Сергѣй Васильевичъ Кохомскій – Повелѣнія Божіи прародителямъ въ раю (Быт. 2 гл.).

Какой путь къ уподобленію Богу указанъ первому человѣку? Прежде всего указано ему дѣлать, воздѣлывать рай сладости. Отецъ мой доселѣ дѣлаетъ, и азъ дѣлаю, говоритъ Сынъ Божій, Іисусъ Христосъ (Іоан. 5, 17). Богъ закончилъ въ шесть дней твореніе міра и въ седьмой день почилъ отъ дѣлъ Своихъ, т. е., пересталъ творить. Но почивши отъ дѣлъ творенія, Онъ не почиваетъ отъ дѣлъ промышленія, потому что въ мірѣ все держится и охраняется Его силою и властію: такъ Онъ – доселѣ дѣлаетъ. Уподобляясь Ему, и человѣкъ долженъ дѣлать. Для чего? для того ли, чтобы предохранить себя отъ смерти, отъ голода, отъ нищеты? Но въ раю всего было въ изобиліи, и блаженному жителю его не угрожала нужда. Очевидно, трудъ нуженъ человѣку для уподобленія Первообразу, Богу, для совершенствованія и развитія своихъ силъ, для предохраненія отъ гибельныхъ послѣдствій праздности; что же касается предохраненія себя отъ голода и наготы, то въ этомъ мы должны полагаться на Бога. Не пецытеся – что ясте, или – во что облечетеся: говоритъ Спаситель (Матѳ. 6, 25). Посему человѣкъ долженъ трудиться на своемъ поприщѣ не только въ годъ недостатка, неурожая, но и въ годъ изобилія, не только въ бѣдной избѣ, но и въ богатыхъ хоромахъ. Потомъ первый человѣкъ долженъ былъ хранить рай. Отъ кого? Воровъ тогда не было, но было много неразумныхъ тварей, которыя могли не по злонамѣренности, но по неразумію вредить чудному благоустройству рая. Въ словѣ «хранить» заключается именно понятіе о томъ, что человѣкъ, будучи существомъ разумнымъ, имѣя способность дѣйствовать съ здравымъ соображеніемъ обстоятельствъ, съ провидѣніемъ будущаго и обдуманными цѣлями, долженъ предводительствовать всею прочею тварью, и охранять, и умножать красоту созданій Божіихъ. Опять для чего? для того ли, чтобы Богъ нуждался въ его помощи? Нѣтъ, но для того, чтобы въ своемъ занятіи открывать для себя ежечасно и ежеминутно новыя побужденія удивляться премудрости Божіей и славословить благость Творца; охраняя созданія Божіи, человѣкъ приходитъ чрезъ это въ ближайшее общеніе съ Нимъ; такъ какъ занимающіеся однимъ дѣломъ считаются близкими.

Господь благословилъ и освятилъ седьмой день. «Благословилъ» значитъ сдѣлалъ днемъ особенной радости, а гдѣ можетъ почерпаться чистѣйшая радость, если не въ возношеніи любящей души къ всеблагому Отцу, если не въ молитвѣ, не въ славословіяхъ, приносимыхъ Богу? Итакъ, Господь назначилъ седьмому дню быть днемъ радостной молитвы, сладостныхъ благодареній, съ воздержаніемъ отъ труда. То же самое значитъ и слово «освятилъ», т. е., сдѣлалъ святымъ, – а что можетъ быть въ занятіяхъ человѣка святѣе молитвы, благодаренія и прославленія Бога? Трудъ отлагается въ этотъ день не потому, чтобы онъ былъ что-нибудь худое, но потому, что молитва всего лучше, потому далѣе, что человѣкъ долженъ сообразоваться и подражать Творцу, почившему въ седьмой день отъ дѣлъ творенія. – «Шесть дней дѣлай, а день седьмый суббота Господу»: этою заповѣдью, данною еще въ раю, полагается въ жизнь человѣка начало порядка: нужно считать дни, помнить прожитое и сдѣланное, предусматривать то, что нужно сдѣлать, сколько еще прожить; нужно различать дни, равно и прочія времена, чтобы знать, какому времени какія наиболѣе соотвѣтствуютъ занятія. Неразумныя животныя не могутъ различать своего времени и распредѣлять своихъ дѣлъ, но руководятся однимъ только желаніемъ и представляющимся случаемъ къ его удовлетворенію. Человѣкъ, напротивъ, различаетъ времена и различаетъ дѣла, руководясь при этомъ не желаніемъ, но сознаніемъ долга, обязанности, не смутнымъ влеченіемъ, но сознательнымъ подражаніемъ Творцу. Чтобы понять, какъ это благодѣтельно для духовнаго, а также и тѣлеснаго благосостоянія человѣка, достаточно сравнить людей, которые ничему не знаютъ времени, съ людьми, которые умѣютъ дѣлать все въ свою пору. Невѣрующіе проводятъ одинаково всѣ свои дни, и великую Субботу – какъ свѣтлое Христово Воскресенье; но за то они и скучаютъ жизнію, находя ее крайне однообразною, за то они такъ часто и поднимаютъ на себя руки, не зная; для чего жить, это въ нихъ сердце тоскуетъ по нарушенной и забытой волѣ Божіей.

Господь даетъ первымъ людямъ заповѣдь: «отъ древа познанія добра и зла не ѣшь». Это дерево было, конечно, такое же, какъ и всѣ прочія; почему же Господь воспрещаетъ вкушеніе плодовъ его? На этотъ вопросъ нѣтъ отвѣта. Господь указалъ только послѣдствія вкушенія: «въ день, въ который вкусишь отъ него (отъ древа познанія), смертію умрешь». Человѣкъ долженъ былъ повиноваться повелѣнію, не зная, въ чемъ – его необходимость и польза. Подобно этому, Спаситель говорилъ Петру при умовеніи ногъ: еже азъ творю, ты не вѣси нынѣ, – но аще не умыю тебе, не имаши части со мною (Іоан. 13, 7-8). Такого рода повелѣнія объясняются изъ того, что умъ Повелѣвающаго безмѣрно выше ума принимающихъ повелѣнія, какъ умъ взрослаго выше ума ребенка; а посему изъ такого совершеннѣйшаго ума могутъ и должны исходить повелѣнія, непонятныя для ума узкаго и неразвитаго. Польза отъ такихъ повелѣній великая; они научаютъ низшихъ и подчиненныхъ помнить и сознавать свою ограниченность; если я не знаю, но долженъ, то, слѣдовательно, я не все могу знать и не все могу дѣлать, что мнѣ кажется возможнымъ; а какъ важно знать себѣ мѣру, это можно видѣть на примѣрѣ людей, которые ея не знаютъ, которые думаютъ, что способны все понять и вправѣ поступать во всемъ такъ, какъ понимаютъ. Далѣе, такія повелѣнія научаютъ довѣрять тѣмъ, кто ихъ издаетъ; хотя я и не понимаю требованія, но требуетъ отъ меня любящій отецъ, или Податель всякаго блага, Господь Богъ; исполню же требованіе, дорожа любовію требующаго и не допуская мысли, что онъ можетъ запретить полезное или требовать вреднаго. Собственно только въ такомъ случаѣ и бываетъ истинное повиновеніе родителю или владыкѣ; когда же мы исполняемъ повелѣніе, пользу котораго мы ясно разумѣемъ, то мы не столько повинуемся повелѣвающему, сколько слѣдуемъ своему разумѣнію и стремимся къ собственной пользѣ. Итакъ, Господь требовалъ отъ первыхъ людей, чтобы они, исполняя иныя Его повелѣнія ради очевидной ихъ пользы, нѣчто соблюли ради вѣры въ Него и любви къ Нему. И если бы наши прародители устояли въ Господней заповѣди, то восходили бы въ любви и вѣрѣ отъ силы въ силу. Такъ, Авраамъ сначала по зову Божію отправился изъ родной земли въ землю неизвѣстную (юже ти покажу, говорилъ ему Богъ, Быт. 12, 1), а потомъ ради Господа не пощадилъ и сына своего возлюбленнаго (хотя также не зналъ, для чего нужно жертвоприношеніе Исаака, 22, 16). Заповѣдь Божія, направленная къ испытанію и укрѣпленію вѣры и любви, касалась питанія тѣла (не ѣшь). Изъ этого усматривается, что воздержаніе въ пищѣ и вообще умѣренность въ служеніи тѣлу есть первое дѣло въ нравственномъ совершенствованіи. Тѣло наше, хотя и есть созданіе Божіе, однако по составу своему принадлежитъ землѣ, по влеченіямъ своимъ тяготѣетъ ко всему временному; посему неумѣренное служеніе тѣлу или невоздержное питаніе его служитъ источникомъ всѣхъ пороковъ и страстей, отвлекающихъ насъ отъ вѣчнаго и небеснаго. – Хотя и говорятъ, что есть такъ называемыя духовныя страсти, но и онѣ на самомъ дѣлѣ имѣютъ своею цѣлію услажденіе, украшеніе и прославленіе земной, тѣлесной жизни (скупость, властолюбіе), и нѣтъ страсти, которая влекла бы насъ къ божественному и истинно-духовному. – Первая заповѣдь Божія, данная еще въ раю, устанавливала постъ, притомъ не въ смыслѣ употребленія пищи въ меньшемъ количествѣ, но именно въ смыслѣ различенія между видами пищи и безусловнаго воздержанія отъ нѣкоторыхъ изъ нихъ: таковъ и есть теперь православный постъ.

Заповѣдь, данная Адаму, кажется малозначительной по содержанію (не кушай такого-то яблока: такъ перифразируютъ ее легкомысленные люди). Но могла ли она быть иною при малочисленности людей, при простотѣ ихъ отношеній. Не возможно же было заповѣдать: не будь корыстолюбивъ или властолюбивъ, не воруй, не убивай; потому что для такихъ страстей и преступленій, какъ само собою понятно, при условіяхъ райской жизни не было совсѣмъ мѣста и возможности (надъ кѣмъ тогда было властвовать, кого убивать, или обокрадывать?). При этомъ Самъ Господь признаетъ, что Онъ далъ заповѣдь легкую для исполненія, не требовавшую для соблюденія своего никакого напряженія воли. Онъ говоритъ падшему человѣку: ялъ еси отъ древа, его же заповѣдахъ тебѣ сего единаго не ясти (Быт. 3, 17); не многое тебѣ Я заповѣдалъ, не отъ многаго ты долженъ былъ воздержаться, – но ты и этого не соблюлъ и не исполнилъ. При этомъ слѣдуетъ сказать, что и вообще заповѣди Божіи легки: бремя мое легко есть, говоритъ Спаситель (Матѳ. 11, 30); заповѣди его тяжки не суть, свидѣтельствуетъ апостолъ (1 Іоан. 5, 3). Для человѣка неиспорченнаго чтить родителей, не красть, не убивать, не говорить лжи не составляетъ ни малѣйшаго труда, все равно какъ для не пьющаго не пьянствовать. Заповѣди Божіи могутъ казаться намъ тяжкими только вслѣдствіе нашей испорченности, нашей привычки ко грѣху, грѣховнаго разслабленія нашей воли; отъ этихъ причинъ и самое легкое въ заповѣдяхъ Божіихъ становится непосильно тяжелымъ. Такъ бываетъ, когда чрезмѣрно тучный человѣкъ принужденъ бываетъ нести какую-нибудь довольно легкую ношу; ему кажется трудной и тяжелой ноша, тогда какъ въ дѣйствительности тяжесть не въ ней, а въ самомъ несущемъ, въ его тучности. Человѣкъ должетъ беречься испорченности, грѣховныхъ привычекъ, и радостенъ будетъ для него христіанскій путь жизни.

Кромѣ заповѣдей, имѣющихъ значеніе для продолжительнаго времени (воздѣлывать и хранить рай, святить седьмой день, не вкушать отъ дерева познанія добра и зла), Господь возложилъ на перваго человѣка дѣло, которое онъ долженъ былъ исполнить въ краткій срокъ, однажды навсегда: это – нареченіе именъ животнымъ. Животныя не имѣютъ отдѣльныхъ именъ; они носятъ имена родовыя (всѣ львы называются львами, всѣ верблюды верблюдами). Чтобы дать такія имена животнымъ, должно было сходное и однородное соединить, а различное раздѣлить; а это требовало не малаго напряженія ума, какъ всегда, когда требуется разобрать и привести въ порядокъ множество разнообразныхъ предметовъ. Такое напряженіе полезно для ума, потому что онъ отъ него развивается. Человѣкъ мыслитъ, различая и сравнивая предметы, а различіе и сходство между предметами онъ устанавливаетъ посредствомъ словъ, именъ; посему нареченіе именъ животнымъ (неразлучное съ ихъ распредѣленіемъ) было весьма важной умственной работой, пріучавшей правильно мыслить о мірѣ и изучать его, и въ этомъ находить новыя и новыя побужденія къ тому, чтобы благодарить и славить Бога, такъ какъ вѣрное изученіе міра приводитъ насъ къ его Творцу и только невѣрное можетъ отдалять отъ Него.

 

С. Кохомскій.

 

«Руководство для сельскихъ пастырей». 1899. Т. 1. № 11. С. 251-256.




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: