Проф. Михаилъ Егоровичъ Красноженъ – О религіозномъ общеніи съ иновѣрцами.
«Расточенныя собери, утоли раздоры церквей!» (Изъ молитвъ на литургіи св. Василія Великаго).
«Не считайте его (иновѣрца) за врага, а вразумляйте, какъ брата» (2 Ѳессал. 3, 15).
Вопросъ о религіозномъ общеніи съ иновѣрцами, въ частности о молитвахъ за нихъ и поминовеніи инославныхъ и иновѣрныхъ лицъ, представляетъ большой интересъ не только съ точки зрѣнія чисто церковной, но и общественной, вслѣдствіе весьма нерѣдкихъ случаевъ родственныхъ связей православныхъ съ иновѣрцами. Однако, рѣшить его положительно, категорически не легко. Тѣмъ большее значеніе имѣютъ тѣ воззрѣнія, которыя установились на этотъ предметъ въ православной восточной Церкви. Съ введеніемъ христіанства, послѣдователи ученія Христова не прерывали обыкновеннаго житейскаго общенія со своими согражданами – язычниками. Это вызывалось, частью, неизбѣжностью житейскихъ связей при совмѣстномъ гражданскомъ общежитіи, а съ другой стороны, вытекало изъ свойственнаго христіанамъ уваженія къ порядку общественной жизни и заповѣданной имъ любви ко всѣмъ людямъ, а не къ однимъ единовѣрцамъ. Христіане вели со своими согражданами иновѣрцами какъ дѣловыя сношенія, такъ и частныя знакомства. Они ходили къ своимъ знакомымъ и друзьямъ среди язычниковъ, по приглашенію, на, домашнія празднества, устроявшіяся, напримѣръ, по случаю сговора, свадьбы, нареченія имени младенцу, перваго надѣванія сыномъ мужской тоги, раздѣляли съ ними въ этихъ случаяхъ пищу и удовольствія, были даже невольными зрителями языческихъ жертвоприношеній и обрядовъ, при этомъ совершавшихся»{1}. Они не имѣли предубѣжденія противъ того, что продавалось на торгу язычниками, и безъ стѣсненія покупали и употребляли, что было нужно. Они были чужды чувству нерасположенія къ язычникамъ. По заповѣди апостольской, они молились за язычниковъ{2}, подавали имъ милостыню, изгоняли изъ нихъ бѣсовъ, исцѣляли ихъ больныхъ посредствомъ помазанія елеемъ, во время народныхъ бѣдствій ухаживали за больными, хоронили умершихъ, вообще, благотворили, чѣмъ могли{3}.
Но христіане отдѣлялись отъ язычниковъ по своей вѣрѣ и по своему образу жизни. Различіе это было такъ рѣзко, что не допускало никакого религіознаго общенія между послѣдователями того и другого культа{4}.
Уже апостолъ Павелъ не дозволялъ имѣть религіознаго общенія съ людьми, не послѣдующими истинному ученію Христову{5} и завѣтамъ апостольскимъ{6}. Заповѣдь апостола, запрещающая православнымъ имѣть религіозное общеніе съ еретиками, повторяется во многихъ церковныхъ правилахъ.
Во 1-хъ, православнымъ запрещается молиться съ еретиками. Именно, въ 45-мъ апостольскомъ правилѣ читаемъ:
«Епископъ, ижи пресвитеръ или діаконъ, съ еретиками молившійся токмо, да будетъ отлученъ. Аще же позволитъ имъ дѣйствовать что-либо, яко служителямъ Церкви: да будетъ изверженъ».
65-е апостольское правило содерлштъ слѣдующее постановленіе:
«Аще кто изъ клира или мірянинъ, въ синагогу Іудейскую или еретическую войдетъ помолится: да будетъ и отъ чина священнаго изверженъ, и отлученъ отъ общенія церковнаго».
Во 2-хъ, запрещается дозволять еретикамъ присутствовать при священнодѣйствіи и въ молитвахъ съ вѣрными и даже дозволять имъ входить въ домъ Божій. Такъ 33-е прав. Лаодикійскаго собора гласитъ:
«Не подобаетъ молиться съ еретикомъ, или отщепенцемъ» (σχισματικῷ).
Тимоѳей, епископъ Александрійскій, на вопросъ (9):
«Долженъ-ли священнослужитель молиться въ присутствіи Аріанъ или другихъ еретиковъ: или будетъ ли то ни мало не во вредъ ему, когда при нихъ совершаетъ онъ свою молитву или священнодѣйствіе»,
даетъ слѣдующій отвѣтъ:
«Въ божественной литургіи діаконъ предъ временемъ цѣлованія возглашаетъ: не пріемлемые къ общенію изыдите. Посему, таковые не должны присутствовать аще не обѣщаются покаятися и оставити ересь».
Наконецъ, въ 6-мъ правилѣ Лаодикійскаго собора читаемъ:
«Не попускати еретикамъ, коснѣющимъ въ ереси, входити въ домъ Божій».
Въ 3-хъ, запрещается православнымъ принимать отъ еретиковъ благословенія, ходить на кладбище или въ такъ называемыя у еретиковъ мученическія мѣста для молитвъ и врачеванія, чтобы избѣжать опасности зараженія чуждымъ духомъ ересей и уклоненія отъ единой истинной Церкви; принимать отъ еретиковъ праздничные дары и, вообще, праздновать съ ними{7}.
Православные священники не должны преподавать еретикамъ таинства, или исправлять для нихъ другія духовныя требы (если они не изъявятъ намѣренія соединиться съ Церковью), а также не допускать еретиковъ къ совершенію сихъ требъ для православныхъ{8}.
Всѣ эти правила, запрещающія христіанамъ религіозное общеніе съ неправославными, нисколько не противоречатъ духу христіанской любви и той вѣротерпимости, которая столь присуща православной Церкви, ибо «иное дѣло терпѣть вблизи себя заблуждающихъ, ожидая ихъ добровольнаго обращенія, и заботясь о томъ, чтобы имѣть съ ними внѣшнее (гражданское) общеніе, иное – вступать съ ними въ безразличное общеніе въ вѣрѣ, что уже значитъ – не ихъ обращать къ православію, а самому колебаться въ немъ. Здѣсь все дѣло направляется къ предохраненію православныхъ отъ религіознаго индиферентизма, или безразличія въ дѣлахъ вѣры, равнодушія къ нимъ»{9}.
Со времени отдѣленія римско-католической церкви отъ Восточной, постановленія означенныхъ церковныхъ правилъ, относительно религіознаго общенія православныхъ съ латинянами, примѣнялись къ послѣднимъ, смотря по обстоятельствамъ, то болѣе, то менѣе строго. Такъ, когда патріархъ Маркъ II Александрійскій поставилъ Ѳеодору Вальсамрну вопросъ, возможенъ ли латинскимъ плѣнникамъ входъ въ православныя церкви и могутъ ли тамъ имъ быть сообщаемы благодатные дары, отвѣтъ былъ данъ отрицательный. Вальсамонъ допускаетъ это только тогда, когда такіе латиняне сперва подчинятся постановленіямъ православной Церкви{10}. Но когда, позднѣе (въ XIII в.), митрополитъ Диррахіума Константинъ Кабазила предлагалъ архіепископу Димитрію Хоматину вопросъ, могутъ ли православные епископы имѣть входъ въ латинскія церкви и участвовать тамъ въ богослуженіи, архіепископъ, въ отвѣтъ на это, указалъ на незначительное различіе, существующее между латинскою и восточною Церквами, такъ что, поэтому, ни одному восточному епископу нельзя отказать во входѣ въ латинскую церковь. Точно также онъ рѣшительно высказался за тотъ, раздѣляемый большею частью греческаго духовенства, взглядъ, что приговоръ Вальсамона является рѣзкимъ и неосновательнымъ; ибо латиняне и не были осуждены соборно, и не были исключены, какъ еретики, изъ церковнаго общества, но много разъ участвовали въ богослуженіи и въ молитвахъ православныхъ. Основаніе этого можно вывести изъ 15 правила I–II Константинопольскаго (въ храмѣ Св. Апостоловъ) собора 681 г.{11}. Вообще, по мнѣнію Димитрія Хоматина интересы, православной Церкви должны быть направлены не на то, чтобы отталкивать латинянъ, но постепенно и мирно склонять ихъ на свою сторону, ибо одинъ и Тотъ же Спаситель и Господь пролилъ свою кровь за всѣхъ{12}. Въ то же время, по поводу того, что латиняне открыли свои кладбища православнымъ и благословляли ихъ тѣла, при погребеніи, обратился упомянутый митрополитъ Диррахіума къ епископу Іоанну Кипрскому съ вопросомъ, не можетъ ли это дѣлаться, равнымъ образомъ, и со стороны православныхъ. Епископъ отвѣтилъ въ примирительномъ духѣ, что въ этомъ отношеніи, какъ во многихъ другихъ, между послѣдователями обоихъ вѣроисповѣданій не можетъ быть никакого различія{13}. Но тотъ же Димитрій Хоматинъ въ своемъ позднѣйшемъ, обращенномъ къ монаху Григорію Ойкодомопуло, письмѣ высказалъ болѣе строгое отношеніе къ латинянамъ, когда, по завоеваніи латинянами Константинополя, находившійся въ Ѳессалоникахъ Кардитильскій легатъ старался пріобрѣсти для Рима монастыри горы Аѳонской, и, вслѣдствіе того, между монахами монастыря Ивирона возникъ споръ.
Вообще, надо замѣтить, что въ позднѣйшее время не было тѣхъ причинъ, какія дѣйствовали въ Церкви первыхъ вѣковъ христіанства, для примѣненія, во всей строгости, постановленій относительно религіознаго общенія православныхъ съ иновѣрцами.
Во всякомъ случаѣ, предохраняя православныхъ христіанъ отъ возможныхъ опасностей со стороны еретиковъ, православная Церковь, слѣдуя приведеннымъ выше словамъ апостола Павла (2 Ѳессал. 3, 15), никогда не допускала нетерпимости по отношенію къ иновѣрцамъ, религіозной вражды, презрительнаго и злобнаго отъ нихъ отчужденія, но внушала сохранять и къ нимъ братскія чувства, какъ заповѣдалъ апостолъ.
Таково было отношеніе къ лицамъ не православнымъ Церкви Восточной; въ постоянномъ союзѣ и согласіи съ нею была Церковь русская.
Весьма дорожа своего вѣрою и желая оградить православныхъ отъ совращенія въ иное вѣроисповѣданіе, предки наши строго соблюдали предписанія Церкви, запрещающія православнымъ христіанамъ всякое религіозное общеніе съ иновѣрцами{14}. Въ дошедшихъ до насъ памятникахъ не только находятся свидѣтельства о запрещеніи православнымъ участвовать въ молитвахъ съ неправославными (входить въ ихъ храмы){15}, а также о недозволеніи неправославнымъ посѣщать православныя Церкви, въ особенности же имѣть общеніе въ причастіи Святыхъ Таинъ; но встрѣчаются даже указанія на неодобреніе близкаго житейскаго общенія съ ними.
Уже преподобный Ѳеодосій Печерскій, митрополиты: Георгій, Іоаннъ II и Никифоръ, въ своихъ посланіяхъ, подробно опровергая разныя заблужденія латинянъ и указывая, что они за эти заблужденія отлучены, отвержены отъ Церкви православной, заповѣдуютъ всячески блюстися ихъ ученія, не участвовать въ ихъ богослуженіи, не слѣдовать ихъ обычаямъ, не заключать съ ними брачныхъ союзовъ, не имѣть съ ними общенія даже въ пищѣ и питіи и, въ случаѣ нужды, давать имъ то и другое въ особыхъ сосудахъ, или, если ѣсть съ ними и вмѣстѣ, то только ради любви Христовой{16}. Много позднѣе наши митрополиты и архіереи продолжали повторять, предъ рукоположеніемъ своимъ, обѣтъ, что они не позволятъ никогда въ своихъ епархіяхъ никому изъ православныхъ ни брачнаго сочетанія, ни кумовства, ни братства какъ съ армянами, такъ и съ латинами{17}. Приходившихъ къ намъ иновѣрцевъ, художниковъ, ремесленниковъ и другихъ, охотно принимали у насъ на жительство, и предоставляли имъ держаться своей вѣры, безъ всякаго стѣсненія; но не дозволяли имъ имѣть свои храмы, не дозволяли входить и въ русскіе храмы. Въ «Выпискѣ въ Посольскомъ приказѣ» читаемъ – и Антонію (Поссевину) сказано: «которые торговые люди учнутъ пріѣзжать въ Московское государство римского закону, и священники съ ними будутъ римского жъ закону, и которыя безъ поповъ своихъ учнутъ пріѣзжать, и тѣмъ по своему закону, въ мольбѣ во всемъ воля въ своихъ домѣхъ, а ко христіанской Церкви приходить не пригоже и не пустятъ; а которые римляня на Москвѣ помрутъ, и ихъ бы хоронили за городомъ на нѣмецкомъ кладбищѣ, а у церквей ихъ похоронятъ не доведетца и Россійской вѣрѣ противно»{18}. Новгородскимъ воеводамъ въ 1624 году крѣпко наказывалось Московскимъ правительствомъ не пускать въ православныя Церкви и Новгородскій Кремль некрещенныхъ нѣмцевъ{19}. Олеарія и его спутниковъ, заходившихъ, во время путешествія въ 1634 году, въ православныя Церкви, немедленно выводили вонъ и выметали за ними полъ{20}. Правда, въ торжественныхъ случаяхъ царь Іоаннъ Васильевичъ Грозный приглашалъ иногда и иностранныхъ пословъ-латинянъ присутствовать при нашемъ богослуженіи, но въ другое время самъ же совѣтовалъ не входить въ русскую Церковь, чтобы не подвергнуться нареканію отъ православныхъ; за то, протестантамъ Іоаннъ Грозный входа въ русскую Церковь вовсе не дозволялъ, имѣя, конечно, въ виду, что католики, подобно православнымъ, признаютъ и призываніе святыхъ въ молитвахъ, и поклоненіе иконамъ, а лютеране не признаютъ: пригласивъ, напримѣръ, Антонія Поссевина въ Успенскій соборъ, онъ тутъ же присовокупилъ: «только, смотри Антоній, не введи съ собою въ Церковь, кого-либо изъ лютеранъ»{21}. Ульфелдъ, протестантъ, пріѣзжавшій посломъ датскаго короля къ намъ въ Россію въ 1575 году, также разсказываетъ о себѣ, что когда онъ въ Псковѣ пожелалъ войти въ одну монастырскую Церковь, то его не впустили какъ недостойнаго{22}. Во время преній о вѣрѣ, вызванныхъ дѣломъ королевича Вольдемара и царевны Ирины Михайловны, на вопросъ Юрія Лота, состоявшаго въ свитѣ Вольдемара: почему насъ не пускаютъ въ вашу соборную Церковь? Если бы пускали, многіе изъ насъ, видя ваше благочестіе, молитвы и чинъ церковный, стали бы принимать православіе – Успенскій ключарь Иванъ Насѣдка отвѣчалъ: «людей благочестивыхъ, пріѣзжающихъ въ Москву съ грамотами отъ своего начальства, въ которыхъ написано, что они правильно содержатъ христіанскую вѣру, у насъ пускаютъ въ соборную Церковь служить и молиться; но кто окажется съ примѣсомъ еретическимъ, тѣхъ не только, что въ Церковь Божію, но и въ домъ святительскій не пускаютъ, и таковые съ нами христіанами никакого общенія не имѣютъ»{23}. Не были допускаемы въ православные храмы даже лица, заподозренныя въ нетвердости въ православіи. Когда въ 1629 году Новгородскіе воеводы (Пожарскій и Глѣбовъ) спросили государя (Михаила Ѳеодоровича), пускать ли имъ въ Кремль и Софійскій соборъ, для поклоненія угоднникамъ Божіимъ, русскихъ людей, которые приходятъ изъ уступленныхъ Швеціи городовъ и уѣздовъ, и сами просятъ о томъ, отъ государя послѣдовалъ приказъ, чтобы воеводы предварительно развѣдывали, не пошатнулись ли эти русскіе люди въ православіи и не пристали ли къ лютеровой вѣрѣ: тѣхъ, которые окажутся еще твердыми въ православіи, пускать въ Церкви, находящіяся въ посадѣ, но не въ Кремлѣ и не въ Софійскій соборъ; а тѣхъ, которые уже пошатнулись въ православіи и пристали къ лютеровой вѣрѣ, не пускать и въ посадскія Церкви, чтобы «нашей православной вѣрѣ поруганья не было»{24}. Не дозволялось такке и православнымъ входить въ неправославные храмы и участвовать въ богослуженіи съ лицами неправославными. Такъ, напримѣръ, великій князь Іоаннъ III, отправляя свою дочь въ Литву, между прочимъ, наказалъ ей. Если, будетъ въ Вильнѣ королева, мать Александрова, ея свекровь, и если пойдетъ въ свою божницу, а ей велитъ идти съ собою, то Еленѣ провожать королеву до божницы, а потомъ вѣжливо отпроситься въ свою церковь, а въ божницу не ходить{25}.
Даже въ обыкновенныхъ житейскихъ отношеніяхъ русскіе старались избѣгать иновѣрцевъ, не ожидая отъ близости къ нимъ ничего хорошаго. Въ житіи преподобнаго Агапита печерскаго, врача безмезднаго, разсказывается, что въ Кіевѣ, въ концѣ IX, или въ началѣ XII вѣка, былъ знаменитый врачъ «родомъ и вѣрою армянинъ», какого прежде не бывало; что этотъ врачъ, завидуя славѣ преподобнаго Агапита, врачевавшаго чудесно, научилъ «иновѣрники своя» поднести иноку смертное зелье, которое, однако, оказалось безвреднымъ, и что впослѣдствіи, когда армянинъ пришелъ къ Агапиту и послѣдній хотѣлъ угостить его своею скудною пищею, армянинъ сказалъ: «мы, отче, сего мѣсяца четыре дня постимся, и нынѣ у насъ постъ». Тогда Агапитъ спросилъ: «да кто ты и какой вѣры?» Гость отвѣчалъ: «развѣ ты не слышалъ обо мнѣ, что я Армянинъ»? Послѣ этого преподобный воскликнулъ: какъ же смѣлъ ты войти и осквернить келію мою и держать за грѣшную мою руку? Изыди отъ мене, иновѣрне и нечестиве{26}. Въ одномъ изъ посланій къ псковичамъ митрополитъ Фотій (въ началѣ XV вѣка) заповѣдуетъ, чтобы православные не вкушали удавленины и чтобы съѣстные припасы, приносимые изъ нѣмецкой земли, вино, хлѣбъ, овощи, предварительно были очищаемы молитвою отъ іерея и потомъ употребляемы въ пищу{27}. – Въ царствованіе Михаила Ѳеодоровича донесено было великому государю, царю Михаилу Ѳеодоровичу и великому господину святѣйшему Филарету..., что въ Москвѣ и городахъ православные христіане служатъ иновѣрцамъ и некрещеннымъ, чужестранцамъ, нѣмцамъ и, живя у нихъ, впадаютъ въ предразсудки, нарушеніе вѣры и разныя низости; къ умирающимъ не бываетъ свободнаго доступа духовному отцу; живые принуждены бываютъ ѣсть мясо въ четыредесятницу и другіе посты. Посему повелѣно, чтобы всѣ православные оставили домы некрещенныхъ – чужестранцевъ и впередъ не были бы у нихъ, дабы не осквернялись души христіанскія и не умирали безъ духовныхъ отцевъ»{28}. Это повелѣніе подтверждено было въ Уложеніи царя Алексѣя Михайловича 1649 года, причемъ Уложеніе не только запрещало русскимъ жить у иноземцевъ, по крѣпостямъ и добровольно, но и грозило ослушникамъ жестокимъ наказаніемъ, «чтобъ не повадно было такъ дѣлать»{29}. – Уже въ царствованіе преобразователя Россіи Петра В. случился такой интересный фактѣ: патріархъ Іоакимъ, приглашенный, однажды, (28 февраля 1690 года) за торжественный столъ, рѣшительно отказался присутствовать, если будутъ допущены иноземцы, и царь долженъ былъ уступить патріарху. Приближаясь къ смерти († 17 марта 1690 года), оыъ составилъ духовное завѣщаніе{30}, въ которомъ, вмѣстѣ съ заповѣдью государямъ, какъ своимъ духовнымъ дѣтямъ, оставаться вѣрными Православію, онъ молилъ ихъ, чтобы они не допускали русскихъ до дружбы съ иновѣрцами, латинянами, лютеранами, кальвинистами и другими, и настрого воспретили, чтобы иноземцы, «пришедъ сюда, въ благочестивое царство, вѣръ своихъ не проповѣдывали, во укоризну о вѣрѣ не разговаривали бы ни съ кѣмъ и обычаевъ своихъ иностранныхъ и по своимъ ихъ ересямъ на прелесть христіанамъ не вносили-бы», просилъ также не опредѣлять ихъ на веселые должности ни въ войскѣ, ни въ судѣ а также не дозволять строить имъ «молбищныхъ по прелестямъ ихъ сборищъ еретическихъ», а какія уже и есть, и тѣ годно было бы снести, потому что въ нихъ, много чинится хулы на православную вѣру и на русскихъ и такъ какъ въ самыхъ иностранныхъ государствахъ нѣтъ ни одной православно-русской церкви{31}.
Впослѣдствіи это строгое отношеніе къ иновѣрцамъ смягчилось. Но и въ настоящее время общеніе православныхъ съ послѣдователями иныхъ вѣроисповѣданій, хотя бы и христіанскихъ, въ таинствахъ, религіозныхъ обрядахъ и, вообще, въ молитвахъ не допускается.
Такъ, воспріемниками при святомъ крещеніи дѣтей у православныхъ могутъ быть только лица православныя. По требованію Кормчей книги, «крещаемый, исходя отъ спасительныя бани, долженъ быть воспріемлемъ отъ единаго вѣрнаго человѣка» (гл. 50, ч. 2){32}, «иновѣрныя же лица не признаются пригодными для сего по причинѣ своего иновѣрія и изъ опасенія, что Сѵмволъ вѣры ихъ испорченный, и если они будутъ отрока наставлять, то, конечно, въ свою вѣру отведутъ». (Кн. о должн. пресв. § 80, стр. 132){33}.
Въ самомъ дѣлѣ, воспріемиики, при крещеніи младенцевъ, произносятъ за нихъ исповѣданіе вѣры, даютъ необходимые обѣты и отвѣты и принимаютъ на себя нравственную отвѣтственность научить ихъ истинамъ христіанской вѣры и родительски заботиться объ устройствѣ ихъ доброй жизни въ духѣ православія; для выполненія столь важныхъ обязанностей необходимо поэтому, чтобы самъ воспріемникъ имѣлъ чистоту и твердость вѣры, понималъ сущность таинства и произносимыхъ имъ обѣтовъ, каковыхъ качествъ нельзя предполагать въ лицахъ неправославныхъ.
Неправославные христіане, ни въ какомъ случаѣ, – хотя бы и во время болѣзни и за неимѣніемъ духовнаго лица, – не должны быть принимаемы православнымъ священникомъ на исповѣдь, безъ предварительнаго присоединенія къ православной Церкви{34}.
Отпѣваніе иновѣрныхъ христіанъ по чину православной Церкви можетъ быть совершаемо только въ случаѣ обращенія ихъ предъ смертію въ православіе послѣ исповѣди ихъ предъ православнымъ священникомъ{35}. Только въ случаѣ крайней нужды, т. е. если не будетъ на лицо духовнаго лица того исповѣданія, къ которому принадлежалъ умершій, православный священникъ не долженъ отказываться отъ погребенія иновѣрнаго христіанина, но, облачившись въ ризу и епитрахиль, долженъ ограничить все совершеніе этого погребенія однимъ только провожденіемъ тѣла умершаго съ мѣста (ихъ дома) до кладбища и опущеніемъ его въ могилу, при пѣніи въ томъ и другомъ случаѣ: «Святый Боже», конечно, безъ пѣнія литіи и безъ возглашенія вѣчной памяти{36}. Эта процессія никакъ не должна совершаться одновременно и въ ряду съ проводомъ другого умершаго, принадлежащаго къ православной Церкви{37}.
Вопросъ о молитвѣ за умершихъ инославныхъ христіанъ въ практикѣ русской Церкви рѣшается неодинаково: одни отрицаютъ возможность такихъ молитвъ, ссылаясь, главнымъ образомъ, на отсутствіе въ канонахъ церковныхъ и въ практикѣ древней Церкви положительнаго основанія для оныхъ; другіе же допускаютъ ихъ, руководствуясь, дъ одной стороны, широтою христіанской любви и вѣротерпимости, которая всегда свойственна была православной Церквщ а съ другой пастырски входя въ нравственное состояніе тѣхъ православныхъ христіанъ, которые, состоя при жизни умершихъ иновѣрцевъ въ самыхъ тѣсныхъ родственныхъ съ ними связяхъ (напримѣръ, дѣти къ родителямъ) или въ близкихъ служебныхъ и нравственныхъ отношеніяхъ, просятъ священника не отказать имъ въ христіанскомъ утѣшеніи помолиться съ ними объ упокоеніи души усопшаго иновѣрца – христіанина. Второго взгляда придерживался, между прочимъ, и знаменитый митрополитъ Московскій Филаретъ, допускавшій домашнія молитвы и панихиды въ домѣ за умершихъ лютеранъ. Но при этомъ онъ считалъ основаніемъ возможности молитвы за умершихъ иновѣрцевъ почтительное и уважительное отношеніе этихъ послѣднихъ, при ихъ жизни, къ вѣрѣ православной, со всѣми ея учрежденіями обрядами и обычаями; иновѣрцы, презрительно или враждебно относившіеся, при жизни своей, къ вѣрѣ и Церкви православнымъ, никакихъ молитвъ со стороны этой Церкви не заслуживаютъ{38}. – Современный извѣстный богословъ епископъ Сильвестръ, разсуждаетъ по этому поводу слѣдующимъ образомъ: «Апостолъ по преимуществу любви говоритъ: есть грѣхъ къ смерти, не о томъ глаголю, да молится» (I Іоан. 5, 16). Церковь, вообще почитая поминовеніе усопшихъ дѣломъ богоугоднымъ и спасительнымъ, признала полезнымъ и нужнымъ молиться только за тѣхъ усопшихъ, которые скончались въ вѣрѣ и покаяніи, подающими надежду на развитіе и укрѣпленіе оставшихся въ нихъ задатковъ духовно-благодатной жизни, но отнюдь не находила умѣстнымъ и полезнымъ молиться за такихъ, которые скончались во враждебномъ разрывѣ съ нею, а также съ явною потерею вѣры и всякаго добра»{39}. Приснопамятный архіепископъ Херсонскій Никаноръ, въ своей предсмертной бесѣдѣ, выразился о христіанской молитвѣ такъ: «лишь только чуждая истинной Церкви Христовой душа отходитъ въ міръ неземной, святая Церковь, усугубляя свои молитвы о своихъ отходящихъ къ Богу, не своихъ, не принадлежащихъ къ общенію ея вѣры и таинствъ, всецѣлъ предоставляетъ домостроительству правосудія и милости Божіихъ{40}.
Во всякомъ случаѣ и домашняя молитва за иновѣрца можетъ быть разрѣшена только мѣстнымъ епископомъ{41}.
Вообще надо замѣтить, что православная Церковь никогда не переставала видѣть въ иновѣрцахъ своихъ ближнихъ, хотя и заблуждающихся въ истинахъ христіанской вѣры, и возносить молитвы къ престолу Всевышняго о возвращеніи ихъ къ истинной православной, Церкви; устами священно-служителей она молитъ Господа Бога «расточенныя собери, утоли раздоры Церкви»!{42}
Профессоръ М. Красноженъ.
«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1906. № 15. С. 791-799.
{1} Tertut. De idol. De cultu fem. Златоустъ. На 1. Кор. 8, 7-9.
{2} 1 Тим. 2, 4.
{3} Понтій въ жизнеописаніи св. Кипріана 10. См. Твор. св. Кипріана въ русск. переводѣ LXII, LXIII. Евсев. Церк. ист. IX, 8.
{4} 2 Кор. 6, 14-16. Проф. И. Бердниковъ. Государственное положеніе религіи въ греко-римской имперіи. Т. I, Казань 1881 года, стр. 510-512.
{5} «Еретика, послѣ перваго и втораго вразумленія, отвращайся» (Тит. 3, 10).
{6} «Если же кто не послушаетъ слова вашего въ семъ посланіи, того имѣйте на замѣчаніи, и не сообщайтесь съ нимъ, чтобы устыдить его. Но не считайте его за врага, а вразумляйте, какъ брата». (2 Ѳессал. 3, 14. 15).
{7} Лаодик. 9, 32, 37.
{8} Aпост. 46, 65; Лаодик. 6, 9, 33, 37.
{9} Арх. Іоаннъ. Опытъ курса церковнаго законовѣдѣнія. Вып. I, стр. 191-192.
{10} Вальсамонъ ἀπόκρ. 16. Σύνταγμα V. 460.
{11} Димитрій Хоматинъ въ 4 ἀπόκρισις, Σ. V. 435.
{12} Димитрій Хоматинъ. Σ. V. 436.
{13} Іоаннъ Китр. 2 ἀπόκρ. Σ. V. 404. Въ Cod. Monac. 62, fol. 268а-292а большая часть отвѣтовъ, авторомъ которыхъ составитель Синтагмы (V. 403-420) считаетъ епископа Іоанна Китрскаго, считается принадлежащею Димитрію Хоматину. Это, равно какъ и другія положительныя основанія, привели Потлиса, не задолго до его смерти, къ мнѣнію, что всѣ приписанные Іоанну Китрскому отвѣты должны имѣть свое происхожденіе отъ Димитрія Хоматина, Zhishman, стр. 533, прим.
{14} Апос. прав. 45, 65; Лаодик. 6, 9, 33, 37; 5 Тимоѳ. Алекс. 9.
{15} Храмы латинянъ наши предки не хотѣли даже называть храмами или церквами, а называли божницами, въ отличіе отъ своихъ православныхъ Церквей и храмовъ. Макарій. Исторія русской Церкви. Т. VIII, стр. 371.
{16} Митрополитъ Іоаннъ II не дозволялъ совершать богослуженіе вмѣстѣ съ совершающими службу на опрѣснокахъ. «Но ѣсть съ ними при нуждѣ ради любви Христовой, говоритъ онъ, ни мало не возбранно. Если кто хочетъ избѣгать того подъ видомъ чистоты или немощи, пусть уклонится. Остерегайтесь только того, чтобы не вышелъ изъ того соблазнъ, не родилась вражда великая и злобомнѣніе; надобно для избѣжанія большаго зла (каковы соблазнъ и вражда) избирать меньшее». Правило превосходное, апостольское! Филаретъ. Исторія русской Церкви. Періодъ 1, стр. 97.
{17} Тотъ же митрополитъ Іоаннъ II говорилъ, что весьма неприлично правовѣрнымъ князьямъ отдавать дочерей своихъ въ страны, гдѣ служатъ на опрѣснокахъ, и что, по закону, православные должны сочетаваться только съ православными. Макарій. Т. II, стр. 322 (ср. стр. 372).
{18} Цвѣтаевъ. Изъ исторіи иностр. испов. въ Россіи. Прилож. стр. IX. Поссев. De rebus Мoscovit, у Старчев. II, 278. Герберштейнъ въ оба свои посольства присутствовалъ при богослуженіи въ Успенскомъ соборѣ 15 августа, т. е. въ храмовый праздникъ. (Записки о Московіи). Но Кобенцелю государь не совѣтовалъ входить въ русскую Церковь по означенной причинѣ. (De legat ad. Moscovit., у Старчев. II, 14). Макарій. Т. VIII, стр. 372 примѣч.
{19} А. А. Э. III, № 184, стр. 266.
{20} Голубцовъ. Пренія о вѣрѣ, вызванныя дѣломъ королевича Вальдемара и царевны Ирины Михайловны, стр. 29.
{21} Поссев. у Старчев. 300. 315: vide, Antoni, ne lutheranum aliquem in ecclesiam inducas. Макарій. Т. VIII, стр. 411 примѣч.
{22} Legat, Moscovit, у Старчев. I, 6. Maкaрій. Т. VIII, стр. 411.
{23} Голубцевъ. Пренія о вѣрѣ, стр. 22.
{24} Макарій. Т. XI, стр. 22-23. Голубцовъ, Пренія о вѣрѣ, стр. 29-30.
{25} Соловьевъ С. Исторія Россіи въ древнѣйшихъ временъ. Т. V. М. 1872, стр. 133.
{26} Макарій. Т. V, стр. 323-324.
{27} Макарій. Т. V, стр. 29.
{28} Филаретъ. Исторія русской Церкви. Періодъ IV, стр. 194, примѣч. 289-е.
{29} Голубцовъ. Пренія о вѣрѣ, стр. 348.
{30} Рукопись Москов. Сѵнод. Библ. № 422, л. 24-30. Житіе и завѣщаніе святѣйшаго патріарха Московскаго Іоакима. Издан. Общ Древ. Письмен. 1879 г., № XLVII, стр. 120-138.
{31} Цвѣтаевъ. Изъ исторіи иностр. исповѣданій въ Россіи, стр. 245-246.
{32} Кормчая, изд. 1816 г., стр. 153.
{33} Допускаемое въ этой книгѣ «по причинамъ политическимъ» исключеніе, подъ условіемъ чтенія иновѣрнымъ воспріемникамъ при крещеніи и православнаго лица православнаго Сѵмвола вѣры, никогда не имѣло въ русской Церкви широкаго примѣненія, а тѣмъ болѣе никогда не было обращаемо въ общее правило нашею церковною властью, взглядъ которой на этотъ вопросъ со всею ясностью и полнотою выраженъ въ указѣ Св. Сѵнода на имя Рижскаго Преосвященнаго отъ 11 декабря 1884 г. за № 4392.
{34} Указы Св. Сѵнода 17 іюня 1818 года и 22 декабря 1833 года. – На разсмотрѣніи Уфимскаго епархіальнаго начальства находилось дѣло о допущеніи священниками одной изъ церквей уфимской епархій къ исповѣди и Св. Причастію иновѣрца армяно-грегоріанскаго исповѣданія, не присоединеннаго къ православной Церкви, на основаніи его заявленія, что онъ неоднократно и ранѣе исполнялъ долгъ исповѣди и Св. Причастія въ православной Церкви. Такъ какъ такое незаконное вторженіе иновѣрца въ права, принадлежащія только православнымъ христіанъ, произошло отъ недостаточнаго разумѣнія упомянутыми священниками ихъ пастырскаго долга, то виновные въ нарушеніи правилъ св. Церкви подвергнуты домашнему взысканію. Чтобы подобные случай на будущее время не повторялись среди духовенства епархіи, Уфимская консисторія дала знать духовенству епархій, чтобы оно отнюдь не допускало иновѣрцевъ-христіанъ къ принятію Св. Таинъ, безъ предварительнаго присоединенія къ Св. православной Церкви по чину, положенному на сей случай.
{35} Указ. 1772 г. іюля 20; 1730 г. мая 22.
{36} Высочайше утвержденный указъ Святѣйшаго Сунода отъ 24 августа 1797 г.
{37} Святѣйшій Сѵнодъ опредѣленіемъ отъ 10-15 марта 1847 г. категорически постановилъ: 1, при погребеніи римско-католиковъ, лютеранъ и реформатовъ, православное духовенство можетъ, по приглашенію, исполнять только то, что сказано въ указѣ Святѣйшего Сѵнода 24 августа 1797 г. (т. е. проводить тѣло усопшаго отъ дома до могилы съ пѣніемъ: «Святый Боже», съ каковымъ опустить его и въ могилу); 2, но духовенство не имѣетъ права отпѣвать таковыхъ лицъ по чиноположенію православной Церкви; 3, тѣло умершаго иновѣрца не можетъ быть выпосимо передъ погребеніемъ въ православную Церковь, и 4, духовенство не должно служить по немъ панихиды на дому и включать его въ церковное поминовеніе. – Указомъ 25-го февраля 1870 г. Святѣйшій Сѵнодъ разрѣшилъ православнымъ священникамъ исполнять требы и совершать таинства надъ лицами греко-уніатскаго исповѣданія, когда сіи послѣднія будутъ ихъ о томъ просить.
{38} «Зная нѣкоторыхъ лютеранъ, говоритъ онъ, имѣвшихъ уваженіе и вѣру къ православной Церкви, но скончавшихся внѣ единенія съ нею, въ утѣшеніе присныхъ вѣрныхъ, я дозволялъ о нихъ молитву не открытую въ церкви, съ которою они открыто не соединились въ жизни, а поминовеніе на проскомидіи и панихиды въ домѣ». Собраніе мнѣній и отзывовъ митрополита Филарета. Т. IV, стр. 277-288 ; т. дополнит. стр. 186-188.
{39} Опытъ Православнаго Догматическаго Богословія. Т. V, стр. 316.
{40} Къ рѣшенію вопросовъ изъ области пастырской практики и церковно-религіозной жизни. Кіевъ. 1896 г., стр. 82.
{41} Сводъ мнѣній по этому вопросу можно найти въ «Чтеніяхъ Общ. любит. дух. просвѣщ.» Москва 1885 г. №№ 7-8. – «Церковный Вѣстникъ». 1897 г. № 49, стр. 1614-1615.
{42} Молитвы на литургіи святаго Василія Великаго.