Христіанскій аскетизмъ.

Дни перваго въ году мѣсяца въ особенности посвящены памяти подвижниковъ, спасавшихся въ пустынномъ уединеніи. Начиная съ священной памяти великаго Предтечи и Крестителя Господня Іоанна, воспитавшагося и проповѣдывавшаго въ пустынѣ, въ январѣ воспоминаются называемые также по своей подвижнической жизни великими Ѳеодосій (11 янв.), Антоній (17 янв.), Евѳимій (20 янв.), Павелъ Ѳивейскій и Іоаннъ Кущникъ (15 янв.), Макарій Египтянинъ, Макарій Александрійскій (19 янв.) и др. По по воду сихъ священныхъ и церковныхъ воспоминаній весьма поучительны мысли протоіерея А. I. Ключарева, впослѣдствіи преосвященнаго архіепископа Амвросія, объ аскетизмѣ, подвергаемомъ въ наше смутное и тревожное время пререканіямъ и нападкамъ.

Аскетизмъ есть добровольное ограниченіе себя въ удовлетвореніи естественныхъ потребностей, отреченіе отъ дозволенныхъ удовольствій и иногда обреченіе тѣла на лишенія и страданія для духовныхъ цѣлей. Это начало нравственности противоположное современному, которое говоритъ: «природа твоя одна можетъ предписывать тебѣ законы: дѣлай все, чего она требуетъ и къ чему влечетъ тебя». Христіанскіе подвижники знаютъ, что такое природа, и въ какой степени обязательны для человѣка ея законы. Они признаютъ ее созданіемъ Божіимъ, и законы ея – законами божественными. Зачѣмъ же они идутъ противъ природы? Они идутъ не противъ природы, а противъ разстройства въ своей собственной природѣ, и особенно противъ развращенной воли человѣка, неспособной держать его при удовлетвореніи потребностей въ предѣлахъ, предписываемыхъ природою. Прежде нежели человѣкъ сталъ грѣшникомъ противъ законовъ, предписываемыхъ божественнымъ Откровеніемъ, онъ былъ грѣшникомъ противъ природы, или противъ законовъ, вложенныхъ въ нее Творцомъ. Все въ природѣ имѣетъ нужду въ пищѣ для продолженія жизни, но одинъ человѣкъ способенъ обращать питаніе въ наслажденіе, доходящее до страсти, и утучнять себя пищею до потери здоровья... Итакъ, чтобы быть только вѣрнымъ природѣ, человѣкъ долженъ быть аскетомъ. Это сознавали еще древніе языческіе философы. Можетъ ли не быть аскетомъ христіанинъ, желающій воплотить въ своей разстроенной природѣ тотъ высокій идеалъ истинно-человѣческой жизни, который изображенъ для него въ Евангеліи?.. Аскетъ ѣстъ и спитъ мало, чтобы не дать отучнѣть и отяжелѣть своему тѣлу и не развести въ немъ гнѣзда лѣности и сладострастія, чтобы не сдѣлать изъ него гнилого болота, изъ котораго непрестанно поднимаются въ область духа вредныя испаренія праздныхъ и нечистыхъ мечтаній и вожделѣній. Суровую пищу онъ предпочитаетъ роскошной и лакомой, потому что при употребленіи первой легче соблюсти строгое воздержаніе. Онъ остерегается вина, потому что оно производитъ волненіе крови, пробуждающее страсти и излишнюю веселость, чрезъ мѣру развязывающую языкъ...

Намъ скажутъ: «Все это еще понятно, но зачѣмъ эти власяницы и вериги, эти кельи, въ которыхъ нельзя ни встать, ни разогнуться? Зачѣмъ эти столпы и многолѣтнее стояніе на нихъ? Зачѣмъ жизнь подъ открытымъ небомъ, лежаніе на голой землѣ, питаніе травою и кореньями? Зачѣмъ эти непрестанныя колѣнопреклоненія и деннонощныя пѣнія и молитвословія?»... Сильныя духовныя болѣзни, и особенно застарѣлыя, по выраженію отцевъ, врачуются сильными средствами. Мудрено ли, что ревнители духовной чистоты, и послѣ многихъ усилій въ борьбѣ со страстями, были оскорбляемы въ совѣсти возникающими изъ глубины сердца прираженіями грѣха, и чувствомъ боли и страданіями отвлекали отъ нихъ свое сознаніе. Тѣмъ болѣе это умѣстно въ началѣ огненной борьбы разгорѣвшагося духа съ застарѣлымъ грѣховнымъ навыкомъ, такъ какъ по зову благодати выходили на это поприще сильныя души изъ всякой глубины нравственнаго растлѣнія. Только тотъ, кто не принимался за борьбу съ застарѣлыми грѣховными навыками, не знаетъ, чего борьба эта стоитъ. Далѣе, подвижники, по ученію апостола Павла, переносили свою борьбу со зломъ изъ области плоти и крови въ невидимую область самихъ виновниковъ грѣха – духовъ злобы: кто же можетъ объяснить, на какія хитрости и нападенія невидимыхъ враговъ они отвѣчали своими подвигами, видимыми только со внѣшней стороны? Наконецъ, если для нихъ дѣйствіемъ благодати, хотя вдали, хотя по временамъ, открывался свѣтлый горизонтъ вѣчной и блаженной жизни: могли ли они не усиливать своихъ подвиговъ, чтобы приблизиться духомъ къ вожделѣнной цѣли. Впрочемъ, святой апостолъ Павелъ въ этихъ случаяхъ полагаетъ предѣлъ нашей пытливости однимъ замѣчаніемъ: «духовный судитъ о всемъ, а о немъ судить никто не можетъ» (1 Кор. 11, 15).

Высшіе аскетическіе подвиги – дѣло свободныхъ избранниковъ: но аскетизмъ, какъ нравственное начало, доступенъ, какъ мы сказали, для всѣхъ, и самою Церковію въ ея ученіи и учрежденіяхъ съ великою мудростію предлагается каждому православному христіанину въ мѣрѣ его силъ и духовнаго возраста. Прививаемый къ жизни христіанъ, живущихъ въ обществѣ, онъ скоро обнаруживаетъ не только на духовную жизнь, но и на жизнь общественную и народную благотворнѣйшее вліяніе, котораго не имѣетъ и которому можетъ только вредить безусловное послѣдованіе природѣ.

Прежде всего, аскетизмъ даетъ развязь и свободу духу для высшихъ упражненій посредствомъ постепеннаго отреченія отъ лишнихъ тѣлесныхъ привычекъ и чувственныхъ наслажденій. Наша чувственность требовательна. Она именно становится господиномъ духа, если духъ не господствуетъ надъ нею. Она, во-первыхъ, отнимаетъ у него время до такой степени, что онъ, какъ крѣпостной рабъ безчеловѣчнаго господина, не найдетъ свободнаго часа, чтобы поработать на себя, для своего собственнаго развитія. Она удлинняетъ сонъ, одѣванье, убиранье, завтраки, обѣды; учащаетъ выѣзды и пріемы, умножаетъ до безконечности развлеченія и наслажденія вкуса, зрѣнія, слуха; изобрѣтаетъ разныя игры и забавы, продолжающіяся многіе часы дня, а иногда и цѣлыя ночи. «Некогда!» вотъ отвѣтъ, который достается на долю духа отъ человѣка, порабощеннаго чувственности, когда голосъ религіи или совѣсти призываетъ его къ размышленію о себѣ, къ молитвѣ, или другимъ духовнымъ упражненіямъ. Не сдерживаемая чувственность присвояетъ себѣ всѣ силы духа и тѣла и поддаетъ весь трудъ ихъ. Какой благодѣтельный переворотъ совершилъ бы въ этомъ направленіи общества христіанскій аскетизмъ, уменьшая потребности, упрощая жизнь, изгоняя лишнія наслажденія!...

Нѣтъ сомнѣнія, что нѣсколько истинныхъ аскетовъ въ состояніи освѣжить и обновить умственную и нравственную жизнь многихъ испорченныхъ людей, и умноженіе ихъ надобно почитать притокомъ нравственной силы, которая даетъ великихъ дѣятелей во всѣхъ отрасляхъ жизни, способныхъ возстановлять цѣлые народы. Но, по ученію Откровенія, корни, дающіе жизнь самымъ этимъ цвѣтущимъ духовнымъ отраслямъ, лежатъ глубже въ силѣ Божіей. Не только отдѣльные народы, но и все человѣчество въ словѣ Божіемъ представляется матеріаломъ, изъ котораго Господь избираетъ годное для царствія Божія. Какъ золотопромышленникъ разрабатываетъ мѣсторожденіе золота, доколѣ находитъ въ немъ драгоцѣнный металлъ, такъ и Господь щадитъ народы, доколѣ находитъ въ нихъ души, способныя къ духовному воспитанію подъ руководствомъ благодати и къ наслѣдію царствія Божія. Господь терпитъ еще народъ, если предвидитъ его обращеніе, какъ щадитъ доселѣ народъ израильскій; но если этого не предвидитъ, стираетъ его съ лица земли. Такъ Господь погубилъ весь допотопный міръ, потому что онъ утратилъ всѣ духовныя силы, къ которымъ могли бы привиться дѣйствія благодати. Не имать духъ Мой пребывать въ человѣцѣхъ сихъ во вѣкъ, сказалъ Господь о предпотопныхъ людяхъ, зане суть плотъ (Быт. 6, 3). Это оплотененіе, это погруженіе людей въ чувственность будетъ причиною кончины и настоящаго міра. Господь сказалъ: Сынъ человѣческій пришедъ обрящетъ ли вѣру на земли? (Лук. 18, 8).

Наша земля утучнена костями святыхъ; наша исторія полна великими дѣяніями угодниковъ Божіихъ и знаменіями благодати Божіей; наша народная сила возникла отъ святыхъ корней. Дадимъ ли ложному просвѣщенію и обаятельному вліянію чувственнаго міра лишить насъ этой силы, обездушить насъ?...

 

«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1903. № 3. С. 86-89.

 

 

⸭    ⸭    ⸭

Изъ иноческаго дневника «Въ объятіяхъ Отчихъ» н-свмуч. Іосифа, митр. Петроградскаго:

Аскетизмъ въ строгомъ смыслѣ слова не долженъ служить самъ по себѣ ни цѣлью, ни условіемъ къ достиженію другихъ цѣлей. Онъ долженъ быть естественнымъ результатомъ внутренней необходимости выраженія нашихъ стремленій къ Богу. Такъ, если я пощусь, то не для того должевъ это дѣлать, чтобы быть постникомъ, и не для того, чтобы надѣяться на это, какъ на необходимое условіе угожденія Богу, – а пощусь потому, что это внушаетъ мнѣ любовь Божія, создавая внутреннюю потребность подъять и претерпѣть тяготу поста и тому подобнаго подвига. Съ этой точки зрѣнія становятся болѣе понятными всѣ столь разнообразные виды подвиговъ, иногда казавшихся столь же необычными, какъ и безполезными. Цѣна всѣхъ этихъ подвиговъ – въ душевной жаждѣ посильнаго выраженія того чувства, которое желало бы всячески выразить, какъ дорогъ Господь и какъ готово сердце все сдѣлать ради Его, на всемъ имѣть печать преданности Ему и общенія съ Нимъ въ любви и послушаній Его зову. (№ 1284)




«Благотворительность содержит жизнь».
Святитель Григорий Нисский (Слово 1)

Рубрики:

Популярное: