Житіе святителя Іоасафа, Епископа Бѣлоградскаго и Обоянскаго.
Родиной Святителя былъ гор. Прилуки, нынѣ Полтавской губ. Происходилъ онъ изъ славнаго, отличавшагося военными доблестями и глубокою религіозностью рода Горленковыхъ; родился 8 сентября 1705 года и нареченъ былъ Іоакимомъ. Первые дѣтскіе годы Іоакима прошли въ домѣ родителей подъ согрѣвающимъ вліяніемъ той благодатной атмосферы, которая витала въ этомъ благочестивомъ семействѣ. Но здѣсь же онъ скоро познакомился съ горемъ и страданіемъ. Тяжелыя обстоятельства тогдашней политической жизни вовлекли въ свой круговоротъ Горленковыхъ, и родителямъ малолѣтняго Іоасафа пришлось перенести много невзгодъ. Эти тягостныя впечатлѣнія глубоко залегли въ дѣтское сердце. Іоакимъ рано понялъ призрачность земного обманчиваго счастья и научился искать утѣшенія и помощи въ молитвѣ. Навыкъ къ молитвѣ, при сознаніи непрочности земного счастья – вотъ то дорогое наслѣдіе, съ какимъ Іоакимъ достигнувъ 8 лѣтъ, отбылъ въ Кіевскую академію, куда опредѣлилъ его отецъ, желая дать сыну соотвѣтствующее воспитаніе.
Въ Кіевской академіи присущая юношѣ благочестивая настроенность еще болѣе развилась и опредѣлилась; этому способствовала отчасти полумонашеская школьная обстановка, отчасти воздѣйствіе благочестивыхъ ректоровъ академіи Сильвестра Пиновскаго и Иларіона Левицкаго, а въ особенности вліяніе на Іоакима его дяди лаврскаго инока Пахомія. Подъ воздѣйствіемъ указанныхъ условій въ душѣ юнаго Іоакима зародилась склонность къ монашеской жизни и крѣпла съ каждымъ годомъ. Въ бытность на лѣтнихъ каникулахъ въ Прилукахъ въ 1723 г., Іоакимъ открылъ своимъ родителямъ свое завѣтное намѣреніе принять иноческое званіе. Но родители, готовя сына къ общественно-государственной дѣятельности, не придали серьезнаго значенія его рѣшенію и объявили ему, что благословить его въ монашество не могутъ. Въ большомъ огорченіи возвратился Іоакимъ въ академію и, подобно Ѳеодосію Печерскому, достигъ завѣтной цѣли помимо воли родителей. По прибытіи въ Кіевъ, онъ немедленно поѣхалъ въ Межигорскій Спасо-Преображенскій монастырь и въ немъ предался послушанію – подготовительной ступени къ принятію иночества. Ревность его къ подвигамъ простиралась до того, что онъ въ продолженіе искуса не вкушалъ даже вареной пищи, довольствуясь сухояденіемъ, чѣмъ сильно удивлялъ монастырскихъ старцевъ. Послѣ годичнаго искуса, на двадцатомъ году своей жизни, Іоакимъ принялъ постриженіе въ рясофоръ съ именемъ Иларіона. Неожиданная вѣсть о постриженіи сына поразила родителей и повергла ихъ въ глубокую скорбь и слезы. Но, видя въ этомъ указаніе свыше, они простили Іоакиму его самовольный поступокъ и благословили его на всецѣлое служеніе Богу.
И вотъ началась для юнаго инока тяжкая, но и побѣдоносная борьба со страстями, длившаяся до конца его блаженной жизни. Въ 1727 году рясофорный инокъ Иларіонъ переводится изъ Кіевскаго Межигорскаго монастыря въ Кіево-Братскій, гдѣ принимаетъ полное постриженіе съ именемъ Іоасафа. Вслѣдъ затѣмъ онъ проходитъ въ Кіевѣ должности учителя синтаксимы, экзаменатора при Кіевской каѳедрѣ, члена Кіевской консисторіи. Въ 1737 году іеромонахъ Іоасафъ назначенъ былъ игуменомъ Мгарскаго Преображенскаго Лубенскаго монастыря, въ каковой должности прославился своимъ выдающимся аскетизмомъ, терпѣливымъ перенесеніемъ недуговъ тѣлесныхъ, отличной хозяйственной распорядительностью при возобновленіи развалившихся и, частію, сгорѣвшихъ монастырскихъ зданій, широкою благотворительностію и особенно-любвеобильнымъ отношеніемъ къ многочисленнымъ монастырскимъ крѣпостнымъ крестьянамъ. Въ санѣ игумена Мгарскаго монастыря св. Іоасафъ произнесъ краснорѣчивую проповѣдь въ Москвѣ, въ присутствіи Государыни Елизаветы Петровны, что опредѣлило дальнѣйшее его движеніе на іерархической службѣ.
Въ 1745 году св. Іоасафъ прибылъ на мѣсто своего новаго служенія въ Троице-Сергіеву лавру, въ санѣ архимандрита и намѣстника ея. Въ этомъ новомъ служеніи ему предстояло еще больше заботъ и трудовъ. Онъ былъ непосредственнымъ управителемъ лавры, такъ какъ священно-архимандритъ ея, Переславскій архіепископъ Арсеній Могилянскій, какъ членъ Св. Синода, исполнявшій притомъ обязанности придворнаго проповѣдника, былъ занятъ и большую часть года проводилъ въ С.-Петербургѣ. Насколько управленіе лаврой въ то время было дѣломъ нелегкимъ, видно изъ того, что къ Свято-Троицкой обители тогда приписано было 15 монастырей, число обитателей которыхъ доходило до 15 тысячъ. Подъ ея вѣдѣніемъ находилось до 80 селъ, не считая деревень и приселковъ. Къ числу обстоятельствъ, осложнявшихъ дѣятельность архимандрита Іоасафа, относится и то, что подъ вѣдѣніемъ настоятеля лавры состояла тогда Троицкая семинарія, обслуживавшая просвѣтительныя нужды ближайшихъ къ Москвѣ епархій, въ томъ числѣ и Переславской. Все это показываетъ, какъ сложны и трудны были обязанности намѣстника лавры, и тѣмъ не менѣе эти обязанности архимандритъ Іоасафъ выполнялъ съ удивительнымъ успѣхомъ и энергіей, преодолѣвая тѣлесную слабость и немощи плоти. 17 мая 1746 года страшный пожаръ опустошилъ лавру; явилась нужда возстановить ея святыни. И этотъ трудъ главной своей тяжестью легъ на архим. Іоасафа. Весь подготовительный трудъ и значительная часть работъ по устройству обители выполнены были подъ его непосредственнымъ и постояннымъ руководствомъ.
Служеніе архим. Іоасафа въ Свято-Троицкой лаврѣ было непродолжительно. Промыслъ Божій скоро призвалъ его на болѣе обширное и болѣе многотрудное поприще дѣятельности архипастырской. 2 іюня 1748 года въ Петербургѣ, въ присутствіи Государыни, онъ былъ рукоположенъ во епископа Бѣлгородскаго и Обоянскаго.
Широкое поле для архипастырской дѣятельности развернулось предъ новохиротонисованнымъ Святителемъ. Ввѣренная его попеченію Бѣлгородская епархія была громадна по пространству, обнимая часть тогдашней Курской губерніи и всю тогдашнюю Слободскую Украйну. Въ ней числилось свыше тысячи церквей. Но населеніе ея, состоявшее большею частью изъ поселенцевъ и выходцевъ изъ чужихъ странъ, представляло безпокойную и буйную вольницу, погрязшую въ грубомъ невѣжествѣ и разныхъ порокахъ. Для подъема такой паствы въ религіозно-нравственномъ отношеніи нуженъ былъ архипастырь съ сильной волей, настойчивый въ своихъ дѣйствіяхъ и самоотверженный. Святитель Іоасафъ вполнѣ отвѣчалъ такимъ требованіямъ. За сравнительно кратковременный періодъ управленія епархіей онъ оказалъ ей неоцѣнимыя заслуги.
Вступивъ въ управленіе епархіей, Святитель прежде всего обратилъ вниманіе на нравственное оздоровленіе и поднятіе умственнаго уровня тѣхъ лицъ, которые являлись его ближайшими сотрудниками и помощниками, т. е. духовенства. А образованіе послѣдняго въ то время было весьма скудное. Многіе священники еле разбирали по складамъ служебники. Въ нравственной жизни духовенства наблюдались крупныя нестроенія. Приходы считались семейной наслѣдственностью, благодаря чему ссоры и кляузы были явленіемъ обычнымъ.
Святитель Іоасафъ съ первыхъ же шаговъ своего архипастырства сталъ требовать, чтобы духовенство вело жизнь трезвую и чистую, учило народъ и служило для него примѣромъ. Малограмотныхъ старыхъ и молодыхъ священниковъ онъ заставлялъ выучивать то, что нужно было знать, самъ ихъ экзаменовалъ, а за нерадѣніе отставлялъ отъ должности и подвергалъ даже тѣлеснымъ наказаніямъ. Консисторіи было предписано выписать изъ Москвы для священниковъ книжки «О церковныхъ таинствахъ» и «Учительное извѣстіе» и вмѣнить имъ въ обязанность изученіе этихъ книжекъ и катихизиса. Во время объѣздовъ по епархіи св. Іоасафъ испытывалъ духовенство въ знаніи этихъ книгъ и несвѣдущихъ вызывалъ въ Бѣлгородъ, гдѣ держалъ ихъ въ разныхъ послушаніяхъ до тѣхъ поръ, пока они не выдержатъ испытанія. Такіе объѣзды по епархіи Святитель совершалъ каждый годъ, въ иные же годы по нѣсколько разъ, не обращая вниманія на свое разстроенное аскетическими подвигами здоровье. Во время объѣздовъ онъ строго слѣдилъ за отношеніемъ служащихъ къ учительству, богослуженію и ввѣренной ихъ попеченію святынѣ. И если замѣчалъ какія-нибудь неисправности, упущенія и злоупотребленія, то таковыя обличалъ въ своихъ циркулярныхъ наставленіяхъ духовенству, а виновныхъ подвергалъ законной карѣ. При всей своей любви къ людямъ, Святитель строго каралъ клириковъ за небреженіе къ святынѣ и нерѣдко извергалъ таковыхъ изъ сана. Однажды, напр., при объѣздѣ епархіи св. Іоасафъ остановился на ночлегъ въ домѣ одного священника. Оставшись одинъ, онъ почувствовалъ какое-то безпокойство, которое потомъ перешло въ необъяснимый, безотчетный ужасъ. Архипастырь понялъ, что въ комнатѣ должна находиться святыня, предъ которой трепещетъ его чуткая душа. Послѣ долгихъ поисковъ онъ нашелъ наконецъ на полкѣ въ чашкѣ завернутую въ бумагу часть Св. Даровъ. Святитель положилъ ихъ на столъ, зажегъ свѣчу и въ молитвѣ предъ ними провелъ всю ночь. На утро нерадивый священникъ былъ не только отрѣшенъ отъ должности, но даже исключенъ изъ духовнаго званія.
Въ нѣкоторыхъ случаяхъ Святителю въ раскрытіи злоупотребленій и небреженія о святынѣ приходилъ на помощь его удивительный даръ таинственнаго постиженія, его прозорливость – плодъ уединенныхъ аскетическихъ подвиговъ въ молитвенной тишинѣ кельи. Таковъ примѣръ, разсказанный выше; таковъ же случай, когда св. Іоасафъ ощутилъ великую тайну въ старомъ, болѣе чѣмъ столѣтнемъ священникѣ. Въ первое же время по пріѣздѣ въ епархію, когда ему являлось духовенство, Святитель обратилъ вниманіе на одного священника-старца глубокаго. Узнавъ, что ему 130 лѣтъ и онъ изнемогаетъ, но живетъ, Святитель такъ говорилъ ему: «Ты видишь предъ собою пастыря, какъ отца стоящаго предъ сыномъ своимъ и желающаго ближе узнать твою совѣсть. Я хочу знать, не омрачена ли она какимъ тяжкимъ грѣхомъ, который по невѣдѣнію, быть можетъ, сочтенъ тобою малозначущимъ и забытъ? Долговременная жизнь твоя убѣждаетъ меня, какъ пастыря, войти въ подробное разсмотрѣніе дѣла и, очистивъ душу твою, примирить съ оскорбленнымъ тобою и данною мнѣ властью простить и самую грѣховную тяжесть, по глаголющему: аще разрѣшите за земли, разрѣшена будутъ на небеси. Пройди мысленно жизнь твою, провѣрь всѣ случавшіяся съ тобою обстоятельства, приведи на память каждое дѣйствіе служенія своего Богу. Можетъ быть, что-нибудь встрѣтится имѣющее тѣнь какого-либо грѣха или отступленія отъ настоящей твоей должности, или что-нибудь подобное, которое и по днесь тяготитъ твою душу, совѣсть и даже жизнь». Оставленный на нѣсколько дней, старецъ священникъ припомнилъ забытый грѣхъ и повѣдалъ Святителю, какъ онъ въ одинъ день дважды изъ за страха предъ строгимъ помѣщикомъ отслужилъ обѣдню, не смотря на неземной гласъ: «остановись, что ты дѣлаешь? Не дерзай, аще же дерзнешь, проклятъ будешь». При этомъ на голосъ священникъ еще отвѣтилъ: «самъ проклятъ ты будь». Узнавъ про это и уразумѣвъ, что священникъ заклялъ ангела того храма, довелъ пастыря до сознанія своего грѣха. Потомъ поѣхалъ съ походною церковію на мѣсто бывшаго его храма, на поле. Тамъ благословилъ старца отслужить литургію. Когда литургія была отслужена (въ время ея Святитель усердно молился на колѣнахъ), священникъ сдѣлалъ отпустъ. Святитель велѣлъ стать ему у праваго угла престола и читать «Нынѣ отпушаеши». По прочтеніи благословилъ его и сказалъ: «прощаю и разрѣшаю тя отъ всѣхъ твоихъ грѣховъ». Тутъ же старецъ священникъ сталъ слабѣть, склоняться, затихъ и, припавъ къ подножію престола, тихо испустилъ духъ. Тутъ его и похоронили. Такъ Святитель – прозорливецъ примирилъ согрѣшившаго пастыря.
Иногда такія прозорливыя предчувствія получали характеръ высшихъ знаменій. Преданіе сохранило намъ свѣдѣнія объ одномъ изъ слѣдующихъ таинственныхъ откровеній. Разъ, во время объѣзда епархіи Святитель видитъ сонъ. Въ оградѣ около церкви стоитъ вѣтвистое дерево; къ дереву подходитъ старикъ и начинаетъ его рубить. Архипастырь спрашиваетъ старика, зачѣмъ тотъ рубитъ хорошее дерево, – на что рубившій отвѣтилъ: «всякое дерево, не приносящее плода, посѣкается и ввергается въ огонь». Проснувшись и узнавъ, что въ ближайшей ложбинѣ есть сельцо, Святитель отправился туда, увидѣлъ ту самую церковь, которая привидѣлась ему во снѣ и вошелъ въ храмъ. Тамъ шла служба и на клиросѣ пѣлъ пьяный псаломщикъ. По разслѣдованіи оказалось, что это былъ неисправимый пьяница, котораго тутъ же Святитель отрѣшилъ отъ должности.
При благочестивой настроенности и такой прозорливости, очевидно, Святитель если и строго наказывалъ, то наказывалъ только тѣхъ, кто дѣйствительно былъ достоинъ наказанія, и наказывалъ, ревнуя о томъ, чтобы всѣ пастыри были добрыми руководителями нуждающагося въ такомъ руководствѣ народа.
При своей требовательности къ духовенству, св. Іоасафъ въ то же время съ чрезвычайною заботливостью защищалъ его интересы отъ произвола сильныхъ міра сего. Управляющій имѣніемъ князя Юсупова, напр., выгналъ изъ прихода причетника. Святитель приказалъ причетнику вернуться на мѣсто, въ противномъ случаѣ угрожалъ управленію имѣнія запечатать церковь, и владѣльцу въ Петербургъ написалъ настоятельное требованіе о вознагражденіи потерпѣвшаго.
Вообще, гдѣ дѣло касалось достоинства церкви и выполненія ея требованій, Архипастырь Бѣлгородскій являлъ стойкое нелицепріятіе. Командиръ Украинской дивизіи графъ Салтыковъ въ Великій постъ имѣлъ у себя мясной столъ. Встрѣтившись съ графомъ, св. Іоасафъ настоятельно просилъ его прекратить соблазнъ. Графъ отвѣтилъ, что его проживаніе въ предѣлахъ Бѣлгородской епархіи не обязываетъ его принадлежать къ паствѣ Преосвященнаго, а потому слушаться его предписаній онъ не намѣренъ. Святитель однако не переставалъ убѣждать графа и достигъ того, что Салтыковъ со слезами принесъ раскаяніе въ своемъ проступкѣ. – Таково же по характеру извѣстное столкновеніе Святителя съ Бѣлгородскимъ губернаторомъ П. Свистуновымъ изъ-за содержавшагося подъ карауломъ генерала Богдана Пассекъ.
Правдивое негодованіе за недостатокъ благоговѣнія къ святынѣ Святитель обнаруживалъ даже и въ отношеніи своихъ родителей. Такъ, онъ однажды сдѣлалъ строгій выговоръ отцу родному, матери и женѣ брата своего за то, что просфоры для церкви были выпечены въ домѣ ихъ изъ темной (хотя и пшеничной) муки, между тѣмъ какъ для домашняго обихода былъ приготовленъ бѣлый пшеничный хлѣбъ.
Будучи строгъ ко всякимъ проявленіямъ неправды, зла и беззаконія въ ближайшихъ своихъ помощникахъ по пастырству и въ лицахъ, которымъ ввѣрены судьбы другихъ, Святитель такъ же строгъ былъ и въ отношеніи къ самому себѣ. Здѣсь предъ нами встаетъ образъ подвижника, который постоянно «ходитъ предъ Господомъ», помышляетъ о судѣ Божіемъ и вѣчности, – образъ русскаго праведника со всѣми его характерными особенностями – истинно-аскетической простотой души, постоянными слезными воздыханіями, непрестанными молитвенными бдѣніями, а главное замѣчательнымъ состраданіемъ и милосердіемъ къ бѣднымъ.
Входя къ святителю, келейникъ всегда заставалъ его на колѣнахъ предъ иконой. Во время совершенія Божественной литургіи и дѣйствій со Св. Дарами Владыка заливался обильными слезами. Ни одной минуты не забывалъ онъ смертнаго часа и съ мыслью о немъ составилъ краткую, но удивительно сильную молитву, которую непрестанно произносилъ при каждомъ ударѣ часового колокола и которую совѣтовалъ произносить всѣмъ своимъ духовнымъ чадамъ: «Буди благословенъ день и часъ, въ онь же Господь мой Іисусъ Христосъ мене ради родися, распятіе претерпѣ и смертію пострада. О, Господи Іисусе Христе Сыне Божій, въ часъ смерти моея, пріими духъ раба Твоего въ странствіи суща, молитвами Пресвятыя Твоея Матери и всѣхъ святыхъ Твоихъ, яко благословенъ во вѣки вѣковъ, аминь».
Всѣ страждущіе, притѣсняемые и нищіе имѣли свободный доступъ въ келью Святителя Іоасафа. Часто зимними вечерами Святитель, переодѣвшись въ простонародную одежду, ходилъ по хижинамъ бѣдняковъ, извѣстныхъ ему наперечетъ, останавливался у ихъ окошекъ и, осмотрѣвшись на всѣ стороны, быстро клалъ деньги, стучалъ въ окно, чтобы услыхали, и скрывался. Однажды предъ праздникомъ Рождества Христова, запасшись деньгами, пищею и вещами, онъ темной зимней ночью проскользнулъ въ калитку воротъ архіерейскаго дома и благополучно совершилъ свой обходъ, раздавъ, гдѣ было нужно, свою милостыню. Возвращаясь домой, Святитель столкнулся съ привратникомъ, который не узналъ его въ простонародной одеждѣ. Привратникъ сталъ допытываться, кто онъ и откуда, но Святитель, чтобы не быть узнаннымъ по голосу, молчалъ и только пытался высвободиться изъ его рукъ. За это привратникъ нанесъ ему нѣсколько сильныхъ ударовъ, такъ что Святитель еле дошелъ до своей кельи и нѣсколько дней лежалъ больной. Скрывъ причину своей болѣзни, св. Іоасафъ щедро наградилъ своего слугу.
Одной денежной помощью Владыка не ограничивался. Не смотря на свое разстроенное здоровье, онъ, какъ истинный подвижникъ, помогалъ бѣднякамъ и трудами своихъ рукъ. Ночью въ зимнюю стужу, Архипастырь, скрывая свой санъ, кололъ бѣднякамъ дрова, которыя раньше самъ покупалъ, и отправлялъ ихъ тайно нуждающимся, а иногда и самъ приносилъ и клалъ у дверей домиковъ, гдѣ свила гнѣздо нужда. Въ Бѣлгородѣ и теперь существуетъ домъ, къ порогу котораго свят. Іоасафъ приносилъ дрова, такъ какъ мать проживавшихъ въ этомъ домѣ малолѣтнихъ дѣтей была больна. Весь годъ въ монастырской слободѣ Грайворонѣ заготовлялись на зиму свиты и кожухи для бѣднаго населенія окрестныхъ селъ.
Вообще всѣ доходы съ архіерейскихъ вотчинъ св. Іоасафъ употреблялъ на помощь неимущимъ, и по смерти его нашли деньгами всего лишь семь рублей, которые и употребили на устроеніе гроба и раздачу нищимъ.
Къ простому народу Святитель относился необыкновенно ласково и часто запросто бесѣдовалъ съ рабочими, встрѣчаясь съ ними на своей загородной дачѣ. Крестьяне и рабочіе прекрасно понимали всю красоту нравственнаго облика Святителя и умѣли цѣнить его любовное отношеніе къ себѣ. Влоть до церковного прославленія, прихожане Курской епархіи ежегодно въ маѣ мѣсяцѣ собирались на паннихиду по Бѣлгородскомъ епископѣ Іоасафѣ, и имя его записано въ поминальной книжкѣ каждаго прихожанина.
Благодаря своей прозорливости, св. Іоасафъ заранѣе предвидѣлъ свою кончину и предуказалъ ее за нѣсколько мѣсяцевъ до вѣчной разлуки со своею паствою. Отправляясь въ путь для послѣдняго свиданія съ престарѣлыми родителями и прощаясь съ гражданами гор. Бѣлгорода, онъ объявилъ, что они уже болѣе не увидятъ его живымъ, просилъ себѣ прощенія у всѣхъ и самъ всѣхъ простилъ, благословилъ гражданъ и приказалъ приготовить себѣ могилу на избранномъ мѣстѣ. Въ половинѣ сентября 1754 года онъ прибылъ въ свою архіерейскую вотчину, с. Грайворонъ (тогдашній уѣздный городъ Курской губерніи). Здѣсь онъ остановился на нѣкоторое время, по-видимому для отдыха отъ утомительнаго пути, но въ концѣ сентября заболѣлъ тяжелой болѣзнью и не могъ продолжать путешествія. Болѣзнь была предсмертная и продолжалась болѣе двухъ мѣсяцевъ. Святитель былъ окруженъ нѣжными заботами матери и родственниковъ. Но силы его съ каждымъ днемъ слабѣли. Св. Іоасафъ чувствовалъ это и со слезами говорилъ сестрѣ, просившей его молиться о ней и о дѣтяхъ, – что готовится въ путь многотрудный.
Святитель тихо почилъ, приготовивіпись къ переходу въ вѣчность молитвою, исповѣдію, елеосвященіемъ и причащеніемъ св. Таинъ 10 декабря 1754 года въ 5 часовъ по полудни тихо предалъ духъ свой Богу, проживъ 49 лѣтъ. Въ самый часъ преставленія Святителя, его видѣлъ отдыхавшій тогда, Хотмыжскій игуменъ Исаія, такъ. Святитель стоялъ у окна своего покоя; стало всходить солнце. Обернувшись къ игумену, Угодникъ Христовъ сказалъ: «Какъ сіе солнце ясно, такъ свѣтло я предсталъ въ сей часъ Престолу Божію». Отецъ его тогда же духомъ узналъ его кончину. Когда ему доложили, старецъ сказалъ: «я знаю. Умеръ мой сынъ Іоасафъ». Убѣленный сѣдинами старецъ отецъ, тихо склонивъ голову, задумчиво прибавилъ: «Умеръ Іоасафъ. умерла моя молитва»... и заплакалъ, преданный волѣ Божіей... Поистинѣ, «блаженни мертвіи, умирающіе о Господѣ. Ей, глаголетъ Духъ почіютъ отъ трудовъ своихъ» (Апок. 14, 13).
Тѣло Святителя торжественно было перенесено въ Бѣлгородъ и тамъ 28 февраля 1755 года погребено въ Троицкомъ Каѳедральномъ соборѣ (нынѣ Троицкій монастырь).
Велика была скорбь пасомыхъ при видѣ бездыханнаго тѣла Архипастыря; много горькихъ слезъ было пролито людьми разнообразнаго званія и общественнаго положенія. Вопли бѣдняковъ, которымъ Святитель помогалъ при жизни, заглушали церковное пѣніе. Но вскорѣ слезы паствы превратились въ слезы умиленія. Скоро обнаружилась небесная слава почившаго и на землѣ. Отблесками этой славы явилось нетлѣніе тѣла Святителя, его явленія и чудеса. Когда еще никто не зналъ, кто станетъ совершать погребеніе по порученію Св. Синода, св. Іоасафъ самъ открылъ это своему брату и еще нѣкоторымъ лицамъ, сказавъ, что его будетъ хоронить «Козловичъ«», «который что-то медлитъ». Онъ назвалъ епископа Переяславльскаго по фамиліи, что тогда было въ обычаѣ. – Корочанскій помѣщикъ Ив. Бекарюковъ былъ друженъ съ св. Іоасафомъ, который нерѣдко навѣщалъ его въ Бекарюковкѣ, въ Корчанскомъ уѣздѣ. Незадолго до кончины Архипастыря въ послѣднее свиданіе они разстались во взаимномъ огорченіи. Когда Бекарюковъ узналъ о кончинѣ Святителя, то заболѣлъ, сдѣлался недвижимъ, руки и ноги у него свело; душа его тосковала о происшедшемъ разладѣ; совѣсть обличала. Больной приказалъ везти себя въ Бѣлгородъ и тамъ, въ храмѣ, у гроба Святителя, еще не похороненнаго, остался на ночь. Что ему говорилъ св. Іоасафъ, какъ даровалъ здоровье – Бекарюковъ никому не сказалъ. Только на утро его нашли уже здоровымъ, со слезами молившимся Богу. Возвратившись домой, исцѣлѣвшій сдѣлалъ всѣ необходимыя приготовленія и точно сказалъ, что умретъ чрезъ шесть недѣль. И дѣйствительно, въ указанное время мирно почилъ.
Были тогда и другія знаменія загробнаго ходатайства о людяхъ Святителя. Неудивительно поэтому, что вскорѣ же по смерти Святителя, черезъ два года, склепъ былъ открытъ и ко гробу его стали притекать вереницы богомольцевъ. Не прекращались и чудесныя знаменія, записи которыхъ съ собственноручными подписями исцѣленныхъ и передававшихъ объ исцѣленіяхъ составили цѣлыя тетради. Съ тѣхъ поръ его честныя мощи, открыто почивающія и источающія многія чудеса, возгрѣвали и поддерживали въ православномъ русскомъ народѣ живую и непоколебимую вѣру въ него, какъ въ угодника Божія. Чудеса, начавшіяся совершаться со дня блаженной кончины Святителя и усилившіяся къ концу 19 вѣка, въ дни торжествъ прославленія изливались обильною рѣкою. Хромые ходили, разслабленные бросали костыли и одры болѣзненные, слѣпые прозрѣвали, нѣмые радостно славили Святителя-Цѣлителя. He прекратился токъ благодатныхъ исцѣленій и до дне сего.
Источникъ этихъ дивныхъ исцѣленій и чудесъ – мощи Святителя, которыя по свидѣтельству очевидцевъ прослалвенія – соборомъ Курскихъ епископовъ, «соблюлись силою Божіею неподверженными тлѣнію въ полномъ ихъ составѣ, сохранивъ немного темнѣе естественнаго цвѣтъ вообще и загорѣло-смуглый на лицѣ и рукахъ; сохранилась даже въ нѣкоторой степени упругость, и руки нѣсколько свободно приподнимаются. Слегка придавленный въ срединѣ, при перевозѣ изъ Грайворона въ Бѣлгородъ митрою, спустившеюся на глаза, носъ, впавшіе подъ нѣсколько незакрытыми вѣками глаза, да нѣсколько проторенныхъ молію по поверхности кожи углубленій – вотъ и всѣ слѣды того, что эти останки по естеству подвержены были тлѣнію, но это тлѣніе въ самомъ началѣ было остановлено всемощнымъ словомъ Творческимъ» («Курскія Еп. Вѣд.». 1911. № 31. Ч. Неофф, стр. 93-94).
Въ концѣ 1910 г. Святѣйшій Синодъ, основываясь на томъ, что, не смотря на полуторасталѣтній періодъ времени, протекшій со дня блаженныя кончины Бѣлгородскаго Святителя Іоасафа, тѣло его сохранилось нетлѣннымъ и, подобно извѣстнымъ мощамъ святыхъ угодниковъ Божіихъ, изливаетъ чудесныя исцѣленія по благодатному предстательству Святителя, представилъ Его Императорскому Величеству всеподданнѣйшій докладъ: «во блаженной памяти почившаго Іоасафа, Епископа Бѣлоградскаго, признать въ ликѣ святыхъ, благодатію Божіею прославленныхъ, а нетлѣнное тѣло его – мощами святыми, и положить оныя въ особо уготованную гробницу для поклоненія и чествованія отъ притекающихъ къ нимъ съ молитвою». Въ 10 день декабря (день кончины Святителя Іоасафа) Государь Императоръ Николай II благоизволилъ собственноручно начертать: «Благодатнымъ предстательствомъ Святителя Іоасафа да укрѣпляется въ Державѣ Россійской преданность праотеческому православію ко благу всего народа Русскаго. Пріемлю предположенія Св. Синода съ искреннимъ умиленіемъ и полнымъ сочувствіемъ». Торжественное прославленіе Святителя совершилось 4 сентября 1911 г.
Такимъ образомъ Святитель Іоасафъ своею пламенною вѣрою и любовію къ Тріединому Богу, своею любовью къ людямъ, своимъ избыткомъ милосердія является поистинѣ великимъ свѣточемъ въ Церкви Христовой. Своимъ примѣромъ Онъ убѣждаетъ всѣхъ насъ въ возможности торжества нравственно-добрыхъ влеченій надъ грѣховными – и это великій примѣръ, принесенный имъ человѣчеству. Слово Божіе говорить: «Поминайте наставники ваша, иже глаголаша вамъ слово Божіе, ихъ же взпрающе на скончаніе жительства, подражайте вѣрѣ ихъ» (Евр. 13, 7).
Святителю Отче Іоасафе, моли Бога о насъ!
Тропарь, гласъ 3-й:
Святи́телю, Христу́ Бо́гу возлю́бленне,/ при́вило вѣ́ры и о́бразъ милосе́рдія лю́демъ бы́лъ еси́,/ бдѣ́ніемъ же, посто́мъ и моли́твою,/ я́ко свѣти́льникъ пресвѣ́тлый, просія́лъ еси́/ и просла́вленъ отъ Бо́га яви́лся еси́:/ тѣ́ломъ у́бо въ нетлѣ́ніи почива́я,/ ду́хомъ же Престо́лу Бо́жію предстоя́,/ чудеса́ пресла́вная источа́еши./ Моли́ Христа́ Бо́га,/ да утверди́тъ оте́чество на́ше въ Правосла́віи и благоче́стіи// и спасе́тъ ду́ши на́ша.
Инъ тропарь, гласъ 2-й:
Моли́твенниче издѣ́тска преизря́дный,/ богоизбра́нный святи́телю Христо́въ Іоаса́фе,/ пра́вило вѣ́ры и о́бразъ милосе́рдія благоче́стнымъ житіе́мъ всѣ́мъ явля́еши/ и съ вѣ́рою къ тебѣ́ притека́ющимъ оби́льно исцѣле́нія источа́еши./ Моли́ Христа́ Бо́га,/ да утверди́тъ въ держа́вѣ Россíйстѣй правовѣ́ріе, ми́ръ и благоче́стіе// и спасе́тъ ду́ши на́ша.
Кондакъ, гласъ 8-й:
Многоразли́чныя по́двиги житія́ твоего́ кто́ исповѣ́сть?/ Многообра́зныя ми́лости Бо́жія, тобо́ю явле́нныя, кто́ исчи́слитъ?/ Дерзнове́ніе же твое́ у Пречи́стыя Богоро́дицы/ и Всеще́драго Бо́га до́брѣ вѣ́дуще,/ во умиле́ніи серде́чнѣмъ зове́мъ ти́:/ не лиши́ и на́съ твоея́ по́мощи и заступле́нія,// святи́телю Христо́въ и чудотво́рче Іоаса́фе.
См. также:
Замѣтка: Объ изображеніи святителя Іоасафа Бѣлоградскаго на иконахъ.
