Крещеніе Господа Нашего Іисуса Христа.
О крещеніи Христа Спасителя говорятъ всѣ четыре евангелиста. Подробнѣе другихъ повѣствуетъ евангелистъ Матѳей, но и сказанія, прочихъ евангелистовъ заключаютъ въ себѣ указанія очень важныя для яснаго уразумѣнія этого многознаменательнаго событія въ жизни нашего Спасителя.
Проповѣдь Іоанна Крестителя была проповѣдію покаянія, крещеніе его – символомъ очищенія, омытія грѣховъ. Для чего же Іисусъ Христосъ, чистый и безгрѣшный отъ самаго рожденія, идетъ на Іорданъ къ строгому проповѣднику покаянія и отъ руки его пріемлетъ крещеніе? Вопросъ этотъ не могъ рѣшить себѣ самъ Креститель, по божественному вдохновенію познавшій въ грядущемъ къ нему Іисусѣ обѣтованнаго Мессію: Іоаннъ же возбраняше Ему, глаголя: азъ требую Тобою креститися, и Ты ли грядеши ко мнѣ? (Матѳ. 3, 14). Іисусъ Христосъ успокоилъ его недоумѣніе слѣдующими словами: остави нынѣ: тако бо подобаетъ намъ исполнити всяку правду. Что означаютъ эти слова?
Крещеніе Іисуса Христа нельзя представлять себѣ событіемъ, отдѣльно стоящимъ въ Его зенной жизни; напротивъ оно не только имѣетъ тѣсную связь со всемъ ходомъ Его служенія нашему спасенію, но составляетъ рѣшительное и полное начало этого служенія. Единому Безгрѣшному, возжелавшему предъ вѣчною Правдою искупить падшее человѣчество, подобало свободою Своею поставить Себя предъ Богомъ въ положеніе грѣшнаго человѣчества: возчувствовать и вынести на Себѣ все бремя его грѣховности, – въ лицѣ Своей святыни представить Богу и Отцу все соестественное Ему человѣчество, обремененное сознаніемъ грѣха, готовое подвергнуться всей силѣ дѣйствія Божественнаго правосудія. Отсюда становится понятнымъ, почему Іисусъ Христосъ требуетъ для Себя крещенія, какъ символа покаянія въ грѣхахъ человѣчества, для спасенія котораго Онъ воплотился, – какъ предначатія Своего страданія за грѣхи міра, и называетъ это исполненіемъ правды. Нельзя сомнѣваться, что проповѣдь Іоанна о покаяніи не только ни для кого изъ іудеевъ, но и для самаго Іоанна не представлялась во всей глубоко-знаменательной своей силѣ; полная правда ея была открыта только Единому, вземлющему грѣхи міра. Самъ Онъ былъ свободенъ отъ всякаго грѣха, и потому могъ содѣлаться совершеннѣйшею жертвою за грѣхъ; но тѣмъ сильнѣе въ Немъ было сознаніе тяжести грѣха падшаго человѣчества, ради котораго Онъ воплотился и вочеловѣчился. Самое чувство, или сознаніе въ Себѣ человѣческой хотя и безгрѣшной плоти у Него не было однимъ личнымъ сознаніемъ, какъ будто бы Его чистая святая плоть не имѣла ничего общаго съ остальнымъ человѣчествомъ, но скорѣе было сознаніемъ Своей принадлежности къ человѣческому роду, который Онъ восхотѣлъ отъ грѣха и нечестія возвести къ Своей святости. Таково дѣйствіе Его любви, по которой самая святость Его нисходитъ къ сознанію всеобщей грѣховности. И когда теперь проповѣдь Іоанна, имѣвшая въ виду именно пробуждать это сознаніе въ грѣшныхъ людяхъ, достигла высшей степени своей силы и строгости, то душа Іисуса восоріяла на себя чувство человѣческой грѣховности, и Онъ идетъ къ водѣ очищенія, Самимъ Богомъ установленнаго и совершаемаго чрезъ Его пророка; и конечно никто изъ крестившихся не звалъ и не чувствовалъ въ такой степени необходиности этого очищенія для себя, въ какой чувствовалъ оную Іисусъ для всего человѣчества. Такимъ образомъ, въ крещеніи проявилось какъ первое торжественное дѣйствіе Его божественной любви къ падшему человѣчеству, низхожденіе Его до униженной мѣры очищенія, одинаковой съ согрѣшившимъ человѣчествомъ, – взятіе на Себя всѣхъ грѣховъ человѣческихъ и предначинательное низхожденіе, какъ бы во гробъ, въ струи Іорданскія. Потому-то дѣйствіе крещенія покаянія въ крещеніи Іисуса собственно обнаружилось, во всей полнотѣ, благоволнтельнынъ гласомъ Бога Отца о Сынѣ возлюбленномъ, и – сошествіемъ на Него Духа Святаго. Іисусъ Христосъ, какъ чистѣйшій представитель всего человѣчества, омывая Свою плоть крещеніемъ, тѣмъ самымъ торжественно предъомываетъ во Іорданѣ грѣхи людскіе, взятые Имъ на Свою отвѣтственность: такимъ-то рѣшительнымъ начало искупленія падшаго человѣчества Искупитель воистину отверзаетъ небо землѣ и являетъ человѣкамъ невѣдомую дотолѣ имъ тайну Тройческаго поклоненія. Такимъ образомъ, Іоаннъ Креститель только послѣ крещенія возвѣщаетъ Іисуса Агнцемь Божіимъ, вземлющимъ грѣхи міра (Іоан. 1, 29); тогда какъ прежде въ своей проповѣди представлялъ Его только сильнѣйшимъ себя, грядущимъ за собою, отмстителемъ за беззаконія и воздаятелемъ за добро (Матѳ. 3, 10-12; Марк. 1, 7-8; Лук. 3, 9-17; Іоан. 1, 15, 26, 27). Онъ прямо признается народу, что до крещенія онъ не зналъ Іисуса (Іоан. 1, 31, 33), что видно изъ самой попытки его не допустить Іисуса до крещенія. Сознавая свою собственную внутреннюю нечистоту, Іоаннъ самъ, желалъ креститься отъ Іисуса, но не зналъ, для чего безгрѣшному, чистому Господу потребно крещеніе? Въ краткомъ отвѣтѣ Іисуса, какъ его передаетъ евангелистъ Матѳей (Матѳ. 3, 15), разрѣшается зто недоумѣніе Іоанна.
По словамъ ев. Луки, Іисусъ молился во время крещенія (Лук. 3, 21). Съ уразумѣніеяъ цѣли крещенія Іисуса, дается уразумѣть и о предметѣ его молитвы, отвѣтомъ на которую служили послѣдовавшія за тѣмъ чудесныя знаменія. Омывая грѣхи человѣчества въ Іорданскихъ струяхъ, Іисусъ молился о томъ, чтобъ, чрезъ Его безгрѣшное омовеніе распространилось очищеніе на все грѣшное человѣчество, и можетъ быть также о томъ, чтобъ Его человѣческому естеству Отецъ даровалъ силы, если можно такъ выразиться, вполнѣ совершить начатый крещеніемъ подвигъ очищенія и искупленія человѣчества. Въ послѣдствіи предъ окончаніемъ этого подвига, мы видимъ, Онъ молился о томъ же самомъ; разумѣемъ здѣсь такъ называемое моленіе о чашѣ. Послѣдовавшими за молитвою Іисуса знаменіями Богъ показалъ, что Онъ услышалъ молитву Сына Своего. Отверстіе небесъ, Божественный гласъ и видимое сошествіе Св. Духа, – вотъ знаменія, которыми Богъ ощутительно для всего народа, присутствовавшаго при крещеніи Іисуса (Лук. 3, 21-22), отвѣтилъ на крещеніе и молитву Своего возлюбленнаго Сына.
Чтобъ уразумѣть силу перваго знаменія, нужно представить себѣ первобытное состояніе человѣка, когда онъ былъ еще добръ и безгрѣшенъ. До грѣхопаденія между Богомъ и человѣкомъ существовало тѣсное общеніе, имѣвшее, по самому свойству чистой, неиспорченной природы человѣческой, характеръ видимаго присутствія Бога въ раю. Но какъ скоро грѣхъ повредилъ природу человѣка, то человѣкъ, какъ бы пропастью, грѣхомъ отлучилъ себя отъ Бога; херувимъ съ пламеннымъ мечемъ заградилъ человѣку входъ въ райское жилище, гдѣ онъ могъ прежде видимымъ, ощутительнымъ образомъ сообщаться съ своимъ Богомъ; и когда потомъ грѣхи людскіе превысили долготерпѣніе Божіе, тогда самый земной рай былъ смытъ потопомъ. Но небо не навсегда закрылось для человѣка; съ очищеніемъ людскихъ сквернъ или грѣховъ оно должно снова открыться. И вотъ теперь чрезъ Іисуса Христа, эту новую дверь рая, оно открывается для человѣчества, скверны котораго омываетъ на Іорданѣ Безгрѣшный; такимъ образомъ общеніе между Богомъ и человѣкомъ возстановляется. Но этого мало: на крешающегося Іисуса, какъ представителя предобновленнаго, предочищеннаго человѣчества, сходитъ видимымъ образомъ Духъ Святый и на Немъ почиваетъ; при этомъ божественный гласъ свидѣтельствуетъ о Немъ, какъ о Сынѣ возлюбленномъ, въ которомъ открывается благоволеніе Божіе къ человѣчеству. Въ этомъ гласѣ выражается вся Отеческая любовь къ сему Агнцу, берущему на Себя грѣхи міра, и слышится великое слово о примиреніи неба съ землею, Бога съ человѣками. Явленіе Духа въ видѣ голубя удобопринѣнительно и къ общему понятію людей и къ самой священной исторіи, которой всѣ событія суть событія домостроительства спасенія падшаго человѣчества. Голубь, въ общемъ понятіи и по указанію священнаго Писанія, представляется, какъ символъ нравственной чистоты; въ событіяхъ же св. исторіи изображается еще, какъ вѣстникъ спасенія, принесшій Ною свѣжую вѣтвь – радостный знакъ окончанія потопа. Явленіе Духа въ видѣ голубя указываетъ намъ на оба эти значенія, и какъ на символъ духовной чистоты, недостающей грѣшному человѣчеству, и какъ на вѣстника благодатнаго спасенія и примиренія человѣка съ Богомъ.
Таковъ смыслъ сошествія Св. Духа на Іисуса при крещеніи; но сіе было – для всего человѣчества, представителемъ котораго является здѣсь Іисусъ. Дальнѣйшее же значеніе этого сошествія въ отношеніи собственно къ лицу Іисуса Христа объясняетъ апостолъ Петръ словами: помаза Его Богъ Духомъ Святымъ и силою, и пройде Іисусъ благодѣтельствуя и исцѣляя вся насилованныя отъ діавола, яко Богъ бяше съ Нимъ (Дѣян. 10, 38). На это помазаніе Іисуса Духовъ Святымъ, ради Его высокаго служенія, указывалъ пророкъ Исаія сдѣдующивя сдовави: Духъ Господень на Мнѣ, ею же ради помаза Мя, благовѣстити нищимъ посла Мя, исцѣлити сокрушенныя сердцемъ, проповѣдати плѣненными отпущеніе и слѣпымъ прозрѣніе (Ис. 61, 1). На эти слова пророка Самъ Іясусъ указываетъ, какъ на доказательство Своего божественнаго посланничества, Іоанну, который самъ видѣлъ помазаніе Его Духовъ Святымъ. Креститель, находясь въ темницѣ и слыша дѣла Іисусовы, послалъ къ Нему учениковъ своихъ спросить: «Ты ли еси грядый, или иного чаемъ?». Въ удостовѣреніе Іоанна, и особенно, учениковъ его, Іисусъ велѣлъ ученикамъ сказать ему, что они видятъ и слышатъ, именно – что слѣпые прозираютъ, хромые ходятъ, прокаженные очищаются, глухіе слышатъ, мертвые возстаютъ и нищимъ благовѣствуется: и блаженъ, кто не соблазнится о Мнѣ (Матѳ. 11, 2-5), – заключаетъ Спаситель.
«Православное Обозрѣнiе». 1866. Томъ 19. С. 9-14.