княземъ власти воздушныя (Еф. 2, 2) и, простирая руки Свои къ народу непокорному (Ис. 55, 2), «одною рукою привлекалъ къ Себѣ ветхій народъ, а другою – званныхъ изъ язычниковъ, и тѣхъ и другихъ соединялъ въ Себѣ»[8]. Св. Григорій Нисскій, толкуя слова Апостола Павла (Еф. 3,18), говоритъ, что «онъ (т.-е. Апостолъ) созерцалъ образъ креста, который являетъ всепроницающую силу и промышленіе Явившагося на немъ, и потому каждый рогъ назвалъ приличными именами: нижній – глубиною, верхній – высотою, а тѣ, которые простираются поперекъ съ той и другой стороны долготою и широтою, чѣмъ ясно означается то, что нѣтъ ничего изъ существующаго, что не было бы объято Божественнымъ естествомъ, пренебесное-ли то, преисподнее-ли, или горизонтально простирающееся во всѣ стороны до предѣловъ существующаго. Ибо, присовокупляетъ св. Отецъ, высотою Апостолъ означаетъ пренебесное, глубиною – преисподнее, а долготою и широтою – предѣлы того, что находится среди оныхъ, содержимое вседержащею силою»[9]. Св. Василій Великій видитъ въ четверочастномъ составѣ креста указаніе на четыре страны свѣта и говоритъ, что предпочтена крестная смерть для того, чтобы «всѣ части міра приведены были ко спасенію частями креста»[10], или, какъ выражается св. Кириллъ Іерусалимскій, Господь «простеръ руки на крестѣ, чтобы объять концы вселенной»[11].

Когда жертвоприношеніе Голгоѳское было окончено, Господь умеръ на крестѣ, и пречистое тѣло Его было снято и погребено руками Іосифа и Никодима (Матѳ. 28, 59. 60. Марк. 15, 46. Лук. 23, 53. Іоан. 19, 38-40), – орудіе нашего искупленія осталось въ рукахъ враговъ Христовыхъ. Потаенные ученики Господа, получивъ дозволеніе Пилата оказать Учителю послѣднюю почесть, всецѣло занялись этимъ дѣломъ и спѣшили кончить его до наступленія субботняго вечера (Іоан. 19, 42). Но и враги Хрістовы, приготовляясь къ Великому празднику (19, 31), старались окончить богоубійственное дѣло какъ можно скорѣе и, окончивъ, безъ сомнѣнія, приняли всѣ мѣры къ тому, чтобы не оставалось на Голгоѳѣ ничего такого, что могло бы напоминать празднующему народу о Распятомъ. Древнее преданіе говоритъ, что крестъ Христовъ, по снятіи съ него тѣла Господня, былъ взятъ съ Голгоѳы, вмѣстѣ съ крестами разбойниковъ, и зарытъ въ землю руками іудеевъ, которые такимъ образомъ, сами не сознавая, содѣйствовали сохраненію его: находясь въ землѣ, онъ находился въ рукахъ Промысла Божія – до предопредѣленнаго времени[12].

Въ II-мъ вѣкѣ по Р. X., при императорѣ Адріанѣ, враждебные христіанамъ язычники, стараясь всѣми средствами изгладить памятъ о мѣстѣ распятія Христова, по сказанію церковныхъ историковъ[13], сдѣлали надъ нимъ большую насыпь, поверхность выстлали камнемъ и построили на площадкѣ языческое капище. Такимъ образомъ, христіане первыхъ вѣковъ не могли безопасно посѣщать мѣста страданій Господа. Крестъ Господень, такъ же, какъ и самая Голгоѳа и пещера воскресенія, были сокрыты подъ толстымъ слоемъ насыпной земли. Притомъ, если бы крестъ Христовъ и св. мѣста распятія, погребенія и воскресенія Господа были открыты во времена гоненій, то они сдѣлались бы предметомъ хулы и посмѣянія гонителей Церкви Христовой.

Святыни христіанства могли явиться хіру съ достодолжною честію лишь по прошествіи временъ гоненій въ благочестивое царствованіе св. равноапостольнаго Константина Великаго. Св. мать его, царица Елена, по особенному внушенію Божію[14], отправилась въ Іерусалимъ для посѣщенія св. мѣстъ, ознаменованныхъ событіями земной жизни Господа Іисуса Христа. Прибывъ въ св. городъ, онa всецѣло была занята мыслію о крестѣ Господнемъ. «Вотъ мѣсто сраженія, ввывала св. Царица, – но гдѣ побѣдное знамя? Ищу знаменія побѣды и не обрѣтаю... Я на тронѣ, кресту-ли Господню оставаться въ землѣ? Я въ великолѣпныхъ чертогахъ, знаменію-ли побѣды Христовой пребывать во прахѣ? Какъ я могу почитать себя искупленною, когда не вижу орудія искупленія?.. Нѣтъ, да исторгнется изъ земли тотъ мечъ, коимъ низложенъ истинный Голіаѳъ!»[15]. Но исполненію желанія св. Царицы найти древо креста Господня представлялось, по-видимому, непреодолимое препятствіе: крестъ былъ сокрытъ, и мѣсто сокрытія его было тайною враговъ христіанства. Собравъ старѣйшихъ по возрасту іудеевъ, св. Елена спрашивала у нихъ, гдѣ находится крестъ Господень. Іудеи, отзываясь незнаніемъ, указали на нѣкоего Іуду, которому извѣстно было это мѣсто по преданію отъ отца его. Іуда долго не хотѣлъ выдать своей тайны, но наконецъ, по повелѣнію Царицы, рѣшился сдѣлать признаніе. Онъ указалъ на то мѣсто, гдѣ стояло языческое капище. Тогда христіане, разрушивъ капище, стали раскапывать наносную землю, которою были покрыты Голгоѳа и гробъ Господень. Послѣ долгой и усиленной работы, когда уже радостное ожиданіе обрѣтенія искомаго сокровища начало омрачаться отчаяніемъ, были найдены три креста. Только души, не желающія ничѣмъ инымъ, какъ только крестомъ Христовымъ (Гал. 6, 14), могутъ постигнуть полноту радости блаженной Царицы, обрѣтшей крестъ Господень. Что между найденными крестами несомнѣнно есть крестъ Христовъ, всѣ увѣрились тѣмъ, что здѣсь же, недалеко, было открыто и титло, написанное Пилатомъ надъ главою Распятаго на особой дощечкѣ. Нужно было узнать, какой изъ трехъ крестовъ есть подлинно крестъ Господень. Но какъ узнать, чтобы не оставалось мѣста ни малѣйшему сомнѣнію? Патріархъ Макарій предложилъ отдать это дѣло на судъ Божій. Онъ повелѣлъ нести кресты въ домъ извѣстной благочестіемъ именитой женщины, лежавшей на смертномъ одрѣ: «пусть, говорилъ Святитель, – самъ Богъ укажетъ намъ крестъ Спасителя». Когда кресты были принесены къ одру болящей, то патріархъ, въ присутствіи Царицы и множества народа, началъ возлагать ихъ на болящую. Отъ прикосновенія двухъ крестовъ болящая не чувствовала никакого облегченія, но прикосновеніе третьяго возвратило ей здравіе, послѣ чего всѣ увѣрились, что чудотворный крестъ есть истинный крестъ Христовъ[16]. Новое, еще болѣе очевидное и разительное чудо должно было возбудить вѣру въ самихъ невѣрующихъ и явить силу животворящаго креста врагамъ его. Когда Патріархъ съ Царицею и народомъ возвращался отъ исцѣленной, проносили къ погребенію тѣло умершаго. Несшіе остановились – и Патріархъ, въ несомнѣнной надеждѣ, что распятый и воскресшій Господь и теперь расторгнетъ узы смерти искупительнымъ орудіемъ Своихъ страданій, началъ опять возлагать кресты, одинъ за другимъ, на умершаго, – и умершій, воскресъ отъ прикосновенія того же креста, который показалъ свою чудодѣйственную силу надъ болящею. Слава чудесъ, совершившихся отъ креста Господня, быстро распространилась по городу и привлекла къ Голгоѳѣ множество народа. Многіе, за тѣснотою, не имѣя возможности приблизиться и облобызать честное древо, просили, чтобы оно было показано имъ издали. Тогда патріархъ, ставъ на возвышенномъ мѣстѣ, и, воздвигая честный крестъ, показывалъ его и въ отдаленіи стоящимъ, и весь народъ въ радостномъ восторгѣ взывалъ: Господи, помилуй!

Св. равноапостольный Царь Константинъ, обрадованный открытіемъ мѣстъ распятія и воскресенія Господа, повелѣлъ построить надъ Голгоѳою великолѣпный храмъ, который превосходилъ бы богатствомъ украшеній «всѣ гдѣ-либо существующіе»[17]. Виновница открытія, св. Царица Елена большую часть животворящаго древа креста Господня оставила въ Іерусалимѣ, гдѣ она впослѣдствіи, по сооруженіи храма, и была поставлена въ серебряномъ ковчегѣ для поклоненія вѣрнымъ, а другую, вмѣстѣ съ гвоздями, найденными въ св. гробѣ, послала сыну своему Константину въ Константинополь. Принявъ эту часть, Царь, по свидѣтельству церковнаго историка Сократа, «скрылъ ее въ своей статуѣ», находившейся на площади города, на высокой порфировой колоннѣ[18]. Часть крестнаго древа, находившаяся въ Іерусалимскомъ храмѣ воскресенія, ежегодно, въ праздникъ Пасхи, въ память первоначальнаго обрѣтенія, была торжественно воздвизаема и предлагаема для поклоненія народу, стекавшемуся во множествѣ на этотъ праздникъ изъ разныхъ странъ. Для многихъ единственною и самою высшею наградою за трудъ пути изъ отдаленныхъ странъ служили частицы животворящаго древа, которыя они, облагая златомъ и сребромъ, носили на груди, такъ что св. Кириллъ Іерусалимскій свидѣтельствуетъ, что въ его время, хотя «святое древо креста и было видимо» въ храмѣ, но «розданное отсюда по частямъ цѣлой вселенной, наполнило собою почти уже всю вселенную»[19].

Въ началѣ VII вѣка, когда, въ царствованіе императора Фоки, Хозрой, царь персидскій, овладѣлъ Іерусалимомъ, древо креста Господня сдѣлалось добычею побѣдителей и отнесено было въ Персію. Скорбь христіанъ, лишившихся священнаго сокровища, была неизъяснима. Но Господь благословилъ оружіе преемника Фоки, императора Ираклія, который, послѣ неоднократныхъ пораженій на полѣ брани сына и преемника Хозроя – Сироя, принудилъ его заключить миръ и возвратятъ изъ плѣна, вмѣстѣ съ крестнымъ древомъ, патріарха Іерусалимскаго Захарію и другихъ іерусалимлянъ. Побѣдитель желалъ самъ внести въ городъ и поставить на прежнее мѣсто въ храмѣ воскресенія животворящее древо креста Господня. Во всѣхъ царственныхъ знакахъ, въ порфирѣ и царскомъ вѣнцѣ; Ираклій взялъ въ руки животворящій крестъ, но у вратъ храма былъ остановленъ невидимою силою, и уже на другой день, снявъ съ себя знаки царскаго величія, въ простомъ одѣяніи и босыми ногами, безпрепятственно вступилъ въ храмъ воскресенія и положилъ честное древо креста на прежнее мѣсто. Св. Церковь, обрадованная возвращеніемъ священнаго сокровища, положила усугубить праздникъ Воздвиженія Креста Господня и перенести съ дней Пасхи на 14 сентября.

Призывая вѣрныхъ въ поклоненію Кресту Господню, св. Отцы церкви указываютъ въ немъ исполненіе древнихъ пророчествъ и прообразовашй Божіихъ, спасительное средство нашего оправданія, непреоборимое оружіе противъ враговъ и непоколебимое основаніе христіанской надежды. «Великъ по истинѣ крестъ, повсюду въ Писаніи свидѣтельствуемый и предзнаменуемый, предъявляющій образы всѣхъ тѣхъ чудесъ, кои ежедневно силою его совершаются»[20], говоритъ св. Андрей Критскій. «Сей честный крестъ, замѣчаетъ св. Іоаннъ Дамаскинъ, – прообразованъ былъ древомъ жизни, насажденнымъ отъ Бога въ раю (Быт. 2, 9): такъ какъ чрезъ древо произошла смерть: то и надлежало, чтобы чрезъ древо же дарована была жизнь и воскресеніе. Іаковъ, поклонившись на верхъ жезла Іосифова и благословивши сыновей его, переложивъ свои руки (47, 31. 48, 13. 14. Евр. 11, 21), изобразилъ крестъ. Также весьма ясно знаменіе креста предначертали: жезлъ Моѵсеевъ, крестообразно поразившій море и Израиля спасшій, а фараона потопившій (Исх. 14, 16); руки, крестообразно простертыя и Амалика побѣдившія (17, 11); горькая вода, древомъ услащенная (15, 25); камень, жезломъ пробитый и воду источившій (17, 6); жезлъ Аароновъ, прознаменовавшій достоинство священноначальства (Числ. 17, 18); змій, на древѣ въ видѣ трофея повѣшенный, какъ умершій, между тѣмъ, какъ древо спасало тѣхъ, кои взирали на мертваго врага, вѣруя во Христа, къ древу пригвожденнаго во плоти грѣха, но грѣха не вѣдавшаго»[21]. «Крестъ – великое и драгоцѣнное стяжаніе: великое потому, что чрезъ него явлены великія благодѣянія, тѣмъ болѣе великія, что чудеса и страданія Христовы одержали побѣду надъ всею вселенною; драгоцѣнное потому, что крестъ служитъ знаменіемъ страданій Христа и Его побѣды, – страданій, ибо Онъ добровольно вкусилъ на немъ смерть, побѣды, ибо имъ пораженъ діаволъ, побѣждена смерть, вереи адовы сокрушены, и крестъ содѣлался общимъ спасеніемъ для всего міра»[22]. «О кресте, взываетъ св. отецъ въ священномъ восторгѣ, – Христова и наша многоименитая похвала! О древо благознаменитое, на которомъ Христосъ распростерся! – Лоза безсмертія, изъ которой Христосъ-виноградъ источилъ для насъ жизнодательное питіе! О кресте, коимъ изглаждено рукописаніе грѣха и начертанъ завѣтъ свободы! О кресте, сокровище неисчислимыхъ благъ, путеводитель въ раю, ключарь царствія, разрѣшитель грѣховъ, дарователь побѣдъ. Христосъ, распятый на тебѣ, содѣлалъ тебя древомъ жизни. Христосъ, пригвожденный къ тебѣ, содѣлалъ тебя Лѣствицею, ведущею къ небесамъ. Христосъ, повѣшенный на тебѣ, явилъ тебя ходатаемъ благословенія. Христосъ, распростертъ на тебѣ, разрѣшилъ узы скованныхъ грѣхомъ. Христосъ, добровольно вознесенный на тебя, совознесъ съ Собою міръ. Сей-то крестъ Христовъ содѣлался для насъ источникомъ всѣхъ благословеній»[23].

 

Протоіерей Павелъ Матвѣевскій.

 

«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1888. № 37. С. 1014-1020.

 

[1] Замѣчаніе св. Іоанна Злат. Бесѣд. на Ев. Іоанна, ч. 2, стр. 666.

[2] Выраженіе блаж. Ѳеофилакта, Благов, 2, стр. 236.

[3] Выраженіе св. Льва Великаго. Храст. Чт. 1845 г., ч. 2, стр. 33.

[4] Твор. св. Отцевъ, М. 1844 г., т. 4, стр. 175.

[5] Твор. св. Отц. М. 1843 г. т. 1, стр. 32.

[6] Выраженіе св. Аѳанасія Великаго. Христ. Чт. 1842 г., ч. 3, стр. 56.

[7] Христ. Чт. 1845 г. ч. 4, стр. 174, 175.

[8] Твор. св. Отц. М. 1851 г., т. 17, стр. 115.

[9] Христ. Чт. 1841 г. ч. 2, стр. 33, 34.

[10] Твор. св. Отц. М.1845 г., т. 6, стр. 356.

[11] Твор. св. Отц. М. 1855 г., т. 25, стр. 214.

[12] Свидѣтельство св. Павлина во 2 посланіи къ Северу. Собраніе сочин. студ. Кіевской духовной академіи, Кіевъ, 1839 г. т. 1, стр. 329.

[13] Церк. исторія Созомена, Спб. 1851 г., стр. 78. Сочин. Евсевія, Спб. 1850 г., т. 2, стр. 187.

[14] Церк. исторія Сократа, Спб. 1850 г., стр. 75.

[15] Сіи слова влагаетъ въ уста св. Царицы Елены св. Амвросій Медіоланскій въ надгрономъ словѣ императору Ѳеодосію. Собр. сочин. студ. Кіевск. акад., стр. 331.

[16] Церк. ист. Совомена, стр. 79, 80.

[17] Такъ выражался Царь въ посланіи къ Патріарху Макарію. Сочин. Евсевія, т. 2, стр. 192.

[18] Церк. ист. Сократа, стр. 77.

[19] Твор. св. Отц. М. 1855 г., т. 25, стр. 56, 149, 196.

[20] Христ. Чт. 1839 г., ч. 3, стр. 324.

[21] Христ. Чт. 1840 г., ч. 3, стр. 344, 345.

[22] Слова св. Андрея Критскаго. Христ. Чт. 1839 г., ч. 3, стр. 310.

[23] Тамъ же, стр. 319, 320.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: