Архіепископъ Иларіонъ (Троицкій) – Воплощеніе и Церковь (1914).
«Тайно родился еси въ вертепѣ, но небо Тя всѣмъ проповѣда, якоже уста звѣзду предлагая, Спасе» – поетъ св. Церковь въ навечеріе Христова Рождества. Великая тайна благочестія: Богъ явился во плоти – была именно тайной. О рожденіи Бога на землѣ проповѣдывали небеса, но эта проповѣдь была величественной и молчаливой, потому что устами небесъ была звѣзда. То событіе, которое теперь празднуетъ весь христіанскій міръ, оно прошло въ свое время почти совсѣмъ незамѣченнымъ. Развѣ зналъ греко-римскій міръ, развѣ чувствовалъ даже міръ іудейскій, что гдѣ-то въ пещерѣ, въ Виѳлеемѣ, само Божество, воплотившись, соединилось «неслитно и нераздѣльно, неизмѣнно и неразлучно» съ естествомъ человѣческимъ? Да и скоро ли обратило человѣчество свое вниманіе на величайшее событіе въ своей исторіи? Прошли не годы, а столѣтія до того времени, когда высокіе умы стали богословствовать о воплощеніи и о его значеніи для человѣчества.
Младенецъ возрасталъ, но мы не знаемъ Его святого дѣтства. Лишь апокрифическія евангелія стараются заполнить тридцатилѣтнюю пустоту и наполняютъ ее чудеснымъ. Божественное достоинство Младенца ясно обнаруживается въ событіяхъ, о которыхъ говорятъ апокрифы, но обо всемъ этомъ молчатъ Евангелія.
Въ Евангеліяхъ, наоборотъ, мы видимъ постоянное какъ бы сокрытіе Божества. Христосъ былъ на землѣ «Богъ таящійся». Онъ проситъ молчать о Своихъ чудесахъ. Онъ никогда не говоритъ о Себѣ: Я – Богъ.
Еще въ вертепѣ совершилось «Божественное примѣшеніе» къ естеству человѣческому. Христосъ уже вышелъ на дѣло благовѣствованія. Собраны были и «ловцы человѣковъ». Они оставили рыбарскія сѣти, но уже погрузили въ море человѣчества свои евангельскія сѣти. А Божество ихъ Учителя лишь чувствуется, но еще не сознано во всей глубинѣ его значенія. Воплощеніе Бога и значеніе этого воплощенія все еще остается въ тайнѣ.
Но вотъ и первый случай, когда повелъ Христосъ съ учениками Своими рѣчь о воплощеніи и указалъ имъ на его послѣдствія. Гдѣ это было? Вдали отъ людей, вдали отъ городовъ, на самомъ крайнемъ сѣверѣ земли обѣтованной въ предѣлахъ Кесаріи Филипповой. Тамъ былъ Христосъ наединѣ со Своими учениками. Осторожно Христосъ спрашиваетъ учениковъ: за кого люди почитаютъ Сына человѣческаго, т. е. Его Самого? «Показывая, какъ сильно желаетъ, чтобы исповѣдывали Его воплощеніе, говоритъ: Сына Человѣческаго» (св. Іоаннъ Златоустъ. На Мѳ. бес. 54, 1). Ученики отвѣчаютъ: за Іоанна Крестителя, за Илію, за Іеремію, за одного изъ пророковъ. Не такое мнѣніе о Себѣ хочетъ слышать Господь отъ Своихъ ближайшихъ послѣдователей. «Вы же за кого Меня почитаете?» Ваше мнѣніе должно быть иное, высшее. «Ты – Христосъ, Сынъ Бога Живаго» – спѣшитъ прежде другихъ отвѣтить апостолъ Петръ. Что сказалъ Петръ? Онъ исповѣдалъ воплощеніе Сына Божія. Петръ сказалъ то же, что послѣ написалъ въ своемъ «духовномъ евангеліи» Іоаннъ, когда его умъ, какъ орелъ, возлетѣлъ превыше видимой твари: «Слово стало плотью и обитало съ нами», хотя слава, достоинство, природа этого Слова была славой Единороднаго отъ Отца. Великая благочестія тайна прежде, нежели стала общепризнанной (исповѣдуемо), была исповѣдана устами Петра отъ всего лика апостольскаго. «Слова сіи: Ты еси Христосъ, Сынъ Божій, означаютъ соединеніе двухъ естествъ, которое для нашего спасенія боголѣпно совершилъ въ Себѣ Сынъ Божій» (Преп. Исидоръ Пелусіотъ, кн. 1, письмо 286). Въ исповѣданіи Петра слѣдуетъ видѣть зерно позднѣйшей церковной христологіи. Многіе великіе церковные богословы во всей глубинѣ раскрывали хрнстолотческое ученіе, но кратко и совершенно опредѣленно христологическая истина была выражена много раньше халкидонскаго собора, – когда апостолы собрались около Самого Христа въ предѣлахъ Кесаріи Филипповой.
Не плоть и кровь открыли, по слову Христову, эту великую истину ап. Петру. Еврейская плоть и кровь не принимала воплощенія. «Не за доброе дѣло хотимъ побить Тебя камнями, но за богохульство и за то, что Ты, будучи человѣкомъ, дѣлаешь Себя Богомъ». «Первосвященникъ разорвалъ одежды и сказалъ: Онъ богохульствуетъ! Ботъ теперь вы слышали богохульство Его! Какъ вамъ кажется? Они же сказали въ отвѣтъ: повиненъ смерти». «Мы всѣ ожидаемъ, что Мессія будетъ человѣкомъ отъ человѣковъ» – говоритъ у Іустина іудей (Разговоръ, гл. 49). И долго послѣ семитическій элементъ въ Церкви создавалъ ереси христологическія. «Эвіониты не принимаютъ въ свою душу вѣрою соединенія Бога и человѣка» – жалуется св. Ириней Ліонскій (Противъ ересей, V, 1, 3). Древній міръ не мало училъ о Словѣ, о Логосѣ, но не могъ сказать: Слово плоть бысть. Іудей былъ деистомъ. Эллинъ, разсуждая о Логосѣ, впадалъ въ пантеизмъ. Не вышелъ изъ этихъ двухъ крайностей и александрійскій синкретизмъ. Въ ученіи о Логосѣ началась новая эпоха. Философія подчинилась богословію. Воплотившійся Логосъ сталъ обитать въ мірѣ, въ людяхъ.
Но отвѣтъ Христа не окончился. Онъ Самъ сказалъ о томъ значеніи, которое будетъ имѣть для человѣчества воплощеніе Сына Божія. «И Я говорю тебѣ: ты – Петръ, и на семъ камнѣ Я создамъ Церковь Мою». Имя твое – Камень, и исповѣданное тобою воплощеніе будетъ тоже камнемъ, на которомъ создана будетъ Моя Церковь. О камнѣ пророчествовалъ Исаія, пророчествовалъ Давидъ. При свѣтѣ этихъ пророчествъ апостолы могли легко понять слова Христовы. Апостолы и усвоили хорошо Его слова. И ап. Петръ и ап. Павелъ Самого Христа называютъ камнемъ. Христосъ – тотъ Камень, на которомъ создана Церковь. Но что значитъ создать Церковь на Христѣ? Многіе святые отцы говорятъ, что Церковь создана на исповѣданіи Петра, на вѣрѣ Петра. Что это значитъ? Какъ можно что-нибудь создать на теоретическомъ исповѣданіи какой-нибудь истины? Вѣдь создается новая жизнь человѣчества, создается новое человѣчество. Теоретической истиной новая жизнь и новая тварь не создаются. Христосъ есть основаніе Церкви въ томъ именно смыслѣ, въ какомъ Онъ исповѣданъ апостоломъ Петромъ. А Петръ исповѣдалъ воплощеніе Сына Божія. Воплотившійся Сынъ Божій и сталъ основаніемъ Церкви. Исповѣданіе Петра можетъ быть названо основаніемъ Церкви по своему объективному значенію, по своему содержанію, потому что въ немъ исповѣданъ фактъ воплощенія Бога. Не идея воплощенія, но самый фактъ воплощенія лежитъ въ основаніи Церкви. Церковь – какъ-бы непосредственное продолженіе воплощенія, какъ и зданіе можетъ быть названо продолженіемъ фундамента. Ерма видѣлъ Церковь строющейся башней. Отдѣльные камни такъ плотно прилегали другъ къ другу, что нельзя было замѣтить, гдѣ кончается одинъ камень и гдѣ начинается другой. Башня, казалось, создана изъ одного камня. Лишь только камни входили въ строеніе башни, они начинали свѣтиться, они мѣняли свой обычный видъ. Церковь и по ап. Павлу – новое твореніе. Но новое твореніе можно сопоставить въ нѣкоторыхъ моментахъ съ твореніемъ первымъ. Нѣкогда Богъ взялъ персть отъ земли и создалъ человѣка. Этотъ человѣкъ былъ отъ земли перстный и онъ ниспалъ въ персть, хотя и созданъ былъ для нетлѣнія. Люди носили образъ Адама перстнаго. Въ воплощеніи снова берется персть, заимствуется плоть отъ естества перстнаго, хотя и отъ Дѣвы чистѣйшей. Создается новый человѣкъ, потому что сдѣлались люди причастниками Божескаго естества. Нѣкогда Богъ вдунулъ въ лицо человѣка дыханіе жизни и сталъ человѣкъ душою живою. При новомъ твореніи тоже было Божественное дуновеніе со словами: примите Духа Святаго – и, носиму дыханію бурну, исполнились всѣ Духа Святаго. Сталъ новый Адамъ – Духомъ животворящимъ. Древнее прошло, теперь все новое. Прежній образъ жизни ветхаго человѣка отлагается и совершается облеченіе въ новаго человѣка, созданнаго по Богу, въ праведности и святости истины. Процессъ постепеннаго преображенія естества человѣческаго и начался съ воплощенія Сына Божія, а продолженіе и совершеніе этого процесса – въ жизни церковной. Такъ неразрывно связаны воплощеніе и Церковь. «Слово, сущее въ началѣ и у Бога, и Слово, Само сущее Богъ, Который въ послѣдніе дни, посредствомъ пріобщенія къ уничиженности нашего естества, содѣлался плотію по человѣколюбію, и, соединившись черезъ оную съ человѣкомъ, принялъ въ Себя все наше естество, дабы чрезъ раствореніе съ Божескимъ естествомъ обожествилось человѣческое, и начаткомъ оныхъ освятился вмѣстѣ весь составъ нашего естества» (св. Григорій Нисскій. Антирритикъ, гл. 15).
Преп. Іоаннъ Дамаскинъ въ словѣ па Преображеніе и архіеп. Солунскій Нилъ Кавасила исповѣданіе Петра называютъ богословіемъ. Но высокимъ же и весьма содержательнымъ богословіемъ слѣдуетъ назвать и отвѣтъ Господа Іисуса Христа апостолу Петру. Понятые въ ихъ неразрывной связи исповѣданіе Петрово и отвѣтъ Христовъ образуютъ цѣлую систему христіанскаго богословія, систему единую, цѣльную и стройную. Въ этой системѣ стройно сочетались и ученіе о Божествѣ Христовомъ (христологія), и ученіе о спасеніи (сотеріологія), и ученіе о Церкви (экклисіологія). Воплощеніемъ полагается начало спасенія и на основѣ воплощенія создается Церковь, новое естество, при дѣйствіи благодати исцѣляющееся отъ грѣховнаго тлѣнія и достигающее въ мѣру полнаго возраста Христова.
Католики подъ камнемъ разумѣютъ самого Петра и словами Христа оправдываютъ притязанія римскаго епископа на беззаконное главенство въ Церкви и даже на непогрѣшимость. Много наши богословы спорятъ съ такимъ пониманіемъ словъ Христовыхъ. Но религіозное чувство, живущее идеаломъ спасенія и обоженія, отвращается отъ католическаго толкованія потому, что это толкованіе хочетъ производить куплю и продажу тамъ, гдѣ возвѣщаются величайшія религіозныя тайны. Богословское идейное ничтожество католической мысли, – вотъ что отвращаетъ отъ нея сильнѣе всего. О древнихъ эвіонитахъ церковный историкъ Евсевій пишетъ, что они названы эвіонитами за скудость своего ума; ибо это имя у евреевъ значитъ «бѣдный» (Н. Е. III, 27, 6). А св. Епифаній Кипрскій поясняетъ: «подлинно же нищъ и разумѣніемъ, и надеждою, и дѣломъ – признавшій Христа простымъ человѣкомъ» (Ересь 30, гл. 17). Католики – эвіониты нашего времени. Ихъ идейная бѣдность сказывается въ ихъ истолкованіи отвѣта Христова въ смыслѣ дарованія Петру первенства и главенства въ Церкви всѣмъ его преемникамъ на каѳедрѣ римскаго епископа. Католики ничего, кромѣ церковнаго устройства, кромѣ внѣшняго порядка и подчиненія, не хотятъ видѣть тамъ, гдѣ по православному разумѣнію открыты глубокія богословскія тайны о природномъ единеніи Христа съ Церковью.
Наше богословіе тоже слишкомъ внѣшне понимаетъ Церковь. Церковь является какимъ-то учрежденіемъ человѣческимъ; ея мистическая связь съ фактомъ воплощенія у насъ не служитъ предметомъ богословскихъ разсужденій. Но кто въ день Христова Рождества прислушается повнимательнѣе къ пѣснопѣніямъ церковнымъ, тотъ узнаетъ, въ чемъ Церковь видитъ залогъ своей жизни и начало спасенія своихъ членовъ. Именно днесь, по мысли Церкви, устронется преславное таинство: обновляется естество и Богъ человѣкъ бываетъ. Сынъ Божій самымъ Своимъ единеніемъ и объединеніемъ съ человѣческимъ естествомъ (въ воплощеніи) богосодѣлалъ перстнаго. Въ церковныхъ пѣсняхъ на день Рождества мы слышимъ идейные отголоски того самаго богословія, о которомъ мы сказали выше. По слову самой Церкви, въ рождественской службѣ она приноситъ Христу родившемуся «православнаго богатство богословія, яко Богу и Спасу душъ нашихъ» (На хвалитехъ «Слава»). А богатство этого православнаго богословія въ тѣхъ же великихъ истинахъ, которыя были первоначально высказаны въ бесѣдахъ Господа съ учениками въ предѣлахъ Кесаріи Филипповой. «Начало спасенія человѣческаго естества и начало жизни церковной положено въ самомъ фактѣ воплощенія и вочеловѣченія Второй Ипостаси Пресвятой Троицы» – вотъ какъ опредѣляемъ мы «православнаго богатство богословія». Идейно-богословское содержаніе рождественской службы дано было на сѣверѣ Палестины, гдѣ вдали отъ людей бывъ Господь наединѣ со Своими учениками.
Тайно родился Христосъ отъ Пречистой Дѣвы на югѣ Святой Земли; тайно на сѣверѣ этой земли была богословски опредѣлена важность этого рожденія. Цѣлыя столѣтія послѣ церковные богословы разсуждали о тайнѣ воплощенія. У кого изъ нихъ нѣтъ «слова о воплощеніи»? Порою объ этой тайнѣ спорили даже на площадяхъ и рынкахъ. Тайна воплощенія манитъ къ себѣ человѣчество, потому что безъ этой тайны для человѣчества остается лишь безотрадное тлѣніе въ похотяхъ прелестныхъ и мрачныя врата смерти. Мы воспѣваемъ Христово воплощеніе, потому что, сколько бы мы ни любили своего грѣховнаго естества, мы все же жаждемъ утѣшиться пакибытіемъ.
Архимандритъ Иларіонъ.
«Московскія Церковныя Вѣдомости». 1914. № 51-52. С. 1011-1016.
См. также:
Архіепископъ Иларіонъ (Троицкій) – Воплощеніе (1912).
Архіепископъ Иларіонъ (Троицкій) – Воплощеніе и смиреніе (1913).
